Короткая история 2. История о зонтах. 4 страница

Но у него и Киришимы была Хиёри; они достаточно постарались, чтобы объяснить учителям Хиёри и родителям и опекунам ее друзей, почему Ёкодзава проводит так много времени у Киришимы, но никто не знал, когда кто-нибудь поднимет шум.

Естественно, Ёкодзава делал все возможное, чтобы оградить Хиёри от стыда и смущения, принимал все меры предосторожности, чтобы никто не узнал об их отношениях – но они, скорее всего, никогда не будут в полной безопасности. Особенно если учесть неизменный факт, что Ёкодзава мужчина.

—Ах – с возвращением, Ёкодзава-сан!

Он вернулся в реальность из глубоко затянувших мыслей, когда кто-то его позвал – не осознавая, он вернулся в отдел продаж.

—Что ты ешь, Хэнми?

Парень облизывал маленькую пластиковую ложку, и, оглянувшись вокруг, Ёкодзава обнаружил, что и остальные что-то едят.

—Сегодня жарко, поэтому наш начальник предложил всем мороженое! Он сказал, что это его извинения за то, что он был в отъезде, когда вся та суета разошлась. О – кстати, именно я все покупал!
—Безумно рад за тебя.

Вряд ли это можно было решить мороженым, но это действительно скорее извинение, чем возмещение потраченных нервов. Просто начальник благодарит за хорошую работу, что-то вроде трудовой этики. Ну и стимул и дальше работать так же продуктивно.

С того дня, когда Киришима прочитал ему лекцию о разнице чувств тех, кого благодарят за работу, и тех, кого нет, Ёкодзава стал более сознательным в этом смысле, он открыто выражал благодарность другим за их труд – и, возможно, поэтому казалось, что в его работе хлопот стало поменьше.

Вначале он чуть ли не стыдился этого, каждый, кому он говорил «спасибо», смотрел на него так, будто у него вдруг выросла вторая голова, но сейчас все более-менее пришло в норму.

—Ваша порция в холодильнике, Ёкодзава-сан. Кто-нибудь может стащить ее, если Вы не заберете сейчас, так что я пойду и принесу!
—Оу – нет, да все нормально, я–

В порядке, хотел он сказать, но Хэнми уже умчался в комнату отдыха, где и стоял холодильник, и так же быстро прибежал обратно с упаковкой мороженого в руке.

— Фух, еще бы чуть-чуть! Это последняя!

Он принес мороженое со вкусом рамуне. Осознавая, что возражать уже бесполезно, Ёкодзава решил просто согласиться и взять его. Мороженное идеально подходило, чтобы промокнуть пересохшее от жары на улице горло.

Прим.перев. Рамуне – японская газировка со множеством вкусов, первым был вкус лимон-лайм, полагаю, это и имеется в виду.

—Возвращает на года назад… я ел такое же, когда был ребенком.

Должно быть, мороженое продукт вне времени – внешний вид упаковки будто бы был обновлен, но это по-прежнему была та же самая упаковка с двумя полосками.

—Именно. Поэтому и я не удержался и купил его!
—Ты, наверное, просто взял такое, какое сам хотел съесть.

Да, он был уверен, что Хэнми только что ел это же самое мороженое, и на такие прямые слова Хэнми мог лишь попытаться оправдаться, что-то смущенно бормоча.

—Н-ну, я просто подумал… будет лучше, если будет выбор…
—И подумал, что схомячишь все сам, если кто-то откажется?
—Неправда! Ну, я имею в виду – ладно, допустим, я в какой-то мере надеялся…

Ёкодзава сухо фыркнул на глупое честное признание Хэнми. Редкая откровенность и прямолинейность этого парня иногда заставляли Ёкодзаву волноваться, сможет ли он выполнять свою работу – но открытость и приветливость Хэнми снискали уважение и доверие коллег, оставляя кого-то вроде Ёкодзавы – который своим видом лишь пугал, даже когда молчал – искренне завидовать дружелюбному характеру Хэнми.

—Держи, можешь съесть половину – ты же хочешь, правда?

Ёкодзава разделил сине-голубую упаковку на две части и протянул одну Хэнми, который выглядел радостным, будто виляющий хвостом щенок.

—Вы уверены?? Чудесно! Спасибо Вам большое!

Реакция была невероятно милой, и Ёкодзава выдвинул условие:

—Но взамен твоей сегодняшней заявке лучше лежать на моем столе в шесть.
—Э?! Погодите-ка – тогда не надо, заберите!

Хэнми отчаянно попытался вернуть недоеденную порцию, поперхнувшись в шоке.

—Ты уже надкусил ее! Никакого «заберите»!

И с этими слова Ёкодзава откусил свое мороженое, с хрустящей вафлей, освежающий вкус рамуне растекся на языке.

Сколько лет он не ел мороженого? Знакомый вкус напомнил ему о детстве – каждый день тогда длился необъяснимо долго. Почему время так летит, когда становишься взрослым?

—Вообще-то это нечестно! Так заявлять уже после согласия несправедливо!

Обиженному Хэнми Ёкодзава ответил пафосно:

—Ты никогда не можешь предугадать, какие ловушки могут ждать тебя в этом страшном мире – поэтому никогда не следует сразу соглашаться на что-то, что хорошо звучит.
—Пожалуйста, перестаньте меня так поучать!

Хэнми укоризненно посмотрел на Ёкодзаву, явно воспринимая все всерьез, и, найдя его угрюмое выражение забавным, Ёкодзава отступил с тихим:

—… Шучу.
—… Хах?

Хэнми снова посмотрел на Ёкодзаву, все еще жуя мороженое, на лице появилось выражение недоумения.

—Я сказал, что шучу. Не буду я переносить сроки сдачи твоей заявки из-за какого-то мороженого.
—В-вы чуть меня до инфаркта не довели!

Облегчение и гнев боролись на лице подчиненного, он надулся.

—Да ладно, не будь букой. Я всего лишь дразню тебя. Если не поторопишься и не съешь, все растает тебе на руки.
—Ува – ой!

Взволнованный, Хэнми быстро облизнул то мороженое, что, подтаявшее, начало стекать, и Ёкодзава тоже занялся приканчиванием собственного мороженого.

—… Знаете, в последнее время Вы действительно изменились, Ёкодзава-сан.

Ёкодзава вздрогнул от неожиданных слов, но сумел сдержаться и не показать своих эмоций.

—Да неужто?

Хэнми добавил чуть более настойчиво:

—Раньше на мои шутки Вы только закатывали глаза!
—Да это потому, что твои глупые каламбуры унылы до невозможности.
—Неправда! Я всегда вкладываю душу в свои слова!
—Может, поэтому и успеха нет.
—Хах? Хотите сказать, что мои шутки никогда не были удачными?

Хэнми глубоко задумался от шокирующих откровением слов Ёкодзавы, а тот зашагал к своему столу, вновь и вновь прокручивая в голове то, что сказал Хэнми. Он чувствовал облегчение, что Хэнми, казалось, не заметил, как его потрясли слова, и бросил пустую упаковку из-под мороженого в урну.

Он не был уверен, изменился или нет, но в последнее время стал более склонен шутить – наверное, стал чуть свободнее в выражении своих чувств.

Он точно не хотел признаваться… но, наверное, это объяснялось тем, что он достаточно много времени проводил с Киришимой. Раз за разом подставляясь под подколки, видимо, он перенял какую-то часть характера Киришимы.

—Ёкодзава-сан – какая из моих шуток была самой неудачной?
—Забудь об этом и возвращайся к работе.

Ни времени, ни места для обсуждения такой ерунды не было – и, повторив это еще раз мысленно для себя, Ёкодзава открыл ноутбук, как бы переключая себя в рабочий режим, и обратил внимание на ноутбук, когда тот включился.

Часть 7.

—Ваши напитки, господа.
—Спасибо.

Двое подняли только поставленные перед ними стаканы и под негромкое «дзинь» от них проговорили:

—Хорошо поработали сегодня.

Каждый жаркий летний день Ёкодзава провожал кружкой пива, пусть и походил при этом на старика – кружка холодного напитка после работы на вкус была просто восхитительной.

Даже не притрагиваясь к закуске, он осушил стакан одним глотком, а когда вернул стакан на стол – в нем осталась лишь пена – Киришима предупредил:

—Эй, аккуратнее сегодня. Перепьешь как тогда, и я оставлю твою задницу здесь.
—Никогда не позволю себе снова так напиться.

Бар, куда они с Киришимой сегодня пришли, был тем же самым, где Ёкодзава топил свое горе некоторое время назад. Ему была настолько стыдно за то, до какого состояния он тогда дошел, что он некоторое время избегал этого бара, но, скучая по атмосфере, решил снова зайти – разумеется, с искренними извинениями владельцу, а тот в свою очередь заверил Ёкодзаву, что не обижен, и поклонился. Вообще-то, его, казалось, позабавило увидеть Ёкодзаву в том редком состоянии, и понимание этого чувствовалось Ёкодзавой так, будто с его плеч упал огромный груз.

Поскольку Киришима и Ёкодзава пришли сразу вместе, они выбрали отдаленный столик в углу, полагая, что так легче смогут поговорить. Ёкодзава заказал еще пива, а Киришима выбрал сётю, мужчины взяли палочки и принялись пробовать заказанную ранее еду. Ёкодзава в этом баре особенно любил блюда с тофу, начинки менялись в зависимости от времени года.

В баре царила уютная обстановка, днем он работал как кафе-ресторан, наверное, именно по этой причине двое мужчин никогда не встречались тут до того памятного вечера, хотя и часто приходили сюда оба, только вот Киришима несколько раньше днем.

—Наконец-то пью в баре, отличное ощущение, – проговорил Киришима, чуть наклоняя стакан, а Ёкодзава, наконец, задал тот вопрос, ответ на который всегда был ему интересен:
—Почему дома ты пьешь только пиво?
—Пиво горькое; не думаю, что Хиё когда-нибудь захочет его попробовать. Я очень сомневаюсь, что она знает вкус саке или сётю, поэтому может спутать с водой или соком и выпить, не осознавая.

А, кажется, это из-за заботы о Хиёри. В общем-то да, она могла случайно перепутать банку тюухая с соком.

—Кстати, это мне напомнило – когда я впервые попробовал пиво, оно показалось мне реально горьким, я не понимал, почему люди считают, что это вкусно. А теперь сложно поверить, что когда-то я так думал.
—Полагаю, в чем-то ты прав…
—А у тебя откуда такие познания об алкоголе?
—Когда я только пришел в компанию, мой босс посчитал забавным то, что ему не удавалось меня напоить, как бы он ни пытался, он протащил меня по барам во всем городе, я перепробовал множество всего. Просто в какой-то момент я отказался.
—Должно быть, это здорово – так что-то узнавать. Особенно если за чей-то счет.

Ёкодзава любил слушать о том, каким был Киришима до их встречи – это вроде как позволяло ему проследить, как Главный Редактор стал таким, как он есть сейчас. Эти двое в последнее время даже начали обсуждать жизни друг друга, для общего развития, так сказать.

—Кстати – тебе стоит знать, что Като сегодня днем вовсю размахивал твоими фото для статьи. Почему ты не сказал мне про интервью?

Ёкодзава специально сформулировал вопрос просто, чтобы не нарушать течение разговора – но пока он считал, что справился со своей задачей, Киришима замолчал на мгновение.

—… Не то, чтобы я должен рассказывать о чем-то, что выбивает меня из обычной жизни, так ведь?
—Верно, но обычно ты дождаться не можешь, чтобы рассказать мне что-то, к чему я абсолютно не имею отношения, – фыркнул он в ответ на неожиданно расплывчатые слова Киришимы, а раздражение его только выросло при мысли, что Главный Редактор очевидно не возражал, чтобы его подчиненные рассматривали те фото в свое удовольствие.

Но как только он открыл рот, чтобы это все озвучить, Киришима угрюмо пробормотал:

—… Да потому что я был смущен, идиот.
—… Что? Какого черта? Не понимаю – если ты не хотел фотографироваться, не надо было соглашаться на интервью изначально.

По мнению Ёкодзавы то, как этот прямолинейный парень постоянно его подначивал, было чертовски более смущающим – так что явно было что-то не то с Киришимой и его мыслями по поводу интервью.

—Я чертовски уверен, что согласился не потому, что хотел этого, знаешь ли.
—Так вот и отказался бы.
—Это был приказ свыше, я не мог отказаться. Ты серьезно думаешь, что я хотел сидеть там и фотографироваться?
—По-моему, ты этим прямо-таки наслаждался, – Ёкодзава действительно не помнил и толики колебаний или стыда в выражении лица Киришимы на любом из тех фото.
—Я там едва сидеть мог, какое наслаждение, о чем ты?
—Но все же ты позволил своим подчиненным их смотреть? – в голосе появилась нотка обиды.
—Да просто так случилось, что Като их нашел. Не мог я сказать ему нет, он смотрел на меня щенячьими глазками, когда спрашивал, можно ли показать фотографии остальным.
— … Всегда стараешься порисоваться, да?
—Ну, я же взрослый.

Ёкодзава узнал кое-что с тех пор, как начал встречаться с Киришимой, Главный Редактор был безмерно самолюбив, практически никогда всерьез не жаловался. А то, что он позволил Ёкодзаве увидеть ту свою скрытую сторону, подчеркивало глубокое доверие между ними – но Ёкодзава не мог сказать, что его совсем не волнует, как важничает Киришима перед своими подчиненными.

Он ненавидел эту детскую привычку, скрывая это, но в этот раз затолкал это чувство поглубже и продолжал просто спрашивать:

—И? Что это был за журнал?
—Какой-то там женский, не помню точно. Они вроде как каждый месяц делают статью на несколько страниц с работающими мужчинами около тридцати лет. Я пролистал пару старых выпусков, там были финансовый аналитик, летчик, почти все известные профессии.

По всей вероятности, редакция журнала мало заботилась о том, чтобы придерживаться профессий определенной отрасли, больше о привлечении читателей «успешными мужчинами» из всех отраслей.

—А как тогда, черт возьми, они вышли на тебя?
—Дочь друга моего шефа работает там редактором, и, по-моему, она это предложила. Отказываться было бы невежливо, я однажды встречался с ее отцом, меня вытащили поиграть в гольф.
—Хах… – Ёкодзава мысленно уцепился за слова «друга моего шефа» – если он правильно помнил, девушки в компании упоминали, что брачное интервью Киришимы было, скажем так, пожеланием кого-то «свыше».

Но Киришима сказал, что его «вытащили» играть в гольф, так что, конечно, это интервью было деловой встречей. Плюс – каждый, кто присутствовал на такого рода интервью, должен был обладать определенным статусом. Но тем не менее Ёкодзава не мог отделаться от мысли, что встреча была в меньшей степени ради интервью и в большей, чтобы остаться с Киришимой наедине.

Напомнив себе не спешить с выводами, Ёкодзава снова заговорил:

—Като сказал, что хочет одну из фотографий приложить к твоему журналу в качестве бонуса. А где это снято?
—Мы никоим образом не свяжем ее с журналом манги. Фотосессия должна была пройти в кафе – и интервью там же, но съемка затянулась, времени продолжать там не было, поэтому пришлось сменить место.
—А, так вот почему ты поздно пришел домой.
—В округе не было открытых магазинов, так что в итоге мы решили пойти в кафе отеля недалеко от станции. Хотя, после всего, через что мы прошли, мы не о многом говорили.
—И о чем вы беседовали?
—Да как обычно – как вы смогли дослужиться до текущего положения, какая часть вашей работы вам особенно нравится, все в таком духе. А потом всякие хобби, образование, предпочтения в людях, качества, которые я ищу в спутнике жизни.
—Какого черта? Это как-то грубо спрашивать, нет?

Киришима сухо рассмеялся на видимое неудовольствие Ёкодзавы.

—Я перестал отвечать к концу. Я подумал, какой смысл отвечать на такие незначительные вопросы, если они все равно не поместятся на странице. Да и для журнала так лучше, мне кажется.
—И… все было нормально? – разумеется, может, редакторская часть Киришимы считала это правильным – но как человек, действительно ли он считал это правильным решением?

Киришима замолчал на мгновение после вопроса Ёкодзавы, затем снова заговорил, его ответу предшествовал вздох:

—… И вот именно поэтому я тебе ничего не сказал. Это жалко – такие самовлюбленные фотографии, а рядом несерьезное интервью.
—Я не говорил–

Но тут он осознал, Киришима скрыл от него интервью потому, что такова была другая сторона его тщеславия, Ёкодзава, наконец, понял чувства Киришимы по поводу всего этого и замолчал.

—Ну и – поскольку договоренностей о взаимной рекламе не было, они собираются в следующем месяце подобную статью посвятить «Кану». По-моему, они хотели в этот раз пригласить и Кё-сана тоже, но я отказал.

Не только Киришиму высшие силы внешне не обделили, но и Идзюина тоже. Эти двое вместе не выделяться просто не могли. Статья про опытного, давно работающего мангаку и весьма известного в своей области редактора, несомненно, привлекла бы внимание.

Девушки в офисе, что сплетничали о фотографиях Киришимы, тоже упоминали, что было бы замечательно, если бы на фото вместе с Редактором был Идзюин. Даже не упоминание, а настойчивое пожелание.

—Я имею в виду, не то, чтобы я не понимал, откуда такая идея – но в этот раз я предложил ограничиться только мной. Не ожидаю, что и в следующий раз будет так же.

Ёкодзава не пропустил нотку раздражения в смеющемся голосе; похоже, терпение Киришимы действительно испытывали.

—Но все-таки – должен сказать, такое редко бывает. Тебя интересует моя работа. Вряд ли ты когда-то вмешиваешься в то, что не касается тебя лично.
—Это – было просто обычное любопытство. Като так хвастался теми фото, я не мог не заинтересоваться…
—Что, хочешь себе парочку копий?
—Ты – не говори ерунды! Кто, черт возьми, захочет…

Было бы здорово, если бы он был абсолютно правдив… не то, чтобы он совсем не хотел – но вот откровенно признать это было весьма проблематично.

—Да брось, не смущайся~ Какие ты хочешь?
—Я же сказал тебе, я не хочу–
—Киришима-сан…? – неожиданно окликнул чей-то голос, Ёкодзава оборвал себя, чтобы посмотреть туда, откуда голос прозвучал. Он увидел стройную молодую женщину, она стояла рядом.

Посмотрев на Киришиму, она радостно выдохнула:

—Уф, я так и знала! Со спины мне показалось, что это Вы, так что я рискнула! Поверить не могу, что встретила Вас в таком месте!
—Ах, рад видеть Вас, Каяма-сан. Приятно было встретиться с Вами пару дней назад.

Ёкодзава мог поклясться, что, прежде чем Киришима вернул женщине улыбку, его глаза на мгновение потемнели.

—Аналогично – и приношу извинения за то, что тогда была немного не в духе. Уверена, это Вас тяготило…
—Вряд ли; в общем-то, любая работа может быть сопряжена с трудностями.
—Ох, я так рада это слышать! Работать с Вами было честью. Мне действительно понравилось обсуждать мангу с Вами! Я очень хочу еще когда-нибудь поговорить с Вами.
—Нееет-нет-нет, никаких больше интервью, спасибо. Я больше, знаете ли, такой «серый кардинал».
—Тогда – мы можем поговорить наедине! Должна признаться, у меня есть и личная заинтересованность в обсуждении манги.

Ёкодзава вздрогнул от слов женщины, а Киришима, и глазом не поведя, сменил тему:

—Так – что привело Вас сюда сегодня, Каяма-сан? Вы одна?

—Мне подруга отрекомендовала это место как восхитительное. Я думала, что встречу ее здесь, но она опаздывает и сказала проходить и занять нам места. Но – я совсем не ожидала встретиться с Вами, Киришима-сан! Я так взволнована! Вы часто сюда приходите?
—А, в какой-то степени.

В большинстве подобных случаев Киришима, как правило, пытался переменить тему, но по некоторым причинам его ответы сегодня были односложными. Рассуждая про себя, что, возможно, Редактор не очень хорошо умел взаимодействовать с таким типом людей, Ёкодзава случайно взглянул на женщину – и ощутимо напрягся.

Это была та самая женщина, которую он видел с Киришимой на днях. Свой тогдашний брючный костюм сегодня она сменила на довольно эффектный наряд: блузка с открытым воротом и короткая расклешенная юбка.

Ёкодзава поморщился от сладковатого запаха, что доносился до него каждый раз, когда женщина заправляла волосы за ухо. Он не был странным или неприятным – но вряд ли подходил для этого места. Одно дело, если бы она случайно зашла в этот бар, но раз уж она пришла сюда целенаправленно, казалось, она несколько непредусмотрительна, если можно так сказать.

—Эмм, если Вы не возражаете… ничего, если я к Вам присоединюсь? Мне несколько одиноко сидеть одной и ждать подругу.
—Оу – приношу свои извинения, но я не один, так что…
—Э? Ох! Ох, разумеется! Я прошу прощения за свое нелепое предложение!

Кажется, она даже не заметила Ёкодзаву поначалу. Наверное, она не ожидала, что Киришима ей откажет, на ее лице на мгновение промелькнул шок. Но как бы там ни было, она быстро извинилась.

—Сожалею о своем странном предложении. Мне друзья говорят, что я постоянно так попадаю впросак! Наверное, я такая дурочка!
—Не стоит; просто забудьте.
—Надеюсь, в будущем мы все же сможем провести время вместе, если подвернется возможность.
—Разумеется; посмотрим, как все пойдет, – осторожно улыбнулся Киришима.

Вежливо кивнув Ёкодзаве, Каяма отошла.

Убедившись, что Каяма вне пределов слышимости их разговора, Ёкодзава тихо шепнул:

—Ты не думаешь, что был с ней несколько резким?

Конечно, видимо, намеки она сразу не понимала, но, наверное, было бы справедливее объяснить ей все мягче, чем это сделал Редактор. Все же она красавица и, возможно, не так уж и знакома с ситуациями, когда ей настолько сухо отказывают – но он все же излишне резко ее оттолкнул своими словами.

Киришима всегда был невообразимо тактичен с женщинами вокруг, они оставались с ощущением, что он флиртует или что-то вроде того, поэтому, вероятно, Каяма более чем опешила от его ответа.

—Я просто подумал, что следует разъяснить все сразу. Было бы несколько проблематично, если бы она села к нам.
—Ну, верно, но… разве у тебя с ней нет работы? – теперь он беспокоился о поведении Киришимы, а тот с виду едва сдерживал смех. – … Что, черт возьми, такого веселого?
—Ничего; просто смешно, какие странные вещи иногда происходят. Это же первый раз, когда ты говоришь мне, что лучше бы я намекнул, чем сказал прямо?
—… Так звучит, будто я никогда не бываю внимательным к окружающим.

Но, если задуматься – Киришима попал в точку, Ёкодзаве и именно ему, по большому счету, обычно стоило говорить, чтобы он был более чувствителен к чувствам окружающих. И именно по этой причине сейчас он был шокирован поведением Киришимы.

Он впервые видел, чтобы Редактор так повел себя с женщиной, и это не преувеличение. Вообще-то, в офисе он был настолько учтив и вежлив, что можно было сказать, будто он со всеми женщинами близко знаком.

—Намекнуть и быть внимательным вещи разные. Ведь ты не не можешь намекнуть, а выбираешь вариант не делать этого вовсе. Хотя я думаю, в нашем издательстве полно парней с таким же мнением, как твое.

Надеясь избежать дальнейшего развития темы в этом направлении и возможных шуток, Ёкодзава вернулся на шаг назад:

—В любом случае – ты уверен, что стоило говорить с ней в таком тоне? Разве она не редактор того журнала?
—Неа; она фрилансер. Она брала у меня интервью.
—Оу – а это не одно и то же?

Ёкодзава был уверен, что она потенциальная невеста. Он предполагал, что причина, по которой женщина вела себя так свободно и выглядела близко знакомой Киришиме, заключалась в деловых связях ее отца с Киришимой, но теперь, когда он знал, что это не так, по поводу всей ситуации у него начали зарождаться подозрительно плохие ощущения.

Ведь и правда, она вела себя как слишком хорошо знакомая; пусть и нервничала, спрашивая разрешения сесть за стол, но это было бы невежливо, даже если бы они встречались уже несколько раз.

—В любом случае, я уверен, что мне никогда больше не придется встретиться с этим человеком. Все уточнения по поводу статьи можно решить по электронной почте. Не учитывая ситуаций как сейчас, у нас слишком разные ареалы обитания.
—Ареалы обитания?
—Ну – она пишет для женского журнала. По-моему, специализируется на косметике и моде; она никогда не читала манги, кроме особенно известной, экранизированной как дорама.
—… Разве кто-то, никогда не читавший мангу, может задавать достаточно подходящие вопросы редактору манги?

Разве журналисты для подобных интервью не должны быть осведомлены о предмете, о котором они пишут?

—Думаю, они хотели написать статью с той же точки зрения, какой придерживаются их читатели. Фото обычно важнее текста, да и если интервью слишком высокопарно, никто не станет его читать.
—Наверное, ты прав…

Но в таком случае, если требовалась лишь поверхностная информация для статьи, зачем было держать Редактора так долго? Было несколько более, чем просто неприятно осознавать, что Киришиму в какой-то степени использовали.

—Эй, брось – сделай лицо попроще. Знаешь, иногда всякое случается.
—Ага-ага, я знаю, – отрезал Ёкодзава, а после паузы Киришима спросил с кривоватой усмешкой:
—А ты… ну вдруг, не ревнуешь ли? Ты идиот – ты же знаешь, никогда и ни за что я не посмотрю ни на кого, кроме тебя, – Киришима протянул руку и взъерошил его волосы, на удивление у него было приподнятое расположение духа.
—Ой – эй! Какого хрена ты – идиот, прекрати! – он хлопнул Киришиму по руке и принялся приглаживать взлохмаченные волосы.
—Блин, эта твоя сторона такая чертовски милая, знаешь ли.
—…Тебе определенно нужно оттащить свою задницу к офтальмологу.
—Зачем? С моими глазами нет никаких проблем. Мне, знаешь ли, еще далеко до того возраста, когда со зрением начинаются проблемы.
—Тогда, может, голову проверить.
—Знаешь, я вот думал о том, что в последнее время мало уделял тебе внимания – но в мире нет ни одного живого человека, который не радовался бы, когда с ним рядом его драгоценный возлюбленный.
—… Ты такой псих.

Ёкодзава хотел было попытаться переспорить Киришиму, но быстро сдался; он раз за разом наступал на одни и те же грабли именно потому, что его провоцировал Киришима.

—Ах да – так вот, я отдам тебе копии любых фотографий, какие захочешь. Можешь вложить их в ежедневник или развесить у себя, делай, что хочешь.
—Я не стану класть их в ежедневник, и я уверен, что не стану вешать их в своей квартире.
—Но ты их все еще хочешь, да?

Слова Ёкодзавы застряли в горле, когда он вспомнил, как на одну крохотную секундочку действительно их хотел, – и это стало его ошибкой.

—… Кто, черт побери, захочет любую из этих фотографий?!

Киришима ни за что не позволил бы сомнениям и колебаниям разрушить такой момент, поэтому ткнул Ёкодзаву в центр лба:

—Итак, ты их хочешь! А я продолжаю говорить, не стесняйся!
—Вот спасибо тебе большое, не нуждаюсь в этом.

Но Киришима, казалось, не слышал его ворчания, лишь хищно улыбался. Остановить его такого было невозможно – единственным вариантом было терпеливо сносить его поддразнивания и ждать, когда ему надоест это детское поведение.

—Может, я распечатаю парочку тех, прошлых фото и оформлю ими свой рабочий стол…
—Вот уж, черт возьми, не надо! Ты только почву для новых слухов дашь!
—А что такого, если я распечатаю фотографии с Хиёри? Ой-ёй – ты предположил, что они были с тобой?
—…

Понимая, что с ним опять и снова играют, Ёкодзава покраснел, его лицо запылало, и ответить он не мог, понимая, что любые слова лишь ухудшат его положение.

—Ты знаешь, у тебя лицо красное.
—Это из-за выпивки!

И пусть он прекрасно знал, что от кружки-другой пива его лицо не сменит цвет, он не мог просто промолчать в этот раз.

Часть 8.

Ёкодзава опустил свою сумку на пол рядом с кроватью и подошел к окну, которое выходило на веранду, и распахнул его, чтобы сильный бриз проветрил комнату.

—Мда, сколько же лет я не был на пляже?

С веранды их номера, что располагался на возвышенности над всем курортом, он мог видеть горизонт вдали и яркое светившее солнце на абсолютно безоблачном небе. Опустив взгляд, мужчина созерцал берег моря, усыпанный сотнями отдыхающих.

Кто бы мог подумать, что он будет наслаждаться отпуском в таком живописном месте в свои-то двадцать восемь лет? С тех пор, как он начал работать, все его «летние каникулы» состояли из чуть более, чем часовой поездки на поезде между его домом и домом его родителей.

А причина того, где он был прямо сейчас… заключалась в том, что он был вместе с Киришимой и Хиёри в их семейном отпуске.

Пусть эти «летние каникулы» в последнее время причинили ему немало беспокойства, в конце концов, он сумел относительно легко освободить три дня. Как Киришима и уверял, его разговор с начальником и коллегами, общее сотрудничество помогли ему взять отпуск.

Они были очень удачливы, чтобы получить два номера в хорошем отеле в такой горячий сезон – все благодаря тому, что чья-то бронь отменилась в последнюю минуту. Они предпочли два номера по две раздельных кровати – пусть Киришима и убеждал его, что Хиёри совсем не против, Ёкодзава не мог заставить себя делить номер с девочкой препубертатного возраста.

Сорату оставили с Такано, ее бывшим хозяином. Учитывая то, что между ними произошло, атмосфера между Ёкодзавой и Такано сначала была довольно натянутой и неловкой, но со временем все успокоилось. В итоге мужчины вернулись к дружбе, прямо как тогда, когда только встретились.

И Ёкодзава был убежден, что способен сейчас видеть все в положительном свете… лишь благодаря Киришиме. Изначально он не чувствовал ничего, кроме раздражения, когда Редактор мало-помалу вытаскивал его из мрачных дней, полных жалости к себе, но сейчас он действительно был благодарен.

Разумеется, не то, чтобы внутри не осталось боли, душевные раны, скорее всего, полностью не излечатся никогда. Но – Ёкодзава осознавал, все это лишь прошлое.