Схема 4.4. результаты потребления товаров и услуг

Комментируя эту схему, обратим внимание на ее левую часть, демонстрирующую первую стадию формирования потребительского итога. Нетрудно заметить, что на этой стадии, где результаты потребления получают только индивидуумы, имеют место две разные формы присвоения первичного эффекта. В одном случае речь идет о делимых благах, результаты потребления которых присваивают отдельные индивидуумы независимо друг от друга (пример 4.13 — Модная одежд). В другом случае (Коммунальные блага] потребительский эффект также присваивается индивидуумами, но в силу свойств коммунальных благ только совместно и в равных количествах (пример 4.1 —Маяк).

Рассмотрение левой части схемы позволяет заметить общую закономерность. Если неисключаемость и несоперничество характерны для процесса потребления благ - именно данный феномен наблюдается по группе коммунальных благ, — то эти же свойства проявляются и в присвоении первичного потребительского эффекта. Иначе говоря, в присвоении результатов потребления любого нога блага наблюдаются те же свойства, которые присущи и самому процессу потребления коммунального блага. Поэтому в зависимости от контекста указанные свойства можно рассматривать применительно и к потреблению данного блага, и к присвоению первичного эффекта от его потребления. Теперь о правой части схемы. Она характеризует вторую стадию, где результаты потребления, связанные с удовлетворением потребностей общества как такового, присваиваются совокупностью индивидуумов в целом. В отличие от первой стадии здесь имеет место лишь один способ присвоения вторичного эффекта, вне зависимости от того, является благо делимым, коммунальным или социальным. Во всех случаях речь идет о присвоении вторичного эффекта только сообществом индивидуумов как таковым. Данный потребительский эффект «доходит» впоследствии и до индивидуумов, но лишь опосредствованно, через результаты деятельности государства. В этом смысле делите и коммунальные товары, а также социальные блага ничем друг от друга не отличаются. Приведем и здесь несколько конкретных примеров.

Пример 4.17

Театральные услуги — делимое благо. Этот пример демонстрирует благо, имеющее индивидуальную и социальную полезность и порождающее два потребительских эффекта. Во-первых, имеет место первичный эффект (удовольствие и информация) и его персональное присвоение присутствующими на спектакле зрителями. При этом, несмотря на коллективный характер просмотра спектакля, потребление данной услуги и соответствующее присвоение первичного эффекта носят индивидуальный характер. Во-вторых, речь идет об отложенном во времени вторичном эффекте от просмотра спектаклей и его присвоении государством в виде интеллектуального развития населения и соответствующего прироста общественного капитала. Именно в этой превращенной форме, опосредствованной государством, вторичный социальный эффект театральной деятельности становится доступен для всех членов общества. Никто не может быть отстранен от качественного улучшения общественной среды и нет никакого соперничества за использование приращения культурного потенциала общества.

Пример 4.18

Сеть шоссейных дорог - коммунальные блага. В данном примере представлено коммунальное благо, но в отличие от маяка, порождающее два вида потребительского эффекта. Нетрудно заметить, в частности, что это многократно упоминаемое в учебниках благо проявляет свойства неисключаемости и несоперничества в потреблении. Кроме вырожденного случая «дорожных пробок», каждый дополнительно проезжающий автомобиль не ограничивает возможности других водителей и без специальных мер никому из них не может быть закрыт проезд по дороге. Именно эти свойства данного блага обуславливают и форму присвоения индивидуумами первичного потребительского эффекта от использования шоссейных дорог. Кроме того, здесь, так же как и в театральном примере, присутствует вторичный социальный эффект, обусловленный удовлетворением специфической потребности общества в развитии транспортной инфраструктуры. Данный эффект обеспечивает улучшение общественной среды и уже в этом своем качестве, проявляя свойство коммунальности становится достоянием всех членов общества.

Пример 4.19

Культурное наследие — социальное благо. В данном примере, как и в случае с национальной обороной (пример 4.14), речь идет о ситуации, когда спрос на сохранение наследия предъявляет исключительно государство. С учетом этого можно утверждать, что работы по консервации и реставрации памятников культуры порождают лишь вторичный потребительский эффект, присваиваемый обществом в целом. И точно так же, как и в двух предыдущих примерах, удовлетворение общественных потребностей в сохранении наследия приводит к накоплению культурного потенциала общества. Проявляя свойство коммунальности, он становится доступен каждому члену общества.

Рассматривая в целом приведенную выше схему формирования результатов потребления товаров и услуг, надо подчеркнуть, что далеко не всем благам присущи оба потребительских эффекта. Подавляющая их масса порождает лишь первичный эффект потребления. Этот частный случай остается для многих экономистов единственным, ибо в стандартной модели рынка вторичного эффекта потребления просто не существует. Таким же частным случаем является и другая крайняя ситуация, связанная с отсутствием первичного эффекта. Речь идет о социальных благах, изначально не предназначенных для потребления отдельными индивидуумами, а потому и вовсе не имеющих первичного эффекта.

Схема 4.4 позволяет определить родовые признаки коммунальных и социальных благ и сформулировать то общее и особенное, что есть у этих благ. Так, в результате выполненного анализа нетрудно заметить, что и те и другие блага имеют прямое отношение к уже упоминавшимся свойствам неисключаемости и несоперничества. Однако коммунальные товары и услуги демонстрируют указанные свойства в процессе потребления и присвоения результатов потребления этих благ индивидуумами, а в отношении социальных благ, не предназначенных для индивидуального потребления, можно констатировать лишь то, что указанными свойствами обладает только социальный эффект, присваиваемый обществом в целом. В этом свете становится понятной природа неоправданного отождествления коммунальных и социальных благ. В его основе лежит исходная неразделенность условий потребления и его результатов, индивидуального и социального эффектов.

Следует обратить внимание еще на один примечательный факт. Делимые и коммунальные блага представлены в приведенной схеме дважды: в ее левой и правой частях. Данное обстоятельство указывает на существование двух автономных групп делимых благ и стольких же не определенных пока подвидов коммунальных товаров. Причем обнаруженная корреляция этих подвидов public goods со способностью благ порождать вторичный эффект потребления скорее подсказка, чем ясный критерий их дифференциации. Поэтому сформулируем пока лишь общий вывод. Разбиение всей совокупности товаров и услуг только на три подмножества - частные блага, т. е. обычные делимые товары, коммунальные блага, проявляющие свойства неисключаемости и несоперничества в потреблении, а также социальные блага, вообще не предназначенные для потребления индивидуумов, но обладающие социальной полезностью, - явно недостаточно. Необходимы иное решение и более детальная классификация товаров и услуг, учитывающая кроме всего прочего и обнаруженные особенности в характере потребления и присвоения результатов потребления благ. К этому сюжету мы еще вернемся в шестой главе.

Подводя итоги обсуждения сюжета с общественными товарами, можно ответить на главный вопрос о взаимоотношении общественных товаров и культурных благ. Он сводится к следующему. Несмотря на конвенциональную безграничность семейства public goods, все продукты культурной деятельности невозможно «втиснуть» в эту специфическую группу товаров и услуг. Культурные блага и общественные товары суть пересекающиеся, но не совпадающие множества. В подтверждение данного вывода достаточно привести пример с услугами театров или цирков, которые при ограниченной их доступности и очевидном соперничестве между потребителями никак нельзя отнести к общественным благам. Точно так же, скажем, и результаты деятельности по сохранению культурного наследия, направленные на реализацию интересов общества как такового, следует включить в группу социальных благ, а не общественных.

Использование же расширительной версии общественных благ для обоснования необходимости государственной поддержки культуры бессмысленно по своей сути. Ибо само определение этой, вообще говоря, неопределенной совокупности товаров и услуг, производимых в «общественном секторе экономики», существует, как упоминалось выше, лишь в связи с тем, что «затраты на их производство полностью или частично осуществляются за счет бюджетных средств». Понятно, что обоснование необходимости бюджетных расходов невозможно найти в самом факте этих затрат общества.

Кроме того, главная проблема общественных товаров, связанная с выявлением существующего в латентной форме персонального отношения индивидуумов к этим благам, не очень монтируется в тематику культурной деятельности. В данной сфере, как правило, потребители культурных благ выражают свои интересы явно, в том числе голосуя принадлежащими им денежными средствами. На это указывают приобретение билетов в театры и цирки, платное посещение концертов, музеев и выставок, а также других мероприятий, каждодневно проводимых организациями культуры. Ну а там, где обстоятельства культурной деятельности, вызванные неисключаемостью и несоперничеством потребителей, стимулируют индивидуумов «подавать ложный сигнал об отсутствии спроса» на продукты культуры, там действительно эти блага можно зачислить в группу общественных товаров. Повторим еще раз, культурные блага и общественные товары суть пересекающиеся, а не совпадающие множества.

В целом же, нетрудно убедиться, что очень многие продукты культурной деятельности являются делимыми и никакого отношения не имеют к общественным товарам. При этом в большинстве своем культурные блага страдают «болезнью цен», а их производители нуждаются в поддержке государства. Потребность в подобной поддержке организаций культуры, производящих в общественном секторе экономики «необщественные блага», лишь подчеркивает невозможность решения проблемы легитимации вмешательства государства в культурную деятельность на основе парадигмы общественных товаров. Поиски оправданий поддержки культурной деятельности в серой зоне родственных связей с общественными товарами - путь явно ограниченный. В связи с этим имеет смысл расширить область анализа и поискать «родственников» продуктов культурной деятельности среди представителей еще одной группы благ, требующих общественной поддержки. Но это тема уже следующей главы.

Глава 5