УСПЕХИ УНИИ В ПОЛЬСКО-ЛИТОВСКОМ ГОСУДАРСТВЕ И НАЧАЛО УНИИ В ГАЛИЦИИ

После воссоединения Украины с Россией православные, оставшиеся под Польшей, очутились в очень стеснительном положении. Православие в Польше начало подвергаться ужаснейшим преследованиям. Повторились времена правления Сигизмунда III.

Польским королем Яном Собесским (1674-1696) униатам дарованы были широкие права, что открыло латино-униатам широкий простор для захвата православных церковный имуществ, церковных земель, утвари. Издевательства над православными священниками, истязания их, убийства, поругания святынь, разорение православных кладбищ и т.п. стало делом обычным.

Польское правительство, потворствуй латинянам и униатам, ставило православных в такое невыносимое положение, что многие из них не выдерживали тяготы преследований и переходили в унию.

Православным братствам запрещено было сноситься с восточными патриархами. Категорически запрещалось также православным выезжать за границу и приезжать оттуда. Этим устранялась возможность для православных иметь себе иерархов из-за границы (например, России) в случае перехода в унию своих.

Польское правительство решило окончательно истребить православие. Этого оно предполагало достигнуть уничтожением высшей православной иерархии, а посему вступило в переговоры с православными епископами, стараясь побудить их к переходу в унию. Этою мерою поляки надеялись лишить православное население духовенство и заставить поневоле принять унию.

Во второй половине ХVII в. латино-униатская партия имела все-таки некоторые успехи, ей удалось склонить на свою сторону Львовского православного епископа Иосифа Шумлянского.

Иосиф Шумлянский происходил из униатской шляхетской семьи и служил в польском войске. Латиняне, видя в нем человека, способного оказать услуги унии, выставили его кандидатуру на Львовскую православную епископскую кафедру, для чего он опять перешел в православие. Несмотря на то, что Львовское братство было против такого кандидата и избрало православного кандидата, Шумлянский занял кафедру.

Руководясь материальными расчетами, ради которых он готов был принять любую веру, в 1681 г. Шумлянский принял унию, но принял ее негласно, тайно. Будучи администратором Киевской митрополии, он требовал от православных подчинения себе как администратору.

Лицемерие Шумлянского причинило православию неисчислимые беды. Незаметно совершалась замена многих православных духовных лиц людьми, расположенными к унии. Узнав, что в таком-то селе священник отличается преданностью православию, Шумлянский изгонял его под каким-либо предлогом, а посылал туда униата. Подготовив таким образом почву, этот изменник вместе со своей партией в 1700 году уже открыто заявил себя униатом.

Особенное внимание им обращено было на Львовское братство. Действуя то ласками, то гонениями, то разного рода хитростями, Шумлянский добился того, что братство в 1708 г. приняло унию. Так погибла древняя опора православия, принесшая ему столько добра и потерпевшая от латинян и униатов столько мук и гонений. Постепенно древняя православная Галиция становилась униатской.

Оставалось еще в сило новейшее Луцкое братство. Но вскоре и оно было уничтожено.

Так, по проискам латино-униатов и их ставленников, при постоянном содействии польского правительства, в течение двадцати лет уния сделала такие успехи, каких она но могла сделать за истекшие сто лет.

К началу XVIII столетия вся православная иерархия в литовско-польских областях была почти уничтожена: епископии Львовская, Перемышльская и Луцкая перешли в руки униатов. В руках православных осталась одна только Могилевская епископия. Православных в Юго-3ападной Руси оставалось все меньше и меньше, да и оставшиеся в православии — низшее духовенство и простой народ до такой степени были измучены преследованиями, что им уже было все равное уния ли, православие ли, только бы найти себе хотя какое-нибудь успокоение от перенесенных страданий (См.”Львiвський вiсник”, 1950 г., стр. 343.).

ÃËÀÂÀ IV.
ÁÎÃÎÑËÓÆÅÍÈÅ

ЗАБОТЫ ПАСТЫРЕЙ ЦЕРКВИ
ОБ УПОРЯДОЧЕНИИ БОГОСЛУЖЕБНОГО СТРОЯ, СОБОРЫ ВЛАДИМИРСКИЙ (1274)
и КОНСТАНТИНОПОЛЬСКИЙ (1276 г.)

Во время нашествия татар Церкви был нанесен большой ущерб.

Храмы были разрушены, епископы, священники замучены, богослужебный порядок расстроен. Особенная нехватка была в книгах. В Киеве библиотека была уничтожена. Даже в Пскове не было месячных Миней и богослужение совершали по общих Минеях. От такого недостатка богослужебных книг переписка их считалась великим богоугодным делом. Перепиской занимались грамотные монахи, и также и благочестивые люди из грамотеев разного чина.

Но часто вследствие невежества переписчиков в книги вкрадывались погрешности. Некоторые архипастыри занимались исправлением этих ошибок. Так, св. Алексий (1300-1326) исправил Новый Завет по греческому тексту, митр. Киприан (1378-1406) исправил Служебник, Требник и Следованную Псалтирь.

Но кроме ошибок в тексте обнаружилось немало разностей в составе богослужебных чинов. Церковная власть вследствии этого заботилась о водворении единства в богослужении.

Так, в 1274 г. с этой целью созван был собор во Владимире. На этом соборе запрещено было: смешивать в миропомазании св. миро с маслом; обливание при крещении; вынимать на проскомидии частицы из просфор диакону; мирянам входить в алтарь и освящать кутью.

С этой же целью созван был собор в Константинополе в 1276 г. Этот собор разрешил завести подвижные храмы; служить службу архиерейскую, если нет диакона, с одними иереями; при служении нескольких иереев ектений говорить младшему, не выходя из алтаря.

Запрещено было служить литургию без вина, запрещено также служение священнику, убившему человека на войне.

В Сарайской епархии (из-за недостатка воды) разрешено совершать крещение через обливание. Монахам но разрешалось венчать браков и без нужды крестить детей. Постригать в монашество разрешалось и мирянину. Запрещено было давать в руки умершего Тело Христово.

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ МИТРОПОЛИТА КИПРИАНА
ПО УПОРЯДОЧЕНИЮ БОГОСЛУЖЕНИЕ

Из дальнейших определений относительно богослужения важнейшие относятся ко времени митрополитов Киприана (1378-1406) и Фотия (1410-1431).

В своих посланиях, писанных в Псков, оба митрополита вооружались против принятого там с Запада обливательного крещения. Митр. Киприан давал наставления, в какие дни совершать литургию св. Василия Великого. Святитель писал также, что для совершения литургии дрляЕО приноситься 5 просфор.

О браке писал митрополит, что “игумену или чернецу-попу не достоит венчать: это дело мирских иереев, а не чернеческое”. Киприан повторил также запрещение вынимать диаконам частицы из просфор и служить литургию без вина.

Митр. Фотий выступал против употребления латинского мира (вероятно, его легче было достать, ибо в России миро еще но варилось, а доставлялось из Греции).

Оба митрополита требовали поставлять для крещаемых по одному восприемнику, смотря во полу крещаемого. Крестить детей принято было вскоре после их рождения. Вопреки Константинопольскому собору, Киприан запретил при соборном служении исполнять одному из иереев диаконские обязанности, а служить одному иерею (если нет диакона).

Необходимой принадлежностью литургии был антиминс, а поэтому в Пскове, за недостачей антиминсов, их резали на части;

Киприан запретил это и послал в Псков 60 антиминсов.

Татям, душегубам, четвероженцам и живущим с женами без брака оба митрополита запрещали давать причастие, разве при смерти; троеженцев предписывалось отлучать от причастия на пять лет; убитого на поединке запрещалось хоронить, а убившего — ведено было отлучать от причастия на 18 лет.

За недостатком уставов и богослужебных книг в Пскове не знали, как совершать литургию Златоуста и приготовлять агнец для литургии Преждеосвященных даров. Киприан послал туда устав, чин литургии Иоанна Златоустого и Василия Великого, чин крещения, чин венчания и другие книги. Киприан старался всеми мерами вводить единообразие в богослужения. Он сам перевел с греческого языка на славянский Служебник и желающим списывать с него внушал при списывании держаться с точностью всего, ничего не прибавляя и не упуская, не вносить того, к чему “первое привык).

ПРОДОЛЖЕНИЕ
БОГОСЛУЖЕБНЫХ НЕСТРОЕНИЙ

Несмотря на постановления Владимирского и Константинопольского соборов, а также и заботы иерархов (Алексия, Киприана, Фотия), направленные на упорядочение богослужения, нестроения в богослужении не только не уменьшились, но, кажется, еще более увеличивались. В русском обществе того времени встречаем сильные обличения против неблагочинного совершения богослужения, порчи церковного пения и чтения. Для сокращения служб один пел, другой читал, а третий произносил Ектению. Появилось “хомовое” пение — изменение полугласных в гласные. Против этого восставал Стоглав и пастыри Церкви.

В ХV и ХVI вв. уже ясно можно проследить за проявлением тех обрядовых мнений, из которых выродился раскол.

В 1479 г. великому князю Ивану III Васильевичу донесли, что митр. Геронтий при освящении Успенского храма ходил не по солнцу. Князь рассердился, но за митрополитом стояло духовенством и люди княжные. Спор дошел до того, что митрополит отказался от престола. Князь вынужден был просить прощения и “бить челом” Геронтию, но “истины не обретоша”.

В ХVI в. возник спор — двоить или троить аллилуиа. В псковском Ефросиновом монастыре, прикрываясь авторитетом преп. Ефросина, двоили. В Пскове и Новгороде троением аллилуйи смущались, как латинством. Владыка Геннадий запрашивает ученого пероводчика Димитрия Герасимова об этом, но тот отвечает, что все равно — двоить или троить аллилуйю. В житии проп. Ефросина аллилуйи придается великое значение тайны воскресения, а троение признается латинством, жидовством и почитанием языческого бога. Стоглавый собор, поверив этому житию, определил двоить аялилуию. Кроме того, собор вынос определение и о двоеперстии.

При смешении существенного с несущественным, обрядовым, религиозный взгляд простирался и на житейские вещи и обычаи; все свое, русское, казалось православным, все чужое — еретическим и бусурманским. Борода стала существенной принадлежностью православия, а брадобритие — латинским обычаем, ересью. Стоглав определил над брадобритцем ни отпевания, но творить, ни свечи, ни просфоры не приносить по нем, — “с неверными да причтется”.

ТРУДЫ ПРЕП. МАКСИМА ГРЕКА
ПО ИСПРАВЛЕНИЮ БОГОСЛУЖЕБНЫХ КНИГ

В 1518 году, по вызову правительства, в Россию приехал с Востока МАКСИМ ГРЕК, афонский монах, родом из Албании, получивший образование на Западе в Венеции и Флоренции, современник и почитатель знаменитого Иеронима Савонаролы. Его вызвали для просмотра и перевода греческих книг великокняжеской библиотеки. Воспользовавшись приездом такого образованного человека, правительство и иерархия стали обращаться к нему за разрешением разных трудных вопросов времени и между прочим важнейшего тогда обрядового вопроса об исправлениях в богослужении. Он пересмотрел и исправил Триодь, Часослов, праздничную Минею, Толковое Евангелие и Апостол. В своем “Отвещательном слове” об исправлениях он после указывал, с какими грубыми ошибками приходилось ему встречаться в книгах. В Часословах Христос назывался “единым точию человеком”, в “Толковых Евангелиях — “бесконечною смертию умершим”, в Триоди — “созданным и сотворенным”; Отец в Часословах представлялся “собезматерным Сыну”, в Символе веры ученик Максима Зиновий заметил в 8 члене прибавление слова “истиннаго”.

В исправлениях своих Максим уже не руководствовался обычным приемом русских справщиков — исправлять книги с помощью одного только сличения их с древними рукописями, которое, при неисправности всех вообще рукописей и самих переводов, не могло повести ни к чему прочному, а все дело вел с помощью богословской и филологической критики текста.

Кроме исправления богослужебного текста, Максим старался еще при этом объяснять разные богослужебные обряды и принадлежности, которых вовсе не понимали почитатели церковной внешности, например, объяснял литургию для вразумления тех, которые говорили, что все плоды ее пропадают для непоспевших к Евангелию, ектению “о свышнем мире”, под которым многие разумели мир ангельский, толковал значение букв в венцах Спасителя и Богородицы (читали Марфу). Кружок поклонников, составившийся около Максима, во всем одобрял его исправления, относился к нему как к авторитету и гордился именем его учеников. Таковы были: князь-инок Вассиан Патрикеев, сотрудник Максима Димитрий Герасимов, его ученики иноки Нил Курлятев. Зиновий Отенский и другие. Вассиан говаривал даже: “Здешние книги все лживые, а правила не правила, а кривила. До Максима по тем книгам Бога хулили, а не славили”.

Но большинство русских, даже митр. Даниил, говорили, что он портит книги, творит досаду русским святым, которые спасались по этим книгам.

Действительно, Максим Грек, не зная русского языка, допустил некоторые ошибки. Он переводил с греческого языка на латинский, в переводчики с латинского — на славянский. В результате получились неточности: вместо “седе” — “седел”, вместо “бесстрастно Божество” — “нестрашно Божество”, об Иосифе и Марии говорилось: “совокупление же (вместо совещание) до обручений бе”.

Несчастному справщику пришлось дорого поплатиться. В 1525 году он был осужден на соборе и заключен в монастырь, где и скончался после 30-летних страданий в 1556 г.