ПЕРЕВОДНАЯ И ОРИГИНАЛЬНАЯ ПИСЬМЕННОСТЬ ХIII-ХV ВВ.; РАЗМНОЖЕНИЕ АПОКРИФОВ, НЕДОСТАТОК ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫХ СРЕДСТВ

ПЕРЕВОДНАЯ ПИСЬМЕННОСТЬ в рассматриваемое время значительно усилилась. Русские нарочно ездили на Восток за книгами. При Студийском монастыре жили два новгородца — Иван и Добрило, которые там списывали книги. С тою же далью высоцкий игумен Афанасий, современник митр. Киприана, прожил в Константинополе 20 лет. Митр. Кирилл (1247-1280) выписал из Болгарии перевод Номоканона.

Для религиозного просвещения Руси особенно важное значение имели переводные сборники догматического, нравственного, литургического и канонического содержания, каковы, например, “Пчела” (изречения Св. Писания, отцов Церкви, древних философов, поэтов), “Златая Цепь” (поучения свв. отцов и русские статьи), “Маргарит”, “Измаград” и др.

Любимым родом ОРИГИНАЛЬНОЙ письменности были письменные поучения и послания. Характер их преимущественно обличительный. На смену прежней простоте в проповедях наблюдается многоглаголивость, хитросплетения. Эти риторские замашки были следствием подражания византийскому риторству, а также и умственной работы самих русских.

ПОУЧЕНИЯ ХIII ВЕКА. С самого начала монгольского времени на поприще церковной проповеди являются знаменитые в свое время деятели митрополит КИРИЛЛ и СЕРАПИОН Владимирский. Правило митрополита Кирилла (на соборе 1274 года), обличающее современные ему нестроения, указывает на современные бедствия, как наказание Божие за грехи.

Поучения Серапиона ярко характеризуют темные стороны удельного времени: междоусобия, насилия, разбои, порабощение слабых сильными, мздоимство, немилосердие к бедным и сирым, слабость семейных уз, пьянство. Особенно замечательны обличения против остатков язычества, веры в волшебство, обычая во время народных бедствий жечь колдунов, для отвращения голода или засухи выкапывать из земли утопленников и удавленников.

ПОУЧЕНИЯ ХIV ВЕКА. От ХIV века дошли до нас: “Поучение игуменам, попам и диаконам” митрополита Петра, сходное с поучением митрополита Кирилла, Поучение митрополита АЛЕКСИЯ ко всей

пастве. Послание Владыки Новгородского ВАСИЛИЯ к тверскому епископу Феодору о рае, замечательное по влиянию на него апокрифов.

ПОУЧЕНИЯ ХV ВЕКА. Особенной простотой и жизненностью отличается еще поучение владыки Новгородского СИМЕОНА к псковичам, похожее на поучение Луки Жидяты.

К этому же разряду поучений положительного характера относятся послания знаменитого игумена белозерского преподобного КИРИЛЛА к великому князю Василию Дмитриевичу. В этих посланиях находим замечательные в историческом отношении увещания о правом суде, непритеснении сирот и рабов, об уничтожении неправедных мытов, перевозов, кормчества, о прекращении усобиц и проч. После преподобного Кирилла остались еще два сборника разнообразного содержания; в одном обличаются суеверию приметы, вера в голоса животных, в полет птиц, в бег зверей и проч. и обменяются явления природы в описаниях о строении земли, землетрясении, стихиях, море, облаках, о громе и молнии, о падающих звездах, большей частью из сочинений Галева (греческого врача II века).

Известны поучения святителей не русского образования, как Киприана — серба, который занимает особое место в истории нашего образования. Он привез на Русь много сербских рукописей, сам исправил и дополнил переводами из греческого Служебник, Псалтирь, Требник, оставил несколько исторических трудов. Прославились своими поучениями святители Фотий, Григорий Цамблак. В сборниках “Паисиевском”, “Златой Цепи”, “Маргаритах” и др. рассеяно много поучений неизвестных автором.

Кроме поучений, составляются также и жития святых. Так, явились жизнеописания свв. Михаила и Феодора Черниговских, Александра Невского, св. Кирилла Туровского, митр. Петра, митр. Алексия, Сергия Радонежского, Стефана Пермского и др.

Сохранились и благочестивые описания путешествий по св. местам. В ХIV в. путешествовал в Константинополь и Иерусалим новгородец Стефан, оставивший записки о своем путешествии. Сохранилось описание Флорентийского соборе, написанное спутником митрополита Исидора.

С умножением переводов из Греции, Болгарии, Сербии к нам пришло в это время особенно много апокрифов. В сборнике Святослава, Паисиевском сборнике, а также молитвеннике митр. Киприана имеется определение о ложных книгах, запрещенных нашими иерархами.

К таким апокрифам относились: “Адамов Завет”, “Молитва Сифова”, “Заветы 12 патриархов”, “Деяния Павла”, “Хождение Богородицы по мукам”, “Первоевангелия” — Иакова, Фомы, Варнавы и др.

Иные апокрифы содержали разные понятия о явлениях природы и суеверия, например “Остронумия”, “Чаровник”, “Громник”, “Волховник с приметами” (с такими, например, храм трещит, ухозвон, пес воет, кошка мяукает, сон страшен и др.).

Апокрифы эти быстро распространялись в читающей публике, потому что она находила в них вполне сродные для себя понятия, более для нее ясные, чем христианское учение. Православие в них было понижено, искажено примесью легенд и суеверий, но зато в таком виде легче делалось достоянием народного сознания. Уровень образования и в ХVI в. стоял еще очень низко. Не только в простом народе, но и в высших классах, и в княжеской семье господствовали суеверия. Супруга вел. кн. Василия Ивановича, несчастная Соломония думала через знахарей избавиться от неплодия. Сам Василий, женившись на Елене Глинской, призывал ведунов, чтобы они своими чарами помогли ему произвести потомство.

Грозный тоже советовался с волхвами, хотя иногда жестоко казнил их. Народная медицина вся состояла из заговоров и волхвования. Заговоры получали христианскую форму — мифические силы заменялись именами святых. Ходили по рукам разные гадательные тетради: “Рафли”, “Шестокрыл”, “Аристотелевы врата”, с Запада проникли апокрифические сочинения.

Общество не имело средств выйти из такого затруднительного положения, так как даже в Новгороде школа была закрыта. Каковы были кандидаты на священников, видно из послания новгородского владыки Геннадия митр. Симону: “Приводят ко мне мужика во попы ставить. “Я велю ему читать Апостол, а он и ступить не умеет; приказывав дать Псалтирь, а он и по той едва бредет... Мужики-невежи учат ребят грамоте и только речь им портят; а за учение вечерне принеси мастеру кашу, да гривну денег, за утреню тоже и больше, а от мастера отойдет — ничего не умеет”. Владыка просил завести повсюду школы, в которых учили бы грамоте.

Церковная устная проповедь заменена была учительными посланиями лучших церковных деятелей. В церквах читались только готовые поучения из “Пролога”, “Толкового Евангелия”, “Златоустника” и проч.

Явилось много писанных поучений на разные случаи, например “Поучение князем, егда пойдут на войну”; “Послание о утешении жене о муже умершем” и т.п., которые читались вместо живого слова.

ПРОСВЕТИТЕЛЬНОЕ ДВИЖЕНИЕ В ЦЕРКВИ В ХVI в. В СВЯЗИ
С ВОЗНИКНОВЕНИЕМ ЕРЕСЕЙ. ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ СВЯТИТЕЛЯ ГЕННАДИЯ НОВГОРОДСКОГО И ПРЕП. ИОСИФА ВОЛОЦКОГО

Первым возбудительным толчком, после которого началось просветительное движение в Церкви, была ересь жидовствующих, распространявшаяся в ХV в. в Новгороде.

Борьба с еретиками возбудила сильную нужду в просвещении и подняла разные вопросы о современных нестроениях в Церкви. Владыка Новгородский Геннадий первый заговорил о заведении школ. Отыскивая себе помощников для борьбы с ересью, он не нашел в своем духовенстве ни одного образованного человека, кроме Иосифа Волоцкого. Заслуги Геннадия состояли в первоначальном обличении ереси посланиями, в составлении пасхалии и в трудах по переводу и собиранию книг Св. Писания. До его времени у нас не было даже полной Библии; Свящ. Писание было распространено в отдельным книгах и то весьма мало. Даже в Софийской библиотеке, одной из самых богатых, не было книг Бытия, Царств, Пророков, Притчей и книги Иисуса сына Сирахова. Геннадий должен был посылать аа ними в монастыри Кириллов, Ферапонтов и Каменный. Еретики искажали псалмы, а у православных не оказалось ни одного надежного списка Псалтири, несмотря на всю важность этой книги в богослужении и в старинном обучении. Геннадий первый составил полный список Библии (в 1499 г.), но всех книг Библии он все-таки но мог найти на Руси и вынужден был пополнять свой список извлечением текстов из разных толкований священных книг и переводами из Вульгаты.

С Вульгаты переведены были: Паралипоменон, Ездры, Неемии, Товит, Иудиф, кн. Премудрости Соломона, 1 и 2 Маккавейские (3 книга вовсе не была переведена), до 30 глав прор. Иеремии и часть книги Есфирь. Из Вульгаты и немецкой Библии взяты предисловия к книгам и разделения на главы.

ИОСИФ ВОЛОЦКИЙ (1440-1515) так же, как и Геннадий, много занимался собиранием и перепиской книг и положил основание обширной волоколамской библиотеке. Против жидовствующих он написал капитальное богословское сочинение, подобного которому не было еще на Руси, известное под именем “Просветителя”. Так как еретики задевали почти все важнейшие догматы православия, то “Просветитель” представляет собою почти полное изложение истин православной веры, первое русское богословие, в котором сведены были догматические свидетельства всех известных на Руси отцов Церкви.

Кроме этого, Иосиф написал “Сказание о святых отцах монастырей русских”. Целью Иосифа было, с одной стороны, защитить монашество от еретиков, а с другой стороны, подробными правилами и указанием примеров поднять подвергавшуюся нареканиям монастырскую нравственность. Но так как вопрос о монастырской нравственности давно уже соединился с вопросом о монастырских вотчинах, то Иосифу пришлось заняться и этим вопросом — писать в защиту монастырских вотчин.

Кроме еретиков, против владения монастырей вотчинами был преп. Нил Сорский о своими последователями — белозерскими старцами. Один из иноков белозерских Вассиан Патрикевич написал против Иосифа три горячих сочинения, в которых выставил в ярких чертах вое язвы современного ему монашества, происходившие от вотчинного владения,— роскошь, тяжбы по судам, угодничество перед сильными мира сего и т.п.

По вопросу о монастырских вотчинах образовалось две партии — иосифлян и ниловцев. По смерти Иосифа партию его возглавил митр. Даниил.

МАКСИМ ГРЕК
И ЕГО ПРОСВЕТИТЕЛЬСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ

Приезд в Россию Максима Грека сообщил современным спорам и просветительному движению в русском обществе еще большее оживление. Прежде всего он занялся переводами — перевел с греческого толковую Псалтирь — сводное толкование разных отцев Церкви, потом переводил толкование на книгу Деяний, беседы Златоуста на Евангелия Матфея и Иоанна, житие Богородицы из Метафраста и др. Кроме переводов, он написал еще толкования на разные тексты священного Писания, о смысле которых его спрашивали. Такая исключительно ученая деятельность его продолжалась, впрочем, недолго. Сделавшись авторитетом современного общества, он невольно должен был прислушиваться ко всему, что около него делалось, и на все отзываться живым словом.

Остатки ереси жидовствующих вызвали с его стороны несколько полемических сочинений против иудейства. Частые сношения России ^ с армянами по торговле заставили его написать слово “На армянское зловерие”. В своем “Слово на агарянскую прелость и скверного пса Моамефа” он дал образцы противомухамеданской полемики, написанные в крайне раздражительном духе, явно под живыми впечатлениями страданий его родины от турецкого деспотизма. Есть у него также сочинение “На люторы”, в котором он защищает догмат иконопочитания.

Но главное место между его полемическими сочинениями занимают олова против латинян, имевшие тогда особенно важное значение для русского общества, так как со времени Ивана III начались живые сношения России с Западом. В 1519 году папа Лов Х завел с великим князем Василием переговоры об унии через своего агента Николая Немчина; он между прочим учил русских астрологии. Против Римской Церкви Максим восставал с такою же горячностью, как и все его предшественники по полемике с латинством, подводя латинян под анафему, как еретиков.

В религиозной жизни самих русских Максим выступил на борьбу против множества суеверий и апокрифов. В астрологических бреднях Николая Немчина нашло свой отголосок знакомое нам ожидание скорой кончины мира, но пропавшее и после 1492 года. Распространилось мнение, что Москва есть последнее апокалипсическое царство, третий Рим, а четвертому уже не быть. В своих сочинениях Максим излагал историю астрологии и разъяснял православное учение о промысле Божием и о свободе человека.

В разных сочинениях он обличал и другие суеверия, веру во встречи, колдовство и т.п., указывал и сродство освободиться от них — образование чрез сближение с просвещенными народами Запада. На науку он смотрел исключительно с религиозной точки зрения, как на служительницу веры, и в образец научных исследований ставил творения Иоанна Дамаскина.

Во многих сочинениях Максим касался и нравственных нестроении русского общества. Он обличал современные ему распри, придворные смут, неправый суд, притеснения сильными слабых, пьянство, разврат и проч. Будучи поражен противоречием между внешнею набожностью и нравственной жизнью русского народа, он выставлял эту черту общественной религиозности с особенною резкостью, например, в “Сказании живущим во гресех неотступно, а каноны всякими и молитвами молящимся по вся дни, чающим спасение получити”, обличал тех, которые не ели мяса в понедельник, а по целым дням пьянствовали, соблюдали посты — и терзали бедных. Замечательно его слово по доводу большого пожара в Твари “О той, какие речи рекл бы к Содетелю всех епископ Тверский, сожжену бывшу соборному храму и како отвещает ому Господь”. Епископ в этом слове представлен жалующимся, за что пришел на него гнев Божий, когда он с своей стороны совершал все дела благочестия; Господь отвечает на это, что люди всего более прогневляют Его своим фарисейством, предлагая Ему доброгласных пении и колоколов шум, многоценное икон украшение, мир благоухание, златые венцы, и в то же время не милуя нищих и сирот, не отставая от неправд и лихм, пьянства,языческих обычаев и пр.

Подобные обличения должны были сильно задевать патриотическое чувство русских и вооружать их против смелого пришельца, тем более, что немногие могли и понимать настоящий смысл этих обличении, а скорее видели в них нечто вроде стригольничества или жидовства. В “Слове к хотящий оставляли жены своя без вины ж идти в иноческое житие” он обратил внимание на обрядовый взгляд своих современников на монашество и доказывал, что с одной стороны можно исполнять заповеди Божий и в белеческом чине, а с другой, можно оставаться мирянином и в черных ризах.

В споре иосифяян с их противниками Максим с самого же начала встал на сторону белозерских иноков. Он близко сошелся с главным борцом против иосифлян, Вассианом, и пустился заодно с ним обличать монахов-стяжателей. В своем “Сказании о известном иноческом жительстве” он изложил свои мысли о монастырских вотчинах в форме спора двух монахов — вотчинного и безвотчинного. Максим доходил иногда даже до проклятий монахам-вотчинникам. Проклятия эти врагами его были отнесены к русским чудотворцам, которые владели вотчинами.

Своими речами против монастырских вотчин Максим, разумеется, сильно раздражал против себя всех иосифлян, а это но могло пройти даром для инока-пришельца. Иосифляне были сильны при дворе; это обстоятельство давало обличениям против них весьма опасный политический смысл, тем более, что Максим был скоро втянут и в политические вопросы. В своих сочинениях он, например, резко обличал неправды, лихоимство и жестокости властей. Нередко высказывал негодование против независимости Русской Церкви от греков, говорил, что русские митрополиты поставляются “самочинно и бесчинно”, без благословения патриарха. Заметили его сношения с турецким послом; заметили, что келья посещалась недовольными и опальными людьми. Очень вероятна, что Максим доходил до личного столкновения с великим князем Василием III Ивановичем, высказавшись против его развода с Соломенной.

После этого беспокойного обличителя заключили в цепях в симоновскую тюрьму. В 1525 году он был подвергнут допросу на соборе. Кроме обвинений политических, собор выставил против него еще важные церковные обвинения — порчу богослужебных книг, которые он взялся исправлять, и погрешности в его переводах.

Максима приговорили к заточению в неприязненный к нему Иосифов монастырь. Много пришлось ему потерпеть там от дыма в курной келье, от оков, холода и голода.

В 1531 г. М.Грека наново осудили за порчу книг. На соборном суде М.Грек держал себя очень униженно, моля простить его немощи. Участь М.Грека смягчили переводом в Тверской монастырь. При И.Грозном о нем ходатайствовали восточные патриархи, ио это не помогло. После смерти митр. Даниила положение М.Грека облегчилось, ему дозволили заниматься литературной деятельностью, но из заключения но освободили, где он и скончался в 1556 г. Мощи его почивают в Сергиевой Лавре под спудом.

ПРОСВЕТИТЕЛЬНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ
МИТР. МАКАРИЯ (СТОГЛАВЫЙ СОБОР)
И ЗИНОВИЯ ОТЕНСКОГО

После митр. Даниила во главе иосифлян стал митр. Макарий.

Время это было бурное в жизни Русской Церкви и общества. Возбужденные ересью и обличениями М.Грека вопросы волновали умы русских. Общество, встревоженное обличениями, судило, ссылало обличителей, но нельзя было так легко отделаться от тех вопросов и мыслей, которые были поставлены ими.

С целью водворения порядка в церковной и церковно-общественной жизни был созван в 1551 г. в Москве Стоглавый собор, состоявший преимущественно из иосифлян, под председательством митр. Макария. Решения этого собора были в чисто реакционном духе, в пользу старины, ибо, хотя собор и видел недостатки современной ему русской жизни, но причину их находил в том, что старые обычаи “поисшатались”.

Отцы собора искали врачества против недостатков не в исправлениях церковной жизни, а в поддержании старины. Поддержать и улучшить просвещение решено было домашними средствами. Собор вспомнил, что в старину при церквах были добрые школы при домах попов и дьяков, а поэтому поручил вести дело просвещения тем же мастерам-грамотникам, о которых сам собор выразился, что они “грамоте мало умеют”.

Более жизненными постановлениями собора были определения касательно жизни монашества, церковного благочиния и учреждение поповских старост (будущих благочинных).

Такой же консервативный взгляд на церковные вопросы видим и в личных трудах митр. Макария.

Заслугой митр. Макария является написание им “Великий Четий Миней”. В них собрано все духовное оружие, которым располагала Русская Церковь в то время, и, главным образом, жития святых по дням их памятей. Кроме этого, там имеются слова на праздники святым, целые книги Св.Писания и толкования на них, патерики. Этот труд составляется 20 лет. Затем митр. Макарий написал “Степенную книгу” — сборник сведений по русской истории, несколько речей и посланий.

Почетное место в истории нашего просвещения митр. Макарий приобрел тем, что своим трудом он сумел возбудить около себя сильное литературное движение, продолжившее его труды (см. “Ж.М.П.”, 1951, 9; 1947, 6; 1953, 5.).

Деятельность ЗИНОВИЯ ОТЕНСКОГО, ученика Максима Грека, тесно связана с ересью Башкина и Косого.

Ересь Косого вызвала против себя замечательные полемические труды со стороны Зиновия, инока Отенского монастыря. Он составил обширное сочинение “Истины показания в вопросившим о новом учении”, в котором изложил православное учение.

После распространения ереси в Литве, он написал сочинение под названием “Многословное послание на зломудрие Косого”.

Зиновий в своих произведениях отступил от взглядов своего учителя М.Грека и начал защищать уже монастырские вотчины. Он увидал, что изображение монастырской деморализации Максимом уже слишком преувеличено и что в действительности вотчинные монастыри живут очень бедно. “Плакать мне хочется, — писал Зиновий, — от жалости сердечной. Руки у монахов этих обителей скорчены от работы, кожа, как воловая, — истрескалась; лица осунулись, ноги и руки посинели и распухли. А имения у них так мого, что нищие больше имеют. Обыкновенная пища их — овсяный, повеянный хлеб, ржаные колосья толченые без соли, питье — вода, варево — капуста, свекла и репа, овощи — рябина и калина; а об одежде, что ух я говорить”. Таким образом, Зиновий в данном случае примыкал к партии иосифлян, которая приобретала все большую силу.

ÃËÀÂÀ VI.
ÕÐÈÑÒÈÀÍÑÊÀß ÆÈÇÍÜ