ОТКРОВЕНИЕ ИИСУСА ХРИСТА

о том, «чему надлежит быть вскоре»

 

I. Вступление: сообщение Христа 1:1-8

Название 1:1

Посредник 1:2

Похвала 1:3

Назначение 1:4,5а

Посвящение 1:5б,6

Девиз 1:7

Одобрение 1:8

 

II. 1-е видение. Христос в церкви: Живый 1:9-3:22

Место: Патмос

Описание 1:9-20

Послания 2:1-3:22

В Ефес 2:1-7

В Смирну 2:8-11

В Пергам 2:12-17

В Фиатир 2:18-29

В Сардис 3:1-6

В Филадельфию 3:7-13

В Лаодикию 3:14-22

 

III. 2-е видение. Христос в небесах: Искупитель 4:1-16:21

Место: Небо

Сцена на небе 4:1-5:14

Семь печатей 6:1-8:5

Белый конь 6:1,2

Рыжий конь 6:3,4

Вороной конь 6:5,6

Бледный конь 6:7,8

Души мучеников 6:9-11

Знамения на небе 6:12-17

Bcтавкa: запечатление 144 тысяч 7:1-17

Молчание на небе 8:1-5

 

Семь труб 8:6-11:19

Град, огонь и кровь 8:7

Море превращается в кровь 8:8,9

Звезда, упавшая на воды 8:10,11

Солнце, луна и звезды померкли 8:12,13

Бездна разверзлась 9:1-12

Освобождение четырех ангелов 9:13-21

Вставка: малая книжка 10:1-11:14

Измерение храма 10:1-11:14

Два свидетеля 10:1-11:14

Провозглашение завершения 11:15-19

 

Знамения 12:1-16:21

Личности 12:1-14:20

Жена 12:1,2

Дракон 12:3,4

Младенец мужского пола 12:5,6

Архангел Михаил 12:7-17

Зверь из моря 13:1-10

Зверь из земли 13:11-18

Агнец на горе Сион 14:1-5

Вставка: возвещение ангелов 14:6,7

Призыв к суду 14:6,7

Падение Вавилона 14:8

Предупреждение о гневе 14:9-12

Блаженство умерших 14:13

Призыв к жатве 14:14-16

Жатва винограда гнева 14:17-20

 

Семь чаш 5:1-16:21

Сцена на небе 15:1-8

Суды 16:1-21

Раны на людях 16:2

Превращение моря в кровь 16:3

Превращение источников в кровь 16:4-7

Сильный солнечный зной 16:8,9

Мрак 16:10,11

Нечистые духи 16:12-15

Завершение 16:17-21

 

IV. 3-е видение. Христос побеждает: Воин 17:1-21:8

Место: пустыня

Уничтожение Вавилона 17:1-18:24

Радость на небе 19:1-10

Низвержение зверя 19:11-21

Сковывание сатаны 20:1-3

Тысячелетнее Царство 20:4-6

Последнее восстание 20:7-10

Суд над умершими 20:11-15

Новое небо и новая земля 21:1-8

 

V. 4-е видение. Христос завершает все: Агнец 21:9-22:5

Место: гора

Град Божий 21:9-21

Поклонение Богу 21:22-27

Благословения Бога 22:1-5

 

VI. Послесловие: призыв Христа 22:6-21

К послушанию — воля 22:6-9

К награде — разум 22:10-15

К общению — чувства 22:16-20

Благословение 22:21

 

ОЦЕНКА

В рамках данной книги, являющейся лишь обзором Нового Завета, не представляется возможным дать полное толкование книги Откровение, но некоторые наблюдения могут быть полезны.

Откровение написано в стиле апокалиптической литературы, но оно резко отличается от большинства подобных книг тем, что имеет определенного автора, называющего себя но имени и ставящего перед собой определенную цель. Эта цель — не в предсказании всех событий церковной истории, а в представлении общих тенденций и устремлений века сего и их завершения при втором пришествии Христа. Тройное провозглашение и призыв в послесловии «Се, гряду скоро» (22:7,12,20) повторяет обещание, данное Им церквям (2:16; 3:11), и делает всю книгу предостережением этому миру и ободрением для народа Божьего.

Некоторые моменты пронизывают всю книгу. Христос с самого начала прославлен, сияет ярким светом, облачен в белые одежды. Он проверяет, обличает и наставляет Церковь. Он притязает на право быть Судьей, творить суд на основании данных запечатанной книги: Он — Агнец, получивший это право, потому что Он искупил человечество (5:4-7). В исполнении суда Он — Победитель, сидящий на белом коне, как римский полководец, участвующий в триумфальном шествии (19:11), и имя Его «ЦАРЬ ЦАРЕЙ И ГОСПОДЬ ГОСПОДСТВУЮЩИХ» (19:16). При завершении всего Он — Жених Своего народа (19:7: 21:9) и снова назван Агнцем по причине совершенного Им искупления.

Хронологическое распределение материалов в книге Откровение вызывает споры. Историческая школа видит в ней полный календарь всех главных событий со времени написания до пришествия Христа, футуристическая школа относит большую часть событий к семилетнему периоду, непосредственно предшествующему повторному явлению Господа, претеристическая и идеалистическая школы считают книгу Откровение независимой от хронологии. Некоторые же факты, однако, кажутся совершенно ясными. Послания к семи церквям в первых трех главах книги были обращены к реально существовавшим в городах Асии церквям, так что эти главы относятся ко времени жизни автора. Начала видения в четвертой главе относит его к тому, «чему надлежит быть после сего» (4:1), то есть от времени жизни автора и далее. Два последних видения в книге еще не исполнились и относятся к еще не наступившим последним временам. Таким образом, Книга Откровения частично обращена к прошлому, частично — к настоящему и частично — к будущему.

Последние две части связаны друг с другом. Первая — Отк 17:1-21:8 — посвящена гибели порочного мирового устройства, изображенного в виде блудницы — Вавилона. Вторая — Отк 21:9-22:5 — описывает окончательное явление невесты Христа, Нового Иерусалима. Параллельность этих двух разделов включает в себя как сходство, так и контраст. Оба представлены одним из «семи Ангелов, у которых было семь чаш». Небесный вестник приглашает зрителя посмотреть эту сцену следующими словами: «подойди» и «пойди». Каждое из них представляет завершение устремлений: одно — конец отхода от Бога, другое — завершение искупления.

Равно ясна и параллельность контраста. Первое представляет блудницу, второе — невесту. Первое избирает местом действия пустыню (17:3), второе — гору (21:10). Первое говорит, что на блуднице начертаны имена богохульные (17:3), а второе, что на Святом Граде начертаны имена двенадцати колен и двенадцати апостолов (21:12,14). Первое представляет Вавилон, город морального разложения, подлежащий осуждению (17:6), второе описывает Новый Иерусалим, сходящий с небес, чистый и непорочный (21:10). Первый гибнет в страшном суде, второй пребывает в вечном свете. Первый подвержен проклятию, второй получает благословение.

Книга Откровение дает божественную перспективу истории. Как бы подробно ни толковались ее образы, она дает нам возможность увидеть все происходящее на земле глазами божественной святости, которая созерцает как добродетели, так и недостатки церквей, гибель и надежду мира. Слово к церкви посылается Сущим, который движется среди золотых светильников; сцена совершения суда происходит перед престолом Бога (4:2-19:5), а окончательный суд произносится с того же престола (20:11). В описании нового неба и новой земли престол, как и источник реки жизни, занимает центральное место (22:1). Частое упоминание престола в Откровении проясняет понятие абсолютного владычества Бога и Его вечной власти над всеми поступками людей.

Преобладающему оптимизму книги противопоставлена яркая картина зла. В ней нет ни намека на то, что мир в целом улучшится с течением времени или что в конце концов люди покаются и с верой обратятся к Богу. Она описывает последнюю цивилизацию как предельно богатую, культурно передовую и совершенно безбожную (18:1-5). Последний акт организованного человечества — вооруженное восстание против Бога и Его Христа (20:7-10). Ни в какой другой книге Библии, разве только в словах Самого Иисуса, окончательный приговор греху не выражен так отчетливо, так ужасающе ясно, как здесь (20:15).

Современному человеку XX века Апокалипсис теперь кажется менее катастрофичным, чем его отцу или деду. Таинственные упоминания говорящих образов (13:15), низведение огня с небес (13:13), экономический контроль над большинством населения (13:16,17), принудительное послушание искусственной религии (13:14), опустошение земли под влиянием стихийных бедствий в море и физических изменений солнца (16:3,8), собрание всех царей земли на битву (16:14), управление народами мира, осуществляемое одним или двумя людьми (19:19,20), полное падение цивилизации «в один час» (18:18-20) не кажутся сегодня невозможными. Во многих отношениях книга Откровение — самая современная из всех существующих книг.

Последним обетованием «Ей, гряду скоро!» заканчивается Новый Завет. Бог говорил через Закон и пророков, теперь Он говорит в Сыне Своем, Который «однажды, к концу веков, явился для уничтожения греха жертвою Своею» (Евр 9:26). Впереди лежит еще более великое откровение, когда Он «во второй раз явится не для очищения греха, а для ожидающих Его во спасение» (Евр 9:28). На это откровение и на эту победу указывает книга Откровение.

 

Часть V. КАНОН И ТЕКСТ НОВОГО ЗАВЕТА

 

ГЛАВА 23. КАНОН НОВОГО ЗАВЕТА

 

К концу I столетия книги, входящие в состав Нового Завета, дошли до своих читателей. Вначале не все они были широко известны, напротив, весьма вероятно, что часть христиан первого века не видела всех Евангелий или всех посланий Павла, или всех других посланий до самого конца I века. Кроме того, во II веке циркулировали и принимались некоторыми группами многие апокрифические Евангелия, Деяния и послания, иначе они не сохранились бы совсем. По какому критерию одни книги были приняты, а другие нет? По каким принципам были избраны четыре Евангелия, Деяния, тринадцать посланий Павла, соборные послания и книга Откровение, составляющие Новый Завет, между тем как другие книги, почти одинаковые с ними по древности, были отвергнуты? Эти вопросы и составляют проблему формирования новозаветного канона.

 

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

Слово «канон» происходит от греческого «kanon», означающего «трость», «жезл» или «аршин», что в переносном смысле значит «стандарт» или «мерило», поскольку этими предметами пользовались для измерения. В грамматике это слово означало список правил; в хронологии — таблицу дат; а в литературе — список трудов, принадлежащих данному автору. Таким образом, «канон Платона» означает ряд трактатов, которые считаются подлинно принадлежащими ему.

Литературные каноны весьма важны, потому что только подлинные труды автора могут открывать его мысли, а включение спорных трудов в этот список исказило бы и неправильно представило бы те принципы, которых он придерживался. Подобным образом, если канон Нового Завета нельзя установить с какой-то степенью точности, будет страдать его авторитетность, и тогда не может быть твердого мерила веры и жизни.

В отличие от принципа, который используется в большинстве литературных случаев, канон Нового Завета не может определяться только авторством. Его книги написали девять разных людей, и нельзя объяснить, почему были выбраны именно эти девять. Почему, к примеру, Филипп, в отличие от Матфея, не получил вдохновения написать Евангелие? Критерий, по которому все эти писания стали каноническими, кроется во всяком случае не в вопросе единообразия человеческого авторства. Тем не менее, если было бы возможно показать, что та или иная книга Нового Завета приписана не тому автору, ее право быть в каноне подверглось бы сомнению.

Канон не может быть установлен исключительно на основании принятия книг Церковью. Некоторые книги принимались повсеместно и охотно, другие — нерешительно принимались одними церквями и вовсе не принимались другими, третьи — вовсе не упоминались до достаточно поздних времен или возможность их включения в канон резко оспаривалась. На решения, исходящие от церквей или древних авторов, могли влиять местные предубеждения или индивидуальные вкусы. Часть учителей церкви, некоторые поместные церкви принимали книгу, а другие учителя или поместные церкви ее отвергали; но нельзя считать, что принимающие решение были настолько неразборчивы, что готовы были принять все, что им придется по вкусу, независимо от истинной ценности того или иного текста. Критика древних богословов была столь же далека от непогрешимости, как и современная критика. Но, с другой стороны, необходимо помнить, что у них был доступ к записям и преданиям, которых теперь больше нет, и нельзя отбрасывать их свидетельство только потому, что оно не относится к XX веку. Церковные представления о каноне внутренне непротиворечивы, хотя они и не являются решающими сами по себе.

Если вышеприведенных критериев недостаточно, то что же достаточно? Истинным критерием каноничности является богодухновенность. «Все Писание богодухновенно и полезно для научения, для обличения, для исправления, для наставления в праведности, да будет совершен Божий человек, ко всякому доброму делу приготовлен» (2 Тим 3:16,17). Иными словами, Писание это то, что было дано посредством Божьего откровения, а что не по божественному откровению — не Писание, если под словом «писание» понимать записанное, зафиксированное авторитетное Божье Слово.

Если этот критерий принять за окончательный, тогда нужно ответить на следующий вопрос: «Как проявляется богодухновенность?» Не все книги Нового Завета начинаются словами, что они написаны по вдохновению от Бога. Некоторые из них имеют дело с весьма обыденными вещами, другие содержат исторические, литературные или богословские вопросы, которые разрешаются только с большим трудом. Можно ли ко всеобщему удовлетворению продемонстрировать богодухновенность?

На этот вопрос можно ответить трояко. Во-первых, богодухновенность этих документов можно показать, опираясь на их внутреннее содержание. Во-вторых, их богодухновенность может подтверждаться тем нравственным воздействием, который они оказывают. И, наконец, историческое свидетельство христианской церкви показывает, что эти книги ценились как богодухновенные (хотя то или иное решение церкви не является причиной их каноничности или богодухновенности).

Что же касается их внутреннего содержания, то у всех книг Нового Завета в центре находится личность Иисуса Христа и Его служение. Евангелия носят биографический характер. Деяния описывают историческое влияние Его личности. Послания заняты богословскими и практическими вопросами, которые проистекают из факта взаимодействия с Ним, Апокалипсис предсказывает Его влияние на будущее. Не стоит принимать во внимание возражение, что подобным образом могла увековечить себя в литературе любая историческая знаменитость древних времен. Нигде, кроме Нового Завета, не сказано, что личность Иисуса Христа была важна для правителей и духовных учителей Его времени. Нет никаких видимых и естественных причин, которые способствовали бы сохранению писаний о Нем. Новый Завет признает, что слово о Христе «для Иудеев соблазн, а для Еллинов безумие» (1 Кор 1:23). В глазах Своих современников Он значил не больше, чем еще один уничтоженный правительством претендент на то, чтобы считаться Мессией. Если книги о нем продолжали существовать и становиться все более влиятельными, в них должно было быть что-то, что вызывало подобный эффект.

Слово о личности Христа — уникально. Культы, образованные вокруг отдельной личности, были хорошо известны в I веке, но они вращались либо вокруг мифических личностей, либо не были долговечны, если складывались вокруг личностей исторических. Весть о Христе занимает центральное место в книгах, называемых каноническими. Апокрифические Евангелия и Деяния были больше заняты чудесами, чем учением, а апокрифические послания — просто мозаика картинок, взятых из признанных канонических книг. Между каноническими и неканоническими книгами есть заметная разница в точности повествования, глубине учения и сосредоточенности на личности Христа.

В этическом и духовном своем влиянии канонические книги весьма отличны от остальных. Всякая литература может передавать человеческую мысль, некоторые книги могут оказывать на нее глубокое влияние, но книги Нового Завета преображают ее. Их сила служит хорошим доказательством богодухновенности. Хотя эта проверка может казаться чисто субъективной, потому что в ее основе лежит человеческая реакция на письменное слово, тем не менее, она действенна. Новозаветные Писания не только полезное чтение, но они обладают могучей силой.

Их нравственный эффект проявляется в их силе внутри христианской церкви. Нельзя, конечно, сказать, что каждый член первохристианской церкви носил с собой карманное издание Библии, которое и изучал с большим усердием, но можно доказать, что руководители общин хорошо ее знали и пользовались ею. Где бы это слово ни проповедовалось и ни принималось, церковь росла и приносила с собой моральное очищение общества. Не все исповедующие христианство в I веке были морально безупречны, да и сама церковь не всегда была свободна от зла. Но несмотря на эти факты, между моральными нормами язычества и моральными нормами новозаветной церкви лежала бездонная пропасть. Любовь, чистота, кротость, правдивость и многие другие добродетели, которых почти не было в язычестве, ожили и расцвели. Как бы плохо христиане ни следовали тем идеалам, которыми обладали, они отличались от окружающих их язычников, ведь они обладали силой новозаветной истины.

Испытание божественного слова и нравственной силы этих книг нельзя назвать убедительным, если они применены только одним человеком, да еще в какой-то ограниченной сфере. Это несомненно вызовет возражение, что сила воздействия канонических книг — всего лишь случайность, результат случайного совпадения времени и характера человека. Когда же внутреннее свидетельство самих книг и внешнее свидетельство тех людей, кто знал эти книги и жил в соответствии с их учением, совпадают, подтверждая, что это действительно Слово Божье, тогда критерий каноничности становится более прочным.