Проросло на курсе философии искусства художника-постмодерниста Андрея Григорьевича Великанова

Талисман

Отправьтесь на прогулку. Гуляйте долго, пока сильно не устанете. Вернитесь домой, но не входите, а снова отправляйтесь на прогулку. Дойдите до самого дальнего места, где сегодня были. Найдите там талисман, камешек, пробка от бутылки, ветка, все что угодно, и возвращайтесь домой.
Если не хочется так долго гулять, просто найдите что угодно и где угодно.

 

***

Ритуал четвертый

Гадальные карты

художник Ольга Нецветаева

Карта первая.Основа?
Ледяной серп, из которого/в который льется поток воды.
Если на карте серп рогами вверх, это означает бытие. Если серп рогами вниз – небытие.

Вторая карта. Врата?
Ледяной серп.
Если на карте серп рогами вверх, это означает открытые врата,готовые наполниться. Если серп рогами вниз – закрытые.

Третья карта.Естество?
Серп, наполненный водой.
Если на карте серп рогами вверх, это означает жизнь. Если серп рогами вниз – смерть.

Четвертая карта. Мастер?
Серп, висящий над поверхностью воды, где он отражается.
Ледяной серп вверху – знак мастера. Если вверху отражение серпа, карта обозначает созданное мастером.

***
"...Осень. Сказочный чертог,

Всем открытый для обзора..."

Борис Пастернак.

 

Сказочный чертог - тут ведь не архитектурное строение имеется в виду, да и осень ничто не мешает воспринять как метафору. Мы можем интерпретировать эту фразу совершенно по-разному, стихи ведь. Единственное, что мы не способны изменить, это умозрительность поэзии.

Метод Поппера требует декларировать условия, при которых теория будет опровергнута.

А что можно измерить методом фальсификации в абсолютно умозрительном мире искусства? Только одно - его абсолютную умозрительность: если чему-то в мире искусства получится дать четкое определение, значит, нет абсолютной умозрительности и теория Морриса Витца не верна.

А теперь о странном.

Такой вещи нет в мире искусства. А вот это "нет" очень интересное явление. Можем ли мы сравнить это "нет" с математическим нолем? Я не знаю. Отсутствие четкости объединяет все формы искусства. Впрочем, слово "объединяет" спорно.

Нужен стих о Гегеле:

 

На столе лежит монета,

Без стола монеты нету,

А без пола нет стола,

Пол земля себе взяла.

Кружит в космосе, летает,

Ходят там созвездий стаи,

Стали Целым в наших мыслях,

Метеорами повисли повисли.

Мысли чьи?

Что мы такое?

Появляется Другой.

 

Проблема Другого, в среде абсолютной умозрительности, проявляется еще более странно. Там где нет ограничения интерпретаций, Другой исчезает, проваливается в это "нет/ноль" ?

***

 

Ритуал пятый

Ведьмовские Шахматы

Цель - поставить мат противнику. Используются правила шахмат и шашек в полном объеме на одном поле.

Для игры нужно:
♥ поле, поделённое на 93 клетки;
♥ шахматы (неновые, лучше из разных наборов);
♥ шашки;
♥ бита (связка ржавых ключей, гаек, перьев, обглоданных костей и т.д., и т.п.);
♥ монетка.

У каждого игрока полный комплект шахматных фигур и шашек. Кто начинает выставлять фигуры, определяется монетой. Фигуры выставляются по одной, как вам вздумается, но нельзя ставить фигуры на половине соперника. Чей ход следующий, каждый раз определяется монетой. В свою очередь можно кинуть биту на доску, но так, чтобы бита не коснулась ни одной фигуры. Все изменения на поле после применения биты, остаются в силе (сдвинутые фигуры остаются на новых позициях, упавшие удаляются с доски). Если же бита задела фигуру или упал Король (не важно, черный или белый), сторона, кидавшая биту, считается проигравшей.

Монетка - Случайность есть свободная воля.
Бита - Молох.
93

Ставки - деньги. Но проигравшая сторона не отдает ставку, а уничтожает. На выигравшего сваливается удача, соразмерная ставке. На проигравшего, если он не уничтожит ставку, неудача. Если ставка душа, то деньги не используются.

Что ты видишь в зеркале?
Лицо.
Что есть на лице?
Выражение.
Что прячется за этим?
Мысль.
Из чего состоит мысль?
Из образов.
Что скрыто за ними?
Миг.
Миг – это?
Место, где нет прошлого и будущего.
Это – ничто?
Это всё.

***

Глава третья

АЛХИМИЯ

Алхимия пыталась достичь божественного, работая с материальными предметами.

Конечно, все это псевдонаучно. Сейчас алхимия по-настоящему может жить лишь как произведение искусства. Загадочные символы, заклинания, лаборатории, где главными инструментами были амулеты и магические круги. Безумно привлекательно!
Искусство - то пространство, в котором колдовство еще существует. И доказательств не нужно. Искусство, тем не менее, серьезный инструмент для изучения жизни как таковой. Это диалог с Богом и возможность заглянуть внутрь себя, несмотря на то, что Бог умер, а человек никогда и не существовал.

Алхимия Духа.

Поэтоматема
Математэ
(поэтическая математика).

Два яблока минус два яблока это не ноль. Ответа "ноль" не достаточно. Яблоко можно расщепить в энергию, но оно не исчезнет совсем.

Тут упущен необходимый параметр - два яблока минус два яблока равно ноль в определенном пространстве. Мы убрали два яблока со стола, на столе ноль яблок. Но и это не совсем так. Правильнее будет сказать, на столе нет яблок.
Дело в том, что ноль числом не является.
Числа - это то или иное положение ноля в системе координат. Ноль не может иметь положений как таковых вообще.
Два понятия - ноль и числа - смешивать нельзя.

Где находится ноль? Ноль - это настоящее, т.е. он нигде не находится. Небытие.

Теперь представим, что мы летим с такой скоростью, что находимся везде одновременно, т.е. пространства для нас не существует. Возможно ли тогда существование как таковое, т.е. числа или сознание, то самое "я"?

Такая скорость равна небытию (нолю). "Я" в этих условиях существовать не может. Получается, ноль равно бесконечность.

Если число поделить на ноль, получится бесконечность. Если ноль поделить на число получиться ноль, т.е. ответы и в первом, и во втором случае одинаковы.
Ноль не существует в мире чисел, как и бесконечность.
Связь между нолем и числами - это Грааль. Найти эту связь - значит стать святым.

Исход

Вначале был Бог, и имя его было Движение. Двигаться можно влево, вправо, вниз или вверх, по диагонали и вращаться на месте, но для этого нужно Время (Человек), то или иное положение Движения (Бога) в системе координат. Система координат, Время и Наблюдение - одно и то же. Время (Человек) породило все варианты Движения (Бога), это было похоже на огромный взрыв. Отделив "я" от "не я" мы создали мир. Мир - это язык, условное обозначение.

Призыв

В центре круга написано:

А) ноль - абсолют [К];
Б) числа - часть [Р] ноля [А];
Р) часть - растворение [С] абсолюта [К];
А) концентрация - полное (абсолютное) растворение [С];
К) Абсолют - тоже, что и концентрация [А];
С) Белый Лев – растворение;
А) Красный Лев — концентрация;
С) деяние - путь от растворения [С] к концентрации [А].

Надпись по окружности: путь к Красному Льву - наблюдатель - отсутствие наблюдателя - путь к Белому Льву - 0 -

Круг нарисован в виде змеи, кусающей свой хвост.

[Уробор]

 

Мысленная поэзия как инструмент поэтики компиляций.

Инсталляция: башмак театральной куклы, обклеенный обрывками моих стихов.
В воображении граница между звуком, цветом, формой и текстом размывается, становится нечеткой.
Если читать стихи про себя, они звучат иначе. Можно воспринять текст как цвет, а картинку как музыку. В мыслях не обязательно писать "осень золотая", достаточно просто представить. В таких стихах картинки рифмуются со звуками, а слова с танцем.
Вертя в руках башмак мыслимой поэзии, используйте размещенный на нем текст как стратер, отправную точку для собственных, уже свободных от диктата текста, стихов. Помните, море рифмуется с небом, просто нужно сбросить власть писанины.

 

Фото Екатерины Мурамцевой

***

Совы

У моего времени выпали части.
Каждый год недостает суток.
В сутках отсутствует час,
В часе - минута.
Миг потерял волю.
Я поэтому вою.
В трубу, ведро без дна.
Даже изъян с изъяном.
Сквозь тучи видна
Луна.
Ущербная.
Так много всего, "так мало".
Начало
Всегда ближе к концу.
Лицо без лица видно по лицу.
Сосна, черная в ночном мире.
Или
Мир недостаточно освещен.
Слишком реальность.
Не-до-сон.
Совы.
Совы умеют летать.
У них есть перья.
Разные мелкие звери
Их корм.
Глаза у сов видят в темноте.
Днем они дремлют на деревьях.
Если внимательно посмотреть -
Увидишь.

Тут превращение! Сова не узнает на фотографии сову.
Силы увидеть образ - самое тайное из искусств.
Новая Образность - это Красный Лев.

***

Сказка о потерянном городе.

Вот мы выкидываем трамвайный билет в мусорку. А вот забытая на скамейке перчатка. То, что больше не наяву. Другая сторона вещей. Мертвые птицы на чердаках. Старинные фотографии. Блеск латунной дверной ручки, отшлифованной сотней прикосновений. Это уже нас не касается, это второстепенно или совсем не нужно. Пространство вокруг заполнено подобными призраками.
Кладбище прошлого. Потерянные модули, которые были когда-то частью людей. Мы сплетены из них, это наш язык, его форма и содержание.

Потерянная Москва.
Несделанные дела.
Несказанное и не
Увиденное во сне.
Не сон, которого нет.
Ни тени в углу, ни свет.
Забытые имена,
Ушедшая старина.
Ни ветер, ни тишина.
На улице.
Т-сс...

Секреты
этой земли
Когда-то звенеть могли.
Ходить, а не гнить костьми.
Не прятаться за дверьми.
Забыты в подвалах-снах,
Вы жили, как мы, в домах.
Листали вас у свечей.
Теперь моет вас ручей,
Дожди сквозь асфальт, траву.
Вы - тьма! Вы не наяву.
Кроты сейчас вам друзья.
Живым вас любить нельзя.
Огни на Кремле горят.
Вороны над ним парят.
Москва, твоя тишь да гладь,
Зарыта, не раскопать.
И отблески воду пьют.
И в каждую лужу тут,
Корнями, почти до дна,
Вцепилась твоя луна.
Москва! Сколь лун - ого!
Небо до тебя далеко.
Сияющая вода
Запущенного пруда.

Как "той стороной" не стать?
Твоей стариной не спать
Под каменной мостовой.
Как темной не быть Москвой?
Как перья на чердаках
И кони на облаках -
Иконы и купола.
Поводья и удила.
Машины и фонари.
У этой странной земли
Не выпросишь тишины.
Не выправишь слабины.
Монетой в Москве-реке,
Потеком на потолке,
Потоком людским в метро,
К полудню, когда светло,
В кафе, графе, в зеркалах,
Святым на птичьих правах,
Незрячим твоим - Москва!
- так просто, что голова
От лиха кругом идет.
Где Петр кривит свой рот,
Любой из слепых вождей,
Заснеженных фонарей,
Засаленных пиджаков,
Промасленных облаков -
Тут столько всего, что дрожь
Под тысячью разных кож,
Как крылья умерших птиц,
Как черная тушь ресниц,
Как сталь трамвайных колес.
Как вкопанный в землю врос
Вдруг кошку увидев пес.

Москва. Я уже упал
На твой чердак ли, подвал.
Подвел ли под монастырь
И так не раскрыл псалтырь.
Итак, подведем итог.
О, блик! Ты, наверно, Бог.
Твой облик, Москва, размыт
И каждый тут словно спит.
И птицы на нас глядят.
Пустой и усталый взгляд.
Неряшливый город-дым.
Мой третий, нелепый, Рим.
Я твой продолжаю сон.
Я сыплю на землю соль.
Ты сыплешь на небо снег.
Ты - город. Я - человек.

Мы люди - как мотыльки.
Погасшие маяки.
Под снегом или в пыли,
Душа, что от нас земле
Останется - это клад
Для всяких крестов-оград.
Овалы выцветших лет.
Дорога, которой нет.
Без цели, центра. В конце
Кольцо, у кольца в кольце.

 

 

Когда человек усомнился в смерти, он обратился к покойнику, будто тот живой. Мертвеца похоронили, сохранили, словно кадр на пленке или музейный экспонат. Так мы и боремся с неизбежным — искусством. Пытается зафиксировать миг, спасти время.

***

 

Времена года

Предзимье

Осень -
Небо синее,
Некрасивое,
Невысокое небо.
Ходит около
Ветер, ливень.
Лень ленивая,
Лежебокая одолела.
Баржа старая
На Москва-реке,
Ленты на корме,
Облака над ней.
Холоднее
С каждым днем
На пороге зимы
Мы.

 

Зима

Кто тебя согреет теперь?
Он остыл, он мертвый, просто поверь!
Не поветрие - язык изо рта.
Не тесемка от иконки Христа.
А веревка, речка, речь - кутерьма.
Мышь-полевка, да старуха зима.
Над землей теперь бело да темно.
Хлеб протух, прокисло вино.
Видишь, что творится, ого!
До весны совсем далеко.
Зарычи! Да только нечем рычать.
Впору вас да с мертвецом обвенчать.
Ты его в себя закопай,
Ты собакой громко залай,
Ты завой к покойнику,
Ключ на подоконнике.
Квадрат иконы.
Он воскреснет.
Он
"кот ученый
Ходит по цепи кругом".
Там чудеса.

Весна

Рог на небе похож на завитый в косу
Сыр на носу
Великана.
Темнеет уже не так рано -
Говорят, весна.
А мне
Думается о луне.
Ночь боится с ней встретиться.
Даже будь она месяцем,
Все равно луна
Тянет ночь допоздна,
Не приходит.
Ночь, в чем вина твоя?
Ждет тебя земля.
Хочет спать.
Благодать -
Сон.

Лето,

о нем молчим.

Осень

С деревьев падают осенние мыши
Они шелестят про кота -
Тише!
Кружатся к корням на дно
Коту все равно.

И опять Предзимье
Заговор.

В заговорах в отличие от академической поэзии повторы слов и событий не считаются ошибкой, скорее, наоборот. Я попробовал написать стих с бесконечными повторами. К стиху я сделал инсталляцию - кольцо. Даже несколько колец - 4 шт.

 

Сквозь вечер луна просвечивает
Она вечная
Зима
Скоро
Снегом у забора
На небе млечная
Дорога видна
Она вечная
Меченое
Небо
Луной
Пеленой
Дорогой млечной
До рога луны
До порога зимы
Мы
Не вечные
До Бога
Мы
Убоги
Ноги
Нужны дороге
Любой
Рябой
В потертой
Одежде
Мертвый
Вежливый
Где же вы
Луна
Млечный Путь
Бог, зима
С ума
Свернуть
С дороги
На пороге
Зимы
Мы
Убогие
В Боге
В луне
В млечной пелене
В плену
Ко дну
Одну
Луну
Зиму
Жду
Иду
Лед
Под ногами
Под сапогами
Кругами
По воде
По беде
В бороде
У Бога
Дорога
Рог Луны
Пелены
Крошки хлеба
Небо

Тихие тихо притихли их ли
Тревожить тормошить. Жить
Шить. Кисет, варить кисель
Водить хороводы
Пароходы
На реке
В воде в ручейке
Бумажные
Крашенные
Краденные
Найденные
Нами на поляне
Под тополями
Под дверным крюком
Тяжелым тюком
Промёрзлой землей
Свернулись змеей
Вернулись
Вертелись
Пели
Выли
Были
Было
Веселье
Синие
Ели
Метели
МелИ

МЕли
На речной лихой воде
У ежа на голове
У козленка на рогах
И у солнца в бороде
На руках
Всюду
Везде
Пыль, прах
В пруду рак
Приду - ах
Святой знак
Дурной знал
Другой жил
Жилы золотые
Ангелы святые
Сядут за столом
Станут комаром

Рубит топором дрова
К холодам готовится
Скоро инеем трава
Во дворе покроется

Ходит по воду гляди
Будут вьюги впереди
В каждой луже
Отражаются стужи
Будущие
В рубище
Или в шубе лисьей
Или в шкуре рыси
Или в берлоге
У зимы на пороге
Мы

***

Причастие

"Кругом - огни, огни, огни...
Оплечь - ружейные ремни". А. А. Блок

Хочу рассказать о Евангелии от Блока. Чтобы объясниться, мне необходимо вплести в рассказ еще одну вещь, неотделимую от "Двенадцати".
Для меня.
Это "Черный Человек" Есенина.
Но начать необходимо с притчи о том, как Христос ушел в пустыню и к нему явился Дьявол. Не важно, о чем говорили между собой Бог и Сатана, важен сам факт случившегося.

Помню, когда впервые читал "Двенадцать", будто ел что-то, ел некрасиво, жадно, не мог остановиться.

"И идут без имени святого
Все двенадцать - вдаль.
Ко всему готовы,
Ничего не жаль..."

Я шел вместе с ними.

"Скалит зубы - волк голодный -
Хвост поджал - не отстает -"

Это я, я поджал хвост и скалил зубы.

"Без имени святого" - потрясающе. Я почти начал верить в Бога. Я хотел стать святым! И идти за вьюгой, розами и красным флагом. Я сделал стенд у себя дома, куда прикрепил репродукцию афиши к "Двенадцати", фотографии Блока, Маяковского и Ленина.
Я хотел крылья - лететь за вьюгой. Как ангел.
…

Мне попался в руки "Черный Человек" Есенина.
Кто Он? Кто Он?! Я забыл о "Двенадцати". Я смотрел в зеркала во все глаза. Я бы никогда их не разбил! Ни одно из зеркал. Но там был лишь я. Никаких черных. Как увидеть себя черного?

Прочитал Евангелие. Мне не нравилась вера в классическом ее понимании, казалось, люди пытаются оправдать свои сомнения. Мне хотелось стать святым без непонятного, невнятного "монашеского подвига".
Вот у “12” не было оправданий. Я снова перечитал "Двенадцать". И еще раз. Перечитал и перечитывал.

" - Все равно, тебя добуду,
Лучше сдайся мне живьем!
Эй, товарищ, будет худо,
Выходи, стрелять начнем!

Трах-тах-тах! - И только эхо
Откликается в домах".

Святые видят ангелов, а те смеются.

"Только вьюга долгим смехом
Заливается в снегах..."

Та история в Евангелии, когда Христос встретил Дьявола. Кого Он встретил? Это был шаг к разгадке. Очень знакомый вопрос, тогда я вспомнил, что совсем недавно задавал его самому себе.
Потом я понял.

"Я ушел поститься в пустыню,
Много дней без воды и пищи.
Захотел усмирить гордыню,
Для отца моего стать чище.
А пришел ко мне кто-то страшный.
Предложил весь мир и не только.
Говорит - и это не важно.
То, что в чаше не просто горько!
Уходи, разве я решаю?
И даров никаких не надо.
Смотрит понимающе - "знаю".
И уже совсем, совсем рядом.
Он лица коснулся рогами
И глаза мои тут открылись.
Я разжал ладонь - под ногами
Зеркало о камень разбилось."

Я больше не хотел стать святым. Ну, если только совсем чуть-чуть.
Стенд я разломал.

Закончу строчками Михаила Кузьмина:

"Прикосновенье лунных пальцев...
Вставай, лунатик, в путь-дорогу.
Дорога - чище серебра,
Белеет Ева из ребра,
Произрастают звери, птицы,
Цветы сосут земную грудь..."

***

Глава четвертая

ЕДА
Мистике и модернизму посвящается.

Я люблю спрашивать у людей, что они думают о "Черном Квадрате" Малевича. Мне однажды ответили так:

- Он икону нарисовал, а Бога забыл.

1.

Я чертовски свят!
С головы до пят
В белом полотне,
Крылья на спине,
На макушке нимб
Привлекает нимф,
Освещает путь,
Выявляет суть.
Кровь моя - елей
По бокалам лей!
Разве небо не
Дом тебе и мне?
Мудрая змея,
Серая земля,
Петли да кресты,
Нам ли с высоты
Видеть эту муть?
В омуте тонуть.
Мы светлей огня,
Сядем на коня,
Закружимся,
Зажмуримся,
Полетим, поедИм!

За плитой-оградою,
Не снега, так град.
Город светит над
Нами,
Снами,
Подвалами.
Пропали мы.
Ямы не глубокие,
Камни невысокие,
Совы или вороны
К облакам прикованы.
Цепи медные,
Лица бледные,
Клювы - серебро,
Серое крыло,
Старое корыто,
Решето-сито,
Комары - свита.
Свитер мнет,
Стелет кот.
Вот
Нарисован рай на иконах,
О, глубина!
И кажется такой знакомой
Та сторона.
Известно: небо обитель Бога -
Так и малюют.
А трупы можно рукой потрогать -
Я им молюсь.

Побольше трупов, хороших, толстых
Завалим дом -
Боятся глупо, все очень просто
Как снежный ком.

Веселой гнили фривольный танец
Звучит для нас!
То, что любили, кусками в ранец
И сразу в пляс!!

Пусть мертвечина дома по крыши
Заполонит.
Одна причина - жуки и мыши -
Отличный вид.

2.

Отличный вид
- на небе ни луны.
И снег плывет над серым океаном.
Опущен занавес. Под полог пелены
Мир заползает. То, что звали Паном
Насмешником, веселым мудрецом,
Безумием, базальтовой химерой -
Погасло. Безобразное лицо,
Как все, что вижу я, окаменело.
Я плавно опускаюсь в небеса,
Я утонул, затмение надо мной.
Предчувствие. Святые голоса.

Голос первый:

Шишка еловая,
Кора дубовая,
Пятна света.
Лета этого
Так долго ждали,
Птиц призывали.
Надоели
Снег да метели -
Выстудили,
Высушили.
Выслушали -
Отступили.
Были ли они?
Ливни,
Взгляни!
Веселые
Над селами,
Над нами
С ветрами
Свежими.
Где же мы?
Чавкаем, едим,
Каждый нелюдим,
Бьем в колокола
Спустя рукава.
Тихо недели
Окаменели.
Взгляд потупили,
Стали трупами.
Пнями трухлявыми,
Днями дырявыми.
Ходим - пятимся,
Видим - прячемся.
На столе объедки,
В голове - ветки.
Чумазые лица,
Плюнуть - не отмыться.
Не оглянуться:
Зимы вернутся -
Заплачем снова.
Каждое слово
О тепле будет.
О весне люди
Говорили,
Причитали,
Встретить не смогли.
Эти корабли
Проплыли мимо
Туманом-дымом.
Что-то с сердцами.
Концы с концами
Не сходятся.
Не выводится
Серый камень
За облаками,
За пазухой
Замазанный.
Как бы вывалиться,
Вытянуться,
Выскрести с корнями,
Вытоптать конями,
Копоть,
Прость,
Топи-болота,
Липкое что-то
В голове, в горле.
Подмести двор ли,
Выжечь бурьяны,
Засыпать ямы,
Да увидеть просто
Звезды.
Дома.
Лето-зима
Не внутри, за забором.
Смотри,
Ворон,
Волк.
Иголки от елки
Кора дубовая.
И по новой.

Голос второй:

Мертвечина.
Мне ли
искать причины.
Потерять ощущение потери,
Не верю.
Не вою, а лаю,
Подвываю иногда – да,
Бывает,
Случается,
Маяться,
Раскачиваться,
Стачивается
В труху.
Наверху
В небе нет чаек.
Нёбо обожгло
Чаем.
Не отчаливаем,
Не причаливаем.
Не уснули, а утонули.
В этом киселе
Плавать
Корабли не имеют права.

В черной ленте на бескозырке
Там, где моль прогрызает дырки,
Там, где пыль и затхлый запах,
Я стою на козлиных лапах,
На коленях.
Слева направо,
Я хожу и бубню устало,
Что ушло,
На полу упало.
Не изменим.
Не различимо,
Где личина, а где лучина.
И луна освещает стены,
Так черна.

Проливаются в тусклом свете.
Все глаза закрывает ветер,
Зашивает
Века и веки,
Высыхают моря и реки,
Лишь остатки, слизистой жижей
Заполняют дома по крыши.
В этом киселе
Плавать
Корабли не имеют права.

В этом киселе
Плавать
Корабли не имеют права.

В этом киселе
Плавать
Корабли не имеют права.

***

У бездны недостаток дна,
У каждой глубины есть дно.
Я опускаюсь. Тишина
Мне молча говорит: "Темно.
И холодно. Тут ночь и день - одно.
И так за веком век.
Не важно положение век.
Тень всех оборотит в пятно.
Я часто говорю: "Устал.
За этой фразой что-то есть.

В этом стихе начало прямой речи четкое, а конец размыт. Закрыть кавычки нельзя.

 

Голоса умолкли

3.

Я надтреснувший кувшин,
У меня под кожей вши,
Складка на широком лбу
И покойники в гробу.
В домовине спит свинья,
Рядом примостился я,
Нарумянен, разодет,
Спать намерен много лет.
Мерен, мее - поет баран,
Барин вторит - пам-па-рам.
Подпевает им коза,
И на перстне бирюза.
Запотевшие очки,
Весело скрипят сверчки,
Свечки тают на глазах,
Заливают образа.
Блики прыгают в углу,
Нитка всунута в иглу.
Совы смотрят сверху вниз,
Опустились на карнизы.
Тень притихла на стене,
Тень подмигивает мне.
Я не вижу, не встаю,
Я давным-давно в раю.
Кто летает надо мною?
Кто-то лает за стеной,
Крот в подвале роет ход,
Кошка умывает рот,
Мышь рассматривает дверь,
С крыши капают капели.
Ели ли. Лили вино.
Лишь шуршание ено-
Тов под полом. Пополам
Хлеб разломан. Пьяный в хлам
Жулик спит на сквозняке,
Жук сидит на потолке.
На дворе полночный час,
Из трубы клубится чад.
Дачи тишь. В кладовке дичь.
Сыч судачит над добычей.
Чей же мир вокруг меня?
"Я увидел край коня".

Нож

фото Ирины Светличной

1.
Инсталляция "Нож".
У Les Litanies De Sainte Olga есть альбом "Темная сторона города". Это музыка для одного наушника. Звук в наушнике переплетается со звуками вокруг. Идея была в следующем: взять в соавторы и слушателя, и пространство, где тот находится, избежать диктата, не навязать, а поделиться настроением. Но мне тут сказали, по закону, автором песни является тот, кто ее написал, какие бы изменения в нее не вносили. Получается, что я не соавтор, а автор мира вокруг слушателя и даже в какой-то мере самого слушателя. Так постмодернизм превратился в модернизм. Произошла та самая кража языка. Инсталляция "Нож" - это утверждение: нет 100% защиты от модернизма. Мы всегда на острие ножа.

2.
Авиатор.

Я устал от серого,
Я рисую красным
По белому,
Прекрасному.
По-всякому, разное.
Моя кисть острая
Блестит, как звезды.
Связанные вместе
Созвездия
В перекрестье
Моей кисти,
Умею гаснуть,
Как чьи-то жизни.
Лезвие - мысль
Точна и неотвратима.
Остановит стук, ток.
Станет тина
Последней короной
Любому
Зачарованному
Блеском стали.
Черной вороной
Обернется оболочка.
Каждая строчка
За живое заденет,
Полоснет.
День
Не придет
Больше.
Что еще
Нужно поэту?
Это
Единственное сокровище.

3.
Похоронщик.

Мир
создан ножом.
Расчленен
на "я" и "не я"
Мир состоит из ножа.
Каждому достанется
Целый мир.

 

***

Глава пятая

О еде

Напал на насекомых
жор,
Как на сияние светила бархат штор.
Ком белоснежный!
Под табуретом убежавший рис,
Рисунок для мышей, котов и крыс.
Прозрачно-нежный
На праздничном костюме
Прогорклый жир.
Прожил,
Окончил век в кастрюле,
Испачкал дорогую шерсть,
В воде торчит шестиметровый шест.
Мы утонули.
Все крысы, крысоловы-свистуны,
Святые струны,
Облако луны.
Былье иное было тут до нас,
И говорили, выло "в добрый час" -
Сейчас молчат.
Про нас стучат колеса,
Как парочка белесых
Глаз
Жука без носа.
Прачка без хвоста
Уже не та.
"Та-та" звучит иначе.
И озадаченно
Прислушиваясь к ним,
По небу ходит старый херувим -
Печальный мальчик.
И чайник рядом с пачкой сигарет,
И верхоплавки с комаром дуэт.
Дуплетом развалились две конфеты.
Это
Все, что мы можем выкачать из рук
Багровых пируэтов рыбий крюк.
Бараны с помидорами и маком.
Пучок петрушки, ушки у козы.
В стране волшебной ОЗ
В четверг после грозы
Червей под дрыном собирают дамы.
Дурным пророчеством над Римом
Встают вигвамы.
Хлам упавших звезд.
О, пьяница-богиня!
Коровье вымя
В вишнях и вине.
Давным-давно на дне.
День,
Деготь, ноготь пепел-пелена -
Не тишина. На
Шине моль. Покрышка-сушка,
И камушки, ручей - речей река!
Кисель у манной каши берега,
Земли ватрушка.
Цветет корнями зелень на столе,
Настали времена для крем-брюле!
Задета краем
Летающей тарелки эта снедь.
Такой завидной не бывает смерть!
Яд неприкаян.
Як, лебедь, щука, печень, базилик,
Овсяного печенья светлый лик,
Кривая лука,
Трепещущий, раздавленный канкан,
Танцующий крылатый таракан,
Мучная мука.
Мычание, молчание, они
Зажглись, уже погасшие огни.
Гни в эту сторону. Ворона
В воронки по бутылкам льет елей,
Нет ничего прекрасней и милей!

***

Загадка

В белый саван до плеча,
Легче божьего меча,
Чтобы жизнь не прервалась,
Нарядил меня, мой князь.
Буду спать я до поры,
Лишь весенние костры
Смогут соню разбудить,
И как прежде буду жить!
(Отгадка - Земля).

***

Болезнь

Мой первый стих

Я не забыл, как сочинил его. В тот день из Москвы приехал дядя с тетей и их сын, мой двоюродный брат Дима. Тогда он был моим героем. Со временем он изменится.
Мы решили написать каждый по стиху. Мы - это я, мой старший брат, Миша и Дима. Помню, я еще спрашивал: «Отрубили мне руки, ноги", - тут нужна запятая?» Фраза вызвала смех, пришлось ее чуть-чуть переделать. Когда я прочитал стих, все решили, что стих хороший, и я очень обрадовался.
А еще в этом году генсеком СССР стал Михаил Сергеевич Горбачев. Началась перестройка. Общество раскололось, как говорила пресса, на два лагеря - сторонников реформ и их противников. По телевидению рассказали о репрессиях. О том, что история нашей семьи касается этой грязи, я тогда не знал.

Казнили меня, расчленили.
Отрубили руки и ноги.
Лишили лица, зашили глаза,
Умирать оставили в поле.
Темной ночью лежал на поле.
Ранним утром похоронили.
Хоронили еще живого,
Закопали меня в могилу.
Откапал меня злой волшебник,
Дал волшебник руки и ноги,
Руки зверя и ноги птицы,
Дал глаза кровожадного тигра,
Дал мне жабры огромной рыбы,
Дал мне крылья летучей мыши,
Дал язык змеи ядовитой.
Летать могу я и плавать,
Лазить могу по деревьям,
Видеть могу в темноте я,
Но лишь в темном лесу могу жить я.

 

О любви

Моя милая Сатана. Если твое имя прочитать наоборот, вычеркнув одну букву "с", получится "я и сатана".
Шизофрения. Не в наркотиках дело, это я знаю точно.
Нормальные люди живут за стенами от тьмы. У кого стен нет, могут лишь попробовать уговорить тьму, безумие. Лекарства не очень помогают. Ты же сама разрушила свои стены. Они у тебя были! Ты не смогла остановиться. "Я и сатана". Оно внутри уговорило тебя. Ты могла кинуть окурок в чашку подруги и прочитать стихи про манду молодому человеку на свидании. Ты рычала и блеяла. Ты лежала в психиатрической клинике. Есть двери, которые закрываются навсегда, это твоя фраза.
Без одной буквы "с". Мое имя начинается на "с". Мне теперь страшно рядом с тобой. Тошнотворно.

Ты говоришь, что чувствуешь за спиной тень, и другие тоже чувствуют, и эта чернота привлекает. Ты всегда в центре внимания. Людей тянет к тебе. Ты бросаешь им в лицо резкости, а они смеются как дураки. Дураки не понимают, им кажется это "загадочным". Ты улыбаешься: «Если бы они знали, насколько это "не загадочно».

Ты потеряна,
Ты пьяна.
Не-глубина.
Дно -
Черным-черно.
Заколдованная,
Закованная.
Ты больна.
Халат из льна.
Все просто,
Как просо.
Простоволосый -
Кто он в тебе?
Моя потрёпанная.
Кружка клепаная,
Ручка литая.
Я знаю
Твоих демонов.
Моя выцветшая,
Вымазанная.
Выли
На луну
Волки.
Скребли стену
Мыши.
Слышишь?
Но я знаю твоих демонов.
Дело ли
Говорили,
Не важно.
Ты рассказываешь -
За тобой шлейф из тьмы
Волочиться,
Как волчица.
Мы
Не те,
Но
Одно -
Все любят эту
Черную ленту.
И ты ненавидишь их -
Других.
Прыгнуть из окна так просто.
Кто еще выше ростом?
Но я знаю твоих демонов.
Моя податливая,
Как вата.
Я говорю о вере,
Веревке,
Лесной ночевке,
На сучке
Висит.
Ноги лисы
Отгрызли.
Ему ветры обрыдли,
Похоронить бы,
Если его найти,
Всех удастся спасти.
Свить
Веревку,
Мышь-полевку
Ловить.
Но я знаю твоих демонов.
Моя рассыпанная,
Несчастная.
На части,
Согласная-гласная.
Не собраться.
Улыбаться.
Красить полотно
Но
Я знаю твоих демонов.
Причастие -
Хлеб и вино,
На кресте змея.
В голове Петля
Или Лилия.
Лили ливни -
Линии дивные,
Длинные.
С одного краю
Неба летают.
Взгляни,
Я знаю,
ангелы они.

Никого там нет. Там нет ничего, кроме проблем с психикой. Но пусть ангелы прилетят. Ведь говорят, что стихи это заклинания. Будет слово мое крепко. Аминь.

Когда-то было так:

Солнце рассыпает светом душу ленты золотой,
Ты сказала, по секрету, что летает пес ночной.

Умничали, улыбались, день был с нами заодно,
Губы губ других касались. Вечер заглянул в окно.
Взвился Царь-закат над миром. Засверкали фонари,
Пили крепкий чай с зефиром, говорили о любви.
Ночь пришла, рассыпав стразы на туманный полог тьмы,
Волшебство старинных сказок снова вспоминали мы.

Ветром сон стучит по крыше, тихо тикают часы.
Ты не слышишь, я не слышу, как летят ночные псы
Легче облака,
Незримы,
В небе нас с тобою мимо.

Спрятаны святые тайны -
Мы хрустальны, мы кристальны...

***

Дочка:
- У меня есть пирог.

Папа:
- А у меня змея.

Дочка:
- Земля?

Папа:
- Змея! Она любит детей.

Дочка:
– Кушать?!

Папа:
- Слушать! Ее глаз огнем горит, она по-человечьи говорит.

Дочка:
- Что говорит?

Папа:
- Раз, два, три...

Дочка:
- Елочка гори!! А я умею до пяти!

Папа:
- А она умеет ползти!

Дочка:
- Куда?

Папа:
- Где вода.

Дочка:
- У нее есть плавники?

Папа:
- И 24 руки! 572 глаза на 6 головах сразу!

Дочка:
- Таких змей не бывает!

Папа:
– Да, они обычно улетают!

Дочка:
- Как улетают?

Папа:
- Как ветер поймают!

Дачка:
- И им разрешают?!

Папа:
- Они непослушные - змеи воздушные!!

Дочка:
- Я стану ведьмой!

Папа:
- Художницей!

Дочка:
- А в чем разница?

Папа:
- А вот этого я не знаю…

***

Я никак не могу съесть
Двухметровый дубовый гроб,
У него очень твердый лоб,
Он в желудок не может влезть.

Человечьи руки слабы,
И колени смешно дрожат,
Когда гроб пытаюсь держать.
Не пирожное - гробы.

Только рюши жую слегка,
Только кисточки по бокам.
Гроб вручается на века.
Поклонитесь святым гробам.

Об амулетах

"Сын мой, нет в мире более могущественного пентакля, чем веревка висельника. Во всех своих начинаниях используй ее. Ангелы, духи, имена, элементы будут трепетать перед тобой" (из средневекового гримуара).

Среди повешенных есть разные тела,
Иные и земля не приняла.
Веревка их на облаке висит,
Их слезы - это дождик моросит.
Летают в небе, словно корабли,
И тени рассыпают до земли.
Мой ангел, успокойся, отдохни,
Так хорошо в живительной тени.

***

Твой драный хвост на облаках
Сжимает ангела рука.
Ты до небесного огня
Дотянешь слабого меня!

***

Среди чудовищ разных
Я выбрал самую жуть:
Безумный и безобразный -
Теперь только с ним дружу.
Он говорит, мир – каша,
Каждый живой – урод,
Сахар белее сажи,
Слаще калины - мед.
Страшилище брата ближе -
Я верю его словам,
И Тень его всюду вижу,
Снующую по углам.
Бабочки, змеи, трупы,
Верхние этажи.
Фобии - это глупо,
Стоит ли с ними жить?
Смелость дороже Бога,
Смотрю на его лицо.
Он скажет совсем немного,
Носи на руке кольцо!
Детали значат немало,
Ботинки не промочи.
И слушает, как устало
Поленья трещат в печи.
Быть может, укрыться в храме?
Там люди, свечи горят.
И солнце в оконной раме
И спит за окошком сад.
Все просто и утончённо,
Но в церковь я не хожу.
Сидит на загривке Черный -
Теперь только с ним дружу.

***

Офелия, зачем ты Офелия?
Быть Титанией веселее.
Эти черепа, Гамлеты,
Вода,
Валуны-камни,
Призраки,
Блики,
Лилии,
Ветер.
Все это
Было ли?
Выше твое созвездие,
Станешь Его невестой.

На волнах, как на троне.
Месяц в короне.

Месяц.

Светит
сквозь
окно,
За спиной моей пятно,
Или черная земля,
Или тихая змея.
Речка речи говорит,
Языком вода звенит,
Тихо плавает на дне,
Протянула руку мне
Дева, бледная лицом,
На персте ее кольцо -
Камень, золотой янтарь,
Ты его Ему отдай!
На горе Он, на кресте,
На заоблачной звезде.
Умоляю, побыстрей,
Ты ботинок не жалей!

***

Троица

Пифия:

Когда в этот город приходит август
И небо дождем осыпается с крыш,
Сердце мое наполняет радость,
Как кошку, которая съела мышь.

Слабость! Это новая вера.
И ее рыцари так красивы.
Усталость взгляда, изящность тела,
Мертвечина мира, бессилие.

Город спит уже много лет
Даже днем ни ветра. И горят фонари.
Роняют неяркий свет.
Серой тенью касаясь серой земли…

Фауст:

Напудренный парик, роскошный фрак. И скрипка.
Накрашенный старик. Развратная улыбка.
В огромных зеркалах такие меркнут сцены!
Кровь в мраморных руках морозит наши вены.
Блуждают в городах старинные легенды
О красных каблуках и золоченых лентах.
Галантный страшный век. Но и сегодня тоже,
Как будт