Лебедев Н Указ. соч , с 50. I 6 страница

Глава 68 еще раз обращает внимание на запрещение поля для духовных лиц и бесспорность письменных доказательств, особенно в гражданских делах.

Крестное целование и поле для духовных лиц могло приме­няться лишь при обвинении их в душегубстве и разбое с по­личным. В этом случае рассмотрение дела велось светскими судьями по царским законам, т. е. по Судебнику. Суд над ду­ховенством по духовным делам в случае болезни митрополита предлагалось осуществлять сарскому и подонскому владыце, т. е. одному из епископов, входивших в состав восточно-рус­ской митрополии. По свержении в России монгольского ига, когда город Сарай потерял свое значение, епископ сар(ай)ский и подонский переселился в Москву на Крутицкое подворье и получил в свое управление новые владения, нахо­дившиеся (впоследствии) в Орловском уезде. Поэтому он иногда назывался крутицким и подрельским (подорельским), но постоянно сохранял и свое прежнее древнее название⁸⁴⁵.

Духовный суд осуществлялся им со всем собором архиманд­ритов и игуменов, но без участия бояр митрополичьих, т. е. светских чиновников, за исключением писарей, записывавших ход суда. Из судебных доказательств исключались поле и кре­стное целование. Применялись обыск и свидетельские показа­ния двух-трех очевидцев. В числе лиц, подсудных соборному владыке, глава называет настоятелей монастырей, лиц, при­надлежащих к церковному причту, — протопопов, священни­ков, а также людей, находившихся под патронатом церкви.

Следуя установленному ст. 69 Судебника 1550 года порядку утверждения приговора наместничьего суда, глава предписы­вает посылку судного списка, т. е. протокола судебного заседа­ния к митрополиту как к вышестоящей инстанции. Признание подлинности судного списка обеими сторона и ведет к ут­верждению приговора. При докладе в вышестоящей инстан-

ции, по аналогии со ст. 69 Судебника 1550 года, выясняется соответствие или несоответствие судного списка ходу судебно­го разбирательства и принятому в суде решению. Идя нав­стречу требованиям светской власти об ограничении суда на­местников, Стоглав вместе с тем упорно отстаивал сложившие­ся институты административно-церковного управления. Возра­жая нестяжателям, требовавшим упразднения десятинников как лиц, наиболее часто обвиняемых в разного рода вымога­тельствах и злоупотреблениях, Стоглав добивается сохранения этих должностей как исконных, известных еще при митропо­литах Петре, Алексее и Ионе. Сохранив должность десятин-ника, Стоглав, однако, вынужден несколько ограничить его прерогативы. Из ведения десятинников, осуществлявших след-ствие в городе с посадом и во всей волости, примыкавшей к городу, изымались дела духовной подсудности. Расследование велось десятинником уже не единолично. Все епархиальное духовенство общим собором выбирало для города и посада по­повских старост, а для волостей и сел — десятских священни­ков — искусных, добрых, питием непорочных, как указыва­лось в главе 6 Стоглава. Для Москвы Стоглав назначает 7 поповских старост, для других городов — смотря по надобно­сти⁸⁴⁶. Списки выборных направлялись епископу. Из этих выборных представителей епархиального духовенства один по­повский староста как представитель городского духовенства и один десятский священник как представитель духовенства сельского постоянно находились в избе десятинника, сменяясь по неделям. Рассмотрение гражданских и мелких уголовных дел проходило в присутствии не только поповских старост и десятских священников, но и представителей приходского уп­равления и старост земских, целовальников и земских дьяков, которым царь повелит. Таким образом, большинство дел цер­ковного суда производилось с участием представителей мест­ного мирского самоуправления, что означало определенный контроль за судом духовенства со стороны светской власти. Так же, как и в светском суде (см. ст. ст. 62 и 68 Судебника 1550 года), во избежание злоупотреблений, именно представи­телям местного светского самоуправления поручалось ведение и хранение копии судного списка. После производства следст­вия при передаче дела на приговор архиерея ему предоставля­лись и копии судного списка, хранившиеся у выборных. «Ра­споряжение чрезвычайно любопытное, — отмечает И. В. Беля­ев, — ибо, в нем видим как церковь близка была по духу сво­ей администрации к общему духу администрации того вре­мени»⁸⁴⁷.

Подчинив суд десятинников контролю приходского и свет­ского управления, глава запрещает им срочить, т. е. назначать день и час судебного поля и крестного целования без ведома епископа, предписывая чинить управу по суду и по обыску, в божию правду, безпосульно, пошлину брать на виноватом — "о цареву Судебнику, гривенную, т. е. согласно ст. 62 Судеб­ника 1550 года с рубля по гривне.

473 Стоглав

Беляев И. Д. Лекции по истории

русского

законодательства. М., 1879, с. 541.

Беляев Ил. Об

историческом

значении деяний

Московского собора, с. 25—26.

Российское законодательство X — XX веков

Аналогично ст. 75 Судебника 1550 года решается вопрос и об ответственности лиц духовного наместничьего суда. Пре­дъявление иска к ним со стороны частных лиц не влекло вы­зова наместников в суд. Жалобник должен был сначала пред­ставить за себя поруку, поручителей в том, что он на сроки явится, лишь тогда ему давалась посыльная грамота. Так же, как и в светском законодательстве, эта грамота выдавалась не единолично, а перед братею на соборе. Срок явки для намест­ника или должностного лица, присланного им вместо себя, устанавливался по жалованным и по уставным царевым гра­мотам, т. е. из расчета передвижения 100 верст за семь дней от места кормления до Москвы.

При обвинении в неправосудии по духовным делам срок яв­ки объявлялся епископом. В случае неявки наместника он до­ставлялся приставом часа того, т. е. немедленно и подлежал суду вышестоящей инстанции (соборне). Такой же порядок судопроизводства предусматривался по жалобам на монахинь.

Еще раз подтверждая невмешательство светских судей в су­ды духовные, глава вместе с тем устанавливает аналогично ст. 62 Судебника 1550 года соотношение наместничьего ду­ховного суда с местным самоуправлением в целях контроля последнего за первым. Рассмотрение архиерейскими боярами и десятинниками гражданских и мелких уголовных дел, совер­шенных лицами духовной подсудности, осуществляется не только с участием старост поповских и пятидесятников, т. е. должностных лиц, признанных наблюдать за церковным пра­восудием, но и при участии представителей светской админи­страции — градских старост, целовальников и земских дьяков, которым царь прикажет. Именно на них лежит обязанность вести протокол судебного заседания слово в слово. Заверен­ный представителями обеих сторон и боярскими печатями по цареву Судебнику список протокола хранился у дьяков, чтобы было брежно (сохранно). Дела, превышающие компетенцию десятинника, должны быть аналогично ст. 71 Судебника 1550 года обязательно доложены в вышестоящей инстанции. Деся-тинникам запрещается держать корчмы. У них может быть питие про себя, но продавать его они не имеют права. Кон­троль за судебными функциями десятинника возлагался на старост, целовальников и земского дьяка. Они должны были о всех неправомерных действиях десятинников (вынесение не­правосудного приговора, волокита в делах, взятие посулов) сообщать епископам; если же те не примут мер — не управят святители, и старостам писати о том царю. Десятинники в та­ких случаях подвергались великой опале от епископов и царя. Они выплачивали взятое в тройном размере по царскому Су­дебнику (см. ст. 3 Судебника 1550 года) и лишались должно­сти. Если во взяточничестве и неправосудии был виноват весь состав суда, то каждый из его членов подвергался тому же на­казанию.

Еще одно ограничение прав десятинников было связано с упорядочением сбора пошлин. Десятинники при вступлении в

I

должность получали пошлину, называемую въездным . Штаты десятинников доходили до 10—15 человек. Жалован­ная грамота Новгородского архиепископа Феодосия Георгиев­ской церкви в Юсковичах от 24 января 1543 г. сообщает, что десятинники объезжали десятины не менее, чем на 10 лоша­дях. Содержание их и их лошадей, проходившее зачастую не по розчету прихода, слишком... и с великим придором, нано­сило всему церковному причту великую нужду. В связи с этим грамота определяет порядок содержания и причитаю­щихся десятинникам пошлин. Так, если десятинники едут проездом, то ночевать в данном стане они могут лишь одну ночь, а корм людцкой имати им у них по их силе, что ся у них лучит, а денег им у них за корм не имати; а конского корму имати им на десятеро коней полкоробьи овса да остра-мок сена, а опричь того силно им у них корму не имати, и другие им ночи у них не ночевати, и поедучи от них корму своего и конского в сани не положыти; а под нашу казну има­ти у них нашим Заволотиким десятинником одна подвода с

проводником .

Помимо десятинников церковные пошлины собирались за-ездчиками, что было дополнительно средством кормления слу­жилых людей. Великий князь Василий Дмитриевич в своей договорной грамоте с митрополитом Киприаном предписывает брать заезд (пошлину, взимавшуюся при приезде епископа в приход) по три деньги (с церкви)⁸⁵⁰. Кроме десятинников и заездчиков известны и другие попрошатаи из служебной челя­ди архиерейской — повара, конюхи, истопники и др., которые получали содержание натурой — пшеницей и полотями мя­са '. В ответ на жалобы о нужде и продаже великой, причи­няемых священникам и дьяконам во время сбора пошлин по цареву совету и соборному уложению, сбор этот во избежание злоупотреблений передавался в руки десяцких священников, земских старост и целовальников, которым царь прикажет. Пошлины собирались по книгам и по грамотам⁸⁵², за исклю­чением пустого — покинутых или незаселенных земель и вла­дельцев, имевших льготные или тарханные грамоты. Все со­бранное сполна отдается епископам, архиереям с году на год. А зборного митрополиту имати с церкви шесть алтын, а заез­да три денги, а болихи того ненадобе ничто; а десятиннику на десятину насед имати на взъездное, и за Рожественное, и за Петровское, пошлины шесть алтын, а боле того ненадобе ни­что; а имати зборное о Рожестве Христове, а десятиннику имати своя пошлина о Петрове лни⁸⁵³. Недобор пошлины по сравнению с установленной суммой взыскивался «святителем» на земских, поповских старостах и целовальниках беспенно, т. е. без применения к ним штрафа. Как справедливо отмечает Е. Е. Голубинский, хотя должность заездчика была Стогла­вым собором устранена, но сама эта пошлина сохранялась и ^ее, как синекуру, архиереи раздавали своим служилым людям⁸⁵⁴.

475 Стоглав

ААЭ. Т. I, № 9, с. 5.

АИ. Т. I, № 142, с. 208.

АСЭИ. Т. III, № 6, с. 19.

ААЭ. Т. III, №89, с. 123.

См. комментарий к главе 69.

АСЭИ. Т. III,

№6 (пункт 11),

с. 19.

Голубинский Е. Е. Указ. соч., с. 115.

Российское законодательство X — XX веков

Карамзин Н. М.

Указ. соч., изд. 5-е

И. Эйнерлинга.

Книга II,

СПб., 1845,

Т. IX, стб. 273.

Промыта

— пеня за

уклонение от

платежа мыта или

других пошлин.

Изврещи

— выбросить, выкинуть.

Знамя, знамена

— письменное разрешение на

брак, дававшееся церковью.

856 АСЭИ. Т. III,

№6 (пункт 12),

с. 19. 857

См.: АИ. Т. I,

№ 104, с. 147—148.

Глава 69

Освещая так же, как и предыдущая, вопросы упорядо­чения судопроизводства, глава отражает общую направлен­ность светского и церковного законодательства к ограниче­нию прав наместничьего суда и соблюдению утвержденно­го царем порядка. Не случайно, основываясь на главе 69 Сто­глава, Н. М. Карамзин пришел к выводу, что «сие законо­дательство принадлежит царю более, нежели духовенству: он мыслил и советовал, оно следовало его указаниям»⁸⁵⁵. Несмотря на некоторую излишнюю категоричность данного вывода, общее направление этой главы определяется Н. М. Карамзиным правильно. Перекликаясь с вопросом 4 главы 5 о знаменах венечных и главами 46 и 48 Стоглава, являющихся ответами на эти вопросы, глава 69 дополняет их, упорядочивая сбор венечной пошлины и уточняя нормы брачно-семейного права.

Венечные знамена выдавались архиерейскими чиновниками. Сбор за выдачу этих знамен (т. е. венечной пошлины) посту­пал в казну епископа. Однако вследствие слабого надзора со стороны епископа за своими чиновниками-десятинниками, знаменщиками последние чинили при выдаче грамот великую продажу (произвольные поборы). Во избежание злоупотре­блений сбор венечной пошлины, как одной из наиболее до­ходных статей церкви, возлагался теперь на поповских ста­рост и десятских священников. Собранные ими деньги пере­давались в казну через земских старост и целовальников вместе с десятинничной и заездной пошлинами в определен­ное законом время. Этот порядок, контролируемый предста­вителями светского самоуправления, распространялся на все церкви. В целях более действенного пресечения злоупотре­блений со стороны попов, утаивших венечную пошлину, по­повские старосты и десятские священники обязывались не только возмещать утаенные деньги, но и уплачивать штраф — промыту. На поповских старост и десятских свя­щенников возлагался также надзор за церковным благочини­ем. В обеспечение этого им предписывалось избирать добрых священников богорадных и искусных. Главными кандидатами в приходские священники и на прочие священно-церковнослу-жительские места были, обычно, дети священников и вообще церковнослужителей. Еще великий князь Василий Дмитрие­вич в договорной грамоте с митрополитом Киприаном преду­смотрел облегчение для поступления детей священников в духовное звание и, наоборот, ограничения в допущении ми­рян к священству ' . Но закреплено это было значительно позже (на Соборе 1666—1667 гг.). Освященный же Стогла­вый собор мог требовать от священников лишь того, чтобы они были грамоте горазды. В силу того что мастер, т. е. мо­гущий научить грамоте, брал слишком дорого⁸⁵⁷, большинст­во священников было изустных, т. е. неграмотных, выучив­ших службу наизусть, со слуха.

На священников возлагалась выдача дозволений на разре­шение браков. Обязательным условием такого разрешения и правомерности сбора венечной пошлины было отсутствие ка­кой-либо степени родства брачащихся, _ЧТо уже отмечалось главой 46. Выдача венечной памяти и, следовательно, сбор венечной пошлины исключались также в случае вступления одной из сторон в четвертый брак. Появление этого запрета было не случайным: христианское понятие о браке привива­лось медленно.

В посланиях митрополита Ионы воеводам, духовенству и всем жителям Вятской земли от 1452 и 1456 годов с укоре-нием за пороки и убеждением к их исправлению указывает­ся, что многые деи християне с женами незаконно в невенча­нии живут, а инии деи венчаются, но незаконно... четвертым и пятым съвкуплением, а инии шестым и седмым, олинь (один) и до десятого, а вы (вятское духовенство — Ред.) их благословляйте и приношение от них приемлете, что есть бо­гу мерзко⁸⁵⁸.

Заключение четвертого брака для остального населения исключалось. В поучении священникам на Руси, изданном в 1497 году, среди лиц, от которых запрещалось принимать в дар церкви ни свечи, ни просфоры, т. е. наряду с неверными, еретиками, татями, разбойниками, упоминались и четверожен-цы⁸⁵⁹. Помимо урегулирования порядка заключения браков глава возлагает на священников обязанность следить за нрав­ственными устоями семьи. В свою очередь поповские старо­сты и десятские священники должны были следить за пове­дением священников, дьяконов и всех церковных чинов, что­бы они правильно вели церковную службу. О неправедном поведении священнослужителей старосты и десятские должны были сообщать епископам, которые могли налагать на винов­ных разного рода запрещения на какой-либо срок либо вовсе лишить их сана. Обязанность поповских старост надзирать за церковным благочинием, имевшая место в Пскове, была не­медленно после Стоглавого собора с помощью наказов введе­на и в других местах. В 1551 году издан наказ об учрежде­нии поповских старост в Москве, 10 ноября того же года — во Владимире и т. д. Наказы об учреждении поповских ста­рост подтверждались и позднее⁸⁶⁰.

В обязанность поповских старост и десятских священников входили также надзор за соблюдением порядка поставления священников и дьяконов и взимания с них пошлин. Священ­ник, недовольный своим местом и желавший найти себе луч­шее, отправлялся к епископу и испрашивал у него грамоту благословенную перехожую, если предполагал искать место только в своей епархии, или благословенную отпустную (от­пускную), если он собирался служить в других епархиях. Эти грамоты и должны были предъявляться при поступле­нии на новое место. При отсутствии соответствующей грамо­ты староста и десятский отставляли священника от службы и посылали к епископу за порукою.

477 Стоглав

АИ. Т. I, № 267, с. 498; №261, с. 491.

ААЭ. Т. I, №284, с. 331;

АИ. Т. I, № 109, с. 161.

См.: Беляев Ил. Указ. соч., с. 16—17; Он же. Наказные списки Соборного Уложения 1551 года или Стоглава. М., 1863, с. 8—36.

Российское законодательство X — XX веков

ААЭ Т. I, № 382, с. 484.

Обязанности десятинников ограничивались проверкой гра­мот у городского и новопоставленного священничества, что во избежание злоупотреблений должно было производиться в присутствии представителей церковного и местного управле­ния. Прошедший такую проверку священник получал так на­зываемую представительную грамоту.

Интересно решение главой вопроса о ставленнических по­шлинах, идущих в пользу архиереев. Принятое собором 1503 года по инициативе Ивана III решение о невзимании от по-ставления попов и дьяконов или от выдачи ставленных гра­мот никаких поборов ни архиепископам, ни епископам, ни дьякам, ни печатникам⁸⁶' фактически не соблюдалось. По­шлины продолжали взыскиваться, причем их размер зависел от большей или меньшей алчности архиерейских чиновников. Стоглав восстановил отмененные собором 1503 года пошли­ны, чем, с одной стороны, удовлетворил финансовые притя­зания архиереев, а с другой упорядочил взимание пошлин с представителей низшего духовенства, разорявшегося от неуме­ренных поборов.

Пошлина взималась десятинником только с новопоставлен-ных в виде перехожей гривны и взыскивалась также в при­сутствии старост. В проверку грамот и сбора дани с сельско­го причта десятинники не вступались. Этим занимались де­сятские священники и старосты земские, т. е. представители церковного и светского управления.

Помимо этих должностных лиц митрополиты, архиеписко­пы и епископы могли посылать во все города и села собор­ных священников, добрых и искусных, могущих проследить за правильным соблюдением службы и поведением всего цер­ковного причта, главным образом за воздержанием его от пьянства и правильностью соблюдения им богослужения.

Архимандриты, игумены и протопопы, каждый в пределах своей компетенции, должны были осуществлять контроль над поповскими старостами, десятскими и всем церковным при­чтом. Нарушение ими церковного порядка и установленных правил поведения влекло наказание, определяемое вышестоя­щей духовной инстанцией — судом епископа.

При предъявлении гражданских исков к духовным лицам и обвинении их в незначительных уголовных делах со стороны мирян — светского населения, последним давался пристав. Действия его по вызову в суд ответчиков и свидетелей и по­рядок оплаты осуществлялись в соответствии со статьями 44—47 Судебника 1550 года и изданными в их развитие царскими грамотами. При этом лица духовной подсудно­сти — попы, дьяконы и все принты церковные — давались на поруки перед десяцкими священниками, а мирские люди, со­гласно ст. 48 Судебника 1550 года, — перед земскими старо­стами и земскими десятскими, т. е. перед представителями светского местного управления. Взятие от поруки поклонного (того, что принесут с поклоном, с благодарностью) запреща­лось.

В развитие установлений 48—49 статей Судебника 1550 года выдача срочных и обыскных списков также входила в обязанность земских, т. е. светских дьяков, что должно было происходить в присутствии представителей от светского и церковного управления. Аналогично ст. 44 Судебника 1550 года, запрещающей давать приставную в случаях, когда сум­ма иска меньше стоимости взимаемой пошлины, глава 69 за­прещает давать на поруки «одновытных» — имеющих одну выть (участок, пай, дело), т. е. малоимущих. Такой же поря­док устанавливался и при исках по делам духовным. В обя­занности епископов, архиереев вменялось беречи накрепко, следить за соблюдением должностными лицами и их судебно-административным аппаратом правил судебного разбиратель­ства, закрепленных статьями 1—5 Судебника 1550 года. К перечисленным в этих статьях до\жностям глава 69 добавля­ет низших чиновников архиерейского суда — тиунов. Послед­ние менялись у архиереев ежегодно, как и десятинники. В качестве полицейских чиновников они наблюдали за поведе­нием духовенства, особенно приезжего, которое должно было зарегистрироваться у тиуна, объяснить причину и правомер­ность своего приезда и получить разрешение на службу. Вви­ду частых злоупотреблений со стороны тиунов уже с начала XVI в. право тиуна назначать священников на должности стало ограничиваться путем привлечения соборных старост к надзору за духовенством. Так, в 1528 году архиепископ Нов­городский Макарий ограничил власть своего псковского наме­стника тем, что запретил ему без своего ведома определять на места пришлых священников. К архиепископу для посвя­щения они должны были являться не только с грамотой са­мого наместника, но и с грамотой соборных старост, которая бы свидетельствовала о их добропорядочности⁸⁶².

В главе вводится ответственность тиунов и недельщиков за продажу — несправедливое обвинение священников и других церковных чинов путем зговора тиунов с ябедники и блудни­цами. Не подлежат расследованию недельщика обвинения ду­ховных и мирских людей в попытке изнасилования. Он толь­ко дает их на поруки и представляет в вышестоящий духов­ный суд. Если же тиуны и недельщики, сговорившись с ябедниками и блудницами, начнут неправедно обвинять свя­щенников или кого-либо из мирян и брать поклонные деньги от поруки или требовать их насильно, то виновные в этом по аналогии со статьями 32—34 Судебника 1550 года отдают неправедно взятое ими втрое, а тиуны с тиунства измещутся (лишаются должности).

Глава обращает особое внимание на обязанности тиуна мо­сковского митрополичьего и архиерейского, которому полага­лась с приезжего в Москву духовенства пошлина, глаголема крестей,. Так пошлина, по мнению Е. Е. Голубинского, назы­валась потому, что священники, нанимавшиеся служить в мо­сковских церквах, сходились на Ильинский крестец⁸⁶³. За выдачу знамен (разрешений на службу) размер пошлин за-

479 Стоглав

Голубинский Е. Е. Указ. соч . с 43—50,

Там же с 111

Российское законодательство X — XX веков

Окуп

— выкуп.

Строи

— зд калеки, нищие.

Колесные

— лица, имеющие

физические недостатки

Нецыи

(от нецевелье, нецевенье)

— беспамятство,

забытие

висел от срока: за месяц дозволения до десяти денег и по два алтына. С тех же, кто служит без доклада тиуну, он брал промыту — штраф по два рубля, не обращая внимания на то, есть ли у них ставленые и отпускные грамоты или нет. Во избежание злоупотреблений со стороны тиуна глава предписывает впредь предъявлять тиуну ставленые, отпуск­ные и благословенные грамоты лишь в присутствии попов­ских старост.

Согласно 33 правилу «святых апостол», глава 69 не только запрещает принимать чужих епископов, священников, дьяко­нов без соответствующих грамот, но и предписывает подвер­гать их испытанию в вере, так как может случиться, что дав­ший грамоту не знал, что претендент на церковное место — неправославный. Православных либо принимают, либо, при сомнении, отсылают обратно, снабдив необходимым в путь. Но даже при наличии грамот и уверенности в православии предъявителя требуется отпускная грамота «своего» епископа, поскольку только в ней указывается дозволение священнодей­ствовать в «чужой» области. Имеющим все необходимые гра­моты, но приехавшим по делам судебным, тиун не может да­вать разрешения на служение однолишно — самостоятельно. Тиун, давший разрешение на службу лицам, не имевшим грамот или приехавшим по судебным делам, подвергается опале от митрополита и изгоняется от тиунства.

Главы 70—74

Главы являются ответом на поставленные царем пе­ред Стоглавом вопросы о соотношении обязанностей церкви и государства в области призрения, благотвори­тельности и благочиния. Чтобы привлечь к участию в этих делах церковь, составители вопросов также ссыла­ются на правила «святых апостол» и новеллы Юстиниана, относивших перечисленные в вопросах обязанности к ком­петенции церкви. Однако и в этой области церковь суме­ла отстоять свои финансовые интересы, взяв на себя, если можно так сказать, меры преимущественно организационно­го порядка.

Глава 70 будучи ответом на 7 вопрос главы 5 о пустых церквах, что стоят без «пения» (т. е. без службы), предписы­вает митрополиту, архиепископам и епископам выявить запу­стевшие церкви и дать на них льготы на 15 лет. В течение этого времени, рассчитанного на восстановление церквей, по­следние освобождались от всяких поборов. Заезд же и все мелкие пошлины и дань, следуемые вышестоящим церковным чинам, взыскивались на попех, которые порядились наладить богослужение в запустевших церквах.

В соответствии с установленной законодательством практи­кой контроля за должностными лицами со стороны губного или земского управления глава возлагает сбор доходов на восстановление церквей и заботу об обеспечении их иконами

и книгами на лутчих людей, т. е. наиболее благонадежных и состоятельных жителей прихода.

Глава 71 отражает решение Собора «О нищепитательстве», т. е. призрении нищих. Решение этого вопроса со времени принятия христианства зависело от характера нищенства, ко­торое могло быть истинным или ложным. Наряду с людьми, не могущими заработать себе на хлеб из-за физической немо­щи или увечья, в числе нищих находились и здоровые, не желающие работать. Именно эта форма нищенства воспреща­лась под страхом лишения свободы еще в кодексах Феодосия (438 г.) и Юстиниана (529 г.) и была наказуема и в даль­нейшем законодательстве большинства стран. Забота о нера­ботоспособных нищих возлагалась, как правило, на соборные приходы.

В вопросах 2, 9, 10, 12 и 13 главы 5 царь обращал внима­ние Собора на необходимость ликвидации или хотя бы со­кращения нищенства в обеих его формах. Глава 71 определя­ет меры против нищенства монахов и монахинь, принявшего в XVI в. массовые масштабы. В этих целях предусматривает­ся перепись всех нищенствующих монахов и монахинь с тем, чтобы здоровых монахов отдавать под начало добрым стар­цам, обучать их страху божию и житию чернеческому и про­чим добродетелям, а после этого посылать на монастырскую службу, соответственно их чину и положению. Старых и больных, не могущих отправлять монашеской службы, пред­писывается содержать в монастырских больницах, наряду с другими с тем, чтобы они жили там в чистоте и в покаянии, скорби и болезни терпели со благодарением и молили бога за царя и всех православных христиан. Те же меры преду­сматривает глава и в отношении монахинь, из которых здо­ровые отдаются в тех же целях под начало добрым стари­цам, позже в женские монастыри, а больные определяются в больницы.

Если все эти организационные меры возлагаются исключи­тельно на церковное ведомство, то финансирование их осуще­ствляется совместно церковью и государством. Царь, митро­полит и владыки вносят в монастыри для содержания старых и болящих из своей казны как ему царю и государю бог из­вестит, т. е. по своему усмотрению.

Глава 72 является ответом на 10 вопрос, поставленный ца­рем перед Собором «О полоненниках». Их число в XV — XVI вв. в связи с многочисленными войнами было исключи­тельно большим. Так, по сообщению С. Герберштейна, посе­тившего в первый раз Москву вскоре после похода (1517 г.) Махмет Гирея, число русских пленных в Крымском хан­стве достигало 800 000. Сняв осаду Москвы, хан отвел свое войско к Рязани и предоставил москвичам выкупить и обме­нять пленных⁸⁶⁴. Несмотря на то, что в 1473 году между Россией и Крымом состоялось соглашение о выдаче пленных без выкупа, оно фактически не действовало. Соглашение ка­салось только тех случаев, когда крымцы повоюют русских

Стоглав

864 Герберштейн С.

Записки

О московитских

Делах. Спб., 1908,

с. 149.

Российское законодательство X — XX веков

Гессен Ю. Пленные в России с древних времен. Пг., 1918. с. 9—12.

Лохпицкий А.

О пленных по

древнему русскому

праву. М., 1855,

с. 5—6 (глава

По.