А. Подветвь «Проблема символа»

Сергей Катречко задал тон всей дискуссии статьей «Как возможно творческое воображение?». Статья обширная (см. ее полный текст на форуме, а также переработанный вариант в Данном сборнике). Чуть позже появился он подготовил ее тезисный вариант. Приведем его полностью, т.к. именно этот текст послужил основой дальнейшего обсуждения.

«Попробуем обосновать тезис о ТВОРЧЕСКОЙ ПРИРОДЕ СОЗНАНИЯ человека. Если принять в качестве исходного базиса выделенные Кантом такие познавательные способности как чувственность, воображение, рассудок, а в качестве базовых познавательных операций анализ и синтез, то, конкретизируя свой тезис, можно сказать, что ТВОРЧЕСКАЯ ПРИРОДА СОЗНАНИЯ, ИЛИ СПОСОБНОСТЬ ЧЕЛОВЕКА К СИНТЕТИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ, СВЯЗАНА ИМЕННО СО СПОСОБНОСТЬЮ ВООБРАЖЕНИЯ.

[Понятно, что обоснование нашего тезиса предполагает определенную «фальсификацию» кантовского тезиса о невозможности творческого воображения, однако при этом хотелось бы осуществить имманентную критику Канта, т.е. такую критику, которая остается в русле его мысли.]

Кратко мою позицию можно свести к следующим тезисам:

1. Во-первых, уже поверхностный анализ начала главы «О воображении» работы «Антропология с прагматической точки зрения» позволяет с ходу «ослабить» тезис Канта о невозможности творческого воображения (см. текст «затравки» к дискуссии). Характеризуя продуктивную способность воображения, Кант говорит о чистых — неэмпирических — созерцаниях, к которым он относит пространство и время. Но ведь это и есть пример работы творческого воображения в области чувственности, поскольку для формирования этих чувственных представлений никакой исходный эмпирический материал не нужен. Более того, число подобных неэмпирических созерцаний можно расширить и не ограничивать только пространством и временем. Где постулируется два, там может быть и три, четыре... Продолжая эту линию можно сказать, что ТВОРЧЕСКАЯ ТРАНСЦЕНДЕНТАЛЬНАЯ ФУНКЦИЯ ВООБРАЖЕНИЯ заключается в формировании всех априорных форм: «чистых созерцаниях» чувственности, «категорий» рассудка, «идей» разума.

2. Во-вторых [переходя к ЭМПИРИЧЕСКОЙ ФУНКЦИИ ВООБРАЖЕНИЯ], с методологической точки зрения тезис Канта о невозможности творческого воображения связан с тем, что любой синтез он трактует как «формальный» (в противоположность «содержательности» чувственных представлений). Однако, как любое философское противопоставление, дихотомия «форма — содержание» каждый раз имеет конкретное (т.е. в принципе произвольное) решение, которое может быть пересмотрено. Поэтому мы можем методологически опровергнуть тезис Канта, если пересмотрим его — в принципе произвольное! — решение дихотомии «форма — содержание», т.е. если скажем, что возможны такие синтезы воображения, которые носят «содержательный», а значит — и вследствие этого — творческий(!) характер.

3. На роль такого «содержательного» синтеза может претендовать отмеченный самим Кантом в первом издании «Критики чистого разума» синтез «схватывания в созерцании» [см. КЧР, стр. 500-501]. В данном случае хотелось бы обратить внимание на одно замечание Канта, которое он приводит описания этого синтеза: «Что воображение есть необходимая составная часть самого восприятия, об этом, конечно, не думал еще ни один психолог. Это объясняется отчасти тем, что эту способность ограничивают только деятельностью воспроизведения, а отчасти тем, что полагают, будто чувства не только дают нам впечатления, но даже и соединяют их и создают образы предметов, между тем как для этого, без сомнения, кроме восприимчивости к впечатлениям требуется еще нечто, а именно функция синтеза впечатлений» [см. КЧР, с. 511; см. также подборку выдержек из текстов И. Канта, посвященную проблеме воображения]. Суть этого синтеза (по Канту) — в создании ОБРАЗОВ. Несколько огрубляя (и заостряя) ситуацию выскажем наш основной тезис: ЛЮБОЙ ОБРАЗ ИМЕЕТ ТВОРЧЕСКИЙ ХАРАКТЕР, т.е. содержит нечто НОВОЕ, по сравнению с данными чувственного представления. Другими словами любой образ СОДЕРЖИТ в себе некоторую «добавку», не сводящуюся к эмпирическому (чувственному) материалу, поскольку он является «конструктом» воображения. Вот только несколько примеров таких «конструктов»: человек видит на звездном небе СОЗВЕЗДИЯ, которые не даны на уровне чувственных ощущений, или слышит МЕЛОДИЮ, хотя на уровне чувственности дан только ряд не связанных между собой музыкальных тонов; или получает ЗАРПЛАТУ, хотя на локальном уровне можно только зафиксировать только процесс получения определенного количества денежных знаков в кассе. [Более подробный анализ феномена знания дан в моей статье «Знание как сознательный феномен»; онлайновая версия статьи по адресу - http://www.philosophy.ru/library/kn_book/04.html]. Есть ли какие-то новые компоненты — новые части — помимо звезд в имеющемся у нас ОБРАЗЕ созвездия? Конечно, нет! Но..., с другой стороны, сам ОБРАЗ созвездия («целое») является новым «содержанием», т.е. не может быть сведен к совокупности своих чувственно воспринимаемых компонентов (больше «суммы» своих частей). Т.е. ОБРАЗ (как «целое») содержит некоторую творческую «добавку», которая в первом приближении может быть эксплицирована как платоновский ЭЙДОС (чуть более подробно об ЭЙДОСНОЙ природе творческой «добавки» было сказано в моем сообщении «Целое больше суммы своих частей» — ответ на вопрос А.Перекресного (линия, идущая от сообщения В.Васильева) — в рамках 1-го этапа дискуссии, которое под названием «Пример творческого воображения: анализ феномена видения ЦЕЛОГО» приведено ниже) . Это утверждение прояснятся, если на место имеющегося у человека экрана сознания поставить какой-либо физический прибор, который, очевидно, фиксирует звезды, но НЕ ВИДИТ (sic!) созвездий (соответственно, фиксирует отдельные музыкальные ноты, но НЕ СЛЫШИТ мелодии).

4. Методологическим основанием в пользу нашего тезиса о творческой природе образа может служить определенное решение известного в философии соотношения части и целого, т.е. вопроса «может ли целое быть редуцировано к сумме своих частей?». Кантовский тезис о нетворческой природе воображения предполагает положительный ответ на этот вопрос, в соответствии с которым любой синтез носит лишь «формальный характер» (см. тезис 2). Наш ответ на это вопрос, как видно из предшествующего изложения, положителен: целое больше своих частей. Та «добавка» (ЭЙДОС), — о которой мы говорим и которая порождается синтезом схватывания, — и есть то, чем целое превосходит сумму своих частей.

5. Наметим некоторый ПРОЕКТ нашего подхода, который заключается в проработке основных механизмов способности воображения, проявляющихся в синтезе схватывания (после критики М.Симона в рамках 1 этапа я готов термин «механизм» взять в кавычки, чтобы не возникало ассоциаций с механическими механизмами машин). Новизна, или творческая «добавка» к поступающему на наши органы чувств эмпирическому материалу, при формировании ОБРАЗОВ может быть «получена» — по крайней мере — двояким образом. Во-первых, путем «домысливания» данного, т.е. путем достраивания воспринимаемых частей до целого. Эта деятельность воображения как фантазирование. Основной механизм фантазирования — «опережающее» отражение, или экстраполирование имеющегося. Во-вторых, для получения (второй «механизм») и фиксации (развитие первого «механизма») этой новизны необходимо как бы изменение масштаба рассмотрения, переход на позицию более удаленного наблюдателя, т.е. переход на другой — МЕТА — уровень рассмотрения. Например, при рассмотрении картины можно зафиксировать три возможных позиции, доступные человеческому сознанию:

5.1. – позиция «ближнего» наблюдателя, когда воспринимается лишь цветовые пятна (чисто чувственное восприятие);

5.2. — позиция «среднего» наблюдателя, когда (с помощью воображения, или фантазирования) воспринимаются (КОНСТРУИРУЮТСЯ!) содержательные ОБРАЗЫ картины: например, образы «рыцаря», «коня» и т.п.(здесь я использую известный пример Э.Гуссерля, который обыгрывается также в тексте Ж.-П.Сартра «Воображение»; см. этот текст в нашей дискуссии);

5.3. — позиция «дальнего» наблюдателя, когда воспринимаются не только содержательные образы картины, но и КАРТИНА как таковая. Оба этих «механизма» в реальном познавательном процессе тесно переплетены и в своем единстве образуют кантовский синтез схватывания в созерцании. Однако более подробный разговор об этих «механизмах», обеспечивающих возможность творческого воображения впереди».

Я приведу лишь несколько вырванных из неё тезисов, послуживших зацепкой для различных ветвей дискуссии. И тут же сопровожу антитезисами, представленными в моём ответе «Тезисы и антитезисы к тексту С.Катречко».

< 1) Тезис. «Если принять в качестве исходного базиса выделенные Кантом такие познавательные способности как чувственность, воображение, рассудок, а в качестве базовых познавательных операций анализ и синтез, то… можно сказать, творческая природа сознания, или способность человека к синтетической деятельности, связана именно со способностью воображения».

Антитезис. «Творческая природа сознания» настолько обширная реалия, что относится к синтезу, как примерно тысяча к одному.

2) Тезис. «Суть синтетической деятельности способности воображения, которая в силу этого носит творческий характер, – формирование образов».

Антитезис. Да, первая функция воображения – формирование образов, но процесс формирования образов шире, чем воображение и включает в себя ещё множество других компонентов. А посему вторая функция воображения – введение, вселение, внесение определенного так или иначе сознаваемого материала в наличный образ.

3) Тезис. «Синтез схватывания за счет определенного структурирования воспринимаемого и создания глобального образа добавляет нечто принципиально новое – некоторую «добавку» – к воспринимаемому «содержанию», не данное в локальном созерцании, т.е. имеет «содержательный» («творческий») характер.

Антитезис. Никакого антитезиса здесь выставить не могу. Могу только полностью солидаризироваться с данным тезисом. Говорю об этом, потому что этот тезис самый важный для понимания категории «новое».

4) Тезис. «Рассудок осуществляет преобразование образа в понятие, т.е. понятийный синтез».

Антитезис. Если под понятием понимается не слово, обозначающее предмет, а особая высшая форма теоретического или философского мышления, то… самое главное… преобразование образа – в символ.

Символ – проблема творческого воображения, неподъемная для философии Канта и пока запредельная в дискуссии по «проблеме творческого воображения». >