Ной «технологической переоснасткой» глубинных механизмов его искусства

Принципиально важное, новое явление в искусстве опира­ется на многослойный фундамент, который составляет различ­ные по значению, но равно необходимые слагаемые, начиная от философских, эстетических и кончая элементарными вопро­сами организации театрального производства. М е ж д у этими по­люсами лежит та сфера, которую условно можно назвать тех­нологической. Поэтому важно определить главный «инструмент» режиссерского искусства, выделить основной материал режис­серского образа спектакля.

Товстоногов неоднократно и убежденно излагал мысль о том, что режиссер обязан считаться с природой драматургического произведения, что задача режиссера — раскрыть драматурга, его замысел, его суть, а не навязывать пьесе тех красок и значений, которые противоречат замыслу автора и структуре пьесы.

Мысль эта является для него основополагающей. Он утверж­дал ее не только в практической работе над спектаклем, но и теоретически. В полемике с Охлопковым («Открытое письмо Н. П. Охлопкову») ¹ мысль о идейно-художественном приоритете автора была одной из центральных. Однако Товстоногов вел спор не только с позицией Охлопкова, не только с тенденцией вольного обращения с авторским замыслом и стилем, доста­точно в то время привлекательной и распространенной, но и с той тенденцией, которая принижала роль режиссера до уровня разводящего. Отрицая позицию Охлопкова и не принимая сто­рону «безобразного» (по выражению А. Д. Попова) искусства, следовало предложить свою творческую программу.

Товстоногов никогда не отрекался от основных принципов учения Станиславского, никогда, даже в самые трудные для си­стемы годы, не искал иной веры, но при этом он выступал как истинный последователь, который развивает принципы учения, а не пытается вывести из учения формулы, применимые на все случаи жизни.

Острота проблемы заключалась в том, что, отстаивая вер­ность духу и стилю автора, Товстоногов как бы лишал режис­сера самостоятельности, права на свою трактовку, новое про­чтение.

Впоследствии Товстоногов уточнил для себя тезис об отноше­нии режиссера к автору, точнее его сформулировал и говорит теперь об этом прямо: «Много лет назад я писал «Открытое письмо» уважаемому Н. П. Охлопкову, ныне покойному, о взаи­моотношениях режиссера с автором, как я это понимаю. И должен признаться, что в пылу полемики высказал в этом

¹ Г. Т о в с т о н о г о в . Круг мыслей, с. 86. Впервые «Открытое письмо Н. П. Охлопкову» было опубликовано в журнале «Театр», 1960, № 2.

письме одно положение, которое сегодня, через годы, прошед­шие с тех пор, должен пересмотреть. Сохраняя полностью тезис о примате автора, я должен признать, что в том письме не учи­тывал времени, фактор эпохи, сегодняшнее восприятие автора зрителями. Должен рассматриваться не автор сам по себе, а как сегодня звучит этот автор. Этого «сегодня» не было, и я считаю это своей теоретической ошибкой, ибо без этой по­правки тезис теряет смысл. Но тогда мне было важно утвердить примат драматического произведения во всех случаях жизни.

Сегодня я думаю, что концепция режиссера в трактовке произведения уже существует в зрительном зале, нужно услы­шать ее и средствами театра художественно выразить».¹

К уточнению теоретической формулировки следует, конечно, добавить, что речь идет именно о теории, об осознании интуи­тивного творческого процесса, а не о реальном для того времени методе работы постановщика. Товстоногов — и в этом была вся сила — именно услышал время, увидел «Пять вечеров» через настроение зрительного зала.

В те годы много и часто спорили о режиссерских позициях, методах работы с авторами и артистами.

В памятной дискуссии 1950 года, проведенной газетой «Со­ветское искусство», речь шла о методе физических действий. Товстоногов принял участие в дискуссии, заняв позицию чело­века, который не считает, что метод физических действий исчер­пывает всю систему. Это была, как показало время, не только правильная с точки зрения т р а к т о в к и системы, но и плодотвор­ная позиция. Однако Товстоногов еще не идет дальше этого ут­верждения, не предлагает ничего конструктивного. П о к а он только убежден, что не стоит подменять систему какой-либо ее частью. К 1960 году он, на основе накопленного опыта, уже имеет возможность выступить с четким анализом позиций оп­понентов и предложить собственное понимание проблемы. В это время он уже знает, как снять противоречие между искомой ре­жиссерской самостоятельностью и верностью автору.

Выступая в мае 1960 года на теоретической конференции театральных работников Ленинграда «Творческие проблемы воплощения современности в театре», Товстоногов говорил о дав­нем споре с М. Кедровым, который считал, что пьеса от пьесы отличается только предлагаемыми обстоятельствами и харак­терами, которые в этих обстоятельствах имеются. «Если верно анализировать предлагаемые обстоятельства и отражать в них героев пьесы, — утверждал Кедров, — то сама по себе опреде­лится и разность жанров и стилевой манеры данного произ­ведения.