Свидётельство Никола Фламеля

(Существует несколько версий истории Никола Фламеля, рассказанной им самим. Они изложены у Уэйта в «Алхимиках сквозь века», у Кокрена в «Алхимии — заново открытой и восстановленной в правах» и у Садуля в «Алхимиках и золоте», и отличаются друг от друга весьма незначительно. Нижеследующий вариант представляется нам наиболее аутентичным[235].)

«Объяснение иероглифических фигур, помещённых мной, Никола Фламелем, нотариусом, на четвёртой арке кладбища Невинных, если войти в него через большие ворота с улицы Сен-Дени и повернуть направо».

Хотя я, Никола Фламель, нотариус, житель Парижа, в нынешний год одна тысяча триста девяносто девятый, пребывая в своём доме на улице Писарей, рядом с часовней Сен-Жак-де-ла-Бушери, хотя я, повторяю, всегда имел весьма скромные познания в латыни по причине скудости средств моих родителей, которые, к моей гордости, тем не менее были достойными и честными людьми, по милости Божией и не без вмешательства святых обоих полов, пребывающих в раю, в особенности же святого Иакова Галисийского, я не оставлял попыток проникнуть в смысл книг философов и узнать скрытые в них оккультные тайны. И по этой причине — вряд ли в моей жизни был момент, когда я осознавал это более глубоко, чем теперь, — преклонив колени (если позволят обстоятельства) или же в глубине сердца своего со всею страстью, я не перестану воздавать хвалу добрейшему Господу, который не забывает детей Своих и не бросает их на краю бедности, просящими подаяние, и не обманывает их надежд на Своё благословение.

В то время как я, Никола Фламель, нотариус, после смерти моих родителей зарабатывал на жизнь искусством письма, составляя описи, ведя счета и записывая расходы опекунов и их подопечных, ко мне в руки, по цене два флорина, попала книга, инкрустированная золотом, весьма старинная и большая. Она была написана не на бумаге и не на пергаменте, как другие, а (как мне показалось) на нежнейшей коре молодых деревьев. На её обложке из тонкой медной фольги были выгравированы чужеземные письмена или символы, которые, на мой взгляд, представляли собой буквы греческого или же какого-либо другого древнего языка. Поскольку я никак не мог их прочесть, я был вполне уверен, что они не являются буквами латинскими или галльскими, так как те были мне достаточно хорошо знакомы. Что же касается содержания книги, то страницы её были заполнены латинскими письменами, выполненными в высшей степени искусно и аккуратно, при помощи острого металлического пера и цветных чернил. Книга содержала три раза по семь страниц, причём каждый седьмой лист был совсем без текста, место которого занимало изображение жезла и двух переплетающихся змей на первом седьмом листе, изображение креста с распятой на нём змеёй на втором седьмом листе; на третьем же и последнем была изображена пустыня, посреди которой били фонтаны, причём из них выползали змеи в огромном множестве и рассеивались по всей округе. На титульном листе книги заглавными позолоченными буквами было выведено: АВРААМ ЕВРЕЙ, ПРИНЦ, СВЯЩЕННИК, ЛЕВИТ, АСТРОЛОГ И ФИЛОСОФ, ПРИВЕТСТВУЕТ ЕВРЕЙСКИЙ НАРОД, ГНЕВОМ БОЖИИМ РАССЕЯННЫЙ СРЕДИ ГАЛЛОВ. После этого лист был заполнен страшными ругательствами и проклятиями (среди которых часто повторялось слово МАРАНАТХА), направленными против каждого, кто бросит взгляд на эту книгу, если только он не книжник или священнослужитель.

Тот, кто продал мне эту книгу, не знал её истинной цены, — впрочем, как и я не знал, что покупаю. Я полагаю, она была похищена у бедных евреев или же найдена в местах их недавнего пребывания. В этой книге на втором листе автор поместил слова утешения своему народу, советуя ему избегать всяческих зол, в особенности идолопоклонства, а также терпеливо и кротко ожидать прихода Мессии, который одержит победу над всеми земными царями и будет править своим народом в вечной славе. Без сомнения, автором был очень мудрый и понимающий человек. Начиная с третьего листа и далее, чтобы помочь своему подневольному народу платить дань римскому императору и для других целей, о которых я говорить не буду, он в простых словах учил трансмутации металлов; на полях помещались изображения сосудов, которые были окрашены в соответствующие цвета, а также многое другое — все, за исключением исходного материала, о котором он не сказал ни слова, но только лишь на четвёртом и пятом листах он изобразил его и раскрасил с большой ловкостью и мастерством. Потому что хотя материал этот и был хорошо и понятно изображён и раскрашен, всё же никакой человек не мог понять рисунок, не будучи хорошо осведомлён в еврейской каббалистической традиции и не читая соответствующих книг. Итак, четвёртый и пятый листы не содержали текста и были покрыты прекрасными цветными изображениями и подобными вещами, так как книга эта весьма изысканна. Прежде всего автор нарисовал молодого человека, ступни которого украшали крылья, а в руке он сжимал жезл, обвитый двумя змеями; жезлом этим он стучал по крылатому шлему, покрывавшему его голову. По моему скромному мнению, человек этот напоминал языческого бога Меркурия. Навстречу ему спешил, распахнув крылья, могучий старик, на голове которого располагались часы, а в руке он держал косу, подобно фигуре смерти, и косой этой грозил отсечь ноги Меркурию.

На другой стороне четвёртого листа был нарисован прекрасный цветок, росший на вершине довольно высокой горы и немилосердно раскачиваемый Аквилоном. Его стебель был синего цвета, бутоны красные и белые, а листья сияли, подобно тончайшим золотым пластинам; вокруг цветка располагались Аквилоновы драконы и грифоны, устроившие там свои гнёзда и жилища. На пятом листе изображался розовый куст, цветущий посреди красивого сада; поднимаясь вверх, он обвивал полый ствол старого дуба. У его подножия бил фонтан; истекающая из него белоснежная вода, прежде чем устремиться в глубины земли, проходила сквозь руки огромного числа людей, которые изрыли весь сад в поисках этой самой воды, но не видели её, поскольку были слепы, за исключением тех немногих, кто обратил внимание на вес в руках.

На второй стороне пятого листа был изображён король с коротким и мощным мечом в руках, по приказу которого и в его присутствии солдаты умерщвляли множество грудных младенцев; матери их рыдали тут же, у ног неумолимых палачей. Кровь убитых детей другие солдаты собирали и помещали в большой сосуд, в который спустились светила небесные, солнце и луна, чтобы принять ванну. Поскольку эта сцена в большой мере отражает избиение невинных младенцев царём Иродом, а я узнал Искусство по большей части благодаря этой книге, я решил поместить иероглифические символы тайной науки именно на кладбище Невинных.

Вот всё, что содержалось на первых пяти листах. Я ни в коей мере не могу представить написанное на прекрасной и понятной латыни на остальных страницах книги, ибо Господь покарает меня, поскольку если представить себе, что все жители Земли имеют одну-единственную голову, поступок этот был бы сравним с попыткой отрубить её одним ударом. Итак, имея у себя эту чудесную книгу, и ночью и днём я только и делал, что изучал её, старательно постигая описанные в ней операции, но мне было неведомо, какую материю следует брать за исходную; из-за этого я часто предавался грусти и вздыхал, оставаясь наедине с собой. Моя жена, Пернелла, которую я любил как самого себя и с которой мы тогда только недавно поженились, была весьма удивлена моим поведением, утешала меня, как могла, искренне интересуясь, каким образом она могла бы избавить меня от этой напасти. Я не смог удержать язык за зубами и рассказал ей всё, а также показал книгу, увидев которую она в тот же миг полюбила её не меньше, чем я, и в дальнейшем находила огромное удовольствие в рассматривании гравюр, рисунков и инкрустаций, коими была украшена книга. К тому же мне служила большим утешением возможность поговорить с женой и обсудить, каким образом следует интерпретировать изображённые в книге символы.

В конце концов прямо в своём доме я изобразил как можно ближе к оригиналу все фигуры, нарисованные на четвёртом и пятом листах, и затем показывал копии многим книжным людям Парижа, но они понимали в них ни граном больше, чем я. Я объяснял им, что эти изображения были найдены в книге, посвящённой Камню философов, но большая часть моих гостей подшучивали надо мной и благословенным Камнем, пока мне не встретился некий мэтр Ансольм, имеющий диплом в области медицины и знающий эту науку весьма хорошо. Он выразил огромное желание увидёть мою книгу, и не было в мире ничего, чего бы он не был готов сделать ради этого, но я всегда твердил ему, что книги у меня нет, и только лишь на словах подробно описал ему изложенный в ней метод. Он сказал, что первая картина изображает всепожирающее время и, в соответствии с количеством заполненных страниц, шесть лет уходит на завершение Камня, после чего следует перевернуть часы и завершить нагревание. И когда я сказал ему, что это было изображено только с целью описания первичного агента (так было указано в книге), он ответил, что нагревание в течение шести лет, должно быть, является вторичным агентом. Он также подтвердил, что первичный агент был там изображён и что, конечно, это белая и тяжёлая вода, которая, несомненно, является, ртутью, каковую представленные на картине люди не смогли ни зафиксировать, ни отрезать ей ноги, то есть лишить летучести, и что только при помощи долгой варки в чистейшей крови младенцев можно заставить эту ртуть соединиться с золотом и серебром и превратиться вместе с ними сначала в растение, подобное изображённому в книге, а впоследствии, пройдя через разложение, в змей, которые, будучи высушенными и выжаренными на огне, могут быть редуцированы в порошок, а он и есть Камень.

Вышеизложенное послужило причиной тому, что в течение двадцати одного года, прошедшего с момента знакомства с Ансольмом, я провёл тысячи нагреваний (но никогда с кровью, поскольку это было бы преступно и отвратительно). К тому же я нашёл в книге, что философы называли кровью минеральный дух, присутствующий в металлах, в основном в Солнце, Луне и Меркурии, к соединению которых я всегда стремился; к тому же интерпретации Ансольма производили на меня впечатление скорее хитроумных, нежели правдивых. Так, не наблюдая в своей работе признаков описанных в книге этапов, я вынужден был каждый раз начинать всё заново. В конце концов, потеряв всякую надежду когда-либо понять истинное значение фигур, я поклялся Господу и святому Иакову Галисийскому, что отправлюсь на поиски иудея духовного звания, из тех, кто служит в синагогах Испании, который бы смог помочь мне в этом деле.

Итак, получив согласие Пернеллы и взяв с собой выдержки из книги, а также накидку и посох пилигрима, другими словами — в соответствии с тем, как я изобразил себя на упомянутой арке вместе с Иероглифическими фигурами, на кладбище Невинных, где я также изобразил по обе стороны стены процессию, порядок которой представляет все цвета Камня, от начала и до конца, и надпись на французском, гласящую:

 

Сия процессия радует Господа,

Если осуществляется с истинной верой.

 

Надпись эта представляет собой начало книги царя Геракла, которая называется книгой радуги и описывает цвета Камня. В ней говорится: «Operis procession multum Naturae placet, e.t.c.»[236] (надпись эту я поместил для мудрых книжников, которые уловят аллюзию). Итак, снарядившись описанным образом, я отправился в путь. Преодолев немалое расстояние, я достиг Монжуа, а затем и Сантьяго и, таким образом, с Божией помощью исполнил свой обет. На обратном пути, остановившись в Леоне, я встретился с неким купцом из Болоньи, который, в свою очередь, познакомил меня с врачом, евреем по национальности, но христианином по вере, остановившемся в упомянутом Леоне; он был весьма высококвалифицирован во многих сложных науках, и звали его мэтр Канчес. Как только я показал ему фигуры, которые были у меня с собой, он немедленно стал расспрашивать о судьбе книги, из которой они были скопированы, не скрывая своей радости и удивления. Я ответил ему на латыни, на языке, который был понятен нам обоим, что у меня есть самые хорошие новости касательно этой книги и я ищу человека, который мог бы расшифровать её тайные символы. Не медля ни минуты, он с большим воодушевлением и подъёмом стал разъяснять всё с самого начала. Итак, избегая чрезмерного многословия, скажу лишь, что он был весьма удовлетворён новостью, которую я сообщил ему о местонахождении манускрипта, а я в свою очередь с удовлетворением слушал его разъяснения (конечно же, он многое знал об этой книге, но лишь как о вещи, по его мнению, безвозвратно утерянной). Мы продолжили наше путешествие, направившись из Леона в Овьедо, а затем в Сансон, где пересели на морской транспорт, чтобы добраться до Франции.

Наш вояж был вполне счастливым, и к моменту возвращения во французское королевство мой спутник весьма достоверно интерпретировал большую часть моих фигур, где, как оказалось, даже в самых малых и незначительных вещах скрываются большие тайны (что я нашёл весьма замечательным); однако, когда мы достигли Орлеана, этот ученый человек тяжело заболел, его окончательно замучила рвота, преследовавшая мэтра ещё с того момента, когда он почувствовал признаки морской болезни во время нашего плавания; он опасался, что я оставлю его одного, причём опасения его были столь сильны, что он не мог более ни о чём думать. Хотя я всегда был рядом, он непрестанно просил меня не покидать его; в конце концов он умер на исходе седьмого дня болезни, что ввергло меня в несказанную печаль. Я похоронил его, как мог, в церкви Сен-Круа в Орлеане, где он покоится до сих пор. Да примет Господь его душу, ибо он умер добрым христианином. Конечно же, если смерть мне не помешает, я буду выплачивать этой церкви небольшую ренту, чтобы за упокой души мэтра Канчеса там служили ежедневную мессу.

Тот, кому хотелось бы увидёть моё возвращение и радость Пернеллы, может лицезреть нас обоих в городе Париже, над входом в церковь Сен-Жак-де-ла-Бушери, где мы изображены подле моего дома: я у ног святого Иакова Галисийского, воздающий ему хвалу, и Пернелла, воздевшая руки к святому Иоанну, которого она часто призывала. Итак, милостью Божией и при содействии Пречистой Пресвятой Девы, а также благословенных святых Иакова и Иоанна, я узнал всё, что я желал, то есть изначальные принципы Делания, но всё же не Первое приготовление, которое является одной из самых трудных вещей на свете. Но в конце концов я справился и с этим, после почти трёх лет проб и ошибок, в течение которых я только и делал, что учился и трудился, в точности, как вы видите это на вышеописанной арке (там, где я поместил меж двух её колонн изображение процессии, под святыми Иоанном и Иаковом), на которой я запечатлён молящимся Господу, с чётками в руках, внимательно читающим книгу, обдумывающим слова философов, а затем проделывающим различные операции, которые были измыслены мной на основании их слов. Наконец я нашёл то, что искал, я узнал это сразу же по сильному запаху. Имея нужное вещество, я успешно завершил магистерий, потому что, зная приготовление первичных агентов и следуя каждой букве моей книги, я не мог потерпеть неудачу, даже если бы захотел.

Итак, я в первый раз совершил проекцию, используя ртуть, полфунта которой или около того я превратил в чистое серебро, лучшее, чем то, что добывают в шахтах, я сам проверял пробу, причём неоднократно. Произошло это 17 января, в понедельник, около полудня, в моём доме; при этом присутствовала только Пернелла; был год от спасения человечества одна тысяча триста восемьдесят второй. В дальнейшем, следуя в точности рекомендациям моей книги, я совершил проекцию красного камня на примерно такое же количество ртути, опять в присутствии лишь Пернеллы, в том же месте, 25 апреля того же года; металл превратился почти в равное количество чистого золота, несомненно лучшего качества, чем обычное, более мягкого и ковкого.

Я описываю всё как было: я проделал это троекратно при содействии Пернеллы, которая научилась разбираться в этом деле не хуже, чем я, потому что помогала мне во всех операциях, и, если бы она вдруг захотела самостоятельно повторить магистерий, она, без сомнений, добилась бы цели. Одного успешного завершения Делания, конечно, достаточно, но я испытывал огромное удовольствие, наблюдая в философском сосуде чудесные дела Природы. Дабы дать понять, что я совершил магистерий трижды, я изобразил на упомянутой арке (только для тех, кто сможет узнать их) три печи, сходные с теми, какие используются для наших операций.

Долгое время я боялся, что Пернелла не сможет скрыть своей неуемной радости и блаженства, которые вполне были сравнимы с моими, и проболтается своим родителям о нашем великом сокровище, потому что большая радость ослабляет разум ничуть не меньше, чем большое горе; но Божие благословение одарило меня счастьем иметь жену не только целомудренную, но и умную. Она, обладая здравым смыслом, и поступки совершала с ним сообразующиеся, будучи скромной и сдержанной гораздо более других женщин. Кроме того, она была очень набожна; посему, не имея детей и будучи уже в летах, она, как и я, всё чаще думала о Боге и делах богоугодных.

К моменту, когда я сел писать эти комментарии на исходе 1413 года, после кончины моей верной супруги, о которой буду скорбеть во все дни отпущенной мне жизни, мы с ней основали и поддержали денежными средствами четырнадцать больниц в нашем городе Париже; построили, начиная с основания, три церкви, помогли деньгами и ценными дарами семи другим церквам, привели в порядок прилегающие к ним кладбища, не считая того, что мы сделали в Болонье (а сделано там ничуть не меньше). Я не говорю о том, как мы помогали беднякам, в особенности бедным вдовам и сиротам; я не могу назвать их фамилий и в чём именно заключалась моя помощь потому, что в этом случае не только награда моя была бы получена на земле, но и потому, что я вызвал бы неудовольствие этих достойных людей (коих благословил Господь), а этого мне хотелось бы менее всего.

Построив все эти церкви, больницы и кладбища в нашем городе, я решил достоверно изобразить на четвёртой арке кладбища Невинных, если войти в него через большие ворота на улице Сен-Дени и свернуть направо, наиболее важные секреты Искусства, всё же скрыв их под покровом иероглифических фигур, повторяющих те, что встретились мне в богато украшенной книге Авраама Еврея, которые позволяют представить две вещи вместо одной, в зависимости от способностей и знаний наблюдателя: во-первых, несомненно, мистерии нашего грядущего Воскресения в день Суда и пришествия Господа Иисуса (да проявит Он свою милость), то есть вполне подходящий сюжет для места упокоения, и, во-вторых, для интересующихся натурфилософией все основные принципы и операции Великого Делания. Эти иероглифические фигуры служат своего рода двумя стезями, ведущими в жизнь небесную; один путь, более открытый, учит святым мистериям нашего спасения (как я покажу это в дальнейшем), другой же учит людей пониманию того, чем является Камень, то есть учит истинному Деланию, которое, будучи завершённым, меняет человека в лучшую сторону, уничтожая в нём корень всякого греха (каковой есть алчность), делая его щедрым, кротким, набожным, религиозным, богобоязненным, и насколько плох он был до этого, настолько теперь поразят его милость и доброта, переданные ему Господом, а также дела его чудесные и непревзойдённые.

Таковы причины, побудившие меня поместить изображения именно таким образом, именно в этом месте, на кладбище, поскольку если уж человеку выпадет счастье завоевать это бесценное сокровище и он станет обладателем золотого руна, то он поступит так же, как я, и не станет дар Божий зарывать в землю, покупая поместья и умножая имущество, каковые есть тщета мира, но, напротив, станет трудиться на благо своих ближних и будет помнить, что он нашёл разгадку этой тайны среди праха, которым и сам вскорости станет, и что по окончании этой преходящей жизни он должен будет дать ответ перед справедливым и грозным Судьёй, который не упустит ни одного слова, произнесённого всуе или в порыве тщеславия. Тот же, кто хорошо взвесит мои слова, хорошенько изучит и поймёт мои фигуры (зная, кроме того, первичные принципы и первичные агенты, потому что среди этих фигур и комментариев к ним он не найдёт их описания) и завершит к славе Божией магистерий Гермеса, пусть не забывает Католическую церковь, Апостолическую и Римскую, а также другие церкви, кладбища и больницы, в особенности же церковь Невинных в нашем городе, на кладбище которой можно увидёть изображёнными доказательства истинности доктрины; кошелёк его втайне всегда должен быть открыт для бедных, отчаявшихся, беззащитных вдов и покинутых сирот. Да будет так.

Глоссарий

Аблюция(омовение) — процесс промывания или обмывания твёрдой субстанции жидкой — обычно водой.

Адепт— добившийся успеха алхимик, то есть тот, кому удалось создать Философский камень.

Алхимик— тот, кто взыскует Камня.

Алембик— верхняя часть, или «голова» перегонного куба; также известна как лимбек, или навершие, из-за своего сходства со шлемом. Алембик часто ошибочно используют для обозначения всего куба в целом. (См. также реторта.)

Алкагест— универсальный растворитель; термин введён в оборот Парацельсом.

Алудель— глиняный сосуд в форме груши, открытый с обоих концов; используется как конденсатор в процессе сублимации.

Андрогин— prima material, содержащая «мужские» и «женские» элементы; соль Тайного огня, обладающая двойной природой; также «гермафродит», символ завершения Великого Делания и его результата — достижения статуса адепта или Совершенного Существа. (См. также ребис.)

Атанор— жаровня, иногда рассматриваемая как инкубатор. Упоминается, когда речь идёт о мягком или умеренном нагревании, а также «курятнике».

Аурипигмент— серный мышьяк, жёлтая мышьяковая обманка.

Бальнео— ванна или баня из воды, песка, золы и так далее, на которой нагреваются реагенты.

Великое Делание — сам процесс практики от начала и до конца; также используется в магии и мистицизме для обозначения завершения великого духовного или философского поиска.

Венера— медь.

Винный камень — или кремортартар; представляет собой твёрдый осадок виннокислого калия, в виде корки выпадающий на стенках винных бочек.

Вода— в алхимии — любая жидкость.

Гермафродит— см. андрогин.

Герметический, герметичный — относящийся к Гермесу Трисмегисту; также используется для обозначения плотно закрытого сосуда.

Дуб— дерево; один из компонентов Тайного огня, как считается, экстрагируется из дубовых угольев.

Дракон— обычно служит для обозначения «философской серы», но также используется с названием того или иного цвета для описания различных субстанций и стадий Делания.

Зелёный лев — начальная стадия Делания; одно из обозначений Первоматерии; растворитель.

Земля— по большому счёту любая твёрдая материя; в словосочетании «наша земля» обозначает Первоматерию.

Золото— обычное золото, но также алхимическое золото, то есть любой металл, прошедший трансмутацию; «Философское золото» обычно указывает на Первоматерию или на один из её компонентов; также иногда указывает на серу в составе Первоматерии. Aurum potabile — питьевое золото в виде тинктуры для терапевтического применения.

Квинтэссенция— буквально, пятая выжимка, или эссенция; высшее состояние вещества, аналогичное оккультным представлениям об Эфире, или Акаше (см. главу «Последняя тайна»). В алхимии также может обозначать металлический принцип после диссолюции (растворения), а также стадию рубедо Великого Делания, или красное вещество, получаемое в процессе или после кокции (варки).

Керация— смягчение твёрдого материала с целью перевести его в восковидное или жидкое состояние.

Кермес— разновидность дуба, дуб кермесоносный (quercus coccifera), в алхимии обозначает кермезит (сероокись сурьмы), который сродни сурьме.

Киноварь— сульфид ртути.

Когобация— повторное замачивание или заливание осадка дистиллята жидкостью, за которым следует новая дистилляция.

Кокция— варка.

Компост— смесь, находящаяся в Философском яйце, или круглом стеклянном сосуде.

Королева— аналогична серебру или луне. Белая королева означает стадию альбедо Великого Делания.

Король— аналогичен золоту, солнцу и сере; Красный Король означает рубедо, или стадию покраснения в процессе возрождения материи.

Крослет— тигель.

Купание короля (ванна короля) — жидкость, состоящая из «молока девственницы» и «философской ртути», в которую погружается Первоматерия на стадии ребиса.

Купель— маленькая неглубокая чаша или блюдо из пористого или неплавкого материала.

Купеляция— нагревание купели в потоке воздуха, как при аффинаже (очистке) золота и серебра.

Купорос— буквально блестящая кристаллическая материя, такая как белый купорос (сульфат цинка), зелёный купорос (сульфат железа) или синий купорос (сульфат меди); алхимики же подразумевали под ним философский растворитель (как, например, Василий Валентин) или использовали это слово (vitriol) в качестве шифра, составленного из первых букв фразы: Visita Interiora Terrae Rectificando Inventes Occultum Lapidem («Погрузись в глубь земли и через очищение обретёшь тайный камень»).

Луна— серебро; при употреблении совместно с солнцем может обозначать ртуть, или одно из двух начал, присутствующих в Первоматерии.

Луна философов — серебро философов: чистый живой алхимический дух серебра — очищенная эссенция Жара и Влаги.

Лунник— гроздовник полулунный (Botrychium lunara), также известный в алхимии как мартагон, или лилия кудреватая (Lilium martagon).

Магнезия— широко используемый термин, обозначающий некоторые субстанции минерального происхождения, в том числе пирита (серного и железного колчедана), магнитного железняка, пиролюзита (перекиси марганца) и, возможно, даже самой магнезии.

Марказит— пирит.

Марс— железо.

Мартагон— см. лунник.

Мастика— цемент, используемый для замазывания горлышек сосудов и герметизации сочленений лабораторного оборудования.

Меркурий— ртуть. «Наш меркурий» может обозначать, практически, всё, что угодно — от ртути, содержащейся в Первоматерии, до философской ртути, то есть соли, экстрагированной из Первоматерии посредством воздействия на неё Тайного огня. Ртуть философов, с другой стороны, означает женское начало, присутствующее в Первоматерии.

Мизерион— растение вида «волчье лыко», или «волчеягодник обыкновенный» (Daphne mezereum).

Молоко девственницы — соль, получаемая посредством воздействия Майской росы. (См. главу «Практика».)

Мультипликация— умножение; часто используется для обозначения трансмутации, но также и для концентрации силы Камня на завершающей стадии Делания, на которой требуется многократное повторение процесса.

Мышьяк(arsenic) — в текстах ранее XVI века обозначал «соль философов».

Навершие— см. алембик.

Огонь— принцип жара в состоянии материи.

Орёл— символ сублимации.

Панацея— универсальное лекарство, получаемое при помощи Камня.

Пеликан— пузатый циркуляционный сосуд с двумя ручками, используемый для продолжительной дистилляции.

Первоматерия— первичное вещество, которое алхимик должен найти, прежде чем приступать к Великому Деланию. (См. главу «Практика».)

Пирит— железный колчедан, естественный сульфид железа.

Проекция— трансмутация; осуществляется посредством небольшого количества Философского камня в порошкообразной форме, помещённого в восковую или бумажную оболочку и погружаемого в расплавленный металл, который предназначается к трансмутации.

Ребис— вещество, обладающее двойной природой и получаемое после прохождения первых двух стадий Делания; на третьей стадии ребис варится в Философском яйце.

Регимен— одна из семи степеней нагревания Философского яйца во время кокции. Термин введён в оборот Филалетом.

Реторта— нижняя часть перегонного куба, сделанная из глины или стекла; иногда называется также тыквой.

Роса майская — роса, собранная в марте и апреле для использования в мае.

Ртуть философов — женское начало Первоматерии.

Сатурн— свинец.

Селитра— нитрат калия, азотнокислый калий KNO₃.

Сера философов — мужское начало Первоматерии.

Солнце— золото. При употреблении совместно с луной, два этих термина обозначают соединение серы и ртути, двух компонентов Первоматерии.

Солнце философов — золото философов: чистый живой алхимический дух золота — очищенная эссенция Жара и Сухости.

Соль философов — средство, при помощи которого сера соединяется с ртутью философов. (Садуль отмечает, что до Василия Валентина и Парацельса эту соль часто называли мышьяком или не упоминали вообще.)

Солюция— растворение; процесс растворения твёрдой материи в жидкой.

Спагирика— приготовление лекарств посредством алхимических процессов.

Стибнит— антимонит, блеклая сурьмяная руда.

Сублимация— трансформация твёрдой материи — в летучую без прохождения жидкой стадии, за которой следует конденсация газообразной материи в жидкую на холодной поверхности.

Сухая вода — Тайный огонь, или «философская ртуть».

Тайный огонь — двойная соль, приготовляемая алхимиком; также известна как «первичный агент». (См. главу «Практика».)

Универсальное лекарство — Философский камень, измельчённый в порошок, растворённый и принимаемый в медицинских целях в виде тинктуры или масла, также известен как панацея. Если Делание доведено лишь до стадии альбедо, или побеления, получается менее сильное лекарство.

Универсальный растворитель — также алкагест; жидкий растворитель, используемый на всех трёх стадиях Великого Делания. Термин не обозначает буквально вещество, могущее растворить всё и вся, как иногда считается; иначе его просто не в чем было бы хранить.

Уроборос— змея, кусающая себя за хвост; символ бесконечности, вечности и циклической природы Великого Делания.

Фиксация— процесс закрепления летучего вещества, то есть перевода его из летучего состояния в плотное либо жидкое.

Философская ртуть — соль, получаемая из Первоматерии посредством воздействия на неё Тайного огня.

Хальмоза— стекольная пена, окалина от расплавленного стекла.

Хаос— Первоматерия в сыром, необработанном состоянии.

Чёрный дракон — символ стадии нигредо; смерть, распад, гниение.

Эликсир— эликсир жизни, получаемый из Философского камня в порошкообразной форме; также жидкое масло, получаемое из металлов и растений и используемое в дальнейшем в терапевтических целях в гомеопатической дозировке.

Юпитер— олово.

Яйцо— обычно Философское яйцо, стеклянный сосуд, в котором происходит окончательная варка (кокция) философских субстанций.

Яйцо грифона — ещё одна аллюзия на стеклянный сосуд в форме яйца; грифон, полулев-полуорёл, символизирует соединение летучего и фиксированного начал в двойной природе ртути.

Aqua regia — царская водка; азотная кислота (aqua fortis) в сочетании с соляной кислотой (spiritus salis); носит такое название, поскольку растворяет золото. Была известна ещё арабским алхимикам. Глаубер приготовил её путём дистилляции обычной поваренной соли с азотной кислотой.

Aqua vitae — водка, спирт, разбавленный водой и сконцентрированный посредством одной или нескольких дистилляций.

Argent-vive — ртуть, живое серебро, или меркурий; серебро в «живой», или подвижной, форме.

Calx-vive — негашёная известь.

Prima materia — см. Первоматерия.

Luna philosophorum — см. Луна философов.

Sol philosophorum — см. Солнце философов.

«Solve et coagula» — девиз, суммирующий основные процессы Великого Делания — растворение и сгущение. Плотная материя растворяется, а летучая сгущается.

Библиография и руководство к дальнейшему чтению по данной теме

Ahmed, Rollo: The Black Art, (John Long, 1936).

Albertus, Frater: The Alchemists Handbook, (Samuel Weiser Inc., New York, 1976).

The Alchemist of the Rocky Mountains, (Paracelsus Research Sociaety, Salt Lake City, 1976).

Alien, Paul M: (editor) A Christian Rosencreutz Anthology, (Rudolf Steiner Publications, New York, 1970).

Ambelain, Robert: Jean-Julien Champagne, alias Fulcanelli: Dossier Fulcanelli, (Les Cahiers de la Tour Saint-Jacques, No. 9, Paris, 1962).

Atwood, Mary Anne: A Suggestive Inquiry into the Hermetic Mystery, (William Tait, Belfast, 1918).

Avalon, Arthur: (Sir John Woodroffe) The Serpent Power, (Ganesh & Co. Ltd., Madras, 1918).

Barbault, Armand: Gold of a Thousand Mornings, (Neville Spearman Lt, 1975).

Barrett, Francis: The Magus, (Lackington, Allen & Co., London, 1801).

Blavatsky, H. P.: Isis Unveiled, 2 vols, (The Theosophical Publishing Society, London, 1877).

The Secret doctrine, 2 vols, (The theosophical Publishing Society, 1888).

The Key to Theosophy, (The theosophical Publishing Society, 1890).

Studies in Occultism, (Sphere Books Ltd., 1974).

Bonus, Petrus of Ferrara: The New Pearl of Great Price, 1894, (reprint: Arno Press, New York, 1974).

Bromage, Louis: The Occult Arts of Ancient Egypt, (Aquarian Press, 1960).

Brunton, Dr. Paul: The Secret Path, (Rider & Co., n. d.).

The Hidden Teaching Beyond Yoga, (Rider & Co., 1969).

A Search in Secret India, (Rider and Co., 1970).

Budge, Sir E. A. Wallis: Egyptian Magic, (Routledge & Kegan Paul, 1975).

The Book of the Dead, (Routledge & Kegan Paul, 1974).

Bulwer Lytton, Edward: A Strange Story, (Routledge, 1893).

Burckhardt, Titus: Alchemy, (Stuart & Watkins, 1967).

Burland, C. A.: The Arts of the alchemists, (Weidenfeld, 1967).

Butler, E. M.: The Myth of the Magus, (Macmillan, 1968).

Cammell, C. R.: Heart of Scotland, (Robert Hale, 1956).

Campbell, Joseph: The Masks of God: Primitive Mythology, Occidental Mythology, Oriental Mythology, vols 1-3, (Souvenir Press Ltd., 1973-1974).

Canseliet, Eugene: L'Alchimie Expliquee sur ses Textes Classiques, (Jean-Jacques Pauvert, Paris, 1972).

Carpentier, Louis: The Mysteries of Chartres Cathedral, (Thorsons Publishers, Wellingborough, Northants, 1972).

Cavaliero, Roderick: The Last of the Crusaders, (Hollis & Carter, 1960).

Cavendish, Richard: The Black Arts, (Routledge & Kegan Paul Ltd., 1967).

(editor) Man, Myth and Magic, 7 vols. (Purnell, 1970-1972).

Chambers, John (trans.): The Divine Pymander and Other Writings of Hermes Trismegistus, (Samuel Weiser Inc., New York, 1975).

Chikashige, M: Alchemy and Other Achievements of the Ancient Orient, (Tokyo, 1936).

Cockren, Archibald: Alchemy Rediscovered and Restored, (Rider & Co., 1940).

Colquhoun, Ithell: Sword of Wisdom, (Neville Spearman Ltd., 1975).

Cooper-Oakley, Isabel: The Count of Sain-Germain, (monograph, limited edition, Milan, 1912).

Cowen, Painton: Rose Windows, (Thames & Hudson, 1979).

Crow, W. В.: A History of Magic, Witchcraft and Occultism, (Aquarian Press, 1968).

Crowley, Aleister: Magick, (Routledge & Kegan Paul Ltd., 1973).

The Magical Record of the Beast 666, (Gerald Deckworth & Co. Ltd., 1972).

The Magical Diaries of Aleister Crowley, (Neville Spearman Ltd., 1979).

Magical and Philosophical Commentaries on the Book of the Law, (ed. Symonds & Grant, 93 Publishing, Montreal, 1974).

Gems from the Equinox, (ed. Regardie, Llewellyn Publications Ltd., St. Paul, Minnesota, 1974).

Magick Without Tears, (ed. Regardie, Llewellyn Publications Ltd., St. Paul, Minnesota, 1973).

The Confessions of Aleister Crowley, (ed. Symonds & Grant, Jonathan Cape Ltd., 1969).

The Book of Thoth, (Samuel Weiser Inc., New York, 1969).

777 and Other Qabalictic Writings, (Samuel Weiser Inc., New York, 1977).

Daraul, Arkon: Witches and Sorcerers, (Frederick Muller Ltd., 1961).

Secret Societies, (Frederick Muller Ltd., 1961).

De Rola, Stanislas Klossowski: Alchemy: the Secret Art, (Thames & Hudson, 1973).

Eliade, Mircea: The Forge and the Crucible, (Rider & Co., 1962).

Evans, Sebastian: (trans.) The High History of the Holy Grail, (James Clarke & Co. Ltd., Cambridge, 1969).

Evans-Wentz, W. Y.: The Tibetan Book of the Dead, (Oxford University Press, 1927).

Fortune, Dion: (Violet M. Firth), The Mystical Qabalah, (Ernest Benn Ltd., 1958).

Psychic Self-Defence, (Aquarian Press, Wellingborough, Northants, 1957).

Sane Occultism, (Aquarian Press, Wellingborough, Northants, 1972).

The Training and Work of an Initiate, (Aquarian Press, Wellingborough, Northants, 1978).

Fulcanelli: Le Mystere des Cathedrales, (Neville Spearman Ltd.,

1971).

Les Demeures Philosophales, (2 vols., Jean-Jacques Pauvert, Paris, 1964).

Grant, Kenneth: The Magical Revival, (Frederick Muller Ltd.,

1972).

Aleister Crowley and The Hidden God, (Frederick Muller Ltd.,

1973).

Cults of the Shadow, (Frederick Muller Ltd., 1975).

Nightside of Eden, (Frederick Muller Ltd., 1976).

Gray, R. D.: Goethe the Alchemist, (Cambridge University Press, 1952).

Gurdjieff, G. I.: All and Everything (First Series), or Beelzebub's Tales to his Grandson, (Routledge & Kegan Paul Ltd., 1963).

All and Everything (Second Series), Meetings With Remarcable Men, (Routledge & Kegan Paul Ltd., 1963).

Hall, Manly P.: An Encyclopaedic Outline of Masonic, Hermetic, Qabbalistic and Rosicrucian Symbolical Philosophy, (Philosophical Research Society, Los Angeles, 1928; reprinted 1977).

Orders of the Great Work: Alchemy, (Philosophical Research Society, Los Angeles, 1949 and 1976).

Orders of the Quest: The Holy Grail, (Philosophical Research Society, Los Angeles, 1949 and 1976).

Freemasonry of the Ancient Egyptians, (Philosophical Research Society, Los Angeles, n. d.