КОНТРОЛЬНЫЕ ОПЫТЫ И КРИМИНАЛИСТИКА

Сознание большой ответственности при воспроизведении реконструкции и не всегда сочув- ственное суждение историков о степени приближения к подлинности в создаваемых этнических портретах побудили меня поставить ряд проверочных, контрольных работ.

В Институте антропологии Академии наук были получены три достаточно характерных че- репа — папуас, казах и хевсур. Все черепа с ярко выраженными этническими признаками. У всех черепов мною реконструирована была только левая сторона, правая половина черепа оставалась обнаженной, в целях контроля. Независимо от возраста и этнической принадлежности того или иного черепа, все они были одеты в одинаковой толщины слой мягких тканей. Нос, рот, глаза бы- ли построены по данным каждого черепа. Уши были разрешены схематически. В результате полу- чились три головы не только с чертами этнического портрета, но и с целым рядом деталей чисто индивидуального характера. Например, папуас оказался не очень характерным в этническом от- ношении с явно выраженными негроидными элементами. Казах имел слабые следы метисации (удалось выяснить, что череп происходит из православного кладбища). Голова хевсура имеет ярко выраженные черты человека из высокогорных районов Хевсуретии, откуда, как оказалось, и про- исходит данный череп.

Несмотря на то, что ни возраст, ни индивидуальность не были учтены, полученные портреты совершенно отвечали возрастам черепов и, что особенно интересно, имели ряд черт индивидуаль- но портретных. Этот опыт окончательно убедил меня в возможности изготовления по черепу ре- конструкций, имеющих портретное сходство.

Разрешению этой проблемы и было посвящено все последнее время, но тут на моем пути возникло совершенно неожиданное препятствие. Оказалось, что именных черепов, т.е. черепов, связанных с портретами, в распоряжении научных и учебных институтов почти нет. Однако, кое- что в этом направлении все же удалось сделать.

В 1912 г. в Москву была привезена группа папуасов, которая и демонстрировалась для ши- рокой публики. Анучин вел очень тщательное наблюдение над этой группой, и именно по его на- стоянию они и были увезены из Москвы, так как суровый климат был для них губителен. Но один из папуасов все же заболел туберкулезом и погиб. Анучину удалось получить в Музей антрополо- гии МГУ труп скончавшегося папуаса, где и были проведены очень тщательные и интересные ис- следования. В настоящий момент в Музее хранится ряд ценнейших препаратов и в том числе пол- ный скелет папуаса. Череп этого папуаса и послужил для моей первой контрольной работы в 1939 г. Само собой разумеется, что я, конечно, не имел ни малейшего представления о том, чей череп был мне передан для воспроизведения внешнего облика. По данному черепу была восстановлена половина лица. Несмотря на то, что череп был одет в толщину покровов, типичную для европейца, опыт удался; особенно это очевидно при рассмотрении профиля изображения. Подлинная фото- графия этого папуаса изображает его в пышной прическе, с массой украшений, бородой и встав- ленными в нос и в губу клыками какого-то животного. Несмотря на это, сходство таково, что только очень немногие из скептиков могли сказать, что оно антропологического, а не индивиду- ального порядка, однако и они должны были признать несомненность этого сходства (рис. 29).

Второй опыт был произведен по черепу Лустало, известного спортсмена своего времени, за- мечательного пловца, первым переплывшего Ламанш, впоследствии прекрасного тренера по фех- тованию и боксу. Лустало завещал свой скелет Институту им. Лесгафта в Ленинграде, где прора- ботал многие годы. Восстановленное мною лицо Лустало было опознано рядом его учеников, ко- торые все предполагали, что предложенный их рассмотрению портрет учителя был мною выпол- нен по плохой фотографии, так как я не знал, какую он носил прическу, и сделал ее не такой и, кроме того, совсем не сделал ему усов, столь характерных для него.

Ставя себе задачу разрешения метода построения портретной реконструкции лица неизвест- ного по черепу и доведения этого метода до практически прикладного руководства, я счел естест- венным провести возможно большее число контрольных работ. Я был убежден, что в процессе на- копления опыта могут быть неудачные, несовершенные реконструкции, но основная их масса должна быть близка к оригиналу. Только путем массового накопления опыта, наряду со система- тическим наблюдением и измерением лица живых людей, а равно и на трупах, возможно будет создать действительно методику, с помощью которой не только я, но и мои преемники смогут с достаточной точностью восстанавливать лица неизвестных им людей. Говоря о портретности, я не имею в виду абсолютную идентификацию полученной реконструкции с лицом некогда жившего человека, а такую степень приближения к подлиннику, по которой с очевидностью мог бы быть опознан неизвестный. Достаточно известно, что даже фотографический портрет отнюдь не являет- ся полным тождеством снятого. Еще менее объективен портрет художественный, будь то живо- писный или скульптурный образ. Реконструкция по черепу, в силу чисто механического, объек- тивного подхода к решению ряда деталей должна занять какое-то промежуточное звено между ху- дожественным образом и фотографией. Реконструкция по черепу должна дать обобщенный облик, имеющий, однако, все черты портретности, достаточной для опознания неизвестного.

В конце 1940 г. и начале 1941 г. мне удалось поставить массовый контрольный опыт. Мой первый учитель, профессор кафедры судебной медицины в г. Иркутске, А.Д. Григорьев в это вре- мя был заведующим кафедрой судебной медицины 3-го Московского медицинского института и через свою анатомическую базу в Лефортовском морге обеспечил производство моих контроль- ных работ. За короткое время было обработано 12 голов. Техника работы была следующая: в мое распоряжение поступали мацерированные черепа с номерами протоколов Лефортовского морга, присылаемые по почте в Ленинград. По окончании реконструкции ряда голов я выезжал с ними в Москву, где на специальных конференциях кафедры судебной медицины излагал принципы своей методики и демонстрировал полученные результаты. Контрольным материалом служили фото-

 

 

Рис. 29. Контрольный опыт восстановления головы папуаса. Опыт проведен по поручению кафедры антропологии МГУ в 1938 г. Данный контрольный опыт восстановления головы папуаса при помощи стандартов, полученных в ре- зультате изучения европеоидов и монголоидов, свидетельствует об единых законах соотношений мягких покровов к рельефу черепа для всех человеческих рас. Степень изменчивости толщины мягких покровов всегда соответствует оп- ределенным морфологическим особенностям той или иной детали черепа.

графии, снятые представителями уголовного ро- зыска, и хранящиеся в Лефортовском морге про- токолы. Естественно, что эти документы я впер- вые видел во время демонстрации изготовленных мною контрольных голов. Три конференции были посвящены данным опытам. На первом докладе были продемонстрированы шесть голов, из них одна русская женщина, три русских мужчины, один поляк и один китаец. На втором заседании демонстрировались четыре мужских головы: один русский, остальные украинцы. На третьем — две мужские головы. Полученные результаты пре- взошли все мои ожидания. Во всех 12 случаях было констатировано несомненное портретное сходство в степени, вполне достаточной для опо- знания умершего при сличении реконструкции с фотографией. Большим минусом было то, что фо- тографии во всех случаях были сняты с трупов, подвергавшихся уже анатомическому вскрытию. В своих же реконструкциях я давал живое лицо. Результатами этих работ заинтересовались антро- пологи, и поэтому доклад со специальной демон- страцией новых контрольных опытов был повто- рен в Антропологическом институте МГУ. Про- токолы всех этих совещаний документируют по- лученные мною результаты, и поэтому считаю возможным привести один из них в настоящей работе (рис. 30). Как видно из приведенных до-

 

Рис 30. Протокол контрольных восстановлений по материалам Лефортовского морга. Руководитель проф. А. Григорьев.

кументов, проблема портретной реконструкции мною в какой-то степени разрешена, и в настоя- щий момент я обладаю достаточным аппаратом для воспроизведения портретной реконструкции лица неизвестного, имея в своем распоряжении только его череп.

По поручению Антропологического музея МГУ в конце 1940 г. мною был проведен интерес- нейший опыт портретного восстановления.

Рис.31. Контрольное восстановление головы рецидивиста Валданова, г. Ташкент, кафедра судебной медицины, руководитель проф. Марковин. А — процесс восстановления, Б — восстановленная голова, В — подлинный портрет.

 

Мария Достоевская

Несколько лет тому назад на одном из кладбищ гор. Москвы был вскрыт один из склепов. Склеп этот был аннотирован и вскрытые скелеты точно определены. Волоцкой, работавший по данному остеологическому материалу, выяснил именную принадлежность каждого из скелетов.

Передавая мне один из этих черепов, Волоцкой сообщил, что умерший жил, примерно, около 100 лет тому назад и имел родственное отношение к одному из русских писателей. Череп был фраг- ментирован, отсутствовали затылочная кость и основание черепа. Лицевые кости сохранились плохо. Вся поверхность лицевого скелета мелко растрескалась в разных направлениях, причем не- которые отдельности выкрошились, особенно сильно пострадали зубы. На своде черепа сохрани- лись волосы, в виде тлена, расчесанные на прямой пробор, длина некоторых волос достигала 5—7 см, общий тон серовато-зеленый, с некоторыми участками сохранившегося бледно-каштанового цвета. Волосы хрупкие распадающиеся при прикосновении. Однако, несмотря на некоторую де- фектность черепа, он был настолько характерен, что даже при беглом взгляде можно было дать суммарное описание портрета его обладателя. Череп принадлежал молодой женщине, умершей в возрасте 36—37 лет. Эта женщина имела очень широкий овал лица, высокий лоб, с сильно разви- тыми лобными буграми. Лоб был широкий, красиво моделирован, с тонко очерченным надбровь- ем, и как нельзя лучше гармонировал с широким раструбом открытых, почти квадратных, орбит. Носовые кости образуют узкий, крышеобразный свод, резко выступающий за линию лба. Груше- видное отверстие носа сердцевидной формы, почти симметрично. Подносовой шип, хорошо раз- витый, обращен книзу. Скуловые кости, тонко очерченные, широки, слабо профилированы, что совершенно совпадает с широким сводом черепа. Верхняя челюсть красиво моделирована, зубы образуют правильный ножницевидный прикус. Нижняя челюсть характерно женская по своей лег- кости, относительно широкая. Подбородок острый и тонкий, резко очерченный, направлен прямо вперед.

Описанный череп дает представление о том, что умершая обладала высоким, большим лбом, широким овалом лица, большими, красиво поставленными глазами, относительно большим с вол- нистой спинкой носом, с чуть свешивающимся концом. Рот небольшой, с тонкими губами, краси- вого рисунка. Острый небольшой подбородок, резко выступающий вперед,

В соответствии с приемами разработанной методики сначала были воспроизведены основ- ные жевательные мускулы, затем нанесены были гребни по сагиттальным и горизонтальным сече- ниям лица, документирующие толщину мягких покровов, после этого была оформлена сначала правая, а затем и левая половина лица. Учитывая характер сохранившейся прически и сопоставляя ее с модами соответствующего времени, я воспроизвел наиболее простую и вместе с тем наиболее принятую прическу 30-х годов прошлого столетия. Волосы на своде черепа были разделены пря- мым пробором, на затылке собраны в высокий узел, а с боков лица свисали недлинные, но широко завитые букли. По окончании работы я узнал, что мною была восстановлена голова матери Федора Михайловича Достоевского — Марии Достоевской, урожденной Нечаевой.

Контрольным документом послужил единственный портрет Марии Достоевской, написан- ный пастелью художником Поповым в своеобразной манере портретной живописи начала XIX ве- ка. На этом портрете М. Достоевская изображается в прическе и костюме мод 1820 г. в возрасте 19—22 лет. Умерла М.Ф. Достоевская молодой в 1836 г., прожив после написания с нее портрета не менее 13—14 лет. Несмотря на такую разницу в возрасте и некоторую манерность живописного портрета, совершенно очевидно, что оба изображения документируют одно и то же лицо. Таким образом была подтверждена правильность произведенного контрольного опыта. Что данный опыт восстановления лица по черепу удачен, подтверждается сходством полученной реконструкции с портретами детей Марии Достоевской. При этом сравнении становится вероятной не только общ- ность фамильного сходства, но и меньшая близость к подлиннику портрета, написанного с натуры, чем реконструкции, сделанной спустя сто лет после смерти и только поданным черепа (рис. 32).

Криминалистика

В криминалистической практике нередки случаи, когда невозможно бывает опознать постра- давшего. Большей частью это бывает в результате разрушения, т.е. тогда, когда труп в силу каких- либо причин попадает в условия, в которых процесс разрушения форсируется, и пострадавший бывает обнаружен в таком состоянии, что опознание его возможно только по вещам, его сопрово- ждающим. Однако бывают случаи, когда нет никакого сопровождающего материала, могущего способствовать опознанию умершего (например, сильно обгоревшие трупы или утопленники). В практике криминалистики имеет место и заведомое уродование трупа, расчленение его, в целях сокрытия личности убитого. Во всех подобных случаях, если сохранился череп или даже его фрагменты, возможно применение методики восстановления лица, что обеспечит доброкачествен-

 

Рис. 32. Документальное восстановление скульптурного портрета Марии Достоевской, урожденной Нечаевой. А — череп, Б — начальный этап восстановления, В — восстановленная голова, Г — портрет живописца Попова, написан- ный им с натуры в модной в то время живописной манере.

ный материал для опознания пострадавшего. Как ни мала практика применения в криминалистике нашей методики, она все же достаточно показательна и достойна упоминания в настоящей работе, хотя бы только как иллюстрация подлинности портретной реконструкции лица по черепу.

В 1939 г. в одном из окрестных лесов близ Ленинграда вдали от какого-либо населенного пункта случайно был обнаружен разрушенный скелет человека. С костями не было найдено ни- каких материалов, которые могли бы способство- вать опознанию умершего. Кости скелета были найдены в беспорядке, раскиданными на площади около 12—15 м. На эпифизах многих из этих кос- тей имелись очевидные следы зубов крупного хищника. Этот факт на первых порах послужил доводом к тому, чтобы объяснить гибель постра- давшего нападением волков. Спустя некоторое время в 20 м от места находки костей был обна- ружен череп пострадавшего, который имел след сильного удара тупогранным орудием, продавив- шим слева чешую лобной кости. Образовавшаяся промятина треугольной формы, глубиной до 11 мм, имеет круговую, местами сквозную трещину. С правой стороны затылочной части черепа, чуть выше сосцевидного отростка, параллельно шву височной кости, нанесено не менее 20—25 секу- щих ударов орудием, имеющим тонкое, острое лезвие, оканчивающееся углом. Таким образом в результате этих многочисленных параллельных ударов в черепе был вырублен кусок кости, вследствие чего образовалось отверстие продол-

говатой формы 11х6 см. По данным следователя, воспроизводится следующая картина убийства. Человек, значительно превосходивший по росту пострадавшего, нанес ему удар спереди в лоб. Этот удар был настолько силен, что, вероятно, и один мог бы быть причиной смерти. Пострадав- ший упал лицом вниз. Убийца, не меняя своего места, стал наносить судорожные, быстрые удары в затылок; удары были небольшой силы и наносились не всем лезвием, а только углом. Все это свидетельствует о некоторой неопытности убийцы; видимо, он безотчетно наносил один удар за другим до тех пор, пока жертва не перестала двигаться. Орудие, которым было произведено убий- ство, вероятнее всего легкий плотничий топор с тонким, хорошо отточенным лезвием. Первый удар мог быть нанесен обухом этого же топора.

Никаких определенных сведений о возрасте, тем более о поле пострадавшего, судебная экс- пертиза дать не могла, а так как не было никаких сопровождающих вещей, вопрос об опознании, а следовательно, и вопрос о выяснении причин убийства не мог даже быть поставлен. Совершенно случайно, в поисках материала для контрольных работ, я встретился с данным случаем. Череп был передан мне. Задача заключалась в том, чтобы определить пол, возраст и восстановить некий об- лик пострадавшего. Прекрасная сохранность черепа дала возможность с достаточной точностью выяснить возраст. Это был юношеский череп 12—13 лет. Значительно труднее было определение пола, так как вследствие молодости пострадавшего характерные признаки пола на черепе были выражены слабо. Но все же некоторое усиление рельефа затылка, а равно и микрорельефа лицево- го скелета указывали на то, что вероятнее всего это был мальчик.

Используя данные рентгенограмм мальчиков в возрасте 10—13 лет, я составил схематиче- скую таблицу толщины мягких покровов. При помощи этой схемы стандартов и ранее изложен- ных приемов на данном черепе была воспроизведена голова мальчика 13 лет. Голова была сфото- графирована в различных ракурсах. Для придания большей убедительности реконструкция была одета в пальто и кепку. Таких фотографий было изготовлено 7 штук. Следственными органами было в конце концов выяснено, что более полугода тому назад в деревне X, находящейся недалеко от места убийства, пропал мальчик. Отец этого мальчика был вызван следственными органами г.

 

 

Рис. 34. Процесс восстановления головы убитой В. Носовой 22 лет, г. Сталинград. А — череп, Б—В — процесс рабо- ты, Г — готовая реконструкция, Д — фотография Валентины Косовой (в возрасте 16 лет.

Ленинграда для свидетельского показания. При опросе он высказал предположение о том, что его сын убежал и беспризорничает. Для получения совершенно объективного показания следственные органы предъявили отцу пропавшего мальчика до 30 фотографий беспризорников; в числе этих фотографий были фотографии, снятые с восстановленной головы убитого. Отец сразу, безогово- рочно узнал в реконструкции своего сына, выделив из общего количества карточек все 7 фотогра- фий. Таким образом мальчик был опознан отцом по фотографии, снятой с головы, которая была восстановлена но черепу.

Дальнейшая работа следственных органов по данному делу не была связана со мной и я ее не знаю (рис. 33).

24 апреля 1940 г. в г. Сталинграде исчезла молодая женщина Валентина Косова (1918 г. ро- ждения, беременная на 8-м месяце). Привлечен- ный к уголовной ответственности муж Косовой А. Бояринцев вскоре был отпущен за отсутствием опорачивающих его улик.

В августе 1940 г. в лесу был найден разроз- ненный скелет женщины. В связи с этим Боярин- цев был снова заключен под стражу, вторично реабилитировался и был отпущен на свободу. Де- ло о пропаже Валентины Косовой было прекра- щено. Спустя шесть месяцев, следователь Кирки- на, просматривая старые дела, встретила дело Ва- лентины Косовой. Заинтересовавшись им, Кирки- на ознакомилась с немногими данными этого де- ла, вскрыла погребенные останки скелета, най- денные в лесу, и вновь возбудила дело. Нужно было доказать, что данный скелет принадлежал Валентине Косовой. Киркиной было известно о предпринятых мною опытах восстановления лица по черепу, а поэтому, запросив меня письмом, она выслала мне череп. 3 апреля 1941 г. была получе- на посылка с черепом. Для вскрытия посылки бы-

ла создана комиссия в составе научных сотрудников Института истории материальной культуры С.С. Черникова, П.А. Круглова и Б.Б. Пиотровского. Комиссия вскрыла посылку и передала мне для работы череп. Полученный череп, к сожалению, лишен был нижней челюсти, что крайне за- трудняло процесс реконструкции и вносило много гадательного в решение овала лица, характера рта и подбородка. Сохранность черепа хорошая, отсутствуют только передние резцы. Пол несо- мненно женский. Возраст, судя по швам черепа, зубам и некоторым юнальным чертам строения лицевого скелета и основания черепа, от 20—23 лет. Лицо средней высоты, довольно широкое, правильной овальной формы. Лоб высокий с выраженными лобными буграми. Глаза небольшие. Нос тупой, широкий, небольшой, с волнистой спинкой, несколько вздернут. Рот небольшой, пра- вильного рисунка с хорошо выраженным фильтрумом. При восстановлении отсутствующая че- люсть была заменена другой, подобранной по прикусу зубов, но несколько более массивной, чем следовало бы (более подходящей челюсти найти не удалось, несмотря на то, что в связи с этим было просмотрено хранилище отдела Антропологии музея этнографии Академии наук и исследо- вано более 350 челюстей). Вследствие этого не вполне ясны были характер углов челюсти и общее выступание подбородка. По восстановлении маски лица и фотографической фиксации его комис- сией был вскрыт конверт с фотографией, присланный следователем. Со слов членов комиссии бы- ла воспроизведена прическа и только после окончания всей головы и ее фотографирования я впер- вые имел возможность ознакомиться с присланной фотографией. Никаких добавлений, поправок лица, сделанного до ознакомления с фотографией, внесено не было, так что данное лицо было воспроизведено только на основании черепа и при сравнении его с фотографией Косовой обнару- жило несомненно сходные черты как в общем характере, так и в строении отдельных деталей. Овал лица, его профилировка очень близки к фотографии; несомненно, что восстановленное лицо

выглядит значительно старше, но это естественно, так как фотография снята за несколько лет до смерти. При сравнении можно видеть, что нос, лоб, характер щек и верхней губы совершенно идентичны. Некоторое огрубение черт воспроизведенного лица по отношению к фотографии сле- дует отнести за счет возрастной разницы и, самое главное, за счет чего, что пострадавшая была беременной, что могло в какой-то мере сказаться на лице, хотя бы в утрате юношеской припухло- сти. Кроме того, предлагаемую реконструкцию головы следует рассматривать только как маску, лишенную какого-либо выражения, так как, выполняя работу для следственных органов, я, естест- венно, не счел возможным передавать в лице какие-либо эмоции, могущие внести определенное искажение действительного облика. Описание черепа и восстановленное лицо документируют то, что сам череп мог принадлежать только молодой женщине и именно только Валентине Косовой (рис. 34).

Мое заключение и фотографии, снятые с восстановленной головы, были высланы по требо- ванию прокуратуры в г. Сталинград. Состоялся суд, на котором как неопровержимое доказатель- ство фигурировали эти материалы. Преступник был уличен и осужден.

Следователь Киркина в своем письме сообщила мне, что сделанная мною реконструкция особенно близка к последним фотографиям Валентины Косовой.

Как автор метода и произведенной работы я горд тем, что мои многолетние упорные искания в области портретной реконструкции не только завершились некоторым успехом, но и нашли себе применение в столь ответственной области государственной системы, как следствие и судопроиз- водство. Письмо следователя Киркиной, документирующее основные детали дела Косовой, счи- таю возможным привести в настоящей работе (рис. 35). Этими двумя случаями не ограничивается криминалистическая практика моей методики.

Последняя работа этого порядка, которая приводится здесь как опыт контрольной реконст- рукции, была произведена в конце 1946 г. В 1942 г. в бою под Москвой погиб молодой боец Алек- сандр Б. Спустя много времени родственники получили разрешение перевезти прах. Место погре- бения было известно. Но в одной могиле было погребено два бойца. Несмотря на то, что родст- венники были почти уверены в том, что извлеченные ими останки действительно принадлежали Александру, элемент сомнения был настолько велик, что мать и отец просили меня помочь им в решении данного вопроса. Моя задача сводилась к созданию по представленному мне черепу лица погибшего. По окончании моей работы в присутствии сотрудников Института антропологии мать подтвердила полученное мною сходство, после чего мне была передана фотография. Полученный

результат меня вполне удовлетворял. Сходство действительно было налицо и, следовательно, моя задача была решена. Учитывая особые условия данной работы, я предложил матери внести в скульптуру все желаемые ею поправки. Осмотрев скульптурную голову своего сына, мать отказа- лась от внесения каких-либо поправок, мотивируя свой отказ словами: «Он часто был такой». Фо- тореконструкцию и подлинную фотографию прилагаю (рис. 36).