Не думай о добре, не думай о зле
Некий монах по имени Хуэймин преследовал Шестого патриарха с намерением отобрать у него одеяние и чашу учителя[61]. Увидев это, патриарх положил одеяние и чашу на камень и сказал Хуэймину: — Эти вещи — только свидетельства веры. Разве можно завладеть ими силой? Возьми их, если можешь. Хуэймин попытался поднять одеяние и чашу, но они были тяжелы, как гора. Сгорбившись от стыда, Хуэймин сказал: — Я пришел за истиной, а не одеждой. Прошу вас, откройте мне ее. Шестой патриарх сказал: — Когда ты не думаешь о добре и не думаешь о зле — это и есть твой изначальный облик[62]. Услышав эти слова, Хуэймин достиг просветления. Тут его прошиб пот, из глаз полились слезы, и он сказал с поклоном: — Вы открыли мне сокровенные слова и сокровенный смысл. Есть ли в учении что-нибудь более глубокое? — То, что я поведал тебе, — ответил Шестой патриарх, — вовсе не тайна. Если ты постигнешь свой изначальный облик, тайна всегда будет с тобой. Хуэймин сказал: — Хотя я много лет учился у Хуанмэя, я не смог уразуметь свой облик. Ныне же, получив от вас наставление, я уподобился человеку, который пьет воду и сам знает, холодная она или теплая. Могу ли я назвать вас своим учителем? — Мы оба ученики Хуанмэя, — ответил Шестой патриарх. — Но ты должен ценить то, чего достиг сам. Умэнь заметил: Шестой патриарх, можно сказать, по-матерински заботился о семье, попавшей в беду. Он снял с плода кожуру, вынул из него косточку и положил ученику в рот. Тому оставалось только проглотить его. Такое не опишешь, не нарисуешь, Не восславишь и не сможешь испытать. Изначальный облик ни в чем не прячется, Даже если исчезнет весь мир, он не прейдет. Бессловесный разговор Один монах спросил наставника Фэнъаня: — Ни словом, ни молчанием не выразить смысла бытия. Как же поведать истину? Фэнъань ответил: — Мне все видится весна на южном берегу Янцзы. Стайки птиц щебечут среди ароматных цветов[63]. Умэнь заметил: Поучения Фэнъаня подобны вспышкам молний, освещающим путнику дорогу. Зачем же прибег он к словам человека, жившего прежде него? Если поймешь их смысл, ты пойдешь собственным путем. Тогда, перестав говорить о самадхи[64], сумеешь выразить истину в одной фразе. Не разглашая заветной строки, Он высказал истину чужими словами. Если бы он болтал и дальше, Он бы вконец всех запутал. Проповедь с третьего сиденья Наставнику Яншаню приснилось, что он попал в царство Майтрейи и сидел там на третьем сиденье. Вдруг один святой объявил: «Сегодня проповедь прочтет тот, кто сидит на третьем сиденье». Яншань выхватил у святого посох и сказал: «Истина Махаяны вне четырех тезисов и сотни отрицаний[65]. Внемлите же! Внемлите же!» Умзнь заметил: Была ли это проповедь или нет? Если откроешь рот — солжешь. Если промолчишь, тоже погубишь истину. А тот, кто не говорит и не молчит, будет в тысячу раз дальше от правды. Белым днем, под голубым небом Он во сне ведет речь о сне. Чудовище из чудовищ, Он хотел обмануть всех вокруг. Два монаха свертывают занавес Фаянь, настоятель монастыря Цинлян, перед началом проповеди приказал поднять бамбуковый занавес у входа в зал. Два монаха принялись его сворачивать. Фаянь сказал, указав на монахов: — Один из них прав, другой ошибается. Умэнь заметил: Кто в постижении истины прав, а кто ошибается? Тот, кто может взглянуть на это одним глазом мудрости, поймет, где дал промах настоятель монастыря Цинлян. Но даже если это случится, не вздумайте искать меру правоты и заблуждения. Когда поднят занавес, открывается чистое небо, Но небеса не стремятся угодить нашей школе. Не спорь с небесами и не пытайся им подражать, Скройся там, куда не проникает ни одно веяние. Это не сознание и не Будда Один монах спросил Наньцюаня: — Существует ли истина, которой никто прежде не учил? — Да, существует, — сказал Наньцюань. — Что это за истина? — вновь спросил монах. Наньцюань ответил: — Не это сознание, не этот Будда, не эти вещи[66]. Умэнь заметил: Отвечая на один вопрос, Наньцюань растратил все свое состояние. Какая непомерная расточительность! Своей словоохотливостью Наньцюань все испортил. В безмолвии скрывается подлинная заслуга. Даже если высохнут все моря, Слова не приведут к истинному пониманию. Наставления Лунтаня Когда Дэшань пришел за наставлениями к Лунтаню, они беседовали до глубокой ночи. Наконец Лунтань сказал: — Уже поздно. Что ты не уходишь? Приподняв полог, Дэшань выглянул наружу и увидел, что вокруг темным-темно. — На улице совсем темно, — сказал он. Лунтань зажег для него свечу, но едва Дэшань взял свечу в руки, Лунтань задул ее. В этот момент Дэшань постиг истину. — Что же ты понял? — спросил Лунтань. — Отныне я не буду сомневаться в правдивости слов старых учителей, — сказал Дэшань. На следующий день, проповедуя, Лунтань сказал монахам: — Среди вас есть один человек. Его зубы — как кончики мечей, торчащие из дерева. Его рот — как чаша, наполненная кровью. Если ударить его палкой, он даже не оглянется. Когда-нибудь он дойдет до вершины горы и вознесет туда светоч моего учения. В тот день Дэшань бросил в огонь свои толкования на сутры, сказав: — Как бы ни были глубоки записанные здесь мысли, перед истиной они точно кончик волоска под небом. Объяснять с их помощью мир — все равно что добавлять по капле воды в океан. С этими словами Дэшань ушел из монастыря. Умэнь заметил: Когда Дэшань еще жил в родных местах, он не скрывал недовольства. Он отправился на юг с намерением опровергнуть учение южных монахов о передаче истины помимо наставлений. По дороге он встретил старую женщину, которая спросила его: «Что за сочинения ты несешь с собой?» — «Я несу свои толкования на Алмазную сутру»[67],— ответил Дэшань. Женщина сказала: «Я слышала, что в этой сутре говорится: "Прошедшее сознание нельзя задержать. Будущее сознание нельзя задержать". Какое же сознание вы ищете?» Услыхав этот вопрос, Дэшань словно язык проглотил. Наконец он спросил у женщины, кто из наставников чань проповедует в ее округе. Женщина ответила, что в пяти ли от места их встречи живет учитель Лунтань. Вконец растерянный, позабыв и думать о своих прежних намерениях, Дэшань отправился к Лунтаню, а тот обласкал его, как увечного ребенка, который еще не знает о своем уродстве. А потом он словно вылил ушат грязной воды на разгоряченного юнца. Если хорошенько подумать, все это смахивает на балаган. Лучше увидеть воочию, чем слышать о славе. Но, раз увидев, вновь полагайся на слух. Он задрал свой нос высоко, Но глаза ею были слепы Не ветер и не флаг Шестой патриарх услыхал, как спорили два монаха. Один монах говорил: — Движется флаг. Другой говорил: — Движется ветер. Шестой патриарх подошел и сказал: — Движется не флаг и не ветер, а сознание. Монахи согласились. Умэнь заметил: «Движется не ветер, не флаг, а сознание». Что хотел сказать патриарх? Вдумайтесь хорошенько, и вы поймете, что два монаха покупали железо, а хотели приобрести золото. Шестой патриарх не мог на это смотреть и сам устроил такую сделку. Ветер, флаг и сознание движутся, Повсюду — одно и то же. Но стоит раскрыть рот — И наши слова нам изменяют.
Популярное: Почему двоичная система счисления так распространена?: Каждая цифра должна быть как-то представлена на физическом носителе... Как выбрать специалиста по управлению гостиницей: Понятно, что управление гостиницей невозможно без специальных знаний. Соответственно, важна квалификация... ©2015-2024 megaobuchalka.ru Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. (485)
|
Почему 1285321 студент выбрали МегаОбучалку... Система поиска информации Мобильная версия сайта Удобная навигация Нет шокирующей рекламы |