Глава VIII. Краткий исторический очерк постановлений о внебрачных детях до издания действующих западноевропейских кодексов 2 страница

И у нас согласно ясному тексту нашего закона (родители обязаны давать детям пропитание: ст. 172) обязанность содержания детей должна быть признана совместной обязанностью обоих родителей, сообразно со средствами каждого из них. Следовательно, если отец - без средств и добыть их не в состоянии, а мать располагает средствами, она должна быть привлечена к обязанности содержания детей.

Согласно нашему закону (ст. 172), как и общегерманскому (_ 1602), родители обязаны давать содержание несовершеннолетним детям, т. е. не достигшим 21 года. Сенат в одном из своих решений высказывается в пользу сохранения за детьми права на получение содержания от родителей и по достижении совершеннолетия, раз они еще нуждаются в попечении родителей (Касс. реш. 1893 г. N 106), основывая это мнение, во-первых, на ст. 174, по которой, по достижении детьми надлежащего возраста, родители пекутся об определении сыновей в службу или промысел, соответственно их состоянию, и об отдаче дочерей в замужество, во-вторых, на пожизненном сохранении за отцом и матерью родительской власти и, в третьих, на правилах о пенсии, по которым, хотя право на пенсию для сыновей продолжается до 17 лет, а для дочерей - до выхода замуж, но по болезни право на пенсию может быть сохранено по смерти детей (вышеук. реш.). Но такому толкованию противоречит ясный и категорический смысл закона. дающего право детям на получение содержания только до совершеннолетия их, совпадающего обыкновенно с наступлением работоспособности получающего содержание. Статья 174 не дает никаких указаний на продолжение содержания и по достижении 21 года: "надлежащий возраст", о котором говорит она, есть возраст, годный для занятия службой или промыслом и для выхода замуж. Такой возраст может наступить не позже, а раньше достижения 21 года. Постановления о пенсиях имеют целью обеспечить детей лица, проходившего государственную службу, и как вытекающие из отношений публичных не имеют аналогии с правилами о содержании детей родителями как узаконениями частноправного характера.

В наших местных законах обязанность родителей доставлять детям содержание - в одних определяется полнее, в других - короче. По Остзейским законам родители обязаны печься о жизни и здравии находящихся в их власти детей, доставлять им пропитание и одежду, соответствующие своему званию и достатку (Св. зак. остз., ч. III, ст. 199). Гражданское уложение Царства Польского повторяет краткое постановление Французского кодекса: супруги, вступая в брак, тем самым принимают на себя общую обязанность давать пропитание, содержание и воспитание своим детям (ст. 237). Бессарабские законы говорят об общей обязанности родственников по восходящей и нисходящей линии доставлять друг другу пропитание в случае бедности (Шестикн. Арменоп., III, 5, _ 77).

Алиментарная обязанность, или обязанность содержания, находится в зависимости от материальной возможности выполнить ее обязанным (наличности средств и работоспособности его и от наличности нужды управомоченного, неимения или недостаточности средств и неспособности приобрести их своим трудом).

В силу того, что обязанность кормить других наступает лишь после удовлетворения собственных нужд по приобретению необходимых средств к жизни, обязанность доставлять содержание родственникам наступает тогда и в такой мере, когда и в какой мере привлекаемый к ней в состоянии ее нести (Общегерм., _ 1603; Пр., II, 3, __ 17-19, 29; Австр., _ 143; Сакс. _ 1848: "При неимении средств у лица, обязанного доставлять содержание: оно освобождается от этой обязанности"; Франц., ст. 208, 209; Итал., ст. 138).

При определении возможности доставлять содержание принимается во внимание не только наличность средств у обязанного, но также и способность добывать их. Сообразно с этим не признается обязанным доставлять содержание тот, кто (приняв во внимание другие его обязанности) не может выполнить этой обязанности иначе, как отказывая себе в средствах к жизни, соответственных своему общественному положению. Но если окажутся в таком положении родители, то они обязаны все-таки делиться со своими (несовершеннолетними и не вступившими в брак) детьми всеми имеющимися у них средствами (как говорит Общегерманское уложение, _ 1603).

Эта усиленная алиментарная обязанность родителей объясняется естественным чувством привязанности родителей и обязанностью их не только прокормить детей, но и приготовить их к самостоятельной жизни.

Едва ли можно сомневаться в том, что сейчас изложенные правила вполне применимы и у нас как соответствующие, с одной стороны, существу алиментарной обязанности, а с другой - не противоречащие нашему закону. Существо этой обязанности таково, что заставит кого-либо кормить другого справедливо только тогда, когда он имеет к тому возможность, а требовать содержания от другого вправе только тот, кто сам неимущ и не может приобрести нужного ему своим трудом. Подтверждение сказанного самим текстом закона мы увидим, когда будем говорить о размере содержания.

Размер содержания определяется общественным положением получающего содержание. Оно объемлет все потребности жизни. Если оно дается нуждающемуся в воспитании (а в таком положении находятся дети), то в состав его входят и издержки по воспитанию и по приготовлению к соответственной профессии (Общегерм., _ 1610; Швейц., 275; Ср. Пр., II, 2, __ 64, 204, 252, 253, II, 3, __ 14, 15; Австр., __ 139, 154; Сакс., __ 1846, 1847; Франц., ст. 208; Итал., ст. 138).

Прусское законодательство (II, 2, __ 63, 65, 107, 204, 251-254), а равно французское (ст. 203, 205, 385) и итальянское (ст. 138, 230) возлагают обязанность воспитания только на родителей, а австрийское (__ 139, 143) и саксонское (__ 1839, 1846) - также и на других родственников, если они привлекаются к даче содержания детям, нуждающимся в воспитании. На этой же точке зрения стоит и Общегерманское уложение. Устанавливаемая родством естественная и нравственная связь требует, чтобы и родственники, раз они вместо родителей привлекаются к содержанию родственников, нуждающихся в воспитании, позаботились бы об умственном их развитии и о приготовлении к самостоятельной деятельности: этого же требуют и интересы государства. Вопрос о том, входит ли сюда и университетское образование, должен быть решен по обстоятельствам случая (Мотивы. Т. IV. С. 696), т. е. здесь имеется в виду общественное положение родителей.

Кроме размера содержания, определяемого по общественному положению получающих, немецким законодательствам известен еще размер содержания в пределах крайней необходимости. Кто впал в нужду по своей нравственной вине, тот может требовать содержания в пределах крайней необходимости. Равно сохраняют право на получение только такого содержания те, которые виновны по отношению к дающим содержание в совершении действия, предоставляющего последним право лишить первых законной наследственной доли (посягательство на жизнь, насилие над личностью, тяжкое преступление, отказ в содержании, бесчестный и безнравственный образ жизни - см. __ 1611 и 1233).

Новейшая теория и практика склонны отказывать совсем в содержании лицам "недостойным" в вышеуказанном смысле. Но старые законодательства высказываются за назначение им содержания в пределах крайней необходимости (Прусское, II, 2, __ 252, 253; Австр., _ 795 и Сакс., _ 1854).

По этому поводу составители Общегерманского уложения рассуждали следующим образом. Если в основе алиментарной обязанности лежат родственная привязанность и любовь, то при недостойном поведении родственника родственная связь разрывается, и если в таких случаях признается основательным лишить родственника наследства (после смерти родственника наследователя), то с таким же основанием можно лишить его содержания при жизни. С другой стороны, нельзя не принять во внимание, что иметь сношение с таким родственником по поводу содержания его крайне тяжело. Вместе с тем перспектива кормиться на счет кассы для бедных могла бы обуздать и недостойного родственника. Но пример вышеуказанных законодательств и нежелание обременять эту кассу побудили составителей уложения последовать примеру других немецких законодательств (Мотивы. С. 699, 700). Однако же нет сомнения, что пример этот не заслуживал подражания, и обременение кассы для бедных менее чувствительно, чем легальное потворство безнравственности.

Продолжая дальше развивать соображения для оправдания вышеприведенного постановления уложения, составители его говорят, что хотя родственная связь нравственно виновного не может считаться прекратившейся, однако же она уже менее крепка, чем была прежде, а это должно отразиться и на размере содержания.

Составители, далее, отвергли усвоенный новой теорией и практикой взгляд, что надо судье предоставить решение вопроса о том, следует ли при данных обстоятельствах (т. е. при совершении родственником противонравственного поступка) сохранять за ним право на содержание или нет, и отвергли этот взгляд на том основании, что судье трудно будет отыскать точку опоры для своего решения, что такой порядок может плодить процессы и что ввиду этого предпочтительнее дать судье в руки объективную норму (Мотивы. С. 701).

По нашему законодательству в алиментарную обязанность родителей входят не только "пропитание и одежда", но и "воспитание" по состоянию родителей (ст. 172, Пр., 287), т. е. применительно к их общественному положению. Если сравнить это предписание закона с другим аналогичным относительно содержания мужем жены - то встретим между обоими определениями закона некоторое различие: муж обязан доставлять жене пропитание и содержание по состоянию и по возможности своей (ст. 106). Последней прибавки в постановлении о содержании детей нет, но, без сомнения, и детям должно быть назначаемо содержание лишь в пределах возможности, т. е. по силе средств родителей. Это требуется самым существом алиментарной обязанности. Отсюда следует, что если бы у родителя не оказалось достаточно средств для покрытия расходов по содержанию дитяти, а у этого последнего было бы свое собственное имущество, то доходы с этого имущества, а в крайнем случае и капитальная стоимость его могли бы быть привлечены на нужды содержания. Не надо упускать из виду, что расходование средств дитяти не бесконтрольно: отец действует в таких случаях в качестве опекуна (ст. 226).

Только в вышеуказанном размере знает наш закон обязанность содержания детей родителями: ему неизвестно содержание в размере "крайней необходимости", равно неизвестно и лишение содержания "недостойных" детей. Статья (974), дающая право на поворот дара к дарителю вследствие оказанного явного непочтения одаренного явного непочтения одаренным первому, не может сюда подойти потому, что дар есть дело добровольное, а доставление алиментов - обязанность. Равно мы не можем применить сюда по аналогии и постановление об устранении детей от наследования после родителей по определенным причинам, потому что таких причин, кроме вступления в брак против воли родителей, наш закон не знает (См. мое исследование О законной наследственной доле // Журн. Мин. Юст. 1896 г. Май. С. 144 и сл.).

Род содержания. В этом отношении замечается разногласие между законодательствами.

В отступление от общенемецкого права и права прусского, предоставляющих суду решение вопроса о том, должно ли быть содержание, выдаваемое деньгами или натурой, и итальянского, предоставляющего этот выбор сделать самому обязанному (ст. 145), Общегерманское уложение последовало примеру Французского кодекса, требующего (по общему правилу) доставления содержания посредством денежных взносов, разве бы должник не мог платить деньгами. В таком случае суд может позволить ему доставлять алименты натурой (ст. 210).

Это постановление повторяет общенемецкий кодекс (_ 1612). Составители уложения находили, что предоставить обязанному выбирать - доставлять ли ему содержание натурой или деньгами, как то делает Саксонский кодекс (_ 1850) и как это делает, как мы видели, и Итальянский, неудобно: в интересах обязанного платить натурой, но не в интересах индивидуальных отношений и требование пиетета. Проф. Лоран, оправдывая аналогичное постановление своего кодекса, говорит: законодатель, требуя денежных уплат, опасался, что при доставлении содержания натурой к нуждающемуся в алиментах не будут относиться с надлежащим вниманием (Вышеук. соч. III, 198). Без сомнения, получение содержания натурой всегда ставит получающего в более зависимое отношение к дающему, нежели денежная выдача. Оно может легко повести к недоразумениям и спорам между лицами, связанными алиментарными отношениями, и даже довести до тяжбы. На это последнее указывали и составители уложения. Злоупотребление - говорили они - будет устранимо, если в виде общего правила будет узаконена денежная плата, которая, по усмотрению суда, может быть заменена содержанием натурой, как то и постановляет уложение (_ 1612).

В некоторых немецких законодательствах даются более подробные правила о мере участия того или другого родителя в содержании детей в самый ранний период детства. В особенности обильно подробностями в этом случае Прусское Земское Уложение, вообще склонное входить иногда в излишнюю регламентацию семейных отношений. Заботу о физическом воспитании детей, до тех пор, пока дети нуждаются в нем, должна взять на себя мать (II, 2, _ 66). То же предписывает и Австрийский гражданский кодекс (_ 141). Засим прусский закон говорит: здоровая мать должна сама кормить грудью своего ребенка, но как долго кормление должно продолжаться - это решает отец, а в случае спора - эксперты. До достижения ребенком четырехлетнего возраста отец не в праве отнимать его от матери (__ 67-70; ср. Австр., _ 142).

Право на содержание п р е к р а щ а е т с я со смертью получающего его или дающего (Общегерм., _ 1613; Сакс., __ 1853, 1846; Австр., _ 1418; Итал., ст. 146; Зак. гражд., ст. 178). Только французский закон переносит эту обязанность и на наследников (ст. 205).

При составлении Общегерманского уложения был поднят весьма важный в этико-юридическом и экономическом отношениях вопрос об о б я з а н н о с т и р о д и т е л е й н а д е л я т ь своих д о ч е р е й п р и д а н ы м при выходе последних в замужество. Весьма важные соображения, как pro, так и contra, были высказаны по этому поводу составителями уложения.

В пользу назначения приданого приводились следующие соображения.

1) Признание назначения приданого юридической обязанностью есть хорошее средство против родителей, эгоистически настроенных и жестокосердых.

2) Оно способствует равномерному и справедливому отношению ко всем детям, в особенности от разных браков.

3) Оно способствует основанию новых хозяйств.

Против этой обязанности:

1) Весьма нелегко установить меру приданого, если даже оставить в стороне затруднения, возникающие при определении предметов приданого, применяясь к местным и сословным обычаям.

2) Родители, таким образом, принуждаются еще при жизни выделять часть капитальной стоимости своего имущества, причем самый учет этой стоимости может представить здесь затруднения. Такой выдел из родительского имущества может отразиться неблагоприятно и на кредите родителей.

3) И там, где эта обязанность не установлена законом, потребности в ней не ощущается, так как родители и без приказа закона, по доброй воле наделяют приданым своих детей, раз последние сохраняют пиетет по отношению к родителям. Это подтверждается и тем, что там, где такая обязанность признана законом, судебные иски о назначении приданого редки.

4) Вообще закон без надобности не должен допускать тяжб между родителями и детьми. Кроме того, чувство зависимости детей от родителей, укрепленное отсутствием законного предписания давать приданое, косвенно благотворно влияет на поддержание домашней дисциплины и порядка.

Что касается положительного права, то в этом отношении составители уложения имели, с одной стороны, пример римского и общего права, дававших женщине, не имевшей собственного имущества, право на получение приданого от отца и отцовских восходящих, а в силу особых причин - и от матери (Windscheid. Lehrbuch des Pandectenrechts. 4 Aufl. II В, _ 492, п. 3; ср. Dernburg. III, 138), а также пример Саксонского (__ 1661-1667) и Австрийского (__ 1220 исл.) уложений, обязывающих родителей, а (по последнему уложению) также и других восходящих дать дочери или внучке приданое. Но, с другой стороны, эти же составители имели пример других новых законодательств, ограничивающих в этом отношении объем обязанностей родителей. Так, в Прусском уложении назначение приданого не проведено в качестве юридической обязанности и детям не дано права искать его судебным порядком, следовательно, вполне от доброй воли зависит дать или не дать дочери приданое. Закон говорит, что при отказе родителей от назначения приданого можно прибегнуть к посредству опекунского суда, но тут же прибавляет: но возбуждение процесса в суде по этому поводу не допускается (II, 2 __ 223 и след.).

Точно так же французское законодательство, согласно старому обычному правилу - ne dote qui ne veut - не налагает на родителей обязанности наделять дочерей приданым (ст. 204). То же постановляет и Итальянский кодекс (ст. 147).

В конце концов, составители уложения последовали правилам общего права, и в особенности примеру Саксонского уложения, полагая, что такое решение вопроса будет согласно и с существующим уже в Германии обычаем - наделять дочерей приданым при выходе замуж. Согласно этому уложение постановляет: в случае выхода дочери в замужество отец обязан дать ей соразмерное приданое на домашнее обзаведение, насколько это, приняв во внимание выполнение других обязанностей, будет без ущерба для его собственного (соответственно общественному положению) содержания и насколько у самой дочери нет на это своих средств. Такая же обязанность лежит на матери, если у отца нет средств или же если он умер (_ 1620).

Таким образом, уложение признает назначение приданого юридической обязанностью, только ставит исполнение ее в зависимость от наличности или отсутствия средств у дочери.

Надо заметить, что первоначальный проект не считал возможным придать юридическую силу обязанности назначения приданого, а признавал его, по примеру Прусского уложения, только нравственной обязанностью родителей, с тем, однако, чтобы раз дано приданое, оно не могло быть потребовано обратно (_ 1500 Проекта).

Однако же ввиду того, что право на приданое имеет в основании своем нравственную связь между дающим приданое и получающей его, то, раз эта связь подорвана или порвана, теряется и право требовать приданое: если дочь вышла замуж вопреки желанию родителей или если она сама виновна в совершении таких поступков по отношению к родителям, при наличности которых она может быть лишена законной доли (_ 1621). Право на получение приданого погашается годичной давностью, считая со времени заключения брака (_ 1623).

Но, признавая назначение приданого юридической обязанностью, уложение в то же время признает выдел имущества родителями в пользу дитяти ввиду брака или ввиду устройства самостоятельной жизни, или для поддержания хозяйства, или общественного положения, как и по Прусскому уложению, только нравственной, а не юридической обязанностью (_ 1624, Пр., II, 2, 232 и сл.; Ср. ст. 994 и 995 Зак. гражд.).

Что касается н а ш е г о п р а в а , то взгляд его на обязанность назначения приданого в Древнее время и Новое не одинаковый. В древний период нашей истории, когда женщины не пользовались равными с мужчинами наследственными правами, лица, исключавшие незамужнюю женщину из наследования, обязаны были наделить ее приданым. Так, братья в боярском сословии обязаны были наделить свою сестру приданым "по возможности"; так, князь, наследуя смерду, не оставившему сыновей, нес такую же обязанность. Эти начала, высказанные еще Русской Правдой (Карамз. Сп., ст. 103, 107), подтверждались в известных случаях и московскими государями.

В последующее время, когда женщина получила более широкие наследственные права, исчезает обязанность вышеуказанных лиц по наделению ее приданым (Неволин. III. С. 109-111).

Что касается собственно родителей, то не видно, чтобы когда-либо существовала у нас юридическая обязанность назначения ими приданого дочерям. Правда, что с XVI в. мы наблюдаем как обычное явление совершение перед заключением брака рядных записей, в которых составляется опись приданому на случай его возвращения кому следует, но и из этих записей можно только заключить, что принято было наделять дочерей приданым, но нет указаний на то, что дочери были вправе его требовать. Это воззрение отражается и в нашем действующем законе: дети не могут и по достижении совершеннолетия требовать от родителей назначения приданого из имущества, последним принадлежащего (ст. 995 Зак. гражд.). То же и по местным законам для Царства Польского (Гражд. улож., ст. 237).

----------

Обязанность содержания между родственниками признается законодательствами в з а и м н о й (Гражд. улож. для Царства Польского, ст. 240; Общегерм. улож., _ 1601; Пр., II, 2, 251 и след.; Сакс., _ 1842; Франц., ст. 205, 207; Итал., ст. 139).

Наш закон, не знающий алиментарной обязанности между родственниками вообще, обязывает детей (безразлично - отделенных или не отделенных) не имущим средств родителям доставлять пропитание и содержание по самую смерть (ст. 194). Обязанность детей содержать родителей, находящихся в бедности и дряхлости, есть одно из древнейших постановлений нашего права. Так, еще по Русской Правде материнское наследство достается тому из сыновей, у которого мать жила и который ее кормил (Карамз., ст. 114). Так, по Псковской Судной Грамоте, если сын не прокормит отца или матери до смерти их, а потом захочет выделиться из общего хозяйства ("дома"), то он лишается права на свою наследственную долю (ст. 53), а по Уложению Алексея Михайловича - "который сын или дочь отца и мать при старости не учнет кормить: и в том на них отец или мать учнут Государю бить челом и таким детем за такие их дела чинить жестокое наказание, бить кнутом нещадно и приказать им быть у отца и матери во всяком послушании" (гл. 22, ст. 5).

Что касается объема содержания по действующему закону, то по аналогии со ст. 172 (об обязанности родителей доставлять содержание детям) размер содержания должен быть по состоянию детей и, конечно, по возможности (ст. 106). Санкция дана и в законе уголовном: за отказ в доставлении содержания полагается арест до трех месяцев (Уст. о наказ., ст. 143). Дети бывших государственных крестьян за отказ родителям в содержании, особенно в старости и болезни, подлежат заключению под стражу или наказанию розгами (т. XII, Уст. каз. сел., ст. 491). Постановление относительно наказания розгами, конечно, утратило силу (см. там же, ст. 1, прим.). Так как усыновленные дети вступают во все перечисленные в законе права и обязанности законных детей, то они, имея право требовать содержания от усыновителя, обязаны и сами содержать последнего, если он в этом нуждается (ст. 1561, Пр. 363). Обязанность содержания детьми родителей своих, находящихся в бедности, признана и нашими местными гражданскими законами (Армен., III, 5, _ 78; Гражд. улож. Царства Польского, ст. 238).

В германских законодательствах, в соответствии с обязанностью родителей содержать детей, существует обязанность последних, пока они не покинули дома родителей и воспитываются ими или получают от них содержание, оказывать им услуги в их домашнем хозяйстве и промысле по мере своих сил и соответственно своему общественному положению (Общегерм., _ 1617; Сакс., _ 1806; Пр., II, 2 _ 121). По Швейцарскому кодексу родители и дети обязаны оказывать друг другу взаимную помощь и заботы, которых требуют интересы совместной жизни. Пока дети не достигли совершеннолетия и живут в общем семейном хозяйстве, все, что они приобретают собственным трудом, принадлежит родителям (ст. 271, 295).

Все эти законодательства признают обязанности помощи в домашнем хозяйстве за детьми и в том случае, когда последние уже достигли совершеннолетия и имеют возможность сами добывать средства, но живут в родительском доме и на счет родителей.

Вообще же эта обязанность оправдывается не только зависимым положением детей, но и целями воспитания и естественными условиями совместной жизни детей и родителей. Едва ли можно сомневаться, что эта обязанность не чужда созданию и нашего закона: ст. 177 его говорит, что дети обязаны "служить родителям на самом деле".

По нашим местным остзейским законам, дети, пока они получают от своих родителей содержание, обязаны исполнять домашние для них послуги без права требовать за то какое-либо вознаграждение (Свод. зак. остз., ч. III, ст. 201).

В связи с обязанностью содержания находятся обязанность и право родителей по в о с п и т а н и ю своих детей. Все законодательства признают эту обязанность, но большинство удовлетворяется одним лишь указанием на существование ее, не определяя подробно, в чем она должна заключаться. Так, Общегерманское уложение говорит: в силу родительской власти отец вправе и обязан заботиться о личности детей. Попечение о личности детей заключает в себе право и обязанность воспитывать детей (__ 1627 и 1631). Так же обще выражается и Австрийское уложение (_ 139). Французский закон отличается такою же краткостью: родители обязаны воспитывать своих детей, - говорит он (ст. 203).

Соответствующее этой обязанности право по воспитанию детей при жизни обоих супругов принадлежит отцу. Оно носит абсолютный характер, хотя и не имеет никакой санкции. По французскому закону 1882 г. отец, каково бы ни было его общественное положение, обязан дать своему сыну первоначальное образование. Отец имеет право определить религию, в которой должны быть воспитываемы дети, направлять их воспитание с точки зрения религиозной, моральной и интеллектуальной, он имеет право следить за их перепиской и за их отношениями. Сюда принадлежит право отца признать своего эмансипированного несовершеннолетнего сына способным вести самостоятельно торговлю (ст. 2 Code de commerce; См. Nourrisson. Etude critique sur la puissance paternelle. Paris/ 1898. Р. 54, 55). Постановление французского закона буквально повторяет итальянский закон (ст. 138). Итальянские юристы толкуют его в том смысле, что отцу принадлежит право причисления своего дитяти к той или другой религии и избрание для него в будущем профессии (Giaturco E. Istituzioni di diritto civile italiano. 4. Ed. Р. 66).

Прусское Земское Уложение говорит: как должно быть воспитываемо дитя - это зависит, главным образом, от отца. Он должен преимущественно позаботиться о том, чтобы дитя получило религиозное воспитание и приобрело полезные образовательные сведения сообразно общественному положению и обстоятельствам. Родители обязаны приготовить из детей своих полезных членов государства на поприще науки, искусства или промысла. Определение будущего образа жизни сыновей зависит прежде всего от воли отца. Но он должен при этом обращать внимание на склонности, способности и физические свойства детей. До 14-летнего возраста дети должны оставаться в той деятельности, которая избрана отцом. После этого в случае непреодолимого отвращения сына к избранной профессии дело может решить опекунский суд (II, __ 74, 75, 108 и след.). Аналогичное же постановление относительно прав отца на избрание рода деятельности для сына дает и Саксонский кодекс, постановляющий, сверх того, что если родители пренебрегают воспитанием дитяти, то воспитание может быть поручено опекуну (__ 1802-1804). Новый Швейцарский кодекс дает по этому вопросу такие постановления: родители обязаны своему состоянию. В особенности на них возлагается обязанность дать соответствующее образование детям, имеющим телесные и духовные недостатки. Профессиональное образование детей определяется по указанию родителей. Они сообразуются при этом, насколько возможно, с силами, способностями и наклонностями детей (ст. 275, 276). Относительно религиозного воспитания речь была выше.

В тех государствах, где существует постановление об обязательном обучении, родители должны, под угрозой ответственности по закону, посылать в определенном возрасте детей своих в школу.

Что касается влияния р а з в о д а на право воспитания детей, то большинство немецких законодательств держится того мнения, что это право должно быть предоставлено невинному супругу, если опекунский суд не найдет лучшим для блага дитяти отдать его другому супругу или поручить постороннему лицу. По прусскому праву, дети поручаются невинному родителю, но дети, не достигшие 4-х лет, отдаются во всяком случае матери, хотя бы она была виновна в разводе. Если оба невинны, то до 4-х лет дети остаются при матери, а потом передаются отцу. Впрочем, ввиду важных обстоятельств, обусловливаемых пользой детей, этот порядок может быть изменен, и дети могут быть поручены опекунским судом постороннему (II, 2, 92, 94, 97-100).

По Австрийскому уложению, в случае развода или разлучения супругов и разногласий между ними относительно воспитания детей суд определяет, чтобы мальчики до 4-х лет, а девочки до 8 лет оставались при матери, разве были бы особые причины для другого распорядка (_ 142). В этом же роде дает постановления Саксонское уложение: дети моложе шести лет остаются на воспитании у матери, старше шести лет - у отца, разве по мнению опекунского суда от другого супруга можно ожидать большей заботливости о благе детей (_ 1749). По Французскому кодексу дети доверяются попечению того супруга, который получил развод, разве бы суд, по требованию семьи или прокурорского надзора, постановил, ввиду пользы детей, поручить их всех или некоторых другому супругу или же постороннему лицу (ст. 302). Согласно Итальянскому кодексу суд, постановляя о разлучении супругов, постановляет вместе с тем, кому из родителей должно быть доверено воспитание и образование детей. Впрочем, в исключительных случаях суд может постановить отдать детей в учебное заведение или частному лицу на воспитание, но и тогда родителям предоставляется право надзора над воспитанием детей (ст. 154, 155).