Повысьте Курчатовым зарплату

Почему даже после окончания профильных вузов молодежь не идет в технократы? Прежде всего, это вопрос зарплаты.

Все наши собеседники — и в РАО ЕЭС, и в Росатоме, и в академических и отраслевых институтах, и в ОАК — отмечали, что тот минимум зарплаты, при котором современный молодой специалист готов рискнуть попробовать себя в науке или производстве, составляет около 20 тыс. рублей в Москве и около 15 тыс. — в провинции. При этом выпускник должен видеть перед собой перспективу серьезного увеличения заплаты в обозримом будущем, а также служебного роста. А этот минимум — и в науке, и в промышленности — пока недостижим. В большинстве случаев молодой специалист может претендовать на 6–10 тыс., максимум 12 тыс. рублей. А повышения он может дождаться только с уходом старших товарищей, которые не спешат на пенсию просто потому, что это означает полную нищету.

И тон здесь задает само государство, потому что в государственный заказ, в том числе оборонный, закладывается та самая средняя зарплата в 10–12 тыс. рублей.

Но, как сказал директор департамента макроэкономического прогнозирования МЭРТ Андрей Клепач, проблема состоит не просто в дефиците кадров, налицо ценностная проблема, проблема престижа творческого, квалифицированного и напряженного труда. С этим согласна член-корреспондент Российской академии образования Светлана Чистякова: «Просто повысить зарплату — недостаточно. Мы можем ее повысить — и все равно останемся на нулях хотя бы потому, что в других сферах она все равно будет больше. Но молодежь всегда нуждалась в примерах, “делать жизнь с кого”: Шмидт, Туполев, Чкалов, Курчатов и другие были не только символами советской эпохи, но и образцами социального поведения». Очевидным мотивом прихода молодежи в технику и науку является возможность достижения социального успеха, связанного с научно-инженерной квалификацией или специальностью.

Но даже резко подняв зарплату и поработав над имиджем технократической карьеры, проблемы сегодня не решить. На более высокие зарплаты придут малокомпетентные специалисты. Наблюдается тотальное снижение уровня подготовки даже в лучших вузах страны. Во многом это предопределено низким уровнем выпускников средней школы. Алексей Дуб, возглавляющий профильную кафедру Московского института стали и сплавов и преподающий еще в нескольких московских вузах, признает, что вынужден адаптировать экзаменационные билеты к современному уровню знаний студентов. Из-за слабой школьной подготовки они не способны воспринимать институтские курсы. Директор Института теоретической и экспериментальной физики Росатома Борис Шарков также отмечает резкое ухудшение преподавания в школах математики и физики и снижение уровня подготовки студентов даже в таком ведущем вузе страны, как МИФИ. А по мнению декана одного из факультетов Московского института электроники и математики Бориса Львова, складывается впечатление, что физику и математику в школах просто прекратили преподавать: «На подготовительные курсы приходят школьники, не умеющие обращаться с дробями. Мы вынуждены их всех дотягивать. Без подготовительных курсов вообще было бы некого принимать в институт».

Подготовке специалистов не способствуют и социальные проблемы стремительно стареющего преподавательского корпуса. Тарифная ставка (оклад) 17−го разряда, которому соответствует профессорская должность в вузах, установленная на 2007 год, — 4 285 рублей 71 копейка. К этому добавляется надбавка за степень. Могут быть еще разного рода добавки. На профессорский круг выходит 10–12 тыс. рублей. По мнению Светланы Чистяковой, качество преподавания в институтах упало еще и потому, что преподавателям не до подготовки к занятиям, они подрабатывают на нескольких работах. Как заметил проректор Высшей школы экономики Леонид Гохберг, когда молодой человек после окончания вуза приходит на работу в какой-нибудь НИИ и видит там проблемы пожилых ученых и специалистов, он представляет такой же конец карьеры для себя и, конечно, там не задерживается.

Средний возраст научных сотрудников системы высшего образования составляет около 50 лет, докторов наук — около 60 лет. Например, в том же Московском институте электроники и математики, по словам Бориса Львова, средний возраст преподавательского состава достигает 60 лет, а профессуры — уже под 70.

Корпоративная кафедра

Проблему нехватки технологических кадров пытаются решать сами корпорации. Их стратегии самообеспечения кадрами в значительной мере основаны на трех принципах: формировании престижа компаний и профессий в студенческой среде, целевом подборе кадров и их целевой подготовке. Заместитель генерального директора по кадровой политике ОАО «ОКБ Сухой» Сергей Ряковский рассказывает: «Мы подбираем ребят еще с четвертого курса. Причем значительную их часть составляют дети сотрудников, для которых престиж нашей профессии очевиден. Часть вузовской программы заменяем на наши курсы, это называется целевой подготовкой. А теперь мы начинаем работать с первого курса. Это специально отобранные ребята — через олимпиады, с контрактацией. С последующей отработкой трех лет на нашем предприятии. Выяснилось, что если всего этого не делать, то студенты авиационных специальностей, и вообще технических, не идут работать на предприятия. Но оказалось, что если приложить силы, то интерес сразу повышается. Мы собираемся работать и со школами. И развивать подходы, которые были известны еще с советских времен, их нужно только реанимировать. Например, авиамодельные кружки. Сейчас появились в интернете клубы молодежи, увлекающейся электронным пилотированием. И с ними мы будем работать». Аналогичную стратегию, по словам директора Центрального института повышения квалификации руководящих работников и специалистов Росатома Юрия Селезнева, развивает Росатом. Это подбор студентов начиная с первого курса, контрактация, работа со школьниками, в первую очередь из специализированных физико-математических школ, в атомных центрах. «Мы прикинули, что если все это сделаем, то окончивший институт специалист будет стоить корпорации не менее пяти миллионов рублей. Вот почему такие специалисты станут для корпорации серьезным ресурсом, за который она будет вынуждена держаться».

Кроме того, и ОАК и Росатом готовят новые стандарты высшего образования. Параллельно им приходится готовить новых преподавателей, новое оборудование. Обе корпорации пытаются решать и проблему текущей переподготовки специалистов, которая в советское время называлась системой повышения квалификации, а сейчас — корпоративным университетом. В Росатоме эта система сохранилась под еще советским названием Института повышения квалификации руководящих работников и специалистов Росатома, а в ОАК создается свой корпоративный университет. Корпоративные университеты призваны не только регулярно повышать квалификацию уже работающего персонала, но и «доводить до ума» молодых специалистов. Последнее, как заметил Сергей Ряковский, может стать особенно актуальным, когда на предприятия станут приходить бакалавры, то есть фактически специалисты с незаконченным высшим образованием. «Хотя мы понимаем, что никакая корпорация не в состоянии самостоятельно решить кадровые проблемы школы — и высшей, и средней». Тем же авиастроителям, и атомщикам, и машиностроителям нужны не только специалисты их узкого профиля, но и физики, математики, специалисты по компьютерам, программисты, технологи по металлообработке, химики и много кто еще.

Путь развитых стран

Среди наших собеседников были и те, кто считает, что кадровую проблему можно хотя бы частично решить за счет многочисленной российской научной диаспоры. Или просто воспользоваться мировым рынком труда, привлекая специалистов из ближнего и дальнего зарубежья (руководители некоторых технологичных компаний надеются на квалифицированных китайцев).

Однако это вряд ли удастся, так как серьезными конкурентами России на этом поле являются США и Европа, которые в последние десятилетия свои кадровые проблемы решают как раз за счет массовой иммиграции научных сотрудников, ИТР и студентов из стран второго и третьего мира. По данным НСФ, среди сотрудников американских университетов, занятых computer sciences and engineering, более 40% составляют те, кто родился за границей. Не случайно Билл Гейтс, выступая в американском сенате, заявил, что, если США не создадут условий для привлечения в страну, как он выразился, самых лучших и самых блестящих умов со всего мира, они рискуют потерять свою конкурентоспособность. Хотя ряд конгрессменов считает, что такая ситуация ставит под угрозу национальную безопасность США.

На наш взгляд, вряд ли России удастся вернуть на родину и российскую научную диаспору. Мы спросили нескольких молодых российских специалистов, обосновавшихся в США, что может побудить их вернуться в Россию? Оказалось, им необходимы «возможность планирования своей жизни на много лет вперед, возможности для профессионального и карьерного роста, достойная зарплата, достойное жилье». Смогут ли российские корпорации, экономящие на зарплатах отечественных специалистов, выполнить эти условия?