Застенчивость и память

Представляется очевидным, что застенчивость имеет отрицательные последствия в социальном плане. А не оказывает ли она негативного воздействия также на мыслительные процессы, необходимые для успешного обучения?

Самое скверное в застенчивости, как я понял, — это то, что она заставляет человека так сосредоточиться на самом себе, что он уже не воспринимает происходящее вокруг. К примеру, я сам иногда обнаруживаю, что прослушал нечто важное в разговоре, потому что был слишком погружен в себя.

Это наблюдение одного средних лет бизнесмена наводит на ещё на один интересный вопрос: влияет ли тревожность, связанная с застенчивостью, на сосредоточенность внимания в стрессовых ситуациях и не сказывается ли это отрицательно на памяти?

Дабы ответить на этот вопрос, в нашей лаборатории был проведён эксперимент, в котором от испытуемых-мужчин требовалось оценить устное выступление женщины. Половина мужчин считали, что они не застенчивы, другая половина — что в целом застенчивы, особенно в общении с женщинами. Все испытуемые должны были прослушать выступление одной и той же весьма привлекательной студентки. Затем проверялось, что из услышанного каждый запомнил. За каждым также велось наблюдение сквозь односторонне прозрачное зеркало.

Треть мужчин находилась в комнате наедине с симпатичной девушкой, и им было позволено беседовать с нею и задавать вопросы. Как после её выступления, так и во время него. Другая треть также находилась с нею один на один, но перебивать её им не разрешалось. Последняя треть испытуемых находилась в комнате перед телеэкраном, на котором демонстрировалось данное выступление. Мы полагали, что застенчивые мужчины запомнят тем меньше, чем больше будут взволнованы. А какие, по вашему мнению, ситуации должны были встревожить их более всего?

Наибольший дискомфорт ощущали сидевшие перед телеэкраном, наименьший — те, кто мог непосредственно общаться. Вы удивлены? Давайте поразмыслим. Вспомним, что нам уже известно: застенчивые весьма озабочены, когда их оценивают, и тревожны в непредсказуемых обстоятельствах. Когда они одни в комнате с телевизором (а экспериментатор наблюдает сквозь зеркало), ясно, что объектом исследования выступают они сами, а не тот, кто говорит с экрана. Если же им позволено перебивать девушку и задавать ей вопросы, то им как бы разрешено присоединиться к процессу оценивания её.

Как только включается самоконтроль и повышается тревожность, застенчивые все меньше внимания уделяют поступающей информации. Агония застенчивости убивает память. Застенчивые, сидевшие перед экраном, могли воспроизвести меньше всего из услышанного, — значительно меньше, чем незастенчивые, или же чем испытуемые, поставленные в любые другие условия.

Мы отмечали интересное явление, когда от испытуемых требовалось оценить привлекательность выступавшей девушки. Застенчивые сочли её менее привлекательной, чем считали незастенчивые, более того, они оценили эту довольно красивую девушку как менее привлекательную, чем «средняя» студентка из их группы. Таким образом, застенчивость лишает человека не только дара речи, но также памяти и ясного восприятия.

Неуязвимые дети

Психологи наградили определением «неуязвимые» тех детей, которые, несмотря на самые неблагоприятные жизненные условия, выпавшие им в детстве, тем не менее становятся нормальными здоровыми взрослыми. Многие выдающиеся личности, преуспевшие в столь разных областях, как политика, наука и искусство, происходили из среды, которую следовало бы рассматривать как патологическую. Элеонора Рузвельт, бывший президент Джеральд Форд, сенатор Даниэль Патрик Мойнихен смогли так или иначе вырваться из тех неблагоприятных условий, которые окружали их в начале жизненного пути, и добиться значительных успехов.

Вот вывод одного исследования, объектом которого были 100 мужчин, происходивших из травмирующей и конфликтной среды: вопреки таким условиям развития в детстве, сегодня эти люди, будучи взрослыми, могут быть оценены как нормальные, а по ряду показателей — даже как преуспевающие.

Такая «теория катастрофы» применительно к развитию ребёнка противоречит традиционным представлениям о том, что скудная и вредоносная среда взращивает ущербного человека. Уравновешенная, комфортная, изобильная среда рассматривалась как залог душевного здоровья и жизненного успеха. Подтверждением такой точки зрения служили многочисленные примеры взрослых людей — психически больных или преступников, — которые происходили из обездоленной или конфликтной среды. Но вывод делался неверный. В тюрьмах и психиатрических больницах пребывает лишь незначительное меньшинство тех, кто вырос в неблагоприятных условиях. Те же, кто гнётся, но не ломается, развили в себе способность полагаться только на самих себя, и это позволило им занять достойное место в обществе.

Возможно, новое поколение преодолеет формирующие застенчивость обстоятельства, описанные в этой книге, и не впадёт в хроническую застенчивость. Хотелось бы на это надеяться. А пока нам следует глубже изучить «неуязвимых» детей, противостоящих негативному влиянию семьи, школы и общества. Таким образом мы могли бы обнадёжить тех детей, которым приходится сталкиваться далеко не с самым лучшим, что может дать семья и школа, а иногда — и с худшим.

Актриса Кэрол Бёрнет — человек, наделённый особой способностью дарить людям смех. В откровенной беседе она призналась, что в детстве застенчивость принесла ей много огорчений дома и в школе. Она рассказала, как опыт комедийной актрисы помог ей справиться с ребячьим страхом оказаться непризнанной и нелюбимой.

Бёрнет: По-моему, я была довольно застенчива с самого начала, особенно рядом с матерью. Та была необычная, очень красивая женщина. У неё была одна серьёзная проблема — она потом стала алкоголичкой, да и папа был такой же. Но оба они были замечательные люди. Он мне напоминал Джимми Стюарта, а она была как маленький метеор. Про себя я знала, что я некрасива, так что застенчива я была из-за своей внешности. Девчонкой я старалась это компенсировать спортивными успехами. Я думала, что если я смогу бегать быстрее всех мальчишек, то буду им нравиться. Я с ними всегда шутила — и дурачилась в школе гораздо больше, чем дома, потому что стремилась побороть опасение, что меня отвергнут, так как я не очень хорошенькая и из небогатой семьи.

Зимбардо: Но в классе на уроках вы не играли роль шута, не так ли?

Бёрнет: Нет, разве только с приятелями в свободное время. А в школе я была очень сдержанной и училась хорошо, учителей уважала и слушалась. Так что я считалась образцовой ученицей. У мальчишек я не пользовалась особой популярностью. Я имею в виду тех ребят, кому мне хотелось бы нравиться, например наших футболистов. Но кое с кем у меня завязались очень милые приятельские отношения, это были ребята вроде меня.

Зимбардо: Вы хотите сказать, что они тоже были застенчивы?

Бёрнет: Да, они были довольно застенчивы и не очень привлекательны. Но я продолжала тешить себя надеждой: «А вдруг капитан футбольной команды обратит на меня внимание, улыбнётся мне».

Моя мать хотела, чтобы я стала писателем. Она говорила: «Какая разница — как ты выглядишь, если ты все время пишешь?» Я соглашалась: «О’кей, я стану писателем». Я стала редактором школьной газеты и весьма в этом преуспела.

Я посещала специальные занятия по английскому языку, чтобы попробовать свои силы в драматургии. В глубине души я надеялась, что мне удастся взойти на сцену, но боялась себе в этом признаться. У меня была очаровательная кузина, на девять месяцев меня старше, — белокурая и яркая. Она посещала разные кружки — пения, танцев, драматический. Однажды я попыталась отбить чечётку так, как это делала она, и у меня ничего не вышло. Я закрылась в туалете и попробовала сплясать там, но это тоже не удалось, потому что тут вошла мама. Может показаться, что о матери я думаю плохо, но это не так. Мы с нею прекрасно ладили, я её обожала, и уверена, что и она меня любила. Но я никогда не чувствовала поддержки. Так что, когда я все-таки вышла на сцену в студенческом театре, мне не хотелось, чтоб родители это увидели, потому что я боялась опростоволоситься. К моему удивлению, всё прошло хорошо. Я заслужила смех зрителей, ко мне подходили ребята и говорили: «Слушай, я тебя видел в этом спектакле, и, знаешь, это было очень весело». Меня даже пригласили отобедать с двумя «шишками» со старших курсов, что меня — первокурсницу — просто поразило.

А другой парень как-то остановил меня и спросил: «У тебя есть голос?» — «Да, но на публике я петь не могу». А он сказал: «Очень надо спеть «Плач Аделаиды» из комедии «Парни и девчонки». Раз песенка комедийная, то я не отнеслась к ней всерьёз и не стала задумываться, хороший ли у меня голос. Ведь если у вас нет хорошего голоса, вы не станете петь серьёзную песню. Итак, я выступила с весёлой песенкой. Мама пришла меня послушать и была поражена. А я уже решила стать актрисой музыкальной комедии. Мама и бабушка сильно огорчились, но я сказала им: «Это то место, где я чувствую, что люди меня любят, где я что-то значу. Это не то что писать или рисовать» (кстати, рисовала я неплохо). С тех пор мне всегда хотелось почувствовать отклик на то, что я делаю. Отсюда и выросла моя актёрская карьера. Но я не эстрадная артистка. Мне до сих пор трудно просто спеть песню.

Зимбардо: В каком смысле — трудно?

Бёрнет: Мне становится не по себе. Меня часто спрашивают: «Почему бы вам не перестать паясничать и не выступить просто с песней?» Я иногда пытаюсь это делать, но чувствую себя при этом неловко.

Зимбардо: А что именно вы чувствуете?

Бёрнет: Это ещё отголосок юности. Я чувствую, что по сравнению с профессиональными певцами какое право имею я выступать с песнями? Я могу спеть в музыкальном спектакле, играя роль, но в роли Кэрол Бёрнет выйти на сцену в шикарном платье ради того, чтобы спеть песню, — это уж слишком…

Зимбардо: Вы хотите сказать, что возможность отстраниться от себя самого и принять какую-то роль, заданную маской анонимности, позволяет застенчивому человеку выступать перед публикой?

Бёрнет: Правильно. Это когда ты как бы становишься кем-то другим. Ты — больше не ты. Так гораздо легче. Знаете, моя профессия — самая подходящая для человека вроде меня. Когда я была маленькой, я ходила с бабушкой в кино по восемь раз в неделю. Я росла в эпоху Джуди Гарланд, Бетти Грэбл, Джоан Кроуфорд. Вернувшись из кино, я с подружками разыгрывала сцены из фильмов. Я и теперь это могу. Могу неделю быть Бетти Грэбл, другую неделю — Джоан Кроуфорд. У меня даже есть для этого подходящий грим и платья. То есть, будучи взрослой, я остаюсь ребёнком.

Зимбардо: А случается ли и теперь, что вы испытываете застенчивость, когда вы не на сцене и должны быть сами собой?

Бёрнет: Да. Это когда я встречаю кого-то, перед кем испытываю благоговение. А таких людей много. Например, когда я впервые повстречалась с Джеймсом Стюартом, то не могла произнести ни слова — я была влюблена в него всю жизнь, потому что на него был похож мой отец. И что же я сделала? Бросилась бежать, попала в подвернувшееся ведро с краской и поволокла его за собой. Конечно, я туда больше не вернулась, мне было очень стыдно. А два года назад я встретила Гарри Гранта и снова не могла вымолвить ни слова. Те слова, которые мне удалось выдавить из себя, я бы лучше затолкала обратно. Я сказала Гарри Гранту: «Вы — украшение своей профессии». Я чувствовала себя дурочкой. А он сказал мне: «Я — ваш поклонник» — и вообще был очень любезен. Но я чувствовала себя так, будто мне снова десять лет. Наверное, мы так и не можем избавиться от детских ощущений. Однако, по мне — лучше быть застенчивой, чем идти напролом. Каждому человеку необходимо чувствовать себя в безопасности в своём внутреннем мире.

Зимбардо: Застенчивость становится проблемой, когда она начинает удерживать нас от того, что мы хотели бы и могли бы сделать.

Бёрнет: Да, и когда заставляет говорить и делать глупости.

Зимбардо: А извлекали ли вы из своего опыта какие-то уроки, которыми могли бы поделиться с другими, со своими многочисленными поклонниками?

Бёрнет: Я объясняю трём своим дочерям, как важно понимать, что у всех людей есть те же самые трудности, что и у вас. Не надо быть эгоистичным и считать, будто мир вращается только вокруг того, что люди подумают о вашей внешности и манерах. Не надо переоценивать тот факт, что вас не пригласили на танец. Люди не всегда справедливы в своих мнениях и оценках. Они озабочены своими собственными проблемами. И надо помогать им, помогая таким образом и себе самому. Я искренне верю, что все люди — единое целое. Чем больше добра ты даришь, тем больше его возвращается к тебе — что посеешь, то и пожнёшь. Это избитая истина, но это истина. А поэтому — общайтесь с людьми. Если вы в школе встречаете ребёнка, который застенчив, не может поладить с другими ребятами и из- за этого переживает, — помогите ему. И тогда вы поможете распуститься прекрасному цветку!

Зимбардо: Да, люди прекрасны!

Бёрнет: Это так. И все, что им нужно, — это препарат НЛЗ — нежность, любовь и забота — лучшее лекарство от застенчивости.

А теперь посмотрим, с какими трудностями сталкиваются застенчивые, получая и отдавая НЛЗ.

Друзья, возлюбленные и застенчивые незнакомцы

Первая встреча

Представьте, что вы попали в лагерь военнопленных. У вас есть план побега, но осуществить его можно только с помощью нескольких товарищей. Каким-то образом необходимо найти тех, кто поможет вам обрести свободу. Но это нелегко, потому что у врага есть осведомители, платные «стукачи», которые на вид ничем не отличаются от других заключённых. Вы должны кому-то довериться, иначе сгниёте за колючей проволокой. Если вы ошибётесь в своём выборе, план раскроют и ваша жизнь окажется под ещё большей угрозой. Решитесь ли вы на риск или будете страдать в одиночку?

Таков, в принципе, сценарий человеческих взаимоотношений любого рода: стоит ли то, чего можно добиться, возможных потерь? Как в примере с заключёнными, решение не однозначно — ни на одном человеке не написано: «Мне можно доверять» или «Мне нельзя доверять». Поэтому приходится принимать субъективное решение, которое зависит от непосредственной ситуации, собственного опыта об и ошибок в подобных условиях, а также от нашего психологического состояния в данный момент.

Встретив незнакомого человека, мы полагаемся на то, что видим и слышим. Решая, сказать ли «Привет» или «Пойдём потанцуем», мы принимаем во внимание следующие его характеристики: физическая привлекательность, выразительные движения (свободная или скованная поза, спокойное или напряжённое выражение лица); выражение доброжелательности посредством улыбки или рукопожатия; особенности голоса, которые могут отражать энтузиазм, озабоченность, враждебность или уверенность, а также реакцию этого человека на нас самих.

Окружающая обстановка тоже имеет значение, поскольку может свидетельствовать об общих интересах — к чтению, если встреча в библиотеке, к спорту — в кегельбане, к общению — на танцах.

Иногда обстановка обманчива, или же у человека в этой обстановке могут быть иные скрытые мотивы. Например, человек может пойти на званый обед не для того, чтобы поесть и поговорить, а чтобы продемонстрировать своё превосходство над другими. Иной может пойти в бар не за тем, чтобы выпить и пообщаться, а ради того, чтобы исподтишка понаблюдать за подвыпившей публикой и позабавиться.

Подобные внутренние стремления к превосходству, власти, а так же желание что-то приобрести толкают нас на риск открыться незнакомцу. Решая, иметь ли дело с человеком, мы взвешиваем возможный выигрыш в сравнении с вероятностью оказаться в неловком положении, быть отвёрнутым или оценённым как назойливый, пустой и никчёмный человек. Мы подсчитываем, сколько потребуется усилий, времени и денег, а также оцениваем те возможности, от которых придётся отказаться. «Стоит ли она того, чтоб тратить час на дорогу в Бруклин? — «Стоит ли с ним иметь дело, ведь он так застенчив, хоть и симпатичен?» Для многих людей ответ ясен: «Лучше не связываться: выигрыш невелик, а потери ощутимы».

Хронически застенчивые люди бывают чрезвычайно озабочены такого рода выбором, потому что для них большое значение имеет, будут они приняты или отвергнуты. Они живо представляют все возможные неприятности, связанные с общением, и пытаются оценить приход-расход в отношениях с любым человеком, даже в самых обычных житейских обстоятельствах. И им часто приходится расплачиваться за это, как видно на примере одной двадцатилетней женщины:

По-моему, из-за своей застенчивости я, встретив человека, который мне нравится, веду себя совсем не так, как следовало бы. Если кто-то мне действительно нравится, я не могу этого показать. Я начинаю вести себя небрежно и панибратски, опасаясь, что человек догадается о моих истинных чувствах. Я стараюсь не придавать значения своему поведению. Это, конечно, всего лишь способ защиты, и застенчивость, которая за этим лежит, определяется опасением, что кто-то узнает меня «изнутри».

Застенчивые люди избегают завязывать новые контакты. Безопасное одиночество они предпочитают риску быть отвергнутыми. Но на такой риск каждому из нас приходится идти, чтобы завязать отношения, играющие важную роль в нашей жизни.

Интересно, что незнакомые люди, оказавшиеся вместе в экстремальной ситуации (например, на тонущем корабле или в самолёте, захваченном террористами), почти сразу же находят общий язык: «Старина, подай спасательный жилет!»

Но чаще всего в состоянии тревоги человек склонен уединяться. В Йельском университете был проведён эксперимент, в котором испытуемым студентам говорилось, что будет исследоваться чувствительность ротовой полости и для этого требуется сосать детскую бутылочку или собственный палец. Инструкция гласила, что таким образом высвобождаются скрытые инфантильные влечения к оральному удовлетворению. Это заставляло испытуемых встревожиться. Когда же их спрашивали, хотят ли они выполнять задание вместе с несколькими товарищами или в одиночку, студенты однозначно выбирали уединение. Большинство, будучи встревожены, предпочитали остаться одни, потому что считали свою реакцию неадекватной: «Что особенного — пососать палец? А я так взволнован. Всё ли со мной в порядке?» Поскольку застенчивые постоянно расценивают свои реакции как неадекватные, они чаще всего стремятся к уединению, чтобы избежать риска осуждения за свою воображаемую неадекватность. Но, ограждая себя таким образом, они теряют возможность найти поддержку со стороны тех, кто испытывает сходные ощущения. Изоляция утверждает человека в сознании своей застенчивости («Я не могу иметь дело с людьми, потому что я застенчив»), и этим изоляция усугубляется.

Стремление к защитной изоляции можно наблюдать в студенческой столовой, где незнакомым людям приходится сидеть рядом. Большинство застенчивых стараются поесть пораньше или попозже, чем в обеденное время, поскольку так удаётся избежать лишних контактов. Они часто садятся на крайнее место за столом, а не в середине, оставляя лишь один фланг, а не два, под угрозой вторжения. Некоторые строят заграждения, отодвигая подальше соседние стулья либо вешая на них одежду. Иные закрываются книгой или газетой. Срабатывает и реакция: «Я не могу разговаривать с набитым ртом». Если незнакомец приближается на угрожающее расстояние и возникает вероятность беседы, они набрасываются на еду, словно до этого голодали, что должно послужить отпугивающим сигналом потенциальному новому знакомому.

Однако многие из этих застенчивых людей хотели бы погрузиться в атмосферу непринуждённой беседы, веселья, подшучивания и дружбы, которая царит за соседними столиками. И едва сдерживаемый гнев возникает в ответ на свою отстранённость от общего веселья, даже если этому предшествовало приглашение присоединиться к компании. Придать застенчивому смелости может проявление со стороны другого человека участия и готовности общаться. Но важно подать об этом недвусмысленный знак, который бы пассивный застенчивый человек понял и начал действовать.

Застенчивость — препятствие к сближению