Глава двадцать четвёртая. «Тридцать три богатыря»

Для начала мы провели ревизию наших боезапасов. Собрали все оружие и патроны, в том числе и трофейное, подсчитали, прикинули… Сталкеров-зомби имелось у нас в наличии тридцать три… человека?.. штуки?.. головы?.. Короче говоря, как у Пушкина — тридцать три богатыря. И дядька Черномор в придачу. Матрос, в смысле. Вот только я в сказочный сюжет не вписывался. Разве что обнаглеть вконец и объявить себя самим автором.

Таким образом, нас было тридцать пять рыл, а исправного оружия, автоматического, разумеется, — пистолеты и прочие малозарядные «пукалки» мы в расчет не брали — имелось у нас сорок восемь единиц, что внушало здоровый оптимизм. Имелась даже пара гранатометов, шесть выстрелов к ним, а также двенадцать ручных гранат. Хуже обстояло дело с патронами. Не то чтобы совсем плохо, но на затяжной бой рассчитывать не приходилось. Впрочем, мы на него ни в коем разе и не рассчитывали — отбить Анну нужно было стремительно, застав сволочей врасплох, не дать им очухаться, чтобы, чего доброго, они не форсировали исполнение своего гнусного приговора.

«Запасное» оружие и патроны Сергей нагрузил на мертвых сталкеров, против чего они, разумеется, не возражали. Они вообще оказались малоразговорчивыми ребятами — лишь изредка бубнили что-то себе под нос. Сначала это меня слегка раздражало, точнее, неприятно коробило, но я довольно быстро к этому привык и перестал обращать на бессмысленное бормотанье внимание.

Еще один автомат, вдобавок к имеющемуся, и пару рожков с патронами Серега оставил Штейну. Мало ли что может случиться. И так-то, как я видел по лицу брата, ему очень не нравилось, что ученый остается совсем один. Сергей даже подозрительно глянул на меня пару раз, наверняка раздумывая, не лучше ли меня и в самом деле оставить здесь тоже. У меня перехватило дух — а ну как и впрямь передумает? Но пронесло — рационализм все-таки перевесил душевные сомнения. Когда мы уже полностью были готовы к походу, Серега протянул ученому гранату.

— Зачем? — не понял тот.

— Мало ли, — мотнул головой Сергей. — Вдруг еще кто припрется, и ты поймешь, что не сможешь отбиться, — тогда взорви оборудование. Не надо пускать в «Клин» посторонних. — Потом он подмигнул ученому и даже попытался улыбнуться. — Но я надеюсь, что никто тебя не потревожит. Мы быстро, одна нога там…

«…а другая на елке болтается», — мысленно закончил я. Остатки моего оптимизма почему-то вдруг куда-то улетучились.

Сергей выстроил зомби в колонну по два — по три было бы красивей, но по лесу и прочей пересеченной местности так идти было неудобно, — и мы пошагали. Я думал, что мы с братом возглавим наш жутковатый отряд, но он сказал, что мы пойдем сзади. Аномалии в Зоне никто не отменял, поэтому пусть на них лучше наткнутся мертвые зомби, чем живые мы. На этот же случай Серега пустил первого, оставшегося без пары «бойца» метрах в пяти впереди колонны — если с ним что-то случится, остальные успеют остановиться и останутся невредимыми.

Правда, перед тем как тронуться в путь, мы немного поспорили. Штейн предложил нам идти по нашим старым следам — то есть вернуться к вездеходу, а потом шагать по оставленной им колее до заболоченного ручья, а далее по тому маршруту, что ходили они выручать Вентилятора. Дескать, так хоть и дольше, но безопасней — меньше вероятность влететь в аномалию, да и насчет засады там можно почти не опасаться.

Мне предложение ученого откровенно не понравилось — в первую очередь, слишком большой протяженностью этого маршрута. Ведь каждая лишняя минута могла стоить Анне жизни. Поэтому я предложил идти через лес в том направлении, откуда я слышал шум двигателя отъезжающей машины. А потом можно бы тоже было идти по оставленной ею колее, что обезопасило бы нас от аномалий. Самое главное, при этом варианте наш путь значительно сокращался, едва ли не вдвое. Минусами его являлось то, что маршрут был нам совершенно незнакомым, и существовала довольно большая вероятность нарваться на засаду.

Собственно, еще и поэтому Сергей пустил вперед зомби, когда, подумав, выбрал все-таки мой вариант. Конечно, грамотная засада пропустит вперед мертвых сталкеров и ударит с тыла, перекрывая путь к отступлению, но мы рассудили, что грамотную засаду «свободовцы», да и бандиты с наемниками вряд ли могли организовать, судя по их откровенно неумелому ведению боя. Да и Серега все же был не кем-нибудь, а опытным фронтовым разведчиком, и уж засаду дилетантов он вычислит без проблем. И не только дилетантов, кстати.

В любом случае, сложив все плюсы и минусы, мы получили по второму варианту главный и очень жирный плюс — экономию времени. Поэтому и двинулись мы именно в сторону леса.

Подойдя к деревьям, я оглянулся. Штейн стоял, глядя нам вслед. Увидев, что я повернул голову, он помахал мне рукой. Я махнул в ответ тоже.

— Не отставай, — бросил мне ушедший вперед Сергей, и я, поправив перекинутый за спину «калаш», бросился догонять группу.

Не знаю уж, то ли у Зоны иссяк лимит отпущенных для нас неприятностей, то ли она отвлеклась на что-то другое, только нам с самого начала повезло дважды. Во-первых, наш отряд ни разу не влетел в какую-нибудь аномалию, а во-вторых, нас поджидал настоящий подарок, на который мы ни в коей мере не рассчитывали. Мы почему-то думали, что наши враги приехали сюда на одной машине, на которой потом и увезли на свою базу Анну. На самом же деле машин было две. Судя по следам протекторов, в которых легко разобрался Серега, девушку посадили в джип — такой же, на каком довелось уже покататься нам. Но основные силы прибыли сюда на большом грузовике с крытым брезентовым пологом кузовом. И этот грузовик тихо-мирно стоял на поляне, на которую мы вышли.

Машина выглядела впечатляюще. Я не большой знаток автомобилей, но все равно я был полностью уверен, что в наше время если и существовало что-либо подобное, то на дорогах я этого не встречал.

Мой двоюродный брат тоже остался очень довольным неожиданной находкой, а я порадовался еще и тому, что предложил именно этот вариант. Теперь мы экономили время и силы не вдвое, а вообще многократно.

Сергей построил сталкеров-зомби на противоположном грузовику краю поляны, мне также велел отойти подальше, сам же направился к автомобилю и стал его внимательно со всех сторон осматривать. Затем сползал под колеса, заглянул в кабину, открыл капот, залез в кузов… Все это он проделывал с такой осторожностью и тщательностью, что я быстро догадался: брат ищет дополнение к подарочку, оставленное для нас «свободовцами». Вообще-то заминировать грузовик с их стороны было бы логично. Впрочем, когда они уезжали, бой еще не закончился, и существовала вероятность, что машиной могли воспользоваться оставшиеся в живых «свои».

Наконец Серега закончил осмотр и отдал нашей мертвой команде негласный приказ. Зомби один за другим, пошатываясь, побрели к грузовику и стали залезать в кузов. Дождавшись, когда последний из них скрылся под брезентовым тентом, брат велел мне садиться в кабину на пассажирское место.

— Может, давай я поведу? — предложил я. — Ты мне покажешь, как переключать передачи и все такое, и я потихонечку поеду. Ведь тебе придется все время отвлекаться на этих, — кивнул я в сторону кузова.

— Пока я тебе показываю, — помотал головой Сергей, — я быстрее сам доеду. И ведь я тебе уже объяснял: мне не нужно никого контролировать до новой команды. Полчаса они точно просидят спокойно, а за это время мы или уже доедем, или я отвлекусь еще разок, но это не займет у меня много времени и сил. Так что садись куда сказано. Будет намного больше пользы, если ты станешь внимательно смотреть вперед и прислушиваться к детектору аномалий.

Спорить я, разумеется, не стал. Доводы, изложенные братом, выглядели вполне логично. Особенно мне понравилось, что он не стал вспоминать, чем закончился мой первый опыт вождения. Мне почему-то думалось, что он приведет этот случай в качестве главного, а то и вовсе единственного аргумента.

Ехали мы очень медленно, что, признаюсь, сильно действовало мне на нервы. Мне все время казалось, что сейчас, вот именно в эту минуту, с Анной происходит что-то плохое, и что из-за нашей медлительности мы не успеем ее спасти. Если девушка уже погибла, это тоже, конечно, ужасно и больно, но куда больней и ужасней будет осознать, что мы опоздали совсем на чуть-чуть, и что езжай мы немного побыстрей, Анна была бы жива. Тем не менее я понимал и то, что если мы помчимся сломя голову, то или разобьем на бездорожье машину, или, что еще вероятней, влетим в аномалию, которыми Темная долина была напичкана изрядно. А тогда уже точно Анна погибнет, спасать ее будет попросту некому.

Аномалии между тем и впрямь очень часто встречались. Какие-то видел сам двоюродный брат, о каких-то предупреждал его я. Грузовику то и дело приходилось вилять, объезжать опасные места, что, опять же, отнимало у нас драгоценные минуты.

К моей огромной радости, вскоре перед нашим лобовым стеклом предстала относительно ровная местность — поросшая желтоватой травой с вкраплением кое-где негустых кустиков. А вдали, за этим диким полем, я увидел отдельные строения и даже башенный кран возле одного из них.

— Мы почти доехали! — не сдержал я рвущегося наружу нетерпения. — Дави на газ!

Но Сергей поступил почему-то наоборот — сбросил газ, остановился и выключил двигатель.

— Зачем?! — воскликнул я. — Ты чего?

— Зомби, — коротко ответил брат и закрыл глаза.

Я сразу догадался, в чем дело. Серегино внушение мертвым сталкерам стало ослабевать и требовало новой «подпитки». Разумом я прекрасно понимал, что сделать это необходимо, но мое сердце, душа, подсознание — не знаю, что именно, или вообще все разом — неудержимо рвались вперед, к цели, до которой было уже подать рукой. Я даже стал ерзать на сиденье, словно это могло ускорить производимое братом действо.

Мне показалось, что прошло не менее получаса, пока Сергей снова открыл глаза. На самом же деле, думаю, «сеанс гипноза» длился минут десять или около того.

Не сказав ни слова, брат завел мотор, и грузовик поехал дальше. Теперь ехать было значительно легче, да и аномалии обнаруживались издалека, так что Серега немного прибавил скорость. Но когда до ближайшего строения — недостроенного трехэтажного здания, обнесенного деревянным забором, возле которого и торчал кран, — оставалось всего метров двести, мой двоюродный брат снова затормозил.

— Что? Опять?.. — удивился я, ведь прошло очень мало времени.

— Ничего не понимаю, — нахмурился Сергей. — Я их больше не чувствую…

— Кого? — задал я глупый вопрос. И очевидный ответ на него мне очень не хотелось услышать. Однако он прозвучал.

— Зомби. Не чувствую совсем, словно их вообще нету поблизости.

— А может, и впрямь… Вдруг, ну… выпрыгнули?.. — брякнул я еще большую глупость.

Но брату, похоже, эта версия не показалась совсем невозможной. Он поставил машину на ручник и вылез из кабины. Мне он велел оставаться на месте, и я принялся смотреть вперед, на темневшие под хмурым небом здания — туда, где страдала сейчас, не надеясь на спасение, Анна. И хорошо, если еще страдала, а не…

Додумать нехорошую мысль я не успел. Из-за забора показалась человеческая фигурка и направилась явно в нашу сторону. Я вспомнил про свой цейсовский бинокль, который лежал в рюкзаке Сергея. Но рыться в чужих вещах мне не хотелось, а тут вернулся и их непосредственный хозяин.

— Все на месте, — нахмурившись пуще прежнего, бросил Серега. — Херня какая-то!..

— Посмотри туда, — кивнул я на стекло.

Брат посмотрел. Рука его сразу же потянулась к автомату.

— Погоди, — остановил его я. — Глянь в бинокль. По-моему, у него нету оружия. Вообще, какой-то странный мужик. На монаха похож.

Сергей достал бинокль, ненадолго приложил окуляры к глазам, потом пожал плечами и дал бинокль мне.

Медленно бредущий к нам человек был и впрямь похож на монаха: он тяжело опирался на клюку и на нем был надет длинный, до пят, серый балахон с капюшоном. Если бы этот балахон был черного цвета, я бы точно подумал, что к нам идет неведомо откуда взявшийся здесь монах. К тому же у него еще имелась и длинная седая борода, которую я смог разглядеть уже и безо всякого бинокля.

— Может, поехали? — глянул я на брата. — Ну его! Время…

— Нет, давай подождем, — забрал у меня Серега бинокль и сунул его снова в рюкзак. — Что мы будем делать без наших солдат? Мне очень не нравится, что я перестал чувствовать зомби. Которые, между прочим, не разбредаются, а сидят себе в кузове как ни в чем не бывало. У меня почему-то такое ощущение, что здесь не обошлось без этого самого монаха.

Между тем, «монах» добрел наконец до нашей машины. Он оказался не просто старым, что я увидел еще через бинокль, а очень старым. Я бы дал ему все сто лет. Ну, девяносто уж точно! Темное, исхудалое лицо старца было испещрено морщинами так, словно было тщательно порублено тесаком. А вот глаза смотрели молодо и цепко.

— Надо поговорить, — сказал он, когда Сергей приопустил боковое стекло. Голос «монаха» тоже звучал твердо, с едва уловимым старческим дребезжанием.

— О чем?

— О королях и капусте, — растянул старик в подобии улыбки тонкие ссохшиеся губы под седыми жиденькими усами. — Но если вы не являетесь поклонниками творчества О’Генри, тогда можем и о вас.

— Простите, но нам очень некогда, — сухо отреагировал на шутку Серега. — Если вам просто не с кем поболтать, то…

— Мне есть с кем поболтать, — резко оборвал его «монах». — Хоть вы и перебили часть моих собеседников, полтора десятка так называемых бандитов в моем распоряжении покуда имеются.

— В вашем распоряжении? — с нажимом на слове «вашем» переспросил брат.

— Именно. Но не в полном, отнюдь. Между нами всего лишь соглашение — они в меру сил охраняют нас от возможных неприятностей, мы же, со своей стороны, не вмешиваемся в их дела.

— «Мы» — это кто? — хмуро спросил Сергей.

Тут я вспомнил о том, что говорила нам об обитателях Темной долины Анна, и вставил свое слово:

— «Монолит»?..

— Да какая разница, кто мы, — усмехнулся старик. — Поговорить-то нам стоит о вас. И нужно это в первую очередь вам же.

Мы с братом невольно переглянулись, обменявшись немым вопросом: что, дескать, будем с ним делать?

А «монах» вдруг жалобно закряхтел и помотал головой.

— Ох и молодежь пошла! Старый человек перед ними стоит, а они ему даже присесть не предложат. Хотя… — В усах старика снова мелькнула улыбка, а глаза хитровато блеснули. — Если уж начистоту, то я вас ничуть и не старше. Сергея Викторовича так и вовсе на десяток лет моложе. А с тобой, друг Фёдор, мы и вовсе по общим университетским коридорам в одно время бегали. Может, когда и сталкивались даже. Правда, я на физическом учился, а не на матмехе.

— В ЛГУ?!.. — разинул я рот. — Когда?..

— В ЛГУ, — кивнул старик. — Тогда же, когда и ты. Год поступления — пятидесятый, выпуск — в пятьдесят пятом году. Может, слышал когда: Никиров Игорь?

— Н-нет… — промычал я. — Н-не слышал…

Признаться откровенно, услышанное совершенно выбило меня из колеи, вогнало в настоящий ступор. Казалось бы, Зона должна уже была отучить меня чему бы то ни было удивляться. А вот поди ж ты!.. Я никак не мог осознать, что передо мной стоит не просто мой ровесник, одногодка, но и мой однокашник, с которым почти наверняка мы и впрямь не раз сталкивались в университетских аудиториях и коридорах.

Этот мой ступор оказался настолько сильным, что я даже не обратил внимание на то, что старик не только знает наши с братом имена, но и наш настоящий возраст, а также и то, где и даже на каком факультете я учился.

Серега, конечно, тоже был удивлен. Но он справился с растерянностью раньше моего.

— Федь, — сказал он, — а ну, подвинься. Пусть дедушка сядет.