Династические браки между Германией и Россией

«Русско-немецкие династические контакты имеют глубокие исторические корни. Прецеденты случались и в средние века, но со времени правления Петра I появление принцев и принцесс из немецких княжеств возле русского трона можно назвать регулярным. Уже со второй половины XVIII века этот процесс становится закономерностью (Приложение 1). Наследники Дома Романовых всегда охотно женились на немецких принцессах. За время правления династии они породнились с Прусским королевским домом, герцогами Мекленбургскими, Вюртенбергскими, Гессенскими, маркграфами Баден-Баденскими. Особое место при русском престоле заняли династии Лейхтенбергских и Ольденбургских» (1).

И все-таки, почему же именно немецкие принцессы чаще всего становились женами русских царей и великих князей? В первую очередь из-за своей лютеранской веры, которая позволяла свободно переходить или менять ее на другую. В то время как Римская католическая церковь не приветствовала отречения от своей веры. Невесты же русских великих князей непременно должны были принять православие. Это было обязательным условием. Все принцессы так и поступали и, приняв православие, были верны ему до конца своей жизни. Они являли собой пример истинной добродетели, соблюдая все заветы православной церкви таким образом, как будто они были рождены в этой вере. Живя при Петербургских дворах, они, как правило, удивительно быстро осваивали русский язык и приспосабливались к окружающей среде. Как многие обращенные в другую веру, они часто становились более русскими, чем сами русские.
Во-вторых, страны искали политической поддержки и взаимопомощи. А заручиться этой самой поддержкой проще всего породнившись с той или иной державой. «Большое число династических русско-немецких браков объясняется не только тесными историческими связями России и Германии, но и множественностью германских Владетельных Домов. Возникшая в 1871 году Германская Империя включала в себя более двух десятков монархических государств. Помимо этого, существовали Австрийская Империя, Люксембург и Лихтенштейн. При таком количестве немецких династий ветви некоторых из них естественным образом призывались и на престолы других стран. Немецкие династии царствовали в православных странах: Греции, Болгарии и Румынии»(2). Таким образом, можно сделать вывод, что не только русские великие князья женились на немецких принцессах, к невестам из Германии проявляли интерес и другие страны, исповедовавшие православие.
«Престолонаследники и цари из дома Романовых вплоть до Ивана IV и Петра I (имеется в виду его первый брак) были женаты на дочерях крупных бояр. Это обстоятельство приводило к внутриполитическим конфликтам, так как бояре, разумеется, ожесточенно боролись за родство с царской семьей. Со времен Петра I, как правило, мужчины из династии Романовых и те женщины, которые могли претендовать на престолонаследие, женились, или выходили замуж за принцесс или за принцев суверенных и царствующих или царствовавших заграничных дворянских родов, принадлежавших христианским конфессиям, причем невесты должны были принять православие. При этом российские императоры и императрицы, очевидно, исходили из того, что только браки, заключенные между царствующими домами, способны «поставить царствующую фамилию возможно выше в глазах подданных» и это ограничение тем самым повышает августейший характер царствующих домов» (3).
«Первым активизировал династическую политику Петр I. Потомки его и Ивана V завязали династические узы с зарубежными княжескими домами. Особенно важным в этом отношении стало бракосочетание дочери Петра I Анны с герцогом Гольштейн-Готторпским Фридрихом Карлом. Свадьба состоялась 21 мая 1725 г. Брачный договор, заключенный между российским императором и герцогом Фридрихом Карлом, предусматривал помимо прочего, что Россия обязана была поддерживать герцога в борьбе за шведскую корону и за возврат готторпских территорий герцогству Шлезвиг. Кроме того, секретный параграф договора предписывал условия, при которых потомки герцога могли быть призваны на российский престол. В соответствии с этим параграфом сын герцога Карла Фридриха и Анны Петровны, Карл Петер Ульрих, который жил в северогерманском городе Киль, был назначен в 1742 г., его теткой, императрицей Елизаветой Петровной наследником престола. Великий князь Петр Федорович, как его звали в России, после перехода в православие, воспитывался в Петербурге и женился в 1745 г. на своей двоюродной сестре Софии Фредерике Августе, принцессе из маленького княжества Анхальт-Цербст. После того, как он стал российским императором Петром III, династия Романовых превратилась в династию Романовых-Гольштейн-Готторпских» (4).
Традиция российско-германских династических связей ведет свое начало от Петра I, который был женат на сначала Евдокии Федоровне Лопухиной из известного русского боярского рода, а потом дочери лифляндского обывателя Екатерине Скавронской (будущей императрице Екатерине I). «Своего сына Петр хотел обязательно породнить с каким-нибудь из немецких королевских семейств. Царевич Алексей не посмел противиться властному отцу.
Выбор пал на Шарлотту-Кристину-Софию, принцессу Брауншвейг-Вольфенбюттельскую. В июне 1710 года Алексей и его будущая жена встретились в Карлсбаде. Царевичу было тогда двадцать лет, Шарлотте – пятнадцать. Составили обстоятельный брачный договор, утвержденный Петром и дедом невесты, герцогом Вольфенбюттельским Антоном-Ульрихом, и спустя год справили свадьбу в прусском городе Торгау. Менять вероисповедание и принимать православие, как всем будущим немецким принцессам, выходившим замуж за представителей дома Романовых, Шарлотте не пришлось: царь Петр великодушно разрешил ей остаться лютеранкой.
Поначалу молодые жили хорошо. Очень благосклонны были к Шарлотте в первое время и Петр с Екатериной. Но осенью 1713 года она забеременела, и, похоже, что именно это стало причиной охлаждения к ней сначала царицы, а потом и царя. Дело в том, что Екатерина тоже была в то время беременна, и у нее, естественно, могла зародиться некоторая зависть, когда она думала, что ее сын будет служить сыну Шарлотты. Ведь по строгим династическим правилам именно внук Петра должен был унаследовать престол.
Добавляли забот Шарлотте и житейские проблемы. Принцессе постоянно не хватало денег, которые выплачивались из казначейства не в срок и не полностью. Вдобавок ко всему царевич Алексей, всегда имевший, как мягко выражаются летописцы, «слабость к вину», начал особенно сильно пить. Очень часто он лишь под утро возвращался домой. Даже рождение дочери, которое вернуло Шарлотте на время расположение Екатерины, уже ничего, в сущности, не могло изменить. Царевич уехал за границу на добрые полгода и даже не отвечал на письма жены. В ночь с 11 на 12 октября 1715 года Шарлотта родила второго ребенка — сына. Роды были тяжелые, и у принцессы начался перитонит. Через десять дней она умерла» (5). Младенца нарекли Петром в честь деда. Он вошел в историю России как Петр II (1715 — 1730), однако юному мператору было уготовано царствовать чуть меньше трех лет, так как в возрасте четырнадцати лет он скончался от оспы.

Со смертью Императора Петра II (сына Царевича Алексея Петровича) род Романовых в мужском потомстве пресекся и с воцарением в 1741 году Елизаветы Петровны встал резко вопрос о престолонаследии и продолжении династии. В феврале 1742 года по повелению Императрицы, ее племянник, 14-летний Герцог Голштинский (сын старшей дочери Петра Анны и Герцога Карла-Фридриха) был привезен в Петербург. Как единственный потомок Петра Великого он был объявлен Наследником, принял православие и стал Великим князем Петром Федоровичем. Так начался его путь на Всероссийский Императорский Престол. Его тетка Елизавета задумала женить его на Софии Федерике Августе Ангальт-Цербстской и пригласила немецкую принцессу в Петербург вместе с матерью. В 1744 году София принимает православие и меняет имя на Екатерину Алексеевну, после чего в этом же году сочетается узами брака с цесаревичем Петром. Этот союз можно назвать на девяносто процентов немецким , если исходить из происхождения, как цесаревича, так и его невесты. Но если Екатерина всей душой пыталась стать русской: она выучила русский и почти в совершенстве им владела, соблюдала все обряды православной церкви и т.д., то Петр так и не смог стать русским по духу: он боготворил все немецкое, презирая при этом русскую культуру, и очень скучал по родной Голштинии.
Петр и Екатерина сыграли свои важные роли в судьбе России, им обоим было уготовано править великой державой, но самое главное, они дали России нового цесаревича Павла, в жилах которого было еще меньше русской крови. «Вся жизнь «сына великой Екатерины» проходила под сильным влиянием немецкой культуры и традиций. Несмотря на то, что с матерью его связывали весьма сложные отношения, а она на протяжении многих лет старалась стать русской по духу, ее немецкое происхождение и воспитание оказали сильное влияние на характер «северной Семирамиды».
В 1773 году великий князь Павел Петрович вступил в брак с принцессой Вильгельминой-Луизой Гессен-Дармштадской, в православии — великой княгиней Натальей Алексеевной, но брак оказался неудачным (она умерла при родах). Его второй женой стала принцесса София-Доротея-Августа-Луиза Вюртембергская, представительница династии, издавна связанной с Россией родственными связями вюртембергов. Истинная немка, великая княгиня Мария Федоровна привнесла в жизнь своего супруга немецкий образ мыслей, немецкие традиции, немецкое отношение к жизни.
Заключенный в 1776 году брачный союз двадцать лет спустя возвел Марию Федоровну на российский престол. Однако, проживая в России долгие годы, она не теряла связи с родиной. Мария Федоровна всегда стремилась к укреплению этих связей, а многие ее инициативы были направлены на укрепление политического влияния России в Европе.
К тому же, в данном контексте Мария Федоровна не упускала из виду идеи поддержания своей собственной семьи. И при жизни супруга и после его трагической гибели она хорошо понимала и неоднократно убеждалась в том то, что во время острых политических кризисов в Европе огромную роль в развитии взаимоотношений между государствами играли личные связи монархов. Ее расчеты оказались верны: в период дипломатической, а потом и вооруженной борьбы с наполеоновской Францией, мудрая династическая политика русского двора существенно способствовала возникновению и укреплению общеевропейского союза, сыгравшего немаловажную роль в сокрушении наполеоновской империи. Особую роль в этом союзе сыграли связи с Германией, откуда родом были многие избранники в спутники жизни многочисленному императорскому семейству» (6).
«Великий князь Александр был связан узами брака с принцессой Луизой-Августой, дочерью наследного принца Баденского Карла-Людвига. В 1792 году осенью принцесса прибыла в Петербург, и, к большому удовольствию Екатерины, обе стороны почувствовали взаимную любовь и симпатию. На Рождество Александр под секретом сообщил принцессе Луизе, что скоро сделает ей предложение, и к Пасхе получил позволение императрицы на первый поцелуй. 28 сентября 1793 года состоялось бракосочетание Александра с Елизаветой Алексеевной. «Психея соединилась с Амуром», писала Екатерина. Молодому супругу шел шестнадцатый год, супруге — пятнадцатый» (7). Несмотря на то, что молодые люди понравились друг другу с первого взгляда, этот брак сложно назвать счастливым. Александр был холоден к своей супруге, относился к ней больше как к другу, а не как к любимой жене. Это все очень огорчало Елизавету, она чувствовала себя одинокой и несчастной. Великая княгиня старалась отвлечь себя тем, что занималась благотворительностью, она обладала не только ангельской внешностью, но и золотым сердцем.
Брат Александра, Николай, впоследствии император Николай I, был удачно женат на дочери прусского короля Фридриха-Вильгельма III принцессе Федерике-Луизе-Шарлотте-Вильгельмине. В 1817 состоялось бракосочетание Николая с принцессой Прусской, получившей после перехода в православие имя Александра Федоровна. Весной следующего года родился их первый сын Александр (будущий император Александр II), который войдет в историю России как миротворец. Один из самых любимых царей, он трагически погибнет от руки террориста. Его супругой стала принцесса Максимилиана Вильгельмина Мария Гессенская (1824 — 1841), после замужества получила титул великой княгини Марии Александровны. Это была поистине великая женщина, много сделав для просвещения России и в сфере благотворительности, она была достойна своего титула, титула императрицы. Государыня основала бесчисленное количество приютов, богаделен и пансионов. Она положила начало новому периоду женского образования в России, учреждением открытых всесословных женских учебных заведений (гимназий), которые, согласно положению 1860 г., решено было открывать во всех городах, где представится возможность обеспечить их существование. При ней женские гимназии в России содержались почти исключительно на общественные и частные средства. Отныне уже не только Высочайшее покровительство, а общественные силы во многом определяли судьбы женского образования в России. Предметы преподавания делились на обязательные и необязательные. К обязательным предметам в трехклассных гимназиях относились: Закон Божий, русский язык, русская история и география, арифметика, чистописание, рукоделие. В курсе женских гимназий, кроме вышеперечисленных предметов, обязательны были основания геометрии, география, история, а также главнейшие понятия по естественной истории и физике с присовокуплением сведений, относящихся к домашнему хозяйству и гигиене, чистописание, рукоделие, гимнастика.
По мысли и инициативе Государыни впервые в России стали возникать женские епархиальные училища. В области благотворительности важнейшей заслугой Государыни является организация Красного Креста, на расширение деятельности которого во время Русско-Турецкой войны она положила много труда и расходов, отказываясь даже шить себе новые платья, отдавая все свои сбережения на пользу вдов, сирот, раненых и больных. Покровительству Государыни Марии Александровны обязаны своим развитием и преуспеянием общества «восстановления христианства на Кавказе», «распространения духовно-нравственных книг», «Российское миссионерское», «братолюбивое в Москве» и многие другие благотворительный учреждения. И, наконец, Императрица при полной поддержке Августейшего супруга основала крупнейший в Санкт-Петербурге и всей России театр и балетную школу, которую возглавила, позднее, Агриппина Ваганова. При этом и школа, и знаменитый театр полностью содержались на средства Императорской Фамилии, лично Государыни, и, по настоянию Августейшего супруга, Императора Александра II, носили ее имя.
Следующая императрица Мария Федоровна (1847 — 1928), дочь Кристиана IX Датского и Луизы Гессенской и супруга императора Александра III, явилась достойной приемницей Марии Александровне, посвятив себя в первую очередь филантропической и благотворительной деятельности, возглавила разветвленную организацию, которая занималась медицинским образованием и благотворительностью. Во время русско-турецкой войны 1877 — 1878 стала сестрой милосердия.

Последний же император Российской империи Николай II был женат на сильной духом Александре Фёдоровне (урождённой принцессе Алисе Виктории Елене Луизе Беатрисе Гессен-Дармштадтской). Она была ярой протестанткой, и переход в другую религию дался ей нелегко, и все же она стала русской. Государыня искренне хотела служить своей новой родине, но русский двор ее не принимал, ее называли «дармштатской мухой». Но одного у нее не отнять – она была верной и любящей супругой и оставалась со своей семьей и императором до конца их трагической смерти.
На основе всего вышесказанного, можно сделать вывод, что немецкая и русская история тесно переплелись в первую очередь посредством именно семейных связей. Немецкие принцессы привнесли в русскую действительность элементы европейской культуры, которые наше отечество достаточно органично восприняло.