Роль династических браков в истории Германии и России

Роль династической солидарности относится к малоизученным темам истории русско-германских отношений. Лишь некоторые аспекты ее освещались в биографических работах о царях и императорах России, в трудах генеалогического характера и в краеведческих исследованиях отдельных германских земель и княжеств[9]. В трудах по истории русско-германских отношений тема династической солидарности редко упоминается, специальные работы почти отсутствуют[9]. Причиной их отсутствия является, очевидно, то обстоятельство, что тема ”Династия Романовых и Германия”, на первый взгляд, кажется слишком близкой к той устаревшей историографической традиции, которая ориентировалась исключительно на описание биографий исторических личностей и их деятельности. Несмотря на это, взаимоотношения между господствующими династиями и теми монархами, которые возглавляли их, не могли не влиять на внешнюю политику самодержавной России и Пруссии/Германии с ее монархическим устройством, и, несомненно, представляли собой существенный аспект русско-германских отношений.

Очевидно, что Романовы исключительно высоко ценили династические связи с германскими княжескими домами. Помимо политических причин этому способствовали и чисто практические обстоятельства. Германия была в географическом отношении близка к России. Феодальная раздробленность Священной Римской империи Германской нации до 1871г., а потом германский федерализм обеспечили наличие многочисленных суверенных княжеств и создали тем самым большой резерв кандидатов на бракосочетание из царствующих домов. При этом Романовы предпочитали династии с протестантским вероисповеданием, потому что принцессы, принадлежавшие к этой христианской конфессии, легче могли перейти в православие, нежели католички.

Нельзя отрицать, что династические связи Романовых с германскими княжескими домами иногда имели ожидаемые от них политические последствия.

Семейные узы АлександраI с южногерманскими княжествами Вюртемберг и Баден способствовали тому, что российский император энергично защищал интересы своих родственников от посягательств Наполеона. Тильзитский мир, заключенный 7 июля 1807г. между Россией и Францией в результате русско-прусско-французской войны, предусматривал, по настоянию российского императора, сохранение Пруссии и дружественной династии Гогенцоллернов. Оккупация маленького герцогства Ольденбург на северо-западе Германии французскими войсками в конце 1810г. привела к окончательному разрыву между АлександромI и Наполеоном. Герцогиня Ольденбургская, великая княгиня Екатерины Павловна, приходилась сестрой российскому императору, поэтому АлександрI не мог допустить нарушения территориальной неприкосновенности ее княжества. Не случайно в это же время проект брака между Наполеоном и другой сестрой Александра I, великой княгиней Анной Павловной, потерпел полный провал[9].

НиколайI вообще видел в Пруссии Гогенцоллеров идеальное государство. Воспитанный выходцами из прибалтийского дворянства и немецкими учителями, он женился на прусской принцессе Шарлотте (в России - Александра Федоровна). Их первенец, сын Александр, рассматривался как связующее звено между Романовыми и прусскими Гогенцоллерами[9]. Царский манифест о походе российских войск в Венгрию для подавления революции, обнародованный в апреле 1849г., был одним из последних знаков проявления династической солидарности в Европе, а капитуляция венгерской армии перед силами русско-австрийских войск - последним ее настоящим успехом. Тем не менее, НиколайI являлся одновременно и олицетворением русского национализма. Главная цель его политики заключалась в том, чтобы способствовать спокойному развитию и упрочению России и собственной династии.

Последователи НиколаяI считали, что прочные династические связи являлись залогом прусско-русского, а после 1871г., и германо-русского сотрудничества. Еще в 1871г., непосредственно после объединения Германии, германский император Вильгельм I дал Александру II клятвенное заверение, что поддержка России, при создании Германской империи, вызывает вечную благодарность его семьи. В политическом отношении оно мало что означало. Объединение Германии существенно изменило соотношение сил в Европе. Самая слабая из великих европейских держав, Пруссия, ”железом и кровью” превратилась в амбициозную и могущественную страну, которая намерена была соперничать с Англией и Россией. О безоговорочном подчинении Германии экономически слабой и политически нестабильной России речь уже не могла идти.

Никакие страстные заверения в дружбе и взаимном уважении в переписке между Николаем II и Вильгельмом II не смогли изменить то обстоятельство, что Германия и Россия, начиная с начала 90-х годов XIX века, находились в враждебных коалициях[9]. Несостоявшийся Бьеркский договор 1905г., заключенный между двумя императорами, но впоследствии сорванный российскими дипломатами, и Потсдамское соглашение 1911г., которое первоначально было рассчитано на политический союз, а на практике лишь разграничило сферы влияния на Среднем Востоке, не смогли повернуть колесо истории вспять. Первая мировая война обозначила окончательный крах какой-либо династической солидарности[9]. Более того, тесные династические связи с Германией стали одной из причин дискредитации Романовых в самой России, а тем самым и их падения.