Мир меняется. Мне печально

ОБЕРЕЖЬЕ НАЧАЛЬНОЕ

 

Санкт- Петербург

«ТропаТроянова»

Обложка: Я.Темная Рисунки: Катя Комарова, Я. Темная

 

 

Иван Скоморох. Обережье начальное

СПб.: Тропа Троянова, 2005. — 96 с.

Когда мы говорим об оберегах, мы говорим о настоящем мире, о том, кото­рый откроется тебе однажды и неизбеж­но. В нем не действуют законы физики или государств, в нем надо будет жить душой...

© Издательство «Тропа Троянова», 2005

© А.А.Шевцов, 2005

© Я. Темная, оформление, 2005

ISBN 5-89798-035-7

 

Я время от времени бываю в ва­ших краях. Путешествия эти непро­стые, и меня даже несколько раз убивали. Но смерть не так страшна скоморохам, как обычным людям. Нам, конечно, тоже ужасно непри­ятно ощущать себя убитыми, но со временем мы возрождаемся и ста­новимся мудрей. Люди, как расска­зывают в сказках, тоже со временем становятся мудрей, но я все еще не нашел этому подтверждений...

Честно говоря, каждый раз, ког­да меня убивали у вас, я принимал наитвердейшие решения никогда больше не соваться в эту проклятую местность. Но время шло, боль моя уходила, и я тянулся душой к моим старым друзьям, которые меня за­были. Ваш край имеет свойство отымать память — это так странно: встретить старого друга, который глядит на тебя пустыми глазами и не узнает... Мне доставляет радость будить в этих глазах искорки вос­поминаний.

В этот мой приход меня тоже попытались убить, но я действи­тельно стал умнее и не поддался. Там дальше, в сказках, об этом не­много рассказано. Кстати, как мож­но убить скомороха, вы знаете? Са­мый первый способ — это со всей определенностью заявить ему, что он не нужен в этом мире. Смерть — это и есть изгнание из мира живых или живущих определенным обра­зом. Каждый раз, когда меня изго­няют из какого-то из миров, я уми­раю...

Но, умерев, я думаю и ищу ре­шения. После того, как меня изгна­ли из вашего мира в последний раз, я все думал о том, как же сохранить искорки памяти, которые у вас вре­менами просыпаются. И я приду­мал научить вас делать Обереги.

Обережье было древнейшим искусством, которым вы все когда-то владели. Когда вы будете читать сказки о том, как делать обереги, вы удивитесь, как много вы помните. Признаюсь по секрету, на самом деле я даже не учу обережью, я все­го лишь напоминаю о том, что вы прекрасно знаете, но забыли. А ког­да вы сделаете свои обереги, вы уди­витесь тому, насколько дольше бу­дет жить ваша память...

Оберега

Жизнь такая беспокойная вещь! Все время обнаружится что-нибудь такое, чего ты не знаешь. Вот я, чаще всего, обнаруживаю, что не знаю, чего не знаете вы. Скажешь что-нибудь, а потом страдаешь от последствий, поскольку вы не зна­ли, как с этим быть и жить. Еще хуже, если что-нибудь сделаешь, а вы не знаете, как этим пользоваться...

Недавно в одном каменном ле­су я встретил птичку... грустную птичку... Страсть не люблю, когда птички грустные, птички должны петь и смеяться. Если птички начи­нают грустить, всегда стоит насто­рожиться: не пришла ли на этот лес осень.

Но прежде чем насторожиться осенью и концом мира, я проверяю, нельзя ли вернуть птичке веселье. Это проще проверить, чем конец мира. Конец мира — все-таки слиш­ком большая вещь, да и проверка всегда оказывалась такой хлопот­ной! Вы же, наверное, знаете, что мир проверяли на близость кончи­ны уже не раз, и тогда признаков его упадка было больше, чем одна-две грустные птички. Но и тогда он умудрялся выкарабкаться и про­должить жизнь. Правда, иногда без какой-нибудь из великих мировых держав...

В общем-то, для скомороха по­чти безразлично, кого спасать, птич­ку или мировую державу. Слож­ность задачи примерно одинаковая, а вот благодарность... Впрочем, если ты умеешь оставлять деньги в придорожных кабачках, то и благо­дарность оказывается дымом. И ос­тается только одно: ты помнишь, что сумел кому-то помочь, и это при­ятно! Кому? Как? Какая разница... все прошло.

Я проверил грусть моей птички, я сделал ей крошечный оберег, и она засмеялась. Значит, мир еще можно оставить пока в покое и не спасать. Честное слово, это такое облегчение! Но потом я сообразил, что не сказал птичке кое-какие пра­вила по обращению с оберегами. И когда я спросил ее, не надела­ла ли она ошибок, оказалось, что она, конечно же, их уже наделала.

Например, она показала оберег подружкам! О, это ужасная, ужас­ная ошибка при использовании оберегов!.. Впрочем, ничего страш­ного, если вы умеете с ними обра­щаться. Но откуда мне знать, что вы умеете?

И я решил поступить просто: я напишу о том, как делать обереги и как с ними потом обращаться, и тогда я буду знать, что вы знаете. Я надеюсь, что буду и что вы знае­те... С вами всегда так любопытно, вы же умудряетесь не прочитать то, что написано, но при этом помните что-то такое, чего даже я не знаю. Наши с вами знания совпадают лишь малыми частями.

К тому же я все время забываю то, что сказал. Оно уходит из меня, и я просто не помню то, что выпус­тил из себя. Это важно для понима­ния оберегов. Знания не есть нечто, что ты всегда имеешь в себе. Вот тебя обучили в школе какому-ни­будь закону Ома или правилам правописания. И теперь ты всегда знаешь их и можешь рассказать другому. Это не знания, это память. И это память об искусственном, придуманном мире. В придуман­ном мире память заменяет знания. Когда мы говорим об оберегах, мы говорим о настоящем мире, о том, который откроется тебе однаж­ды и неизбежно. В нем не действу­ют законы физики или государств, в нем надо будет жить душой. А для души наши законы — не законы, зато на нее действуют гораздо более тонкие силы, чем дано чувствовать нашим телам. Например, знания. И те знания расходуются и попол­няются...

Вот я беру кусочек своего зна­ния и вкладываю его в этот рассказ. И у меня уже не будет его, я никог­да больше не смогу повторить то, что говорю. Я смогу лишь вспом­нить, что говорил, и пересказать воспоминания об этом рассказе. Но воспоминания — это лишь тень, они никогда не будут обладать той силой, что я сейчас чувствую в сво­их словах. Вот так же и законы, о которых вам говорили в школе — это лишь тень настоящих законов и лишь воспоминание учителей о том, что вспоминали их собствен­ные учители...

В обереге должно быть заложе­но настоящее знание, тогда и толь­ко тогда он работает и дает то, на что рассчитан. А на что может быть рассчитан оберег? Чаще всего, на две вещи: на защиту и на помощь. Защищает он, отводя глаза, особен­но черный глаз. Для этого он дол­жен висеть на видном месте и пе­рехватывать этот взгляд, который может сглазить тебя. А вот про по­мощь однозначно не скажешь, по­тому что помощь может быть нуж­на очень разная, но ясно то, что такой оберег должен храниться в тайне и скрытно от чужих глаз.

Про обереги отводящие вы очень много знаете, потому что все укра­шения и вся наша одежда, машины и квартиры — всегда имеют в себе обережную способность. Они ведь все хранят нас либо от внешнего мира, либо от людей. Иногда, прав­да, и приманивая лихих, но это как раз от неумения и незнания. В об­щем, кто что хочет, тот то и имеет. Про обереги отводящие глаз скажу только одно: когда его дела­ешь, нужно вложить в него такой маленький крючочек, который уме­ет цеплять взгляды. Это просто, вы понимаете. Кроме того, нужно еще не забыть вложить в него крошеч­ный глазок, который постоянно сле­дит за взглядами окружающих. Ну, а это еще проще, этому даже учить нечего. Да, и последнее, чуть не за­был! Конечно же, вы должны ода­рить его чувством привязанности к своему хозяину или хозяйке. Преданность. Чаще хозяйке. Мужчины редко умеют пользоваться такими вещами.

Что ж, с отводящим глаза обе­регом все понятно, правда? Тогда я перехожу к оберегу помогающему. Ну, а если у вас что-то не получится, задавайте вопросы, я же не знаю, чего вы не знаете.

Помогающий оберег сделать еще проще, потому что он хорошо описан в одной старинной инструк­ции. Помните сказку про девочку-сироту, которой мама, умирая, ос­тавляет куколку. И вот девочка попадает на учебу к Бабе-яге, а ку­колка ей помогает и делает за нее множество важных дел. Вот это и есть оберег, только сделанный древ­ними колдунами и потому очень сильный. Нам с вами такой не сде­лать, ну, разве что в ком-то воскрес­нет знание...

Но мы можем сделать в точнос­ти то же самое, только для задач по­меньше. Вот, к примеру, случай с моей птичкой. Она грустила, и я де­лаю ей простенький маленький обережек, который всего лишь бу­дет всегда следить за своей хозяй­кой и молчать, но когда он заметит, что ей грустно, он скажет ей: возь­ми меня в руки. И как только она возьмет его, он добавит: не грусти. И ей станет легче. И это все, на что он способен. Пустячок.

Как вы уже понимаете, туда явно заложены: глаз, который по­стоянно следит за своей хозяйкой, проверяя, не загрустила ли она. Туда же заложена привязанность к своей хозяйке. Он будет служить только ей, а в чужих руках превра­тится в пустую вещицу. И в него заложено знание, как не грустить. Последнее, конечно, сложнее, пото­му что простого пожелания: не гру­сти, — будет маловато для того, что­бы человек и в самом деле перестал грустить. Даже наоборот, если вы будете приставать к своему другу с навязчивыми поучениями, это вы­зовет только раздражение. Когда вы говорите кому-то: не грусти, — вы должны очень хорошо знать это­го человека. Иногда даже лучше, чем он сам себя. И вы должны знать про мир что-то очень большое.

Честно говоря, обереги «Не гру­сти» имеет право делать только че­ловек, который принял смерть или хотя бы помнит о ней в те мгновения, когда его делает. Не грустить из-за этой жизни можно лишь оттуда...

Но в сторону, не грустите, нам еще слишком много надо сделать и даже кое-чему научиться, хотя вы и так всезнайки и савасамы! Что та­кое савасам? Ну, вы даете! Все зна­ете сами и не знаете, как великий дедушка Ду-Ду отвечал в детстве всем этим противным взрослым, ко­торые пытались учить его уму-ра­зуму?! Дедушка отвечал им всем: Слава сам! А у него получалось: Са­васам! Он и до сих пор так всем отвечает, только еще мудренее, по­чему его уже совсем никто не пони­мает. Но о дедушке Ду-Ду — в других сказках, сейчас я рассказываю вам об оберегах.

Так вот, возвращаясь к «Инст­рукции по использованию обере­гов», скажите, что нарушила моя птичка? Помните, как в сказке де­вочка обращается с куколкой-обере­гом? Она ее прячет. Оберег помощи должен быть закрыт от чужих глаз. И когда его случайно находит кто-то чужой, оберег прикидывается безделушкой, да-да, конечно, мои умники, вы верно поняли, что эту способность в оберег тоже надо за­ложить, иначе он превратится в механическую игрушку без мозгов! Но об этом потом. Сейчас важно по­нять одно: ты не должен показы­вать оберег другим, потому что когда

это делаешь ты, он не совсем волен скрыть свою суть и вынужден вы­держать внутреннюю борьбу, чтобы сохранить свою силу и не раздать ее чужим людям.

Если оберег сделан верно, то он как бы уходит внутрь себя, прячет­ся, закрываясь дополнительным слоем защиты. И вот моя птичка показала оберег подружкам. Под­ружки, конечно, были рады, пото­му что обереги кажутся гораздо симпатичнее, чем в точности такие же игрушки. Ведь в них есть искор­ка духа, и это манит. Но оберег де­лал я, старый скоморох, а я делаю только верные обереги с большим сроком годности и искоркой ума. Фирма веников не вяжет, прости­те... но должны же вы ценить то, что я могу, а без легких намеков... ну, в общем, кусочек саморекламы не мешал еще ни одному колдуну или чародею.

Итак, птичка нарушила первое правило дружбы с оберегом, и обе­рег ушел в глубину. Что теперь де­лать? Придется поработать над со­бой. Придется кое-чему поучиться. Вот такая хитрость, чтобы заманить вас всех в самопознание. Вы все имеете способность проникать в иные пространства сознания, но, поскольку она вам не нужна в обы­денной жизни, вы о ней часто даже не подозреваете. Хотя еще чаще ис­пользуете ее, чтобы портить жизнь своим близким. Вот вам случай, когда надо использовать ее так, как это вам пригодится однажды на Том пути...

Что же сделать, чтобы оберег снова заработал? Честно призна­юсь, по-прежнему он уже никогда не заработает. Некоторые наши по­ступки безвозвратны. Это как со­рвать розу, а потом пытаться ее при­живить. Тут уж никакая жалость или чувство раскаяния и бессмыс­ленности содеянного не помогут. Но зато можно научиться получать свою помощь. Вспоминайте, что де­лает девочка, когда ей нужна по­мощь куколки. Кстати, то же самое делает и злая царица, когда хочет, чтобы зеркальце рассказало ей о том, кто на свете всех милее, всех румяней и, кажется, белее. С обере­гом надо поговорить.

Надо остаться с ним наедине, прижать его к сердцу и попросить поговорить с тобой. И если ты пра­вильно прижал его к сердцу, и если ты прижал его к правильному сер­дцу, и если ты правильно попросил его правильным сердцем, обережек вдруг проснется и скажет тебе:

— Не грусти!

 

Мир меняется. Мне печально

Миры такие разные, они меня­ются от мира к миру. И в некоторых из них жить очень, очень трудно. Для этого приходится трудиться. О, вы можете спросить, а как же еще? Это значит, вы уже очень много за­были.

В некоторых мирах можно жить, как птички. И я очень люблю встре­чать птах в ваших мирах, мне все время кажется, что они еще помнят что-то об ином...

К сожалению состояние это не­прочно и с годами проходит. Поэто­му я всегда стараюсь сделать что-нибудь такое, чтобы продлить его.

Например, дарю птичкам обереги или рассказываю сказки, которые останутся с ними на всю жизнь. Ведь птичкам нужно будет что-то рассказывать своим детям, пока те еще будут помнить, и для этого не придумаешь ничего лучше сказки.

Но я постоянно пропускаю тот миг, когда птички еще порхают, но уже избрали стать чем-то иным. А это опасно—напоминать бывшей птичке о том, что она предала что-то святое в себе, например, способ­ность летать. За одно это скоморо­ха можно убить!

Как убивают скоморохов? Я все­го лишь написал всем моим знако­мым птичкам про обереги... Нет, это, конечно, не совсем так. Я хотел написать учебник чародейства для самых маленьких. Наверное, это очень большое преступление в этом вашем современном мире. Меня тут же наказали. Мир изменился, в нем не должно быть чародейства, не должно быть волшебства. Наказы­вают сами люди, они не хотят это­го... Они отказываются слушать сказки и делают вид, что обереги — это не просто глупость, а даже по­меха в их битве за настоящую жизнь.

Вот так их и убивают. Почти все мои знакомые птахи, как только по­чувствовали, что это сказка про то, как они обещали летать, дружно от­вернулись от меня и перестали за­мечать, что в их мире есть этот не­приличный чудак...

К счастью, миры меняются не только в эту сторону. Помните, в старину в сказках все было просто: старшие сестры или дочери были глупы и злы, а младшая — умни­цей и любимой. А сейчас все наобо­рот. Я писал эту сказку про обереги для своих птах, но младшие оказа­лись злыми и неумными. Они не за­метили ее, как когда-то не замеча­ли аленький цветок. И даже хуже, за то, что я ее написал, они начали крушить все вокруг, стали изводить саму сказку, которую я для них и вас создавал... И я понял, что делаю что-то очень неверное, что-то такое, что очень помешает им жить в этом изменившемся мире.

Но потом старшая из птичек прислала мне весточку издалека, и я понял, что мир всего лишь об­ратился наничь и течет в обратную сторону. Теперь младшие являют­ся старшими, а я не там искал и не туда смотрел...

«Я перечитываю и плачу. Я по­чему-то чувствую эту сказку очень хрупкой вещью. И мне хорошо, ког­да я ее читаю. Я ее перечитываю уже третий раз, и она не стано­вится от этого скучнее. Она все больше захватывает.

Когдая читала ее в первый раз, мне было просто интересно, и я слушала ее как сказку. Второй — я удивлялась, что это все есть и живет. А сейчас перечитываю, и мне кажется, что это учебник чародея— ты рассказываешь, как сделать колдовскую вещь. И я хочу этому научиться: взять крючок, который цепляет чужие взгляды, взять глаз, которые наблюдает за хозяйкой, положить туда привя­занность к своей хозяйке и способ­ность превращаться в пустую без­делушку в руках чужака... Как? Как все это сделать? Я даже не спрашиваю, как это возможно. Я знаю, что это возможно, я вижу, что это работает. Но как это сде­лать?»

После того, как все птички ска­зали мне свое: Фи! — вспорхнули и улетели на другое дерево, я понял, что не нужен, и не хотел продол­жать свой рассказ. Я даже немного болел. Но эта весточка спасла меня.

Все-таки кому-то еще нужно знать, как делать обереги. Может быть, мир не погиб окончательно и его еще можно сберечь!

Я напишу, как делать крючок, как создавать глазки, как вклады­вать привязанность. Все этот очень-очень просто, да вы и умеете... Вот только у вас не получается. Поче­му? Потому же, почему у меня сей­час не получается писать об этом. Я еще не выздоровел и мне печаль­но, а душа моя опустошена...

Поймите это как первый урок: нельзя браться за создание оберега в таком состоянии, когда ты не чув­ствуешь, что душа твоя поет. А поет она тогда, когда твое чародейство нужно другому человеку или дру­гим людям, если ты пишешь книгу.

Я мог бы сейчас сделать оберег, это не сложно. Но я не могу научить это­му, потому что такой учебник—это тоже оберег, но гораздо, гораздо бо­лее мощный. Почти как куколка у той девочки. А в чем-то даже мощ­нее. Его нельзя отдавать людям, ко­торые не впустят в душу заботу о других душах. Его нельзя писать, если душа опустошена...

Я должен подождать с продол­жением, пока моя душа наполнит­ся любовью. И вы возьмите этот урок: нельзя делать оберег, если ты не любишь того, кому его делаешь. Или кому его пишешь...

 

Крючочки...

Чародейство—такая простая и сложная вещь. Чародейство проще всего сломать, когда оно еще не за­вершено. И люди современности знают, как это делать. Наверное, они всегда это знали, во все време­на, но я это забыл. Я помню, как делать обереги, но я забыл, какими были люди раньше... Я постоянно это забываю, любопытно, почему? Наверное, потому, что это бесполез­но помнить, как ссадины, которые неизбежно остаются, когда собира­ешь терновый цвет, или как укусы комаров, когда хочешь не пропус­тить первую утреннюю поклевку...

Да, наверное, люди всегда были такими, и поэтому я не помню о них ничего плохого. Впрочем, я помню, я все помню о тех, кто еще не безна­дежен. Вот им я могу припомнить все, лишь бы пошло впрок. Но это совсем другое дело, ведь им моя па­мять может быть подсказкой, а все их радости и даже подлости — всего лишь линия, точки на карте жиз­ни, складывающиеся в путь... Кто-то должен помнить за них эти точ­ки-шажки, ведь сами они ничего не помнят. В точности как я!

Я всего лишь хотел вернуть им знание об оберегах. А они начали биться против него и против меня, и против всего, что я делаю. Я мог бы сделать вывод, что им не нужно это знание, и уйти... Но они бьются, а сами кричат, что им нужно, очень нужно это знание! Я ничего не по­нимаю в людях! Я совсем ничего не понимаю в людях! Я их не знаю!

Я знаю, как делать обереги...

Я хотел сделать большой и силь­ный оберег из той сказки, что начал рассказывать, но битва ослабила меня и опустошила. Я не смогу его сделать. Нет, дело не в силе. Силы у меня хватило бы, дело в любви. Ее стало меньше на тех птичек, что не приняли от меня этот подарок. И я вынужден завершать то, что обе­щал, исключая их из числа моих любимых. Я пишу, и знаю, что в моей душе вырезан кусок, который я усилием закрываю от любви. Это значит, что я еще надеюсь... Но этот оберег не может быть полным, раз кусочек моей души закрыт. Он те­перь будет маленьким, и только для тех, кто откликнулся душой на мою обережную сказку. Для остальных она больше не будет оберегом, она будет лишь светлячком, светящим­ся перышком, которое показывает, в какую сторону улетают Финис-ты...

Итак, для тех, кого я люблю сей­час: как сделать обережек, который будет отводить от вас злой глаз. От вас или от ваших любимых. Я же знаю вас, вы постараетесь сначала сделать все для них, а про себя за­будете. Как всегда... Кажется, в этом отношении люди не меняются со временем. По крайней мере, рус­ские люди с русским временем...

Ну, что ж. Все очень и очень просто. Да вы знаете! Я просто на­помню.

Прежде всего, нужна какая-то маленькая вещица. Раз это для от­вода глаз, она должна быть такой, чтобы ее можно было повесить на шею или прицепить к одежде. Но можно взять просто шариковую ручку обычного вида или даже туф­лю или пояс. Правда, с большими вещами вам пока не справиться, лучше не берите туфлю или пояс. Ну их. Только обидно будет, если ничего не выйдет.

Вот, возьмите авторучку. Авто­ручка — это вещь бытовая, никто никогда не заподозрит, что это обе­рег. Где же это видано, чтобы авто­ручки были волшебными! Вот брошь или ожерелье, это каждому понятно, вещи не случайные. Века­ми люди учились за них прятаться и их защиты обходить. Поэтому они могут и не сработать. А ручка сра­ботает наверняка.

Правда, ею пользоваться не все­гда удобно. Поэтому можете взять любую брошку или какой-нибудь сувенирчик, который можно при­крепить на грудь. Но ведь ручку можно сунуть в нагрудный карман или повесить на веревочке на шею. Тогда она будет идеальным предме­том для обереживания. Вот какое особенное слово я вам подарил. Ну, это исключительно от наукообраз­ности предмета. Все-таки началь­ный курс чародейства, пусть и для самых маленьких.

Так вот, вы берете, к примеру, ручку. По вашим силам ручка слиш­ком велика для начала. Поэтому, снимите с нее колпачок, будем ра­ботать только с ним. Будем ставить в него крючочек, который будет цеплять взгляды, могущие быть опасными. А что такое опасные взгляды?

В старину это был «черный глаз», который мог сглазить. Что это зна­чит, я пока объяснять не буду, про­сто запомним, что крючочек должен цеплять «черный глаз», глаз сглаз-ливый. Кроме того, опасным быва­ет взгляд оценивающий. И когда оценивают тебя на деньги, и когда на тело, особенно если ты женщи­на, и когда оценивают на соперничество. И взгляд завистливый. Вот эти взгляды крючочек и должен перехватывать.

Когда вы будете опытным чаро­деем, вам ничего особенного с ва­шей ручкой делать не придется, вы просто вложите в нее крючок, и она будет привлекать к себе все взгля­ды. И ее даже будут выбирать из ряда точно таких же ручек, будто она притягивает к себе руки. Впро­чем, это если захочет, все-таки обе­рег раскрывается на хозяине. Но сейчас мы чародеи начинающие, нам придется сделать знак крю­чочка. Как это?

А так. Возьмите свой колпачок и сделайте с ним что-нибудь, на­пример, обмотайте тонкой красной полоской или наклейте крошечный кусочек блестящей фольги, но луч­ше привяжите на него цветную ни­точку, лучше красную, хотя ваша па­мять подскажет вам ваш рабочий цвет. Пусть у нее будут хвостики достаточной длины, которые будут свисать не слишком сильно, чтобы не мешать использовать ручку.

Это уже способ привлечь вни­мание, но это еще не крючочек. Крючочек еще надо сделать, и де­лается он в вашем сознании. Крю­чочек — это очень простой и очень маленький образ. Образ действия, если уж называть все своими име­нами.

Соберись, опустоши сознание и видь сейчас только то, что я буду говорить. Не пропусти ни слова. Потом ты будешь в точно таком со­стоянии вязать свой крючочек.

Итак. Когда ты будешь вязать свою ниточку на колпачок, не спе­ши, сначала увидь, как на тебя смотрит человек сглазливый, в этом состоянии ты знаешь, что это такое, увидь, как ты шевелишь незамет­но ручкой, и его взгляд цепляется за ниточку и начинает ее рассмат­ривать... — как только ты это уви­дел, затяни узелок, прихватывая этот взгляд навсегда к ниточке. И теперь она всегда будет притяги­вать к себе сглазливый взгляд и удерживать его. Это первый узел крючка.

Теперь увидь взгляд, оценива­ющий тебя на деньги или тело, взгляд опасный, сумеречный, во­ровской, насильнический; увидь, как он зацепляется за ниточку и задерживается вниманием на ней, и прихвати его вторым узлом.

А после этого увидь, как броса­ет на тебя взгляд завистливый со­перница или соперник и как ниточ­ка притягивает его и заставляет себя рассматривать, и завяжи тре­тий узел,

А после этого скажи обережку: А вот это тебе на прочность и на собственную защиту, — и закрепи все три крючочных узелка четвер­тым, замыкающим, он называется замком, и скажи: Кладу узел на за­мок, мой узел крепче булата.

Вот и все хитрости с крючочка­ми. Ну, почти все. То есть, с этим крючочком всё, хотя крючочки бы­вают разные и их вообще много, а к тому же их еще надо врастить в обе-режек. Но это уж совсем, совсем дру­гой рассказ. К тому же, я еще ничего не сказал про глазок и про предан­ность. Но этого было бы уж слиш­ком много для тебя за один раз, мой друг. Ты сумеешь немножко подож­дать?

 

Глазок...

Когда я начинал эту сказку, я даже не подозревал, что так много людей хочет учиться обережью. Правда, я знал, что все, кто захочет учиться, что-то помнят об этом древ­нем искусстве. Хотя бы то, что дав­но хотели ему научиться. А вот я не помню, я совсем ничего не помню о нем... Правда, я знаю.

Глазок. Как вложить в оберег Глазок, который будет наблюдать за всем окружающим и перехваты­вать все опасные взгляды? Перехва­тывать, конечно, будет сам оберег своими крючочками, но без Глазка он этого не сделает, или он будет хватать все взгляды, и ты пожале­ешь, что отвел от себя глаза и тому, кого бы хотел привлечь. Не правда ли, с вами такое случалось, когда вы брали с собой слишком яркую вещь, и она цепляла все взгляды, а вы оказывались в тени и обиде?

Глазок очень нужен, если, ко­нечно, вы не хотите сделать не обе­рег, а шапку-невидимку. Но это уж очень другой разговор, даже не про­сите! Да я и не расскажу никому, кто не научится делать простые обе­реги.

Так вот, Глазок сделать проще простого. Его даже делать не надо. У вас всегда в запасе есть несколь­ко уже готовых. Просто вы к ним так привыкли, что даже не предпола­гаете, что это что-то отдельное от вас и ему можно придумать какое-то полезное применение.

Помните, как мать во сне слы­шит, не заплакал ли ее ребенок? Это Глаз матери. И вы понимаете, что он вовсе не связан с глазами. А работу втемную вы видели, когда два бойца сражаются с завязанны­ми глазами? Они ведь видят, но тоже каким-то иным зрением. Но самый понятный и знакомый при­мер: это как женщина заходит в большое помещение, где ее знают, но еще не приняли. Скажем, на но­вую работу или на бал. Замечали, что происходит с ее платьем в это время? Нет? Ну, вы меня обманы­ваете! Конечно же вы замечали. Я сейчас скажу, а вы проверите.

Ее платье вдруг раскрывается множеством глаз, которые следят за всеми взглядами, которые на нее бросают. Взглядов много, но если есть особо опасные или особо восхи­щенные, женщина обязательно за­метит эти взгляды. И даже если они со спины, какое-то невнятное чув­ство заставит ее обернуться и погля­деть на источник воздействия боко­вым зрением. Разве не замечали? Замечали и даже делали. Правда, мужчины в этом сильно отстают от женщин.

Так вот поговорим об этом стран­ном боковом зрении.

Прямо сейчас продолжайте чи­тать то, что я написал, а при этом почувствуйте, что видите то, что происходит совсем на границе ви­дения, лучше, чем то, что поближе к середине, где находится этот лист. Будто там, на краю зрения, хранится какая-то самостоятельная спо­собность видеть. Это не способность хранится. Это хранятся все запас­ные Глазки, которые вы делаете, чтобы следить за другими людьми. Да, да, именно за людьми. Че­ловек — самый опасный зверь для нас с вами. И мы всю жизнь следим за людьми, и следим очень умело, тайно, так чтобы не привлечь их внимания, к тому же, не дай бог, не­доброго. Поэтому мы стараемся не смотреть на людей прямо. Прямой взгляд может вызвать злость у дру­гого человека. Но если человек сра­зу показался вам опасным, вы от­водите глаза, но уже не можете не следить за ним, и вы поручаете это одному из свободных Глазков.

И вот вы сидите напротив этого страшного типа или этой опасной женщины и делаете вид, что читае­те книгу, а один из Глазков внима­тельно следит за ним, даже если вы повернулись к ним спиной. А если все Глазки заняты, вы создаете для этого новый. Особенно это полезно, если человек вас рассматривал до того, как вы его заметили. Тогда он мог увидеть все ваши Глазки, и ими за ним уже нельзя следить. Он это заметит. Тогда вы тут же незамет­но делаете новый. Его, правда, тоже видно... Вы же всегда видите, ког­да кто-то делает вид, что не смотрит на вас?

Но нам с вами это не важно. Мы же учимся не искусству скрытности, мы учимся делать обереги. Вот и извольте не отвлекаться и не сбе­гайте в свои ужасные переживания. Конечно, ваши переживания переживанней всех прочих пережива­ний, но сейчас вы снова должны войти в очень чистое состояние со­знания, опустошиться от всего лиш­него и всего лишь бежать взглядом по строчкам, потому что я буду пе­редавать в них то состояние, кото­рое необходимо для вкладывания Глазка в оберег.

Итак, вот у тебя в руке ваш ма­ленький обережек. На нем уже есть ниточка с крючочками. Впрочем, это может быть наклейка или нари­сованный чертами и резами значок, или крошечный яркий камушек, или даже совсем ничего, какая раз­ница! На нем уже есть крючочки, и они готовы уцепить любые взгля­ды, которые окажутся в пределах их досягаемости. Но разве нам с вами нужны любые взгляды? Нам нуж­ны лишь те взгляды, которые не случайны. Которые действительно могут попробовать охотиться на вас. Даже прикосливые или завистли­вые взгляды, если они лишь сколь­знули по тебе и не собирались тебя изучать, нам не нужны, и нет смыс­ла цеплять их нашим оберегом. Нам нужны лишь опасные взгля­ды. А какие взгляды опасны?

Первое, что ты должен сделать сейчас, это вспомнить то состояние, когда ты входишь в большое поме­щение, полное чужих взглядов, и ощущаешь себя неуверенно. Вспом­ни его, даже не обязательно вспоминать что-то определенное, у тебя есть образ такого помещения, вспом­ни и войди внутрь. Теперь медленно иди сквозь. Если ты остановишься, нужные нам взгляды могут спря­таться, а своим движением ты усып­ляешь их настороженность. Они на­чинают тебя рассматривать и оце­нивать.

Отпусти боковые Глазки, — просто расслабь уши и щеки, и они разбегутся веером вокруг тебя. И все они настроены на то, чтобы сле­дить за чужими взглядами. И все они следят и видят. Но изучающие взгляды нам не нужны, и мы ис­ключаем те Глазки, которые видят изучающие взгляды. Ощути, что ты их выключил. И у тебя тут же оста­нется всего несколько Глазков, которые продолжают смотреть. Вот один сзади чувствует ненависть во взгляде. Другой сбоку — то ли вос­хищение, то ли оценку: кажется, тебя непрочь были бы поймать в ло­вушку любви. А вот и зависть...

Возьми тот Глазок, что чувство­вал ненависть или зависть. Нам его будет достаточно. Удерживай его вниманием, а сам медленно выпус­ти из себя весь воздух и задержи дыхание. По мере того, как накап­ливается желание вдохнуть, и ты начинаешь ощущать втягивающее движение, подыми перед собой средний палец руки. Если ты муж­чина — правой, если женщина — левой. Поставь его как бы напротив Глазка, перед губами снаружи. Глазок в это время подтянется к ним изнутри навстречу пальцу.

Еще не вдыхай, просто чувствуй, как позывы вдохнуть тянут все, что есть снаружи, внутрь тебя. Вместе с этим позывом начинай одновре­менно подтягивать Глазок и палец к губам. И как только рука пройдет половину пути до губ, позволь себе легонько вдыхать, но очень, очень легко, чтобы воздух ни в коем слу­чае не врывался в тебя, и следи, как это движение воздуха тянет Глазок навстречу пальцу.

В какой-то миг он окажется во рту. Тогда прикоснись пальцем к губам и пусти на него крошечный пузырь, как бывает, когда ты лишь слегка приоткрываешь губы. Гла­зок выпрыгнет изо рта и прилипнет к пальцу.

Тут же поднеси палец к своему обережку и прижми его ко лбу обе­рега, рядом с крючками. То место, к которому ты его прижмешь, и бу­дет лбом. И не отрывай палец. В тот же миг вспомни, что этот Глазок видел ненависть или зависть, на­правленные на тебя. Вот ее он и должен будет всегда отслеживать в окружающем тебя мире, а заметив, сообщать крючочкам, чтобы они перехватывали опасный взгляд.

Как передать крючочкам это сообщение? Очень просто: проведи пальцем, на котором остался след влаги от твоих губ от Глазка к крю­чочкам и прижми его к ним. Подер­жи так, пока не почувствуешь, как крючочки скажут тебе: Мы все по­няли, хозяин... Все понятно, хозя­юшка...

Вот и вся маленькая тайна с Глазками наших оберегов. Ты все умеешь и всегда знал это. И Глаз этих у тебя хватит на много, много хороших вещей. Не жалей их раз­давать, как ни странно, но твое ви­дение не открывается чаще всего именно из-за того, что ты слишком озабочен тем, как глядят другие. И значит, чем больше ты создаешь себе волшебных Глазков, тем мень­ше ты полагаешься на собственное видение...

Не жалей и не горюй. Однаж­ды тебе не нужны будут обереги.

 

 

Преданность

Оберег должен быть предан своему хозяину, а особенно хозяйке. Ну, тут вы меня понимаете: женщи­ны всегда подозревают себя в невер­ности, в вертлявости и забывчивос­ти. Им очень важно знать, что в них есть что-то, что никогда не изменит. И еще они подозревают себя в сла­бости, и им очень нужен надежный друг, который никогда не предаст. Поэтому им очень важно, чтобы их оберег был им предан.

Но с оберегами все не так, как хотят женщины. Они вообще не из этого мира, которым правит жен­ское мнение. И им совершенно не важно, что они хотят. Обереги просто такие, какие есть, а значит, та­кие, какими вы их сделали. И если вы его не сделали преданным, ваше желание ничего не изменит. Созна­ние оберега слишком мало для про­тиворечий или диалектики, прости­те за слово...

Чаще всего, женщины, делая себе оберег, видят, на какое платье они его прикрепят. И как он ловко там сядет, и как красиво будет смот­реться, и как здорово будет укра­шать или оттенять... В общем-то, вполне невинные и даже заслужи­вающие труда желания. Вот толь­ко оберег этого не понимает, и ста­новится оберегом этого платья! И кто бы ни надел теперь это платье, оберег будет работать, потому что он предан... платью. И с этим уже ни­чего нельзя поделать. Это навсегда.

А как же сделать, чтобы он был предан именно вам? А вот для это­го как раз ничего и не надо делать. Надо просто не привязывать его ни к чему, вроде платья, надо видеть себя и не надо видеть что-то, к чему вы его приложите или прикрепите.

Видеть себя... это еще та зада­ча! Уж вы мне поверьте. Если ты ви­дишь себя как личность, обережек будет защищать вашу личность. Если как тело, он будет защищать тело, если как душу... но ведь это же еще надо суметь увидеть себя ду­шой! А как увидеть себя даже не ду­шой, а просто собой?

Вот теперь вы понимаете, как уходило из этого мира искусство обережья. Оно просто было разменяно, размыто и размазано по множеству представлений о себе, которые пло­дились у человечества. И если ты делал когда-то оберег себе, или ка­кой-то колдун делал его тебе, то обе­рег мог защищать только то, что было тобой. Но ты изменился, и он ничего не защищает. Хуже того, если сегодня вечером я сделаю тебе оберег, глядя на тебя, а завтра ты пойдешь с ним в другом состоянии, он не защитит тебя, потому что он защищает лишь того тебя, которо­го знал я. Или хотя бы знаешь ты. А знаешь ли ты того тебя, который пойдет с оберегом завтра?..

Ладно, какая разница. В мире, где нет постоянных людей, обереги— лишь пустые игрушки и невзрач­ные украшения. Но это милые сер­дцу игрушки, и я учу, как их делать.

Вот в неведомом они могли бы по­мочь, но шагнете ли вы в это самое неведомое, если вы так успешно покоряете этот изменчивый мир?!

Может быть, и шагнете. Даже непременно шагнете! Однажды. Но об этом в другой раз.

Как сделать, чтобы твой оберег был предан тебе? Да... А