Печати Российской империи

26.02.2011 21:16

Печати в XVIII-XX вв. нельзя рассматривать в отрыве от геральдики, т.к. на них обычно изображался герб. Изображение на русской государственной печати складывается постепенно и оформилось к концу XV в. В XVII в. это изображение, т.е. всадника, повергающего змия, - га одной стороне, и двуглавого орла- на другой, стали называться государственным гербом. Таким образом, можно сказать, что с XVII в. на русской государственной печати изображается русский государственный герб. Дальнейшие изменения касаются прежде всего изменений в гос. гербе и находят свое отражение в законодательстве.
В XVIII-XX вв. всадник и двуглавый орел продолжают оставаться основными фигурами гос. герба. Печати в этот период отличается лишь некоторыми второстепенными деталями. В 1699 г. был учрежден орден Андрея Первозванного. С этого времени изображение всадника на печатях почти всегда окружается цепью ордена.
На большой гос. печати Петра I начала его царствования сохраняется изображение, которое встречалось на большой гос. печати царя Алексея Михайловича. Незначительно меняется только нижняя часть изображения. На печати Алексея Михайловича между двумя группами вооруженных людей поставлено копье, на печати Петра I копье заменено лентой с изображением трех крестов, один под другим. На малой гос. печати Петра I вместо всадника был помещен Андреевский крест и буквы : «Ц.И.В.К.П.А.П.В.Р.», т.е. царя и великого князя Петра Алексеевича печать всея России. Кроме Андреевского креста, на груди орла на малой гос. печати изображал иногда богоматерь, иногда распятие, окруженное сиянием. На некоторых малых печатях Петра I на груди орла изображен щит и всадник на нем. С правой и левой сторон орла изображались щиты под коронами с гербами городов и областей : Чернигова, Новгорода, Астрахани, Владимира, Казани, Сибирской земли. При Павле Iизображение всадника помещалось на фоне мальтийского креста. В 1801 г. мальтийский крест был снят.
На печатях Екатерины II двуглавый орел держит скипетр и державу, его венчает большая императорская корона. Вокруг изображения всадника – Андреевская цепь. Около орла увенчанные коронами шесть щитов с эмблемами провинций. С 1825 г. крылья орла обычно изображали опущенными. Таким образом, в разное время менялись лишь детали, но основное изображение – двуглавый орел со всадником на груди – продолжало оставаться неизменным. Барон Б. В. Кене, которому в конце царствования императора Николая I было поручено управление департаментом герольдии, пытался придать русским гербам, в том числе и государственному, черты принятые в западно-европейской геральдике. Б.В. Кене перерисовал изображение всадника на русском гос. гербе. В течении нескольких столетий всадник на гербе был обращен в левую геральдическую сторону, т.е. вправо от зрителя. По геральдическим правилам, все живые фигуры должны изображаться обращенными в правую геральдическую сторону. В. В. Кене привел русский гос. греб в соответствии с этим требованием геральдики. Новый герб был утвержден 8 декабря 1856 г. уже при императоре Александре II.
Итак, два основных изображения всадника и орла продолжают встречаться и на печатях XVIII и XIX вв. При вступлении на престол каждого нового царя изготавливалась и новая печать. Поэтому могли быть сравнительно частые, но незначительные изменения.
В 1882-1883 гг. было утверждено три гос.герба – большой, средний и малый. Основное изображение оставалось неизменным на всех трех гербах. Разница была лишь в деталях, в количестве областных гербов и разных дополнительных украшениях. Гербы соответственно изображались на трех печатях – большой, средней и малой. Случаи применения этих печатей были точно регламентированы.
Большая печать прикладывалась : 1) к гос. законам, учредительным актам, уставам; 2) к статуам орденов; 3) к манифестам; 4) к брачным договорам членов императорского дома; 5) к грамотам на титул императорского высочества и князя императорской крови; 6) к дипломам на княжеское и графское достоинство;
Средняя печать прикладывалась : 1) к грамотам городам и обществам с подтверждением прав и преимуществ; 2) к дипломам на баронское и дворянское достоинство; 3) к ратификациям трактатов с иностранными державами и грамотам восточным правителям; 4) к грамотам ханам Хивинским и эмирам Бухарским.
Малая печать прикладывалась : 1) к грамотам на пожалование земли; 2) к патентам на чин; 3)к благоволительным грамотам ; 4) к грамотам монастырям; 5) к паспортам, выдававшимся Министерством иностранных дел.
После февральской революции 1917 г.Временное правительство изменило старый царский герб. Было сохранено изображение двуглавого орла, но без корон и всадника, поражающего змия. Внизу под орлом изображалось знание Таврического дворца, где заседала Гос. дума.
В XVIII-XIX в. на русских городских печатях изображались гербы городов. Эти изображения были по существу несколько измененными изображениями городских печатей.
Печати гос. учреждений и должностных лиц.
Печати гос. учреждений и должностных лиц в XVIII-X вв. утверждались верховной властью. На печатях центральных учреждений вырезались герб Российской империи и соответствующая надпись, указывающая на принадлежность печати определенному учреждению. Старый принцип помещения на печать предмета характеризующего деятельность учреждения, сохранился лишь частично, на некоторых печатях, и при условии обязательного наличия на печатях двуглавого орла. Так например, Академия наук имела некоторое время в XVIII в. и в XX в. свою особую гербовую печать с девизом и эмблеиой. В 1735 г. Анна Иоанновна утвердила рисунок печати Академии наук. На печати изображался двуглавый орел, в центре на груди орла помещалась сидящая Афина Паллада со щитом и копьем и надпись вокруг. Печать эта употреблялась академией наук до августа 1799г. в правление Павла I Академия наук заменила свою печать обычной казенной печатью. Старое изображение печати Академии наук было восстановлено в 1908 г. в 1766 г. Сенат утвердил указ об особой печати Монетного департамента, на которой, под двуглавым орлом помещалось изображение печатного монетного стана.
Печати местных городских учреждений могли иметь, помимо надписи. Изображение одного двуглавого орла или двуглавого орла в сочетании с гербом данного города. Герб города в этом случае помещался на груди орла. На печати контрольного отделения Нижегородской казенной палаты на груди орла изображался олень – герб Нижнего Новгорода, а на печати ярославской губернской палаты на груди орла помещался стоячий медведь – герб г. Ярославля.
На печатях сельских учреждений и должностных лиц часто давалась лишь надпись или инициалы слов, указывающих на принадлежность печати. Например, на печатях сельских старост помещалась надпись : « Печать сельского старосты Змиевского общества».Надпись могла сопровождаться гербом губернии, на территории которой находилось сельское учреждение, или некоторыми изображениями, имевшими отношение к занятию населения того края, к которому относится печать. На печати волостного старосты Сухорецкой волости Казанской губернии, например, помимо надписи, был изображен крылатый дракон, т.е. герб Казанской губернии. Интересна печать войска Запорожского. На ней изображен казак с ружьем и саблей и надпись, указывающая на принадлежность печати. Материал о печатях государственных центральных и местных учреждений и должностных лиц XVIII-XX вв. не только не обобщен, но по существу даже не собран.

 

Печати частных лиц в российской империи XVIII-XX вв.
На печатях лиц дворянского происхождения обычно изображался герб того рода, к которому принадлежал владелец печати, и надпись указывающая, кому именно принадлежит печать. На печатях лиц недворянского происхождения чаще всего помещалась только надпись указывающая принадлежность печати. Встречались изображения, порою имевшие случайный характер. Принадлежность дворянских печатей, при отсутствии надписей, можно определить по гербам, изображенным на печатях.

Печати руководителей восстаний XVIII века.
Подлинные документы Е.И. Пугачева , его Военной коллегии и атаманов скреплены печатями. Известно несколько печатей, специально изготовленных для Е. И. Пугачева. В январе 1774 г. в Яицком городке для Пугачева были вырезаны две печати : одна – именная для скрепления указов и манифестов, исходивших от Пугачева, другая – для опечатывания указов Военной коллегии. На именной печати Е. И. Пугачева изображен погрудный портрет молодого мужчины в профиль. Глова украшена лавровым венком и увенчана небольшой короной, на плечи накинута императорская мантия. Надпись : « Б.Г.П.П.Т. Имп.и самодерж. Всеросс. 1774 г.», т.е. «большая государственная печать: Петр Третий император и самодержец Всероссийский 1774 г.». Человек на печати Пугачева похож на Петра III. По образу этой печати для Пугачева была вырезана вторая матрица, кот. с технической и художественной стороны выполнена лучше первой. На этой печати также дается погрудный портрет молодого мужчины в профиль, одетого в латы и наручи, через правое плечо его проходит широкая генеральская лента. Вокруг портрета на ленте вырезана надпись : « Петра III. Б.М. Императорская каруна», т.е. Петра III божьей милостью императорская каруна. Известно два оттиска этой печати. Свою печать имела Военная коллегия Е. И. Пугачева. На печати военной коллегии изображен государственный герб – двуглавый орел со скипетром и державой. Вокруг надпись : « Гьрь Военой колеги печать. 1774 г.».
Свои печати имели и яицкие атаманы. Так, например, видный деятель восстания атаман И.Н. Зарубин – Чика («граф Чернышев»), организатор повстанческого движения на Южном Урале имел свои именную печать. На ней были изображены вензели, а по окружности помещена надпись : « печать графа Ивана Чернышева». Но в ряде случаев пугачевские атаманы скрепляли свои документы первыми попавшимися печатями государственных учреждений, казенных и частных заводов, дворянскими печатями.

Таким образом, в XVIII –начале XX вв. гос. печать не имела существенных изменений. На ней изображался гос. герб. Этот же герб заменил прежние изображения и на печатях гос. учреждений, центральных и местных. Некоторая индивидуальность сохранялась лишь на печатях сельских учреждений.

 

Пока Москва была не более как удел московского великого князя, без всякого особенного политического и нравственного значения, пока первенство ее среди других городов и областей России не было утверждено мирными трактатами ее великих князей с Новгородом, договорными грамотами с другими князьями, наконец, введением повсюду московской администрации с великокняжескими наместниками, печать московская так же изменялась, как и всякая другая личная, семейная печать. Тот круг, в котором она должна была иметь значение и пользоваться общеизвестностью, был так тесен, что не было необходимости усваивать печати Москвы определенные, неизменные и наследственные формы. Но вместе с государственными идеями установился и тот герб, который должен был перевести на символический язык монархические понятия, составившие силу и твердость нашего отечества. Из всех эмблем, которые в разное время выражали ту же идею борьбы Москвы с врагами и победы над ними, никакое другое знамя не могло быть так соответственно, как усвоенное ей окончательно, и вокруг этого основного типа, как коренного, группируются постепенно другие атрибуты, долженствующие служить верным и непреложным свидетельством убеждений России и ее успехов на поле брани.

Поэтому современный нам государственный российский герб сложился не вдруг: он слагался постепенно, и приращение его атрибутов соответствует увеличению силы России. Мы думаем, что история государственной печати в разные царствования должна быть тождественна с повествованием об изменении объема нашего отечества и отношений его к другим державам.

Этим же воззрением на государственную печать объясняется, почему всегда и всеми придавалось ей у нас такое значение: без нее как символа государственной власти останавливалось отправление государственных дел. "За Государевою печатью многие Государевы грамоты стали", - читаем в отписке 17 марта 1613 г., отправленной послами, ходившими просить на царство Михаила Федоровича, к Земскому совету, который обещал прислать им "боярский подлинный список и Государеву печать" (Дворцовые разряды. Т. 1. С. 1050). Далее, малейшая и несущественная, по-видимому, ошибка, допущенная в приложении ее, влекла за собою продолжительные толки, нередко ничтожность акта и наказание того, кто был виною погрешности: форма печати, утвержденная обычаем и законом, в известный момент была неприкосновенна. Если в каждое царствование встречаем по нескольку экземпляров государственной печати, которые различались между собою объемом, полнотою атрибутов и эмблем, то при приложении их в точности соблюдалось соответствие с уважением, которое Россия питала к другому государству: чем больше было это уважение, тем большая употреблялась печать, и наоборот. Даже в царствование Петра Великого при введении гербовой бумаги достоинство ее различалось по величине орла, и в указе 1699 г. (января 23 № 1673) велено употреблять бумагу под большим орлом для актов выше 50 рублей, под гербом величиною против золотого для актов, не достигающих этой цифры, а для остальных — за печатью в полузолотой. На самой же бумаге было отмечено: "Под сею мерою герба писать всякие крепости", затем следовало означение цены.

Существеннее были изменения в титуле, который выставлялся на печати при имени царя; но при этом не должно выпускать из виду, что и титул был большой и краткий, и употребление того и другого в дипломатических сношениях соответствовало также степени уважения, которое Россия питала к той или другой державе. Обстоятельство это отражалось и на бумаге даже, на которой писалась грамота: на ней выводилось золотом, красками более или менее трав и иных украшений. Как к "Цесарскому Величеству Римскому" грамоты писались на самой большой александрийской бумаге, "а травы золотыя писались большия", так к королям Шведскому, Английскому и другим "травы золотом были средния", к курфирстам — "травы золотом на верху над писмом, а по сторонам не бывает" и, наконец, к татарскому хану писались грамоты "без трав" (Котошихин Г.К. Указ. соч. С. 28-29). Сообразно тому же началу большая государственная печать прикладывалась к грамотам в важнейшие иностранные государства. В других случаях употреблялась малая государственная печать. Она была в окружности меньше большой, что в средине ее под московским гербом и означалось иногда буквою М. Кроме того, отписки к ханам крымским и грузинским запечатывались печатью, на которой был изображен один герб московский: «Царь на коне победил змия, около подпись царская, титла самая малая по "и иных"» (Там же. С. 29, 77, 90).

Для написания грамот и приложения к ним печати брали за образец примеры прошлых лет, и раз установившаяся форма сношений с тою или другою державою не изменялась произвольно и без особенной нужды. Потому в древнейшие титулярники с величайшею точностью вносились случаи, по которым Россия отправляла грамоты в ту или другую державу с подробным означением, в какой форме они писались. Не была забыта и не упущена без внимания ни малейшая подробность. Эти-то заметки и дают в настоящее время средство определить, на какие виды делилась государственная печать и как различалось ее приложение.

Самый древний(по крайней мере, мне известный)титулярник, т.е. собрание образцов и правил сношений России с другими державами, хранится в Московском архиве Министерства иностранных дел и относится к 6997/(1489) году, но гораздо полнее его другой, также официальный, составленный при царе Алексее Михайловиче: дипломатия его времени представляла более образцов и требовала большей точности в определении различий печати.

Для примера приводим из последнего некоторые отрывки, могущие служить свидетельством о том, в каких случаях акты утверждались государственными печатями того или другого вида и чем различалось самое их приложение. "К Цесарскому Величеству (Германскому Императору) писана грамота на Александрийском на большом листе, самая большая с фигуры, богословие и государево имянованье по Московского, а Цесарево по Римского писано золотом, подпись Думнаго дьяка на затылке, печать Государственная большая под кустодиею с фигуры, в камке кармазине". К королю Французскому грамоты утверждались также большой печатью, но под кустодиею большою (Титулярник времен царя Алексея Михайловича. С. 108). К бранденбургскому курфирсту писали "на средней Александрийской бумаге, кайма без фигур. Божие и Государево имя писано золотом, подпись дьячая без загибки, печать Государственная большая на красном воску, под кустодиею гладкою" (Там же. С. 68). К владетелям Молдавской земли писали: на меньшей александрийской бумаге, кайма без фигур, "Божие и Государево именованье по Владимирского золотом, печатают государевою большою печатью на красном воску, под кустодиею, а кустодия без фигур, гладкая" (Там же. С. 250). Далее крымским и грузинским ханам писали "татарским письмом, печать кормленая на красном воску, под кустодиею гладкою; а Нурадину писали даже, не закрывая печать кустодиею". Наконец, к калмыцким тайшам объявление милостивого слова посылалось "на Александрийской на меньшей бумаге, на ней подпись без загибки, печать воротная на черном воску" (Там же. С. 302, 306).

Вот в какой постепенности представляется приложение государственной печати в разных случаях и к владетельным особам различных стран. Все, начиная от цвета воска до вида кустодии, было твердо определено, а печатник с печатным приказом наблюдали за тем, чтобы правила, освященные обычаем, не были нарушаемы.

Из вышеизложенных примеров оказывается, что государственная печать разделялась на следующие виды:

1) большая и малая, по величине изображения и объему государева титула;

2) печать воротная. Она была односторонняя, малая, с московским гербом посредине двуглавого орла, с ушком, приделанным для ношения на шее. Подлинники ее хранятся в Архиве

Министерства иностранных дел. Не эта ли печать называлась и походною, о которой упоминается в титулярнике 1489 года? (Титулярник рукописный 6997/(1489). С. 68)

3) печать кормленая, или кормчая, состоявшая по свидетельству титулярника из изображения: "Человек на коне с копьем колет змия, около подпись Царскаго Величества имянованье" (Титулярник времен царя Алексея Михайловича. С. 302, 327). Представляя снимок этой печати (табл. XVI, рис. 5), мы останавливаемся на определении ее: значение этого вида государственной печати не понятно и не объяснено. Мы думаем, что первоначальное назначение этой печати состояло в приложении ее к грамотам, которые давались воеводам и некоторым другим чиновникам на кормление, т.е. на право содержания себя из доходов вверенного им города или места, и, в отличие от печатей, которыми утверждались другие жалованные грамоты на земли и разные преимущества, этой печати придано название кормленой. Впоследствии ею стали утверждать отписки к крымским и татарским ханам.

§ 59. Неизменный символ власти государя и обладателя всея Руси, со времени Иоанна III, есть двуглавый орел.

В выборе знаков для гербов всегда руководствовались тем символическим значением, которое известным фигурам и животным искони придавалось, и, конечно, всякий выбирал себе ту эмблему, которая наиболее могла говорить за его мужество, благородство, преданность и иные добродетели. Этим объясняется общая любовь древних и новых народов к изображениям орла, дельфина и льва, царей птиц, рыб и животных, и так как необходимо было чем-нибудь различить эти эмблемы в гербах разных фамилий, то невольно удивляешься разнообразию атрибутов, которые придавались этим типам.

Эмблема льва была у нас издавна употребляема: мы ее встречаем на печатях частных лиц и приказов. В гербе города Львова в XVI в. изображена крепостная стена с башнями, а в двери геральдический лев. На львовской грамматике, изданной в 1591 г., на которой изображен этот герб (Адельфотис грамматика добраглаголивого еллино-славянского языка. Львов: В друкарне братской, 1591), к нему приложены следующие стихи:

"Лев царствует безсловесным зверем в начало, Словесным же образ Христова царства нам ся показало. Мужайся, много-племенный Росский народе, Да Христос начало крепости в тебе буде".

Не этим ли употреблением символа льва в львовской печати должно объяснять помещение его в государственной польской печати для означения (как думают польские геральдики) Галиции, носившей название России, в память ее неразрывного единства с коренною Русью, с Москвою? (Vossberg. Siegeln.P. 13-14; Таблицы; Рис. 7-8)

Но атрибутом собственно Московского, или правильнее Русского, государства был орел. Он пользовался у нас также издавна почетом: фигуры его в разных видах и с разными украшениями встречаются на древних печатях, на зданиях, заголовках книг и т.п. При великом князе Иоанне III эмблема эта усвоена государственному гербу.

Царь птиц, за силу и зоркость, с давних времен почитался символом проницательности и мужества (Spener, pars I. P. 211-215). И в каких формах, в каких видах и цветах не представляли его древняя и новая геральдика! Aquila Romana, Римский орел, был знаком всему древнему миру, и какой другой символ мог бы более приличествовать этому победоносному народу?

Долго Римский орел представлялся одноглавым, и в таком виде он является на древних памятниках Рима, и никак не ранее времен цесаря ему придана и другая глава. Впрочем, вопрос о поводе, по которому, и о времени, с которого герб Рима начали изображать в виде двуглавого орла, до сих пор не решен еще окончательно.

Некоторые утверждают, что двуглавый орел установлен цесарем в память предвещания, которое было послано ему пред победою его над врагами и достижением верховной власти в Риме; а именно: летевший над главою его при въезде в Рим орел убил и бросил на землю двух коршунов. Так как предзнаменование это сбылось, то цесарь хотел увековечить память о нем, поместив двуглавого орла в гербе Рима (Petra Sancta Tesserae. P. 398). Но большая часть ученых присоединяется к мнению тех, которые приписывают введение этого изображения в римском гербе эпохе образования двух империй, Восточной и Западной. Та и другая имела право на орла с одною главою, а так как они были соединены под одним скипетром, следовательно, убеждения и интересы их были нераздельны, то оба орла составили одно тело, а память о их первоначальной раздельности сохранилась в двух главах, в противоположные стороны обращенных. Последним признаком могла выражаться, впрочем, и другая еще идея: око государя было обращено на Восток и на Запад, а распоряжения обеими странами исходили из одного источника. Нельзя не признаться, что едва ли геральдика может указать на другую эмблему, в такой мере знаменательную.

Гербом этим пользовалась Восточная Римская империя до тех пор, пока существовала, а затем по преемству символ этот в 1494 г. (Карамзин. Т. 6. Примеч. 98) перешел к России как стране православной, наследовавшей убеждения Царяграда (Вообще почетную эмблему — императорского орла - принимали в герб государства, считавшие себя преемниками Рима (напр., Австрия), и фамилии, происшедшие от греческих императоров или соединенные узами брака с принцессами из дома Ангелов, Комненов, Ласкарисов и Палеологов. На этом основании и цари Сербии, которые с XII в. неоднократно вступали в браки с греческими царевнами, усвоивали себе двуглавого орла. Для примера прилагаем (на табл. XVI, рис. 7) печать деспота Иоанна 1496 г. Ср.: Nicollis Anacephalaeosis. 1722. P. 68-69; Stritteri. Memoriae Populorum. Petropoli. 1774. Vol. 2. P. 195, 293).

Царь Иоанн Васильевич Грозный, впрочем, объяснял принадлежность России двуглавого орла родством своим с Августом кесарем, от которого символ этот по прямой линии должен был, по мнению царя, перейти к Москве; а именно: во время раздоров с шведским королем Иоанном III, Грозный на упреки его отвечает: "А что писал еси о Римского царства печати и у нас своя от прародителей наших; а Римская печать нам не дико. Мы от Августа кесаря родством ведемся" (Карамзин. Т. 9. Примеч. 414). Царь при этом прямо различал печать родовую, т.е. московскую, от вновь заимствованного из Греции двуглавого орла.

Таким образом сложился наш государственный герб, и хотя он изменялся в частностях и мелких подробностях, в сущности, однако, был он неприкосновенен и тверд, изменения же делались по причинам историческим. Так понимали у нас всегда важность государственного герба. Поэтому и было сочинено на него много стихотворений, более или менее удачных, часто очень высокопарных. Как на образец последних указываем на стихи Леонтия Магницкого, приложенные к книге его "Арифметика, сирень наука числительная с разных диалектов на славянский язык переведенная, воедино собранная и на две книги разделенная (изд. 1703 г.)". Мы их не выписываем, потому что они клонятся более к похвале математики и только мимоходом касаются приложенного к книге государственного герба и его атрибутов, но некоторые из стихотворений на герб замечательны, потому что высказывают убеждение о значении каждой части орла и входящих в государственный герб эмблем. Вот одно из таких стихотворений:

"Тремя венцами орел восточный сияет, Веру, надежду, любовь к Богу являет. Криле простер, объемлет всего мира конца, Север, юг, от востока аж до запада солнца Простертыми крылами добре покрывает, Скипетр заступления в покров простирает. Скипетр в царствии крепость, являет честь, славу, Свет содержит, Августа восприимет державу".

(Алфавит, собранный рифмами, сложенный от святых писаний и из древних речений. 1705 г)

Чтобы изложить подробно историю государственного герба, необходимо проследить историю каждой из составных его частей: 1) орла, 2) корон на нем и 3) надписей вокруг печати.

§ 60. 1) Орел. Орел в русском государственном гербе с конца XV в. был и до сих пор есть двуглавый черный орел. Эмблема эта остается неизменною. Изменялось положение крыльев орла. В Риме, напр., на колонне Антонина, он представлялся летящим (Petra Sancta. P. 398), а в печати Иоанна III видим его с опущенными крыльями (табл. VI, рис. 4) (СГГД. Т. 1.С. 347). Такая форма их оставалась без изменения до конца XVI в., затем орел с распущенными крыльями появляется на некоторых печатях Лжедимитрия (табл. XVI, рис. 2) (СГГД. Т. 2. С. 162), но в гербе времен царя Михаила Федоровича они опять спущены (Там же. Т. 3. С. 277). Наконец, с царствования Алексея Михайловича до настоящего времени орел остается с расправленными крыльями, все равно, притом представляется ли он парящим или на лету (табл. XVI, рис.3) (Там же. Т. 4. С. 253).

Форма хвоста, головы и ног орла сколько зависела от отделки печати, от большей или меньшей степени отчетливости чекана, столько и от того, в каком положении представлялся орел, т.е. летел ли он или парил. На печати Иоанна III главы орла были с закрытым клювом (Там же. Т. 4. С. 347), но уже на печати великого князя Василия Иоанновича клювы отверзты и из них выходит по язычку (Там же. С. 417). Форма эта осталась в гербе нашем до сих пор; но в изображениях на рисунках, сосудах и других неофициальных памятниках она изменялась до чрезвычайности. Вообще, мы должны заметить, что двуглавый орел употреблялся как украшение очень часто на изделиях, и потому вкус художника решал, как убрать любимую эмблему и какие придать ей атрибуты. В государственном гербе орел изображался без скипетра и державы до времен царя Михаила Федоровича (Филимонов Г. Д. Указ. соч. С. 21; табл. XIV; Рисунки). При нем стали их иногда придавать орлу, но прибавление это не считалось существенным и необходимым (Там же. С. 22). Потому оно иногда и опускалось, даже в начале царствования царя Алексея Михайловича. При этом государе окончательно сложился государственный герб, и каждая из входящих в него частей объяснена, а символы переведены на общепонятный язык. Скипетр и держава должны были означать: "Милостивейшаго государя, самодержца и обладателя" (Указ 1667 г. (№421). Именной; СГГД. Т. 4. С. 209).

Что касается до изображений, окружавших орла, то на многих памятниках ваяния XVI и XVII вв. он является не один; напротив, почти всегда он обставлен фигурами: льва, единорога, дракона и грифа. Что принадлежности эти нельзя считать одним простым и значения не имеющим украшением, плодом воображения художника, это доказывается неизменностью ее. Если и трудно найти положительное объяснение этих фигур, тем не менее можно с некоторого рода достоверностью утверждать, что значение их апокалипсическое. Под царским, напр., местом царя Иоанна Васильевича Грозного изображены, говоря словами одного рукописного сборника XVI в., "звери, а им три имени: лютой, лев, скимент (молодой лев, символ племени Иудина), второй зверь уена (гиена), третий орел, четвертый оскроган, пятый — оскроган же" (Древности Российского государства. М., 1851. Отд. 2. С. 106-107; Рис. 67-73). С другой стороны, однако, нельзя отказать означенным зверям и в историческом значении: к нам перешли они, без сомнения, из Византии, памятникам которой изображения эти не чужды. На древностях византийских, следовательно, и должно искать разгадки этих эмблем, которые, повторяем, не могли быть ни случайны, ни произвольны. Достаточно в этом случае обратить внимание на хранящийся в московской Оружейной палате налучник от саадака греческой работы. Стиль его в сравнении с памятниками того же происхождения не оставляет сомнения в древности этого саадака. На нем видим орла с четырьмя фигурами, держащими символы государственной власти, а именно: единорог держит скипетр, лев — меч, дракон — корону и гриф — державу. Число — четыре — в связи с означенными фигурами наводит на мысль, не представляли ли они четырех римских префектур, точно так, как в государе, поражающем дракона, художник мог изобразить победу Константина Святого над Максентием или Лицинием. Ближайшее знакомство с византийскими памятниками как вообще, так в этом случае в особенности может навести не на одно предположение и должно объяснить многое в отечественных древностях.

Несмотря на то, однако, что эмблемы эти издавна окружали орла, мысль поместить на крыльях его печати важнейшие области России, которые прежде составляли отдельные великие княжества и царства и, слившись с Россиею, должны были иметь представителей своих в гербе русском, — мысль эта не древняя. Неразделен с всероссийским гербом был герб Москвы. Настоящее его место есть в сердце русского орла как средоточие, из которого выросло Государство; но долго московский герб составлял только оборотную сторону всероссийского герба, а где нельзя было изобразить оборотную сторону, напр. на сосудах, там изображался один только орел, на приклеенных же к грамотам печатях московский герб помещался и на персях орла. Вообще только удобством соединения двух этих эмблем и необходимостью их разделения может быть объяснен произвол, который существовал в этом случае. Для примера достаточно указать на три грамоты, хранящиеся в Императорской Публичной библиотеке и утвержденные государственными печатями. (Они относятся к одному десятилетию и достойны внимания, ибо показывают, какая разница в печатях существовала по различию содержания актов и по тому, в каком виде они приложены: 1606 г. ноября 9 (по каталогу № 275 Публичн. библ.) дана царем Василием Ивановичем Ниловой пустоши грамота на земли. К акту этому привешена красновосковая печать на малиновом снурке, с одной стороны всадник в короне — московская печать, а с другой - двуглавый орел с надписью вокруг: Божиею милостью великий господарь царь и великий князь Василий Иванович всея Руси самодержец и многих господарств господарь и обладатель. А между тем к грамоте 1608 г. (№ 277) также царя Василия Иоанновича стряпчему Сытного дворца, на Белоозеро, приложена печать, на которой изображен двуглавый орел, на персях его московский герб; точно так, как 1617 г. августа 28 (№ 289) возная грамота путному ключнику Афанасию Родионову на имение утверждена печатью на черном воску, в средине орла московский герб — всадник на коне.

Сообразно изложенному началу, московский герб должен был соединиться с двуглавым орлом прежде всего на большой государственной печати, которая обыкновенно прикладывалась, а не привешивалась, тогда как малые печати были по большей части двусторонние, вислые. И действительно, на больших государственных печатях царей Иоанна Васильевича Грозного и Феодора Иоанновича герб московский изображен на особом щите посредине герба русского — всадник на коне влево (табл. XV, рис. 6) (СГГД. Т. 2. С. 101, 228), тогда как на малых печатях царей Феодора Иоанновича и Бориса Федоровича Годунова они разделены (Там же. С. 155).

На малой печати Дмитрия Самозванца (табл. XVI, рис. 2) соединены два эти изображения с тем только различием, что всадник едет вправо. Это одно могло бы доказать, что печать Лжедимитрия сделана за границею человеком, знавшим геральдику, по правилам которой все живые фигуры должны быть обращены вправо. О том же иностранном происхождении печати свидетельствуют корона над орлом, нисколько не великокняжеская, и надпись вокруг: Дмитр Ивановичь Боью милостую царевич Московски. Русский не вырезал бы так надписи, тем более что надписи на печатях у нас всегда делались славянским шрифтом, который тогда один и употреблялся, а на печати Лжедимитрия подпись сделана шрифтом, ближе подходящим к теперешнему гражданскому письму. Большая, впрочем, печать Самозванца вполне соответствует типу, русскими царями принятому и давностью утвержденному (СГГД. С. 162, 280).

При этом считаем нелишним заметить, что всадник на всех почти государственных печатях был обращен влево, на изделиях же, престолах, оружии и т.п. мы его встречаем иногда и вправо. Примета эта важна, ибо по ней можно изделия русские отличить от иностранных. Мастера наши, конечно, далеки были от знания западной геральдики, а случайность здесь допустить трудно. На предложение наше могут нам возразить тем, что как печать носилась на шее, то в оригинале всадник был обращен вправо и только в оттиске выходил влево; но как воротная печать никогда не составляла главного вида государственных печатей и употреблялась нечасто, так другие государственные печати не были назначены для ношения печатником на шее, почему к ним и не приделывалось ушка; следовательно, возражение это падает само сабою. Нам кажется непонятным желание применять к нашему государственному гербу, как и вообще к эмблемам в русских гербах, начала западной, нам чуждой геральдики. С XIV в. всадник в московском гербе, как и в литовских печатях, был обращен влево и остается в этом положении в течение шести столетий. Если оно и не соответствует правилам рыцарской геральдики, то давность стоит за твердость и неприкосновенность эмблемы, на которой так ярко отразились убеждения московских великих князей и государей всея России. Замечание это направлено против мнения тех иностранных писателей, которые укоряют русских в незнании геральдики и в доказательство того ссылаются на положение всадника в государственном гербе.

§ 62. Одежда всадника в московском гербе изменялась, смотря по тому, как на него смотрели: он был или в шишаке, если в нем видели воина, который колол копьем змия, или в Мономаховой короне, каким он изображен на печатях царя Михаила Федоровича, ибо представлял самого великого князя (СГГД. Т. 3. С. 277. На выходном листе Евангелия 1663 г., в изображении государственного герба, помещен портрет царя Алексея Михайловича в Мономаховой короне (табл. VII, рис. 3). Также в короне царской помещен он на заглавном листе книги Лазаря Барановича, в 1674 г. изданной: "Трубы на дни нарочитые праздников Господних, Богородичных" и пр), или же в короне княжеской на печатях царя Алексея Михайловича (табл. XVI, рис. 3): по объяснению этого государя на персях орла было изображение наследника (СГГД. Т. 4. С. 209, 253). Иногда, хотя и реже, всадник в государственном гербе представлялся с обнаженною головою (табл. VI, рис. 4). Неизменным остается положение его: он поражает дракона копьем. Художнику было предоставлено только изобразить большую или меньшую, так сказать, степень поражения: то копье только вонзилось в животное, то оно пронзило его, то змей как бы жали