Раздел 4. ХРЕСТОМАТИЯ ПО КУРСУ УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОЕ ПРАВО РФ. 13 страница

Также следователь, производящий осмотр места происшествия, воспринимает следы, отпечатки, изменения материальных объектов, осмысливает данные ему в ощущении сведения, на их основе делает заключение о наличии или отсутствии факта преступления и тем самым становится источником фактических данных .

Сведения о преступлении заявитель может передать органу дознания, следователю, прокурору и суду в устной или письменной форме (ст. 141 УПК РФ). Протокол устного заявления или письменное заявление - это средство фиксации, сохранения информации или производный носитель информации.

Как средство передачи информации следует рассматривать и рапорт об обнаружении признаков преступления должностного лица, выступающего источником сведений о преступлении.

При явке с повинной источником сведений о преступлении также является лицо, добровольно сделавшее заявление о совершенном им преступлении, а не протокол явки с повинной, назначение которого заключается в том, чтобы зафиксировать как добровольность сделанного заявления, так и его суть, содержание, т.е. информацию, сообщаемую этим лицом о совершенном им преступлении.

Поэтому анонимное письмо при неимении первичного источника сведений о преступлении ни при каких обстоятельствах не может быть поводом к возбуждению уголовного дела. Не случайно уголовно-процессуальным законом (ч. 2 ст. 141 УПК РФ) предусмотрена обязанность подписи лицом своего письменного заявления. Анонимное письмо может быть основанием для начала оперативно-розыскной деятельности, направленной на проверку достоверности изложенных в нем фактов, а иногда и на поиск автора. Поскольку закон не допускает проверку анонимного заявления в рамках уголовно-процессуальной деятельности, о чем прямо указано в законе (ч. 7 ст. 141 УПК РФ), наличие последнего не влечет выполнения следователем, органом дознания, прокурором и судом обязанностей, предусмотренных ст. 144 УПК РФ.

Не может служить поводом к возбуждению уголовного дела и заявление гражданина, если он не может назвать источник осведомленности о фактах преступления. В противном случае поводом к возбуждению уголовного дела могли бы быть слухи о том или ином факте.

Изложенное позволяет прийти к выводу, что источником сведений о преступлении на стадии возбуждения уголовного дела всегда выступает конкретный человек как субъект познания объективной действительности.

Кроме того, явку с повинной, исходя из этимологического значения термина "источник", поводом назвать нельзя. Явка с повинной - это определенное действие, а не источник фактических данных.

Аналогично обстоит дело и с сообщением о преступлении, полученным из иных источников. Как совершенно ясно следует из смысла ст. 141 - 143 УПК РФ, для того чтобы это сообщение служило поводом к возбуждению уголовного дела, оно должно быть получено должностным лицом, которое составляет рапорт об обнаружении признаков преступления, т.е. должны быть совершены действия по получению информации, а если быть более точным, ее обнаружению, так как в готовом виде такая информация применительно к данному поводу не содержится.

Только после обнаружения такой информации о признаках преступления совершаются действия по ее доведению до сведения компетентных органов и должностных лиц. При этом закон не конкретизирует, каким образом обнаружены признаки преступления.

Поэтому составлением и докладом рапорта об обнаружении признаков преступления, как правило, должна завершаться оперативно-розыскная деятельность по выявлению и пресечению преступлений. В этом случае источником сведений о преступлении также будет выступать конкретное лицо - оперативный работник, в производстве которого находится дело оперативного учета и которым составлен рапорт об обнаружении признаков преступления.

В соответствии с ч. 5 ст. 141 УПК РФ в случае если заявитель, сообщив о признаках преступления, не может лично участвовать при составлении протокола, его заявление оформляется не протоколом приема заявления, а рапортом лица, получившего это заявление.

При этом источником сведений о преступлении для органа дознания, дознавателя, следователя, прокурора также выступает то лицо, которое составило об этом рапорт, а сам рапорт будет являться средством отражения сведений о преступлении, то есть той формой, в которую облечена информация о преступлении.

Двойственный взгляд на повод к возбуждению уголовного дела также не раскрывает его правовую природу, а также побудительные начала деятельности, направленной на решение вопроса о возбуждении уголовного дела.

Если признать поводы к возбуждению уголовного дела как "те установленные законом источники, из которых полномочные органы государства или должностные лица получают информацию о совершенном или готовящемся преступлении и которые обязывают их принять решение приступить к производству по уголовному делу" , то возникает вопрос: каким образом и в силу чего источники информации могут к чему-либо обязывать?

Такой подход прямо противоречит этимологическому значению термина "источник", приведенному выше. Возникновению обязанности принять решение приступить к производству по делу должно предшествовать какое-либо побудительное событие или действие, ибо эта обязанность не может возникнуть беспричинно только при наличии источника сведений о преступлении.

Это обстоятельство справедливо подчеркивает В.И. Зажицкий, который считает, что "определение поводов к возбуждению уголовного дела как источников сведений о преступлении не способствует в должной мере уяснению правовой природы повода, не раскрывает побудительные начала деятельности, направленной на решение вопроса о возбуждении уголовного дела" .

Неправомерно трактовать повод к возбуждению уголовного дела как источник первичных сведений о преступлении еще и потому, что "побудительная сторона повода, показывающая предпосылку возникновения деятельности по возбуждению уголовного дела, затемняется. В результате этого вопрос о том, почему эта деятельность началась, чем она обусловлена, остается нерешенным. Между тем при уяснении существа повода самое важное - его побудительная сторона, которая дает ответ на данный вопрос. А с этой стороны повод есть условие, при наличии которого закон уполномочивает совершить действия и вступить в отношения, образующие в своем единстве деятельность по возбуждению уголовного дела. Повод выступает как правовая предпосылка, а эти процессуальные действия и отношения - как ее результат"

Поскольку отношения, возникающие при наличии повода к возбуждению уголовного дела, урегулированы нормами уголовно-процессуального права, то, безусловно, они являются процессуальными правоотношениями. Таким образом, правомерно утверждать, что правовая природа повода к возбуждению уголовного дела выражается в том, что им является обстоятельство, предусмотренное законом, которое с необходимостью порождает уголовно-процессуальные отношения .

Общая теория права определяет данные обстоятельства как юридические факты. Юридический факт - это конкретное жизненное обстоятельство, с которым юридическая норма связывает возникновение, изменение или прекращение правовых последствий (правоотношений) . Юридические факты, в свою очередь, классифицируются по волевому критерию на юридические события и юридические действия. Юридические события - это обстоятельства, не зависящие от воли людей, например смерть и рождение человека и т.д.

В отличие от этого юридические действия представляют собой волевое поведение людей, внешнее проявление воли и сознания граждан, воли организаций и общественных образований и делятся на правомерные и неправомерные. Отличительная черта данного вида юридического факта состоит в том, что нормы права связывают с ними юридические последствия именно в силу их волевого характера. В свою очередь, юридические действия разделяются на юридические акты и юридические поступки. Юридические акты - действия, которые направлены на достижение определенных юридических последствий.

Примером правомерных юридических актов-действий можно считать заявление гражданина об имевшем месте преступлении; явку в правоохранительные органы с повинной лица, совершившего преступление; письменное сообщение должностного лица о преступлении и т.д. Совершение таких действий показывает наличие желания и воли у указанных лиц через соответствующие юридические акты побудить уголовно-процессуальную деятельность органа дознания, следователя, прокурора.

Чтобы волеизъявление гражданина по поводу совершенного, совершаемого либо готовящегося преступления стало достоянием органа дознания, дознавателя, следователя, прокурора, лицо должно внешне проявить себя (выразить волю) - сообщить о преступлении.

Однако волевая направленность заявителя может и не охватывать все последствия, связанные с его заявлением. Возникновение уголовно-процессуальных отношений обусловлено непосредственно самим фактом действия лица (заявлением о преступлении) независимо от волевой направленности в отношении юридических последствий. Воля заявителя должна быть с необходимостью направлена на осведомление о преступлении, однако отношение заявителя к последствиям своих действий не имеет правового значения.

Таким образом, поводы к возбуждению уголовного дела - это юридически значимые действия, образующие юридические факты (такую их разновидность, как правомерные юридические акты-действия), с которыми закон связывает возникновение уголовно-процессуальных отношений.

Эту точку зрения аргументированно сформулировали Н.В. Жогин и Ф.Н. Фаткуллин, которые утверждали, что "повод к возбуждению уголовного дела должен рассматриваться в первую очередь как юридический факт, порождающий указанные в законе права и обязанности, складывающиеся из них отношения. Между тем всякий юридический факт - это не источник каких-либо сведений, фактических данных, а определенное действие (бездействие) или событие" .

В соответствии с п. 1 - 3 ч. 1 ст. 140 УПК РФ поводами к возбуждению уголовного дела являются: заявление о преступлении, явка с повинной, сообщение о совершенном или готовящемся преступлении, полученное из иных источников.

Оценивая в целом положительно принятый в 2001 г. УПК РФ, на наш взгляд, следует отметить, что в определении поводов к возбуждению уголовного дела законодатель сделал шаг назад по сравнению с ранее действовавшим уголовно-процессуальным законом.

Не вызывает сомнения, что заявление о преступлении и явка с повинной - это самостоятельные поводы к возбуждению уголовного дела. В нормах УПК РФ они получили определенную детализацию, и поэтому вряд ли возникнут затруднения в правоприменительной деятельности.

В то же время такой повод к возбуждению уголовного дела, как сообщение о совершенном или готовящемся преступлении, полученное из иных источников, не получивший конкретизации в нормах УПК, вызывает неоднозначное толкование на практике.

Из смысла ст. 144 УПК РФ следует, что этот повод включает в себя как сообщение, распространенное в средствах массовой информации, так и сообщения должностных лиц о преступлении, а также неограниченное количество возможных вариантов доведения до компетентных государственных органов и должностных лиц сведений о признаках преступного деяния.

При этом предусматривается, что в таких случаях составляется рапорт об обнаружении признаков преступления тем лицом, которое получило данное сообщение (ст. 143 УПК РФ). Вызывает недоумение использование понятия "рапорт" в тексте уголовно-процессуального закона. Рапорт это не что иное, как форма доведения информации подчиненным старшему начальнику, а потому возникает вопрос: как должно быть оформлено сообщение о преступлении, если оно получено не следователем или оперативником, а прокурором, которому некому докладывать об этом, кроме как самому себе?

Например, прокурор может непосредственно обнаружить признаки преступления при осуществлении надзора в соответствии со ст. 1 Федерального закона "О прокуратуре Российской Федерации". В данном случае происходит не получение сообщения о признаках преступления, а их обнаружение как результативное действие в процессе выполнения функциональных обязанностей. При этом трудно представить, чтобы прокурор стал рапортовать об этом вышестоящему прокурору вместо того, чтобы возбудить уголовное дело и принять меры к началу предварительного расследования.

Также абсолютно неясен момент возникновения повода к возбуждению уголовного дела: при обнаружении преступного деяния либо при составлении рапорта об этом .

Кроме того, возникает вопрос о том, на чье имя и кем должен быть составлен рапорт об обнаружении признаков преступления в ходе оперативно-розыскной деятельности, чтобы являться поводом к возбуждению уголовного дела. Практика не дает однозначного ответа на этот вопрос.

Изложенное вызывает сомнение в необходимости введения в качестве самостоятельного повода рапорта об обнаружении признаков преступления.

Кроме того, представляется неудачным распространенное в средствах массовой информации сообщение о преступлении рассматривать как разновидность такого повода как сообщение о преступлении, полученное из иных источников, нежели заявление или явка с повинной.

Если автор статьи, теле- или радиорепортажа, передачи обращается к конкретному должностному лицу, то фактически он делает заявление. Но в этом случае лицо должно быть предупреждено об ответственности за заведомо ложный донос о преступлении. Разумеется, что это невозможно, а потому нельзя ставить в один ряд заявление гражданина, сделанное в установленном порядке, и сообщение в средствах массовой информации.

В том случае, если в таком сообщении отсутствует адресат, то сам факт его распространения в средствах массовой информации не порождает уголовно-процессуальных отношений, так как обязанность должного поведения не конкретизирована. Если по сообщению в средствах массовой информации не будет принято никакого процессуального решения, то государство реально не может ни к кому применить право требования. В этом смысле положения ст. 144 УПК РФ не могут с неизбежностью обязать прокурора процессуально реагировать на такие сообщения, поскольку сообщение в СМИ может оказаться вне поля зрения прокурора, так как непосредственно ему не адресовано.

Кроме того, вызывают удивление положения ч. 2 ст. 144 УПК РФ, которыми предусмотрена возможность для редакции, главного редактора средства массовой информации, которым распространено сообщение о преступлении, не сообщать данные о лице, сообщившем о преступлении, если оно поставило условие о сохранении в тайне источника информации.

Это новшество нельзя признать удачным по следующим соображениям.

Во-первых, предусматривая ответственность за заведомо ложный донос, уголовный закон устанавливает тем самым определенные гарантии от необоснованного привлечения лица к уголовной ответственности.

В данном же случае остается возможность для проявления произвола со стороны конкретного лица или группы лиц (редакции) в отношении личности, поскольку ни главный редактор средства массовой информации, ни иные сотрудники редакции не будут нести ответственности за заведомо ложный донос, который фактически может иметь место в данном случае. Редакция средства массовой информации как некое искусственное образование (юридическое лицо) не является субъектом уголовно-правовых отношений. А потому открывается широкий простор для распространения различного рода заведомо ложных, клеветнических сообщений, что по большому счету и наблюдается в последние годы.

Во-вторых, подобные сообщения мало чем отличаются от анонимного заявления, так как определить конкретный источник сведений о преступлении невозможно в силу конкретного указания в законе: этой новеллой не предусматривается обязанность редакции средства массовой информации предоставить сведения об источнике информации даже по требованию суда в связи с находящимся в его производстве делом, как это предусмотрено ст. 41 Закона РФ "О средствах массовой информации".

Вышеизложенные рассуждения вызывают сомнение в необходимости придавать значение повода сообщению о преступлении, распространенному в средствах массовой информации.

По нашему мнению, необоснованно выпали из системы поводов к возбуждению уголовного дела такие, как сообщение должностных лиц предприятий, учреждений, организаций о преступлении и непосредственное обнаружение органами предварительного расследования признаков преступления.

Это обусловлено следующим. Статья 141 УПК РФ предусматривает, что если в ходе следственных действий получено заявление о преступлении, то оно заносится в протокол соответствующего следственного действия.

Однако может возникнуть ситуация, когда признаки преступления обнаружены непосредственно прокурором, следователем, органом дознания в процессе расследования уголовного дела в результате непосредственного восприятия следов преступления, а заявления и сообщения о преступлении как таковых не было.

Возникают вопросы и при выделении уголовного дела в соответствии со ст. 154 УПК РФ. Так, ч. 3 ст. 154 УПК РФ устанавливает, что при выделении уголовного дела в отдельное производство для производства предварительного расследования нового преступления или в отношении нового лица в постановлении о выделении уголовного дела должно содержаться решение о возбуждении уголовного дела в порядке, предусмотренном ст. 146 УПК РФ, т.е. должно содержаться указание на повод к возбуждению дела. Однако зачастую сведения о новом преступлении поступают к следователю при производстве следственных действий в условиях отсутствия заявления или иного сообщения о преступлении.

Фактически происходит непосредственное обнаружение признаков преступления органом предварительного расследования, а соответствующий повод законом не предусмотрен. Из смысла закона следует, что в этом случае необходимо составлять рапорт об обнаружении признаков преступления, но зачем и для кого?

Необходимость включения в число самостоятельных поводов к возбуждению уголовного дела сообщений должностных лиц о преступлении обусловлена тем, что это подчеркивает специальные возможности государственного аппарата (например, контрольно-ревизионных органов, органов исполнительной власти, местного самоуправления и др.) в выявлении и предупреждении преступных посягательств при осуществлении своих основных функций.

Заявление гражданина и сообщение должностного лица о признаках преступления имеют совершенно разную гносеологическую природу. Должностные лица государственных органов в отличие от большинства граждан располагают необходимыми полномочиями и специальной подготовкой для выявления различного рода правонарушений, в том числе имеющих признаки преступного деяния, в различных областях деятельности, например, в финансово-кредитной сфере, в области оказания медицинских услуг и др. В таких случаях должностные лица этих органов обязаны сообщить в правоохранительные органы о полученных данных.

Поэтому выделение в качестве самостоятельного повода сообщения должностного лица служит интересам расширения возможностей своевременного получения данных о готовящемся, совершаемом или совершенном преступлении, создает дополнительные возможности для эффективного выявления признаков преступления и подчеркивает особые морально-правовые обязанности должностного лица перед обществом и государством в силу занимаемого им служебного положения.

Следует обратить внимание еще на одно обстоятельство в правовом регулировании системы поводов к возбуждению уголовного дела.

В нормах УПК прямо не указаны в качестве повода к возбуждению уголовного дела результаты оперативно-розыскной деятельности, хотя такая возможность их использования предусмотрена ст. 11 Федерального закона "Об оперативно-розыскной деятельности" (далее - ФЗ об ОРД).

Оперативно-розыскная деятельность является юридической деятельностью, и для выполнения стоящих перед ней задач, зафиксированных в ст. 2 и ч. 2 ст. 7 ФЗ об ОРД, государственные органы наделены властными полномочиями. Именно это властное начало проявляется в итоге правоприменительной деятельности как принятие решения и совершение в его исполнение конкретных действий, направленных на пресечение преступлений путем возбуждения уголовного дела.

Следовательно, совершение должностными лицами органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, юридически значимых действий по предоставлению в распоряжение прокурора, следователя, органа дознания, дознавателя фактических данных, указывающих на то, что готовится, совершается или совершено преступление, есть юридический факт, порождающий уголовно-процессуальные отношения в силу обязательного предписания в законе в виде обязанности компетентных органов и должностных лиц рассмотреть, при необходимости проверить полученные данные и обязательно принять предписанное законом решение.

Поэтому, на наш взгляд, целесообразно внесение в уголовно-процессуальный закон правовой нормы, предусматривающей в качестве самостоятельного повода к возбуждению уголовного дела сообщение о результатах оперативно-розыскной деятельности как внешнее проявление юридически значимых действий должностных лиц оперативно-розыскных органов, средство их фиксации.

Такой повод необходим, так как обнаружение признаков преступления в рамках оперативно-розыскной деятельности не может быть поставлено в одной плоскости с публикациями в печати и прочими сообщениями о преступлении. Оперативно-розыскная деятельность как вид государственной деятельности проводится именно для того, чтобы выявить признаки преступления, пресечь его подготовку и совершение, обеспечить раскрытие совершенного преступления способами уголовного процесса. Поэтому такая деятельность порождает особые отношения, которые изначально направлены на защиту прав и интересов граждан, обеспечиваемых уголовным законом. В данном случае естественным продолжением оперативно-розыскной деятельности становится деятельность уголовно-процессуальная.

На основании высказанных соображений, основываясь на том утверждении, что источником сведений о преступлении всегда выступает конкретное лицо, человек как субъект познания, а также с учетом высказанных суждений о необходимости совершенствования правового регулирования системы поводов для возбуждения уголовного дела, представляется целесообразным изложить ч. 1 ст. 140 УПК РФ в следующей редакции:

"1. Поводами к возбуждению уголовного дела являются:

- заявление о преступлении;

- явка с повинной;

- непосредственное обнаружение прокурором, должностными лицами органов предварительного расследования признаков преступления;

- сообщение должностного лица или руководителя предприятия, учреждения, организации о преступлении;

- сообщение должностного лица органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность, о признаках преступления".

МОЖНО ЛИ УСТРАНИТЬ НЕДОСТАТКИ ДЕЙСТВУЮЩЕГО УПК РФ?

Ищенко Е.П., заведующий кафедрой криминалистики МГЮА, заслуженный деятель науки РФ, доктор юридических наук, профессор.

Ищенко П.П., И.о. начальника следственного управления Госнаркоконтроля, подполковник.

Чтобы глубже проследить механизм заимствования иностранного опыта и его насаждения на российской почве, отраженный в предыдущей статье <1>, сопоставим работу правовых институтов в англосаксонском, континентальном и современном российском уголовном процессе.

Порядок формирования и представления доказательств - основной вопрос уголовного судопроизводства, определяющий весь характер процесса. В рассматриваемых правовых системах он различается весьма существенно.

В англосаксонской системе права доказательства представляются сторонами в судебном заседании. Фактически сведения, добытые ими, становятся доказательствами лишь после представления суду и признания их судом в качестве таковых. Досудебные стадии процесса регламентированы слабо, равно как и границы между следствием и оперативно-розыскной деятельностью.

Предварительного следствия в понимании, свойственном континентальному праву, вообще не ведется. Поэтому ограничения, предъявляемые законом к процедуре получения и закрепления доказательств до поступления дела в суд, минимальны и касаются, как правило, методов, затрагивающих основные права и свободы личности (обыск, арест и пр.). Письменного процесса на этой стадии "там" не существует, добытые сведения оформляются соответствующими полицейскими документами, которые сами по себе доказательствами не являются и силы протоколов следственных действий не имеют.

Американское уголовное дело ничего общего с "нашим" не имеет, ибо представляет собой стопку формализованных карточек, удобных для выступления с ними в суде. Сроков производства предварительного следствия также не установлено. Когда полиция или иной орган, уполномоченный осуществлять расследование, находит собранные в отношении какого-либо лица или организации сведения достаточными, они представляются прокурору, который и решает вопрос об их достаточности для предъявления обвинения в суде. Следует добавить, что прокурор в силу предоставленных ему полномочий вовсе не обязан возбуждать уголовное преследование в суде в каждом случае, когда в представленных полицией доказательствах усматривается состав преступления .

Прокурор сам определяет объем обвинения на основании представленных доказательств и не связан позицией следствия или кого-либо еще. Он может изменить объем обвинения, например, в обмен на добровольное возмещение ущерба, признание обвиняемым своей вины, при заключении сделки с защитой.

Если личность подозреваемого известна или он арестован, окружной прокурор на основании материалов, собранных полицейским следователем, передает в суд вместе с подозреваемым или без него информационное письмо либо жалобу. Судья информирует подозреваемого об имеющемся против него обвинении. С этого момента, по существу, и начинается уголовное преследование.

Возбуждения уголовного дела, в принятом у нас понимании, не производится. В обоснование обвинений на последующих стадиях процесса прокурор ссылается не на записи, сделанные полицией, а на показания, которые все, включая полицейских, экспертов, свидетелей и пр., дают в суде. По этой причине каждое преступление расследуют два детектива, чтобы в случае болезни одного из них было кому выступить в суде. Кроме того, предполагается, что в процессе расследования они друг друга контролируют, потому суд больше доверяет показаниям двух детективов, нежели одного <3>.

Суд оценивает доказательства непосредственно в судебном заседании, проверяет их на прочность аргументами сторон и принимает решение об их относимости и допустимости либо отклоняет. Доказательства при этом бывают, на наш взгляд, прелюбопытнейшие. Так, полицейский может сослаться на показания агента, работающего под прикрытием, и ввиду невозможности легализации последнего из опасений за его жизнь и здоровье дать показания за него. Суд может принять меры к проверке таких показаний способом, достойным слез умиления: запросить у полиции - всегда ли данный агент давал ценную информацию, обязать ее представить официальные бухгалтерские документы о выплате этому агенту вознаграждения. Если ему хорошо платят - значит, он достойный агент, его информации можно доверять и считать ее надежным доказательством, а ежели нет - нет.

В качестве аргументов "надежности" (читай, допустимости) информации, полученной от осведомителя, принимаются ссылки полицейских на длительный срок работы агента, его богатый жизненный и профессиональный опыт, иерархическое положение в преступном мире и т.п. .

Однако относительная свобода получения сведений, имеющих доказательственное значение, компенсируется состязательностью процесса, равенством сторон и огромным прецедентным правом, в котором всегда можно отыскать подходящий повод к дискредитации представленных доказательств. Вот откуда начинаются корни столь заботливо прививаемого законодателем на нашей континентальной почве права адвоката на собственное расследование. Есть, правда, один нюанс, о котором необходимо помнить, - представлять сведения в обоснование своей позиции могут обе стороны, этому в "островном" уголовном процессе нет особых ограничений, но признает их доказательствами только суд. Это обеспечивает непосредственность восприятия доказательств судом, что представляется несомненным завоеванием англосаксонского процесса.

К сожалению, каждое достижение имеет свою цену. Так, детектив (следователь) или полицейский-эксперт должны постоянно выступать в суде, то есть оставлять свою непосредственную работу по раскрытию преступлений, сбору и исследованию доказательств и выполнять несвойственные им профессиональные функции свидетелей обвинения. Дается это всегда непросто: адвокаты в суде всячески стараются запутать полицейского, не имеющего, как правило, специального юридического образования, вызвать его замешательство, выставить его в неблаговидном свете перед присяжными, задавая ему не вполне корректные вопросы о его личности, прошлых делах и пр. . Для противодействия этой практике в программу подготовки полицейских специально включен курс по тактике выступления в суде. Приходится и нашим следователям вступать на эту непроторенную тропу. Выяснилось, что наибольшие трудности у них связаны не с тактикой следственных действий или методикой расследования преступлений, а с участием в судебных заседаниях по уголовным делам .

Всегда и везде существует проблема с гражданами, не желающими давать показания и являться в суд. Вследствие этого, провозглашая непосредственность восприятия доказательств, "островной" суд нередко оказывается в ситуации, когда оценивать ему, собственно, и нечего (материалов-то уголовного дела нет!). Но общество требует, чтобы правосудие вершилось, вот и приходится использовать такие "суррогатные" доказательства, как показания полицейских, ссылки на агентов, работающих "под прикрытием", и т.д.