Формально отношения не выделяет, сглаживает

Для Бога нет ни иудея, ни эллина! Этот постулат весьма ловко прикрывает желание церкви сгладить национальные противоречия. Но это, как правило, социальная задача, цель любой церкви, ведь существуют и национальные религии, например иудаизм, которые жёстко ограничивают приём в число верующих лиц не конфессиональной национальности. В истории это приводило к религиозно-национальным войнам.

В то же время теократия пытается через нациократию воздействовать на власть. Формально как будто внешне не имеет значения, кто возглавляет конкретную церковь по национальному признаку, но на практике голос крови, этнический признак является одним из сильнейших факторов влияния. Теократия в борьбе за своё господство, влияние на светскую жизнь привлекает в свои ряды людей различных национальностей и этим как бы приподнимается над национальным признаком, но только с одной целью примирения любого «нациополиса» с властью, которая по их утверждению от Бога. И она готова выступить здесь посредником.

Интересную по своему мысль высказал некто Любомир (Дионис Георгис) в Литературной газете № 23, 9-15 июня 2004 г. «Христианская церковь всегда служила опорой имперской антинародной власти, а монастыри часто играли роль советской «психушки» для несогласных с властями. Но в русском народе есть и другая часть, которая не собирается смиряться с этим положением. Кто согласен на вымирание, тот и будет вымирать, а кто сопротивляется, те, в конце концов, приведут к появлению нового по своему качеству русского народа, который породит другую государственность».

Патриарх Московский и Всея Руси Алексий II: «Не допускает наша православная этика дележа народов на хорошие и плохие, не позволяет принижать какую-либо нацию, тем более - ставить нацию на место Бога или низводить веру до одного из аспектов национального самослужения».

А нынешний патриарх Кирилл на вопрос как реагировать всем, кому ненавистна идея «русского мира», кто называет её «империей в красивой обертке»? - ответил: «Русский мир» не имеет никакого отношения ни к государству, ни к власти. Это духовная сила, которая поверх политики объединяет всех православных христиан»[314].

Теократия, как правило, сотрудничает со свое нациократией. И только в случае необходимости разрушения с ней, не контактирующей нациократией превращается в её презлейшего врага. Примеров в человеческой истории не счесть, взять хотя бы крестовые походы. Т.е. независимо от того какая кратия (власть) она преследует только свои интересы по захвату и удержанию власти, поддерживая союзников и уничтожая конкурентов.

Механизм прост, например поляки в основном католики, русские православные, немцы протестанты, но среди этих национальностей есть представители и других конфессий.

В то же время необходимо отметить, что любая теократия не скрывает, что человек уходя из иного мира предстает пред Богом, именно человек принадлежащий к определенной нации, а не конфессии. Так почему же на Земле идёт такая кровавая война, нередко возглавляемая определённой теократией за уничтожение какой-либо нации? Найти строчку, утверждающую космополитизм в Библии не удается. Каждая нация для Бога ценна как и сам человек, и это тоже утверждают церковники. В жизни же чем священник стоит дальше, т.е. выше от простого верующего тем он ближе к политике, т.е. власти и наоборот. А власть это постоянная и жестокая борьба за власть, здесь иногда нет ничего святого

При всем старании теократии веру нельзя национализировать, или в таком случае это будет национальная религия ближе всего к которой стоит иудаизм.

Русский философ Ильин И. считал, что национализм это не дух, а внешнее проявление, в том числе это может быть и национальная религия.

Одной из ошибок теократии является то, что она начинает себя утверждать выше, лучше, сильнее, вернее, чем другие национальные теократии. Особенно это заметно в споре христиан и мусульман.

В целом принудительная замена язычества христианством на Руси, оказалась во многом внешним явлением. Языческих праздников в христианстве осталось очень много, да и «пока гром не грянет мужик, не перекрестится». Сам же человек старается жить в ладу с природой, и если он это делает душа и тело у него спокойнее. Но христианская верхушка чаще ненавидит язычество, это тем более страшно, что за две тысячи лет это чувство так и не искоренилось. Не по тому ли что язычество было своё, а христианство было чужим и принесено извне и весь этот процесс очень сильно политизирован. Тем более что сейчас на примере России мы видим насколько российское в основном православное - теократия, стало интернациональным, а к ней примыкает или даже в союзе иудаистское и исламское участвует в религии политических и национальных проблем страны.

Теократия, прямо не говоря об объединение всех национальностей, на практике к этому стремится очень активно. А это путь к мировой религии и церкви, глобализация, однако. Влияние христианства распространено на весь земной шар к этому стремится и ислам к этой же цели идёт и иудаизм. Кто из них победит? И проклёвывается идея всемирной церкви. Для этого нужна особо толерантная церковь на первом этапе даже просто объединяющая большинство конфессий на организационном уровне. Затем постепенно слабые будут растворяться, сильные укрепляться и сплачиваться, нужно только время и будет мировая теократия и единое мировое государство. Прообразы таких структур уже существуют. В этом числе и слияние наций через интернационализм. Но в этом желании некоторые нации, взяв в свои руки бразды управления этим процессом, для своей теократии и своей нации оставляет место самое высокое, ближе к солнцу и как, по всей видимости, полагают к Богу.

В самом же начале становления наций рос и конфликт с церковью, для которой национальное самосознание было опасным. Даже это можно видеть на примере уничтожения христианами язычников. Для решения больших политических задач, создания государств нужна была религия в подчинении государства или сама его возглавляющая. Язычники же поклоняться каждой своему богу. Многобожие мешало централизованной власти. В некотором роде это была демократия в противовес христианской автократии. Но автократичная власть всегда сильнее демократии вот первая и победила.

В России сформировалась теократия со вполне ясной нациократией это: Это - Русская православная церковь (РПЦ) Московского патриархата; Центральное духовное управление мусульман России и европейских стран СНГ (ЦДУМ), возглавляемое муфтием Т. Таджуддином; Традиционная буддистская сангха России во главе с хамбо-ламой Д. Аюшеевым. К ним в несколько неясном - из-за внутриконфессиональной конкуренции - статусе примыкают: Совет муфтиев России во главе с муфтием Р. Гайнутдином; Федерация еврейских общин России (ФЕОР) раввина Б. Лазара и Конгресс еврейских религиозных общин и организаций России (КЕРООР) раввина А. Шаевича. Разумеется, никто не берется отрицать традиционности старообрядцев, респектабельности лютеран или баптистов, но все же они в этот круг не входят. Именно перечисленные организации образуют сейчас Межрелигиозный совет России (МСР) (вместо Совета муфтиев там, правда, представлен дружественный ему Координационный центр мусульман Северного Кавказа), составив, тем самым, круг даже более узкий, чем отобрало для диалога государство - в виде президентского Совета по взаимодействию с религиозными объединениями.

Трудно подобрать общее название для организаций, входящих в МСР. Они не "традиционнее" многих других, они даже не обязательно самые многочисленные. Но в отношениях с государством и, пожалуй, с обществом в целом они явно лидируют. Поэтому далее мы их и будем называть "лидирующими религиозными организациями". Соответственно, нас интересует, насколько именно эти организации вносят вклад в ксенофобные тенденции в нашем обществе.

Важно при этом разделять позицию руководства этих
организаций и позицию отдельных священнослужителей (и тем более тех или иных верующих) - позицию организации все-таки отражают
только официальные документы и заявления её руководства[315].

Одной из форм борьбы теократии с нациократией есть борьба так называемых «традиционных» религий против «нетрадиционных». В основном это или новомодные секты или возрождающиеся дохристианские религии (новоязычество) а также «тоталитарные секты» и т.д.

Дело ещё в том, что зачастую под видом свободы вероисповедания эти структуры имеют характер «пятой колонны» и несут политический потенциал.

Наиболее часто используемый реестр "тоталитарных сект" - изданный миссионерским отделом Московской патриархии, возглавляемым архиепископом Белгородским и Старооскольским Иоанном (Поповым), справочник "Новые религиозные организации России деструктивного и оккультного характера" - неоднократно подвергался серьёзной критике за тенденциозность и искажения фактов. Сам же арх. Иоанн 26 января 2000 г. на заседании секции "Мир религиозного сектантства. Опыт преодоления проблемы" VIII Международных рождественских образовательных чтений заявил, что секты являются угрозой национальной безопасности России и главное, что мы должны сегодня сделать, - это внести в Уголовный кодекс "статью за ритуальное убийство". Резкие выступления иерархов РПЦ против "тоталитарных сект" можно было бы цитировать бесконечно.

Так же считают и все без исключения, лидирующие религиозные организации. Например, 20 сентября 2001 г. члены Межрелигиозного совета России выразили недовольство тем, что экспертный совет при Министерстве юстиции "не выполняет свою основную функцию - ограждение страны и её населения от влияния сект, которые регистрируются Министерством юстиции с одобрения этого органа", то есть прямо призвали к дискриминации по религиозному признаку.

Особую неприязнь при этом вызывают иностранные миссионеры.[316].

Теократия может использовать нациократию и её идеологию – национализм, в своих целях, сталкивая различные нации для уничтожения их национального самосознания. В ход идут веками испытанные приёмы применения кнута и пряника: подкуп нациократии, с целью привлечения на свою сторону, и уничтожения национальных лидеров некоторых конфессий.

Иногда в российских СМИ явно провокационно, но достаточно отчётливо проскальзывает мысль, уравнивающая национализм и православие. Явление явно провокационное и русофобское, ибо ещё в 2000 году в принятых на Архиерейском соборе «Основах социальной концепции» прямо сказано:

«Национальные чувства могут стать причиной греховных явлений, таких, как агрессивный национализм, ксенофобия, национальная исключительность, Межэтническая вражда. В своем крайнем выражении эти явления нередко приводят к ограничению прав личностей и народов, войнам и иным проявлениям насилия.

Православной этике противоречит деление народов на лучшие и худшие, принижение какой-либо этнической или гражданской нации. Тем более не согласны с православием учения, которые ставят нацию на место Бога или низводят веру до одного из аспектов национального самосознания»[317].

Лидеры РПЦ, например не делают националистических заявлений, тем более даже церковная элита больше интернациональная, чем национальная, явно заметное большинство в рядах священников нерусской национальности и чем выше иерархия, тем выше их процент.

В то же время даже небольшие заявления РПЦ в сторону защиты русского народа отдельные СМИ встречают в штыки, обвиняя РПЦ в национализме.

Нациократия использует теократию как инструмент своего укрепления к постоянному господству. Нациократия просто больше приближает к себе ту теократию, которая ближе ей по национальному признаку или более верно и преданно ей служит. Язычество было уничтожено, прежде всего, из-за своего многобожия, в переводе не современный язык демократии, т.к. человек одной нации, одного государства (т.е. одной власти) выбирал себе Бога сам.

Нациократии для своего укрепления необходима интернационализация. Крайности, как известно, сходятся, поэтому теократия, поддерживая скрыто интернационализм «нет для Бога ни иудея, ни эллина» подпитывает нациократию, заставляя националистов поддерживать друг друга, создавать весьма сплочённые структуры.

Нациократия часто занимается через теократию воспитанием патриотизма, естественно на основе любви и преданности к своей нации. О сложных взаимоотношениях национализма и патриотизма хорошо писал С.Н. Булгаков в начале ХХ в.: «Национальное чувство нужно всегда держать в узде, подвергать аскетическому регулированию и никогда не отдаваться ему безраздельно. Идея избрания слишком легко вырождается в сознание особой привилегированности, между тем, как она должна родить обостренное чувство ответственности и усугублять требовательность к себе… Одним словом, национальный аскетизм должен полагать границу национальному Мессианизму, иначе превращающемуся в карикатурный, отталкивающий национализм.

Однако, идя далее и в этом направлении, мы наталкиваемся на своеобразную трудность. Дело в том, что национальность не только необходимо смирять в себе, но в то же время её надо защищать, ибо в этом мире все развивается в противоборстве. И насколько предосудителен национализм, настолько же обязателен патриотизм»[318].

Современная Российская государственная политика по воспитанию человека в духе патриотизма, в том числе и через церковь, направлена больше не на воспитание патриотизма отдельной нации, а вообще некоего сообщества, именуемого российский народ. В СССР была попытка создания другой разновидности – советский народ. Довольно значительная часть представителей других национальностей пытаются называться лицами другой национальности, особенно пытаются выдавать себя за русских. Но при этом не отказываются от своих генетических корней.

Возможно, это связано с тем, чтобы создать негативный образ в окружающей среде: как было сделано с «новыми русскими». Этот термин объединил очень криминальную группу людей, а русских в ней почти не было, за исключением самого низкого уровня и обслуживающего персонала. Но негативный образ пал именно на русских.

Так, Э. Кисс пишет: «Некоторые формы национализма могут пройти через процесс демистификации и сохранить при этом свою легитимность и силу. Люди способны ощущать себя французами, поляками или словенцами и идентифицировать себя с этими культурами даже в тех случаях, когда они осознают всю искусственность и относительную историческую недавность их сотворения. При всей своей искусственности движения национального «пробуждения» стали реальностью и сделали возможными те достижения, которыми националисты могут заслуженно гордиться, как могут они, например, гордиться великими произведениями литературы. Национализм может наделять людей чувством собственного достоинства и принадлежности к обществу, что отвечает вечным потребностям человека»[319].

Ещё раз подчеркнём, что нациократия соотносит себя, даже можно сказать, идентифицирует, с определённой религией.

Таким образом, теократия и нациократия находятся в весьма сложных и противоречивых отношениях. Как правило, теократия в достижении своих целей опирается на свою нациократию, т.е. разделяющую, а точнее-верующую в её религию, а не в чужую и поэтому является не объединяющим, а разъединяющим людей фактором.