Судебная реформа 60-х гг. XIX в

Судебные учреждения Российской империи к середине XIX в. находились в плачевном состоянии^[14]. Органы, осуществляющие правосудие, были многочисленны, разнородны, не составляли единой системы.

Как метко отметил А. Ф. Кони, дореформенный «так называемый суд — печальный памятник бессудия и бесправия»^[15].

В России того времени функционировало огромное количество судов, которые были разрозненны и не связаны друг с другом. Кроме общих судов (помещичьих, судов чинов полиции, уездных, губернских, уголовных палат и др.), действовали многочисленные специальные суды — военные, морские, духовные, коммерческие, горные, межевые и др. Судебной инстанцией в городах выступали надзиратель и становой пристав. В их руках находилась судебная и административная власть.

Население в своем большинстве было неподсудно общим судам в порядке общего судопроизводства, их дела рассматривались специальными сословными и ведомственными судами с неопределенной подсудностью (таких судов было около 20 видов).

Высшим судом являлся Сенат (орган высшего государственного управления), однако высшей ревизионной инстанцией для судебных дел был Государственный совет (созданный как законодательный орган), который разрешал дела в том случае, если между сенаторами общего собрания Сената происходили разногласия, или когда министр юстиции не соглашался с общим собранием.

Исследователи судебной реформы дают неоднозначную оценку деятельности Сената того времени. По мнению М. А. Чельцова - Бебутова, Сенат был наиболее эффективным судебным органом того времени, однако и он не имел реальных рычагов воздействия па низшие органы администрации и суды. Явная малопригодность местных судов заставляла правительство расширять подсудность Сената как наиболее полноценного органа[16].

Г. А. Джаншиев же полагал, что «сенат ... при помощи самого бессердечного буквоедства старался заделать все щели, через которые еще могли проникать мольбы страждущих подсудимых». Сенат мог наотрез отказаться рассмотреть прошение на том основании, что оно написано было на гербовой бумаге 60 коп. достоинства, вместо рублевого. Люди «подлого звания», подвергаемые телесным наказаниям, могли приносить жалобу Сенату лишь после того, как наказание над ними было исполнено. Если же принесенная им новая жалоба признавалась неосновательной, закон грозил подсудимому новым наказанием. Кроме того, Сенат без прямого предписания закона признал, что приговоренные к рабочему дому не могут ни апеллировать, ни обжаловать^[17].

Весьма показательный случай в работе Сената приводит С. М. Середонин. По жалобам Яковлева на убытки, которые он потерпел от действий комиссии сооружения храма во Имя Христа Спасителя, Сенат определил: действия членов комиссии рассмотреть по уголовной палате. Однако ввиду того, что членами комиссии были московский военный генерал-губернатор, московский митрополит и сенатор Кушников, по важности этих лиц решили неудобным предавать действие их рассмотрению уголовной палаты и оставили дело без дальнейшего рассмотрения^[18].

Не было четкого разграничения судебных учреждений на звенья, инстанции. Дореформенное законодательство о судоустройстве было непоследовательным и противоречивым. Первую инстанцию составляли уездные суды, магистратуры и ратуши, надворные суды, межевые конторы, коммерческие и совестные суды, узаконенные третейские суды и волостные сельские правления. В роли судов первой инстанции могли выступать губернские правления и полицейские учреждения. Суды второй инстанции — палаты уголовного и гражданского суда, третья инстанция — пра­вительствующие Сенат.

Четкого понятия подсудности не существовало, определение круга дел, подлежащих рассмотрению тем или иным судом, было крайне сложным. Даже имеющиеся правила зачастую нарушались вопреки всем требованиям закона. Вот лишь один из многочисленных примеров.

Контракт был предъявлен к взысканию на обязанное лицо И., который дал отзыв против взыскания, предъявил спор, по которому дело перешло в Уездный суд. В Суде ответчик нисколько не возражал против своей подсудности, суд постановил решительное определение к обвинению ответчика. Тогда ответчик вместо того, чтобы жаловаться на решение в апелляции, принес Палате частную жалобу, доказывая, что он не подсуден Уездному суду, ибо имеет место жительства и обзаведение и другом городе. Тогда Палата, имея все вышесказанное в виду, уничтожила все производства с решительным определением Суда^[19].

Сложность и запутанность процессуальных требований усложняла и без того запутанную систему. Как следствие этого — волокита: дела могли бесконечно передаваться из одного суда и другой, на что порой уходили десятилетия (так, дело о краже из московского уездного казначейства медной монеты на 115 тыс. руб. рассмотрено в течение 21 года)^[20].

Даже в Сенате подготовка дела к слушанию занимала порой несколько лет. Желая уменьшить число подаваемых жалоб, закон почти лишал подсудимых непривилегированных сословий права обжалования. По мнению Г. А. Джаншиева доступ подсудимого и высшие инстанции фактически был закрыт^[21].

Особо следует сказать о помещичьих судах, которые были весьма распространены в тот период. Под их юрисдикцией находилось около 23 млн. крепостных крестьян.

Существующая в условиях крепостного права система правосудия устанавливала административную и судебную власть помещиков над крепостными крестьянами, при этом, не определяя ее четких границ. Помещики наделялись правом употреблять домашние средства наказания и исправления по своему усмотрению, лишь бы только не было увечья и опасности для жизни. Помещик мог подвергнуть виновного в преступлении сечению розгами, палками, аресту с содержанием в сельской тюрьме до двух месяцев, заточению в рабочем или смирительном доме до трех месяцев и заключению в исправительных арестантских ротах гражданского ведомства до шести месяцев и т.д. Если же помещику это наказание казалось слишком малым, он мог отдать несовершеннолетнего крестьянина в кантонисты, а более взрослых — в рекруты или в распоряжение губернского правления, которое, не выясняя никаких обстоятельств, касающихся данного дела, ссылало его в Сибирь в сопровождении жены и детей, не достигших пяти лет (для мальчиков) и 10 лет (для девочек).

В 1846 г. дворянам было разрешено устраивать в своих имениях тюрьмы для заключения провинившихся крестьян на срок до трех месяцев с правом заковывать их в кандалы. И лишь при совершении крестьянами серьезных преступлений, влекущих лишение всех прав состояния, необходимым было обращение помещика к общему суду (уездный суд и уголовная палата)^[22].

Почти все судебные должности той эпохи были выборными. Во главе уездного суда стоял выбранный дворянами председатель, членами суда были по два заседателя от дворян и поселян. Магистраты и ратуши состояли из двух бургомистров и четырех ратманов по выбору горожан. В палатах уголовного и гражданского суда все должности были выборными, за исключением товарища председателя (председатель и два заседателя избирались от дворян и два заседателя от купечества). Лишь Сенат состоял из лиц, назначенных правительством.

Дворяне всячески уклонялись от выборной службы, и попытки правительства изменить создавшуюся ситуацию ни к чему не привели. На судебные должности преимущественно попадали представители мелкопоместного дворянства. Это были в основном малограмотные дворяне, желавшие выслужиться и достичь материального благополучия.

Известен случай, когда в Калуге дворяне в конце 30-х гг. из-за нерас­положения к губернатору, проводившему своего кандидата, избрали громадным большинством голосов председателем гражданской палаты некоего Толмачева, «лицо, известное своей простотой, доходившей до невозможности, безо всякого образования и без малейшего знания судебного дела»^[23].

Уровень образования лиц, осуществляющих правосудие, был крайне низок. Образовательный ценз для судей закон не устанавливал. Большинство членов уездных судов были малограмотными или неграмотными вовсе.

Даже в департаментах Сената в 40-х гг. было всего шесть человек, имеющих юридическое образование.

Как метко подметил А. Ф. Кони, «в правосудии власть без образования заливала собой редкие островки образования без власти»^[24]. При коллегиальном рассмотрении дел в магистратах и ратушах все судьи могли быть неграмотными, решения же таких судей излагал секретарь.

Члены судов, как правило, действовали по указке секретарей.

А.Ф. Кони называл секретаря главной пружиной деятельности общих судов, именно от секретарей в подавляющем большинстве случаев зависел исход дела. Поэтому в старом суде торжествовало в руках приказных людей своеобразное правосудие^[25].

Иногда для ускорения движения дел в суды приглашались жандармские офицеры и юристы местного губернского острога. Им раздавались дела для составления приговоров^[26].

Современники сходятся на мысли о том, что, кроме вопиющей невеже­ственности, судей того времени отличала самая низкая нравственность.

Служба в общих судах была не престижна. Жалованье за службу в судах было крайне низким: председатели палат уголовного и гражданского судов получали 1500 руб. в год, а их заседатели — 300 руб. (вице-губернатор получал 2500 руб., управляющий казенной палатой — 4400 руб.)[27].

Следствием этого было сплошное взяточничество во всех судебных учреждениях.

Отсутствие при судебном разбирательстве корыстных или иных личных видов, — отмечал А. Ф. Кони, — было скорее исключением, чем общим правилом^[28].

Почти все современники писали о широко распространенном обычае— брать взятки и с правых, и с виноватых всем подряд (деньгами, борзыми щенками, бумагой и т.д.). Система подношений была узаконена. Нижестоящие чины выделяли часть средств вышестоящим (в Пензе, например, установился обычай с каждого уезда давать губернатору по 2 тыс. руб.).

История рассказывает о том, что даже министр юстиции граф Панин вынужден был в силу обычая, составляя рядную запись в пользу своей дочери в петербургском уездном суде, дать взятку через директора департамента Топильского в размере 100 руб. надсмотрщику, в руках которого находилось это дело[29].

Невежественность, жестокость и бессмыслие — так характеризовали современники состояние дел в судах того времени.

«...Возникают по судебным местам дела самого странного свойства, тяжбы, в которых нет ни истца, ни ответчика, ни определенного требования, ни даже вопроса, прямо поставленного... И дело решается судом без суда...»^[30].

Генерал-адъютант Кутузов в записке, представленной им императору Николаю в 1841 г. так характеризовал правосудие: «Неправда и унижение везде и во всем: сильный делай, что хочешь, а слабый не смей на него жаловаться»^[31].

Надзор за деятельностью судов осуществлял генерал-прокурор и подчиненные ему губернские прокуроры, однако, фактически подчиняясь высшим представителям местной администрации, они зачастую не могли реализовать возложенные на них функции.

Правительство, исходя из соображений целесообразности и в целях защиты политических интересов, могло изымать дела из судов и рассматривать их в административном порядке (прежде всего дела о крестьянских бунтах, волнениях заводских рабочих и т.п.).

Функции судебной и административной власти смешивались и могли находиться в руках одних и тех же лиц. Суды фактически были придатками полиции, администрации.

«Так велика была приниженность суда пред администрацией, — писал А. Г. Джаншиев, — что суд беспрекословно подчинялся не только давлению со стороны высших губернских властей, но даже внушению со стороны... низших агентов администрации»[32].

По воспоминаниям Н. М. Колмакова, министр внутренних дел С. С. Ланской, обращаясь к чиновнику министерства юстиции, говорил: «Мы все-таки будем ездить по-своему... на вашей юстиции»[33].

По мнению А. Ф. Кони, «вмешательство административной власти в приговоры и решения не сопровождалось ни служебной, ни нравственной ответственностью... Под предлогом стремления к торжеству более чем сомнительной справедливости простыми распоряжениями начальства уничтожались или существенно изменялись долговые обязательства, отменялись судебные решения, назначались следствия по делам, не заключавшим в себе признаков преступления, а иногда налагалась печать молчания и умышленного забвения о мрачных и преступных делах…»[34].

По воспоминаниям современников, «3-е отделение отправляло во многих случаях, ничем не стесняясь, функции судебных мест (определяло вину лиц по делам неполитического свойства, брало в свое управление имения лиц, удаляемых из места жительства, отбирало у них капиталы и т.д. — дела графа Михаила Потоцкого, князя Потемкина, купца Гуткова и мн. др.)»[35].

Самым главным органическим пороком дореформенного суда, по мнению Г. А. Джаншиева, «было то, что его приговоры даже не вызванные подкупом или давлением свыше, поражали и или круглым невежеством, или таким чудовищным формализмом, который показывает, что за № дела забывалась живая личность подсудимого, за внешнею законностью упускалась из виду внутренняя правда, словом, под видом правосудия творилась вопиющая неправда. Ветхозаветные жрецы мстительного правосудия не способны видеть за обложкой дела живого человека с его трем и страданием, за безжизненною юридической формулой жизненную правду. Безнадежный, неизлечимый порок старого суда в том и заключался, что представители его не могли даже и представить себе, чтобы мысленно творить суд и в то же время не засекать, не замучить, не засудить»[36].

Судебные учреждения оказались малопригодными для разрешения возникающих споров и конфликтов. Б. Чичерин отмечал, что в дореформенном суде не было даже «первоначальных элементов правильного суда»[37].

Ситуация, сложившаяся в этой сфере, свидетельствовала о низкой эффективности судебной системы и ее неспособности правиться с возложенными на судебные органы задачами.

Фактически суд должен был выступать инструментом воздействия власти на общество, необходимым для решения задач защиты экономических и политических интересов власти, правящих слоев общества. Будучи по сути дела средством реализации исполнительной власти, суд не справлялся с возложенными на него функциями.

Понимание сложившейся в сфере отправления правосудия ситуации четко осознавалось самыми разными слоями общества.

Образчики отправления правосудия рассматриваемой эпохи, свидетельства беззакония, абсурда, невежественности, взяточничества, канцелярщины, волокиты дошли до нас в бессмертных произведениях А. С. Пушкина, Н. В. Гоголя, М. Е. Салтыкова - Щедрина, А. В. Сухово-Кобылина и др.

Государственный Совет также анализировал создавшееся в системе судебных учреждений положение и отмечал, что смешение властей, сословность суда и многочисленность инстанций должны быть устранены.

Реформа в данной сфере была неизбежна. Фактически перед государством встал вопрос о создании судебной власти, поскольку существующие судебные учреждения не являлись судебной системой и не решали задач, стоящих пред ними на данном этапе развития общества.

В 1862 г. была разработана концепция судебной реформы, именуемая Основными положениями преобразования судебной части в России, а в 1864 г. Александром Вторым был подписан Указ Правительствующему Сенату, утвердивший Учреждение судебных установлений, Устав уголовного судопроизводства, Устав гражданского судопроизводства и Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями. Эти акты были приняты в контексте судебной реформы, задачами которой было упрощение судо­производства и создание стройной системы судебных органов в Российской империи. Идеи данной реформы реализовались вплоть до 1917 г., не всегда успешно и последовательно, но, тем не менее, значение судебной реформы 60-х гг. XIX в. трудно переоценить. Основными итогами этой реформы были:

— формирование относительно самостоятельной судебной власти посредством ее отделения от власти административной;

— утверждение определенной независимости судебных органов путем создания судебных округов, не зависящих от административно-территориального деления государства;

— создание единой судебной системы путем упразднения сословных судов и создания двух групп судов — общих и местных судебных органов (установлений);

— упрощение судопроизводства путем изменения системы судебных органов и принятия уставов уголовного судопроизводства, Устава гражданского судопроизводства, а также Военно-судебного устава и Военно-морского судебного устава;

— введение новых судебных институтов — института мировых судей и присяжных заседателей;

— создание единой системы военных судов, обособленных от судов гражданских;

— введение института адвокатуры, института судебных следователей и др.

Судебную систему России в этот период составляли следующие судебные органы:

- общие суды (окружные суды, учреждаемые для нескольких уездов (от трех и более уездов), которые действовали как суды первой инстанции;

- судебные палаты, учреждаемые для нескольких губерний, действовавшие как суды второго звена; кассационные департаменты Сената; местные суды (мировые судьи и съезды мировых судей).

Основным звеном судебной системы являлись окружные суды. В их составе образовывались присутствия. Окружным судам было подсудно большинство дел, отнесенных к компетенции общих судов. В зависимости от особенностей каждого конкретного гражданского или уголовного дела они рассматривались коллегиями в составе трех профессиональных судей, судьями с участием сословных представителей и судьями с участием присяжных заседателей. При этом окружные суды и судебные палаты представляли собой соответственно суды первой и второй инстанции. Каждый окружной суд учреждался для рассмотрения гражданских и уголовных дел и действовал на территории нескольких уездов. Гражданские дела, подсудные окружным судам, рассматривались в составе трех постоянных членов окружного суда («коронных судей»). Уголовные дела, подсудные окружным судам, имели двойной уровень. Так, уголовные дела о преступлениях меньшей тяжести, не влекущие за собой применение лишения свободы (каторжные работы, исправительные арестантские отделения), рассматривались окружным судом в коронном составе из трех членов окружного суда. При этом данные категории уголовных дел направлялись в окружной суд прокурором либо частным обвинителем.

Другая категория уголовных дел, связанная с уголовными делами о тяжких преступлениях, также рассматривалась окружным судом, но с участием присяжных заседателей. Эта категория уголовных дел направлялась прокуратурой по окончании обязательного предварительного следствия в судебную палату (камеру предания суду). При этом окружной суд мог приступать к разбирательству уголовного дела лишь при наличии определения палаты об утверждении обвинительного акта и о предании суду обвиняемого. Структура окружного суда представляла собой несколько отделений, как правило, одного или двух уголовных и гражданских отделений. Так, к примеру, в составе Сибирского окружного суда состояло три отделения — два уголовных и одно — гражданское^[38]. Приговоры окружного суда без присяжных могли быть обжалованы в апелляционном порядке в судебную палату. Основанием пересмотра приговоров окружного суда без присяжных были апелляционные жалобы или протесты. Приговоры, которые были вынесены окружным судом на основании решения вопроса о виновности присяжных заседателей, не подлежали обжалованию в апелляционном порядке. Данные приговоры могли быть обжалованы только в кассационном порядке в Сенат.

Более сложную структуру судебных органов, представляла судебная палата. Судебная палата охватывала своей деятельностью несколько губерний. Как уже отмечалось, судебная палата была судом второй инстанции для рассмотрения в апелляционном порядке жалоб и протестов на все судебные решения окружных судов по гражданским делам, а также на приговоры, вынесенные окружным судом без участия присяжных заседателей.

К ведению мировых судей относились незначительные споры имущественного характера и дела о малозначительных преступлениях либо проступках.

Мировые судьи избирались уездными земскими собраниями и городскими думами и осуществляли свою деятельность в пределах мировых участков, которые, в свою очередь, объединялись в мировые округа. В рамках мировых округов созывались съезды мировых судей, которые рассматривали жалобы и протесты на решения мировых судей. Единолично мировому судье были подсудны как уголовные, так и гражданские дела. Кроме того, мировому судье были подсудны дела с ценой иска до 1500 руб., дела по спорам о недвижимости имущества и т.д. При рассмотрении уголовных дел мировые судьи в своей деятельности использовали Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями. Так, мировому судье были подсудны уголовные дела, за которые он мог назначать уголовное наказание в виде: замечания, выговора, денежного взыскания не свыше 300 руб., ареста не свыше трех месяцев и тюремного заключения на срок не свыше одного года. Мировому судье не были подсудны уголовные дела, если обвинялись лица, которые принадлежали привилегированным классам (дворяне и духовенство). Такие категории уголовных дел были подсудны окружным судам.

В качестве судов второй инстанции мировой юстиции были представлены съезды мировых судей, которые состояли из всех участковых и почетных мировых судей уезда или столичного города. Съезды мировых судей рассматривали в апелляционном порядке приговоры моровых судей, рассмотренные ими в качестве суда первой инстанции по существу. Основанием апелляционного пересмотра приговоров мировых судей были апелляционные жалобы или протесты.

Вышестоящей кассационной инстанцией применительно к органам мировой юстиции, а также судебным палатам и относительно приговоров окружных судов с участием присяжных заседателей были общие судебные установления — уголовный и гражданский кассационные департаменты Сената. По своей сущности суд кассационный инстанции, Сенат, осуществляя правосудие, не должен быть судебным органом, который бы вновь рассматривал дела по существу. Деятельность Сената заключалась только в пересмотре судебных решений нижестоящего судебного органа, и предметом судебного решения Сената должна быть его законность и единообразность. Согласно ст. 5 Учреждения судебных установлений 1864 г. «Мировые судьи, их съезды, окружные суды и судебные палаты рассматривают дела по существу; правительствующий же Сенат в качестве верховного кассационного суда, не решая дел по существу в общем порядке судопроизводства, наблюдает за охранением точной силы закона и за единобразным его исполнением всеми судебными установлениями империи»^[39]. Кроме того, Сенат имел право при наличии незаконного решения либо неединообразного решения отменять судебные решения нижестоящих судебных органов.

В качестве отдельного судебного органа в 1867 г. в России были созданы военные суды. Способствовал созданию отдельных судебных органов — военных судов, Военно-судебный устав, утвержденный Александром II. Согласно данному Уставу военно-судебные органы имели следующую систему:

— полковые суды;

— военно-окружные суды, которые были судами первой инстанции, рассматривающие дела по существу в зависимости от их подсудности;

Главный военный суд, который выступал в качестве суда кассационной инстанции. При этом Сенат не выступал в качестве отдельного судебного органа для военных судов[40].

Обособленное место среди судебных органов занимал Верховный уголовный суд. Он не являлся постоянно действующим органом, а образовывался каждый раз для рассмотрения конкретных уголовных дел особой важности — преступлений, совершенных министрами, членами Государственного совета и приравненными к ним лицами, а также преступлений, посягающих на царя и членов царской фамилии.

Очень важные преобразования в судоустройстве Российской империи XIX в. касались правового статуса присяжных заседателей, мировых судей и назначаемых должностных лиц судебного ведомства. Учреждение судебных установлений 1864 г. предусматривало ряд требований, предъявляемых к лицам для замещения на соответствующую должность по судебному ведомству. Прежде всего, для занятия любой должности по судебному ведомству допускались только русские подданные, знающие русский язык (ст. 81, 200 Учреждения судебных установлений)^[41]. Возрастной ценз для отправления судебной деятельности был связан с достижением 25-летнего возраста, но для низших канцелярских должностей достаточно было достижения 16-летнего возраста (ст. 19, 81, 205 Учреждения судебных установлений)^[42]. Предельный возраст был указан только для присяжных заседателей и составлял 70 лет (ст. 81 Учреждения судебных установлений)^[43].

Существенным ограничением для замещения лиц соответствующих должностей по судебному ведомству было требование, связанное с безупречным и нравственным отношением: запрещалось поступать на судебные должности лицам, которые подвергались за преступления тюремному заключению либо иному более строгому наказанию[44]. Под данное требование подпадали и факты, которые свидетельствовали о состоявшемся сословном приговоре, который исключал лицо из среды обществ (крестьянского или мещанского) или из дворянского собрания (ст. 21, 82, 204 Учреждения судебных установлений)[45].

Одним из требований для занятия должности по судебному ведомству было наличие соответствующего образования. Учреждение судебных установлений предусматривало: «Должности председателей, товарищей председателей и членов судебных мест, в том числе и судебных следователей, а равно чинов прокурорского надзора, обер-секретарей, секретарей, и их помощников замещаются с соблюдением порядка, в следующих 203-211-й статьях указанного, не иначе как из числа лиц, имеющих аттестаты университетов или других высших учебных заведений об окончании курса юридических наук или о выдержании экзамена в сих науках или же доказавших на службе свои познания по судебной части» (ст. 202)[46]. В силу того, что лиц с высшим юридическим образованием в тот период времени было недостаточно, то на судебные должности замещались лица, которые обладали практическим опытом работы в юридической сфере.

Важным требованием к лицам, замещаемым на должности судебного ведомства, был институт практической службы (работы) на соответствующих должностях судебного ведомства. Безусловно,данные должности должны были соответствовать исполнению обязанностей по юридической деятельности в судебном ведомстве. Так, для должности окружного суда необходимо было служить в судебном ведомстве не менее трех лет в звании не ниже секретаря окружного суда (ст. 203 Учреждения судебных установлений) или не менее 10 лет в звании присяжного поверенного (ст. 205 Учреждения судебных установлений)[47]. Для должности председателя судебной палаты — не менее трех лет службы в должностях не ниже прокурора или члена палаты, председателя или товарища председателя окружного суда (ст. 207 Учреждения судебных установлений)[48].

К кандидатам на замещения должностей по судебному ведомству применялся и имущественный ценз. Так, закон устанавливал, что не должны быть назначены на судебные должности лица, которые признаны несостоятельными должниками и находящиеся под опекою за расточительность (ст. 21, 201 Учреждения судебных установлений)[49].

В таком виде судебная система России с некоторыми изменениями практически просуществовала до 1917 г. История судебных органов конца XIX — начала XX в. знала и такие реформы судебных органов, вошедшие в историю, как «муравьевская реформа», «щегловитовщина», «реформа местного суда». Все эти реформы не изменили существенным образом систему судебных органов, которые были установлены судебной реформой 1864-1867 гг.