Понятие и виды преступлений

II. Уголовное право по Судебникам.

В отличие от Русской Правды, Судебники рассматривают преступление уже не как «обиду», т. е. нанесение материального, физического или морального вреда, а как «лихое дело», «воровство» - деяние, затрагивающее интересы не только отдельной личности, но, прежде всего, интересы государства (ст. 8 Судебника 1497 г.). Судебники запрещают примирение истца с преступником, который подлежит смертной казни, независимо от того, возместит он иск истца или нет (ст. ст. 10, 11 Судебника 1497 г., ст. 61 Судебника 1550 г.).

Состав преступления не получил в Судебниках серьезной разработки. Субъектом преступления могло быть одно или несколько лиц, причем, в отличие от Русской Правды, уголовная ответственность распространялась и на холопов. В числе обстоятельств, отягчающих уголовную ответственность, можно отметить рецидив (повторная кража наказывалась смертной казнью - ст. 10 Судебника 1497 г.), а также понятие «ведомого лихого человека», совершение которым любого преступления влекло смертную казнь (ст. 9 Судебника 1497 г.). Такие смягчающие вину обстоятельства как состояние алкогольного опьянения, малый возраст преступника и др. не отмечены Судебниками, хотя на практике, безусловно, они учитывались. Например, Кормчая книга предусматривала освобождение от ответственности детей до семи лет и «бесных», т. е. душевнобольных. В одной из дополнительных статей к Судебнику 1550 г. говорится о необходимой обороне: предусматривается возможность человека убить засевшего на него в засаде, «от себя бороняся»; отвечать за убийство он не будет лишь в том случае, если раньше с убитым «в поборанке» (ссоре) не был и сразу же известил воеводу о происшедшем.

Классификация преступных деяний идет по следующим основным объектам: преступления против религии и Церкви; преступления государственные; преступления по службе; преступления против частных лиц – против жизни, здоровья, чести и их имущественных прав.

Религиозные преступления регламентировались Кормчей книгой, церковно-уставными грамотами, правилами Освященных соборов и церковных иерархов. Первым светским памятником, установившим ответственность за преступление против Церкви, был Судебник 1497 г. Правда, Судебник вводит всего один состав: «церковный тать» (ст. 9) является не просто лицом, совершившим кражу в церкви, а святотатцем, похитителем освященного имущества.

Государственные преступления. Судебник 1497 г. к числу наиболее тяжких, политических, преступлений относит «крамолу» (ст. 9) - измену государству или посягательство на честь, жизнь и прерогативы власти великого князя. Первоначально крамола выражалась главным образом в «отъездах» князей и бояр, пытавшихся сохранить свою самостоятельность. Крамольник и его дети лишались боярского чина и права на имущество но не подлежали еще уголовному наказанию. По мере усиления борьбы с великокняжеской властью крупные бояре, удельные князья стали прибегать к прямой измене, заговорам, восстаниям и иным действиям, направленным против власти и жизни великого князя. Так, все княжение Василия II Темного (1425 – 1462) сопровождалось непрекращающейся борьбой с удельными князьями, которые трижды предпринимали попытку занять великокняжеский престол. В 1456 г. Василий II требовал от новгородцев выдачи ему «его лиходеев, изменников», скрывавшихся за границей его княжества. Несомненно, что крамола инкриминировалась и всем представителям «низов» феодального общества, которые вступали в борьбу с государственной властью. Интересно, что В. Н. Татищев называет крамольника возмутителем народа. Можно предположить, что крамольник, покушавшийся на государственный строй или особу государя, наказывался даже за голый умысел (С. И. Штамм, А. Г. Поляк). Жестокой казни подверглись участвовавшие в заговоре против правительства Ивана III Владимир Гусев и др.: «И сведав то и обыскав князь великий Иван Васильевич злую их мысль и велел изменников казнити».

Особенно распространенным было понятие так называемой земской измены, тайного «перевета», т.е. разного рода сношений с врагами своего князя: ст. 7 Псковской судной грамоты устанавливала смертную казнь для переветчика – изменника. Измена в виде передачи города врагу («градской сдавец») впервые выделяется ст. 61 Судебника 1550 г.

Достаточно спорным среди исследователей остается определение преступных деяний, инкриминируемых «подымщикам» и «зажигалникам» (ст. 9 Судебника 1497 г.). «Подымщик» досоветской историографией трактовался преимущественно как поджигатель дома, двора, жилого помещения («дыма»), в отличие от поджигателя укреплений, города – «зажигалника». Л. В. Черепнин заменяет термин ст. 9 «подымщик» термином аналогичной ст. 61 Судебника 1550 г. «подметчик», высказывая предположение, воспринятое многими учеными, что «подмет» - это шпионаж или разглашение секретных сведений, а «зажигалник» - лицо, поджигающее город с целью предания его врагу. По мнению А. Г. Поляка, «подым» или «подмет» есть подбрасывание кому-либо похищенного имущества с целью обвинения его в разбое или в татьбе. Отметив неправомерность замены терминов, О. И. Чистяков полагает, что «подмет» - это не только подбрасывание похищенного имущества, но и «подметных писем», которые означают не шпионаж, а скорее какую-либо прокламацию, которую подбрасывают («подметывают») для возмущения народа против власти или ее отдельных представителей; поэтому «подымщика» можно рассматривать как человека, поднимающего бунт, возмущение. По мнению С. И. Штамм, «подымщик» - это лицо, нарушившее существующие, господствующие нормы поведения, скрывающееся от властей и бесспорно относящееся к разряду «лихих людей».

Централизация административного и судебного аппарата обусловила объявление ряда деяний против порядка управления и суда преступными. К данной категории можно отнести также преступления по службе, или должностные преступления. Большая их часть связана с ответственностью должностных лиц за нарушение установленного порядка судопроизводства. Это, прежде всего, лихоимство, взяточничество. Плата судье от заинтересованных лиц за проявленное прилежание при разборе дела – «посул» - была закономерна еще в середине XV в. Например, о посулах, как плате за суд, свидетельствует «Запись о душегубстве» 1456–1462 гг.: «…а тиуну великого князя что посулят». Недовольство масс злоупотреблениями должностных лиц вызвало сначала таксирование посулов. Взимание «лишка» сверх установленной таксы и означало лихоимство, а посул стал рассматриваться как взятка. Запрещение тайных посулов, т. е. взяток, отразили Новгородская и Псковская судные грамоты. Запрещение посула как взятки получило законодательное подтверждение в Судебниках. Причем, если Судебник 1497 г., запрещая взятки, еще не устанавливает ответственности за данный вид преступления (ст. ст. 1, 33, 67), то Судебник 1550 г. впервые намечает состав преступления против правосудия, а именно вынесение неправильного решения в результате получения взятки, т. е. умышленное неправосудие. Оно влекло, помимо возмещения тройной суммы иска, уголовное наказание, которое различалось в зависимости от субъекта преступления и было тем выше, чем ниже судебный чин. Помимо взяточничества, к умышленному неправосудию Судебники относят вынесение неправильного решения на основании мести или по дружбе (ст. 1 Судебника 1497 г.).

Развивая составы должностных преступлений, Судебник 1550 г. вводит такие виды как отказ в правосудии (ст. 7), умышленное затягивание судопроизводства – «волокиту», доставление средств преступнику уклониться от суда – «понаровку» (ст. 53), подлог судебных актов, подписей, печатей – «подписку» (ст. ст. 4, 5, 59).

Наряду с преступлениями должностных лиц предусматривалась ответственность частных лиц за преступления против правосудия. Это «ябедничество» - ложный донос, злостная клевета, целью которой является обвинение в преступлении невиновного (с. 8 Судебника 1497 г.; ст. 59 Судебника 1550 г.). Помимо клеветы как обвинения в преступлении, объектом ябедничества является также неправильное, завышенное взыскание своих «животов», т. е. предъявление иска на большую сумму, чем должен ответчик (ст. 72 Судебника 1550 г.), а также клевета на судный список (протокол судебного заседания), идущий к докладу (ст. 69 Судебника 1550 г.). Лжесвидетельство наказывалось согласно ст. 99 Судебника 1550 г. торговой казнью, которая при повальном обыске применялась выборочно к 5 – 6 людям «добрым» из 100. Они же возмещали весь понесенный потерпевшими ущерб и убытки, связанные с ведением дела (ст. 67 Судебника 1497 г.).

Преступления против личности включают убийство, причинение телесных повреждений, оскорбление чести. Судебники не разрабатывают составов убийства – «душегубства», хотя законодательство данного периода (например, Двинская, Белозерская уставные грамоты) уже различает умышленное и неумышленное, случайное лишение жизни, а также самоубийство. Судебник 1497 г. вводит специальное понятие «государский убойца» (ст. 9), трактуемое как убийство своего господина. Данное убийство рассматривается как квалифицированное и карается смертной казнью. Причинение телесных повреждений, т. е. нанесение увечий, ран, побоев – «бой» - не получили достаточно определенной разработки в Судебниках и часто объединяются с преступлениями против чести. В рассматриваемую эпоху под «безщестием» стало пониматься не только оскорбление действием, как в Русской Правде, но и словом, хотя объекты преступления были разные. Судебник 1497 г. относит «лай» к той категории дел, которая не затрагивает интересы государства и допускает примирение сторон как до судебного разбирательства, так и во время его (ст. 53). Судебник 1550 г. устанавливает дифференцированные суммы штрафа за бесчестье от 1 руб. до 50 руб. в зависимости от социального и должностного положения потерпевшего. За оскорбление женщины полагается штраф в два раза больший, чем за оскорбление мужчины (ст. ст. 25, 26).

К имущественным преступлениям относились разбой, грабеж, похищение чужого имущества («татьба»), мошенничество, истребление, повреждение и незаконное использование чужого имущества.

Четкой границы между разбоем и грабежом Судебники не проводят (ст. ст. 7, 8, 38, 39 Судебника 1497 г.; ст. ст. 12, 59, 60, 62, 89, 90 Судебника 1550 г.), однако, по мнению большинства исследователей, для наличия состава разбоя обязательно открытое явное нападение с целью завладения имуществом, совершаемое, как правило, шайкой, возведенное в степень ремесла или преступного промысла, в отличие от грабежа, не составляющего промысел.

Наиболее распространенным видом преступлений являлась «татьба» – кража, тайное присвоение чужого имущества. Квалифицированными видами воровства, за которые полагалась смертная казнь, по Судебникам являлись кража с поличным, церковная татьба (святотатство), «головная татьба», а также повторная кража (ст. ст. 9, 10, 11, 13 Судебника 1497 г.). Относительно понятия «головная татьба» нет единого мнения. По словам В. Н. Татищева, «головной тать на многих местех разумеет смертноубийцу», т. е. тать включал и понятие убийцы. Л. В. Черепнин считал, что данное понятие означает воровство, сопровождавшееся убийством (от термина «головщина» - убийство). Однако, в историко-правовой литературе господствующей является позиция, согласно которой «головная татьба» - это похищение людей, преимущественно холопов. В законодательстве рецидив как отягчающее вину обстоятельство впервые предусмотрен Псковской судной грамотой и Двинской уставной грамотой: если ПСГ не дифференцирует еще наказания за первую и вторую кражи и только за третью кражу предусматривает смертную казнь, без указания способа ее совершения, то ДУГ устанавливает санкции за первую и вторую татьбу и смертную казнь через повешение за третью кражу. Судебник 1497 г. занимает более суровую позицию по отношению к воровству: смертной казнью наказывается уже вторая татьба; кража, совершенная впервые, наказывалась, помимо возмещения убытков истцу, торговой казнью, а также взысканием «продажи» – штрафа в соответствии с решением суда. При невозможности возместить убытки из-за отсутствия имущества виновный выдавался истцу «головою на продажю», т. е. в холопство до отработки долга (ст. ст. 10, 11). По Судебнику 1550 г. сознавшийся во второй краже подлежал смертной казни; не сознавшийся, но «облихованный» подлежал пожизненному тюремному заключению (ст. 56).

Наряду с разработкой составов татьбы уголовное право с середины XVI в. противопоставляет татьбе мошенничество. Этот состав преступления появляется впервые в Судебнике 1550 г. Для мошенника («оманщика») предусматривается «та же казнь, что и татю», но потерпевший лишался права на возмещение иска.

Тягчайшим из преступлений, направленных на истребление чужой собственности, являлся поджег (ст. 9 Судебника 1497 г.). Порча и уничтожение меж и граней поземельной собственности были зафиксированы еще Русской Правдой, которая устанавливала лишь один размер штрафа независимо от того, кто был субъектом права собственности. Двинская уставная грамота предусматривает уже три вида штрафа по объекту преступления: перепашка межи между общинниками; порча межи, отделяющей поля двух селений; нарушение границ княжеских земель. По Судебникам охране подлежали не только земли великого князя, но также «боярина и монастыря». Нарушение земельных прав собственников-феодалов карается уже не только штрафами, как «промежу» крестьянами, а торговой казнью (ст. 62 Судебника 1497 г.; ст. 87 Судебника 1550 г.). К числу преступных деяний, нарушающих права собственников на землю, Судебники относили не установление или повреждение изгородей между граничившими землями. Учинение в результате этого потравы влекло за собой обязанность владельца неисправной изгороди возместить нанесенный ущерб (ст. 61 Судебника 1497 г.; ст. 86 Судебника 1550 г.).

Цели и виды наказаний

По мене государственной централизации и укрепления аппарата власти изменяются и цели наказания, устанавливаются его более жесткие виды. «В эпоху Судебников уголовное право уже вполне входит в компетенцию государства, которое имеет в виду исключительно общественные интересы, а не частные интересы отдельных лиц» (В.Н. Латкин). По мерее того, как требования частного лица уступают высшим уголовным требованиям государства, целью наказаний становятся не только отмщение со стороны пострадавшего и возмещение причиненного ему убытка, но и истребление особо опасных для государства и общества преступников, устрашение и предупреждение будущих преступлений. На практике смертная казнь, телесные наказания преступников совершались публично, при массовом стечении народа.

Особенностью законодательства рассматриваемого периода была известная неопределенность в санкциях. Устанавливался лишь вид наказания «живота не дати», «смертию казнити без всякия пощады, «кинути в тюьму» и т. д., но не уточнялось его конкретное содержание: вид смертной казни, число ударов при телесном наказании, срок тюремного заключения, размер штрафа. Степень и форма наказания за одно и то же преступление зависели от социального и должностного положения лица. Наблюдалась множественность наказаний за одно и то же преступление. Например, по Судебнику 1550 г., за подлог судебных актов дьяк наказывался штрафом и тюремным заключением, а подьячий подвергался торговой казни (ст. ст. 4, 5). Назначение наказаний часто предоставлялось на усмотрение судей: «что государь укажет», «в казни и в продажи боярину и дьяку».

Система наказаний Судебников включала следующие виды: смертную казнь, телесные наказания, тюремное заключение, отстранение от должности, конфискацию имущества и разного рода штрафы.

Смертная казнь по Судебникам устанавливалась за особо опасные преступления: измену, подмет, убийство господина, квалифицированную кражу, поджег (предполагается в 12 случаях: ст. ст. 8, 9 Судебника 1497 г.; ст. ст. 59, 61 Судебника 1550 г.), но на практике она применялась значительно чаще, поскольку ей подвергались «лихие люди» независимо от состава совершенного ими деяния. Способы осуществления смертной казни в Судебниках не указаны, но на практике они были чрезвычайно разнообразны. В основном это было повешение или отсечение головы, применялось также утопление (простая смертная казнь); четвертование, сожжение и другие виды квалифицированной смертной казни, сопряженной с особыми мучениями для преступника.

На практике телесные наказания подразделялись на членовредительные и болезненные. Но Судебники упоминают только одно болезное наказание – «торговую казнь», т. е. битье кнутом на торговой площади. Судебник 1497 г. применяет данную санкцию к ворам, укравшим впервые, убийцам, разбойникам, ябедникам - не признанным «ведомо лихими людьми», а также к лицам, нарушившим межевые знаки. По Судебнику 1550 г. «торговая казнь» применяется уже в 16 случаях и соединяется с другими видами наказаний: тюремным заключением, денежным штрафом, отстранением от должности. Число ударов законом не определялось и представлялось на усмотрение судьи. Можно предположить, что обычно число ударов равнялось 25 – 30, ибо уже 50 ударов считалось битьем «нешадным». По свидетельству русских и иностранных очевидцев, наказание кнутом в большинстве случаев оканчивалось смертью.

Судебник 1550 г. впервые вводит в уголовное законодательство такие виды наказания как тюремное заключение, государеву «опалу» и отрешение от должности. Тюремное заключение назначалось при отсутствии поручителей и в совокупности с торговой казнью (ст. 6).Срок заключения не определялся: оно могло быть пожизненным, если преступник не находил поручителей (ст. 55), либо до «государева указу». «Опала» как наказание, направленное на умаление чести, действовала в отношении должностных лиц, отказавших в осуществлении правосудия (ст. 7). Царский судебник не раскрывает содержания данной санкции. По словам В. Н. Татищева, «опала есть гнев государев» и означает его право выбрать разного рода наказания в зависимости от достоинства виновного. Так, «знатному не велят ко двору ездить, не велят со двора съезжать, и сие как скоро кому объявят, обыкновенно черное платье надевали». Отрешение от должности применялось в отношении низших судебных чинов – подьячего за нарушение порядка хранения документов и недельщика, взявшего посул, хотя бы и не для себя. Помимо торговой казни, виновные увольнялись с должности с запрещением занимать таковую и в дальнейшем – «ни у кого ему в подьячих не бытии» (ст. ст. 28, 32).

Судебники вводят конфискацию имущества (термин «конфискация» был введен в русское законодательство лишь в XVIII в., хотя «разграбление» имущества обвиняемого было известно еще Русской Правде) как дополнительную меру наказания для «ведомых лихих людей», совершивших наиболее опасные виды преступлений. Оставшееся после возмещения иска имущество казненного шло в пользу судей (ст. ст. 8, 39 Судебника 1497 г.; ст. ст. 59 – 61 Судебника 1550 г.). «Продажа» по Судебнику 1497 г. означала денежный штраф за преступление и шла в пользу князя или лиц, осуществляющих правосудие. Размер продажи, как правило, устанавливался по усмотрению суда. Чаще всего продажа являлась дополнительным наказанием и применялась в сочетании с торговой или смертной казнью (ст. ст. 8, 10). Судебник 1550 г. вводит денежные штрафы, именуемые «пеня», которые заменяют прежнюю продажу и имеют более самостоятельный характер. Они взыскиваются с должностных лиц за лихоимство – втрое против взятого (ст. ст. 8 - 11) – и за оскорбление чести (ст. ст. 25, 26, 35, 71). Одновременно с выплатой штрафа – продажи или пени, виновный уплачивал денежное вознаграждение в пользу потерпевшего. По Судебникам оно полагалось истцу по всем видам преступлений: «а побьются на поли в пожеге, или в душегубстве, или в разбои, или в татьбе, ино на убитом (виновном) исцево доправити» (ст. 7). Если виновный не имел средств, чтобы выплатить требуемое истцом вознаграждение, он выдавался истцу «головою на продажю», т. е. в холопство до отработки долга (ст. 10 Судебника 1497 г.