Наука и образование — единый организм

Давняя мечта фантастов о том, что с компьютером можно будет вести настоящий диалог, если научить его понимать человека с полуслова и полувзгляда, уже воплощается — считает директор Санкт-Петербургского института информатики и автоматизации РАН Рафаэль Юсупов. И призывает вести более содержательный диалог между наукой и образованием, чтобы ещё более смелые мечты могли стать реальностью. За рубежом речевые технологии уже давно и успешно используются. Там, скажем, многие телефонные сервисы являются платными и абоненты не готовы платить деньги за ожидание на линии, себестоимость же автоматического обслуживания звонков гораздо ниже, чем оплата работы диспетчеров. В России коммерческие структуры пока опасаются вкладывать средства в такие проекты.

Основное внимание сегодня уделяется разработке методов и средств дистанционной записи и распознавания речи в условиях фонового шума и параллельных разговоров. Российские специалисты разработали модель дистанционного распознавания русской речи. В настоящее время модель проходит тестовую эксплуатацию в многомодальном справочном киоске, который способен вести настоящий диалог с пользователем и предоставляет голосовую информацию об институте и карте Санкт-Петербурга. После проведения тестирования в институте такой киоск предполагается установить на входе в один из музеев города в качестве секретаря для осведомления посетителей, например, о ценах на билеты, текущих выставках, предстоящих мероприятиях и т. д. Стоимость такого киоска достаточно высока вследствие большого числа различного оборудования и технологий, которые необходимы для его создания.

Тем не менее, после тестирования и выбора оптимального набора средств естественного взаимодействия, себестоимость киоска, несомненно, можно понизить за счёт интеграции специализированных устройств ввода/вывода информации в одной схеме для конкретного приложения массовой эксплуатации.

В «интеллектуальном» (умном) зале этого института модуль дистанционного распознавания речи используется для голосового управления рядом систем, которые, например, раздвигают шторы, включают телевизор, освещение и т. д. В «интеллектуальном» зале также отрабатываются элементы технологий «окружающего интеллектуального пространства», в том числе «умных домов». Напомним: «умный дом» — это здание, в котором комфорт и уют обеспечиваются с помощью соответствующих электронных систем и информационных технологий. Это жильё будущего.

Разработана система ICanDo, позволяющая инвалидам без рук работать с компьютером. Она управляет курсором, реагируя наряду с голосовыми командами на движения головы. Ведутся разработки систем, позволяющие выявлять людей, которые готовятся совершить какой-нибудь агрессивный поступок, что важно для борьбы с терроризмом. Также эти системы могут оценивать состояние авиадиспетчеров, операторов, работающих на потенциально опасных объектах, например, АЭС или химическое производство, и т. д. Они могут быть востребованы также в диагностике и лечении различных заболеваний, в том числе онкологических.

Подобные системы анализируют амплитуду и частоту микровибраций отдельных областей и точек лица. Эти микровибрации отражают психофизиологическое состояние человека и фактически им не управляются, соответственно, обмануть «умную» машину не получится. О широком внедрении таких комплексов ещё рано говорить. Пока разработаны первые версии. Один комплекс проходит «обучение» в Российском научном центре радиологии и хирургических технологий. Он позволяет одновременно тестировать уровень тревожности, анализировать частоту сердечных сокращений и проводить обобщённый анализ микродвижений лица.

В условиях перехода к информационному обществу информационная безопасность становится определяющим фактором обеспечения национальной безопасности любого развитого государства. Преступления в информационной сфере становятся год от года все более серьёзными. В России, как и в большинстве стран мира, действует соответствующее законодательство по борьбе с ними, разработана «Доктрина информационной безопасности», создана определённая система обеспечения информационной безопасности. Фактически формируется самостоятельная отрасль экономики — индустрия информационной безопасности со всеми присущими ей атрибутами, как-то: научные исследования, разработки, производство, услуги, нормативно-правовая база, подготовка кадров, международный обмен. В правоохранительных органах существуют специализированные подразделения, занимающиеся расследованием компьютерных преступлений.

Естественно есть и нерешённые проблемы. Порой мы забываем, что проблема информационной безопасности имеет две составляющие: защиту информации и защиту от информации. Первая ассоциируется в основном с созданием и использованием методов и средств защиты информационных ресурсов в различных системах и организациях. Вторая — с информационно-психологической безопасностью, информационным (кибер) терроризмом, информационным оружием, информационной войной, информационным воздействием на индивидуальное и общественное сознание (характерный пример — «обработка» электората в период предвыборных кампаний).

Весьма актуальной остаётся проблема интеллектуальной собственности. Так, например, из-за низкой правовой культуры нашего общества имеют место недооценка значимости нематериальных активов и, соответственно, «спокойное» отношение к правонарушениям в этой сфере. Представляется, что научным и прикладным проблемам защиты информации пока уделяется недостаточное внимание, необходимо усилить исследования и подготовку кадров в гуманитарной и правовой областях.

Считаем также, что имеет место недооценка важности регионального фактора. Фактически каждый регион России имеет свою специфику, влияющую на решение проблемы информационной безопасности. Так Санкт-Петербург и Северо-Западный округ имеют ярко выраженные уникальные региональные особенности, как-то: специфическое геополитическое положение, непосредственное соседство со странами НАТО и ЕС.

Город продолжает быть важным «окном в Европу» — информационным и торгово-транспортным, и его роль в России и мире постоянно возрастает. Представляется, что обеспечение информационной безопасности должно стать важнейшей составляющей региональной политики.

Практически любую информацию о человеке и отдельных предприятиях сегодня можно купить на «чёрном рынке», хотя она и является конфиденциальной. Современные тенденции развития государственного и регионального управления приводят к необходимости создания электронных регистров (кадастров) населения, земельных ресурсов и субъектов хозяйственной деятельности. В общем случае информация этих регистров является конфиденциальной и обычно защищена.

Те базы данных, которые распространяются на чёрном рынке или в интернете, как правило, ворованные или фальсифицированные. Весьма актуальной остаётся проблема интеллектуальной собственности. Так, например, из-за низкой правовой культуры нашего общества имеют место недооценка значимости нематериальных активов и, соответственно, «спокойное» отношение к правонарушениям в этой сфере.

Информационное законодательство у нас только формируется, и в вопросах правового урегулирования, к сожалению, ещё очень много «дыр». В области информационной безопасности в ближайшие годы могут активизироваться такие негативные процессы, как информационный терроризм, компьютерный экономический (хищение коммерческой тайны) и военный шпионаж, электронные «ограбления», активизация в мирное время информационных войн и отдельных их элементов (разведывательной, психологической, электронной войн), «забавы» хакеров постепенно превращаются в специфичное средство зарабатывания денег.

В области разработки методов, моделей и прикладных программ (по нашей терминологии brainware), в частности, в таких направлениях, как теория моделирования, искусственный интеллект, теория принятия решений и т. д., результаты отечественных учёных находятся вполне на мировом уровне. А вот в области информатики, информационных технологий и вычислительной техники Россия, к сожалению, отстаёт от ряда зарубежных стран. В первую очередь это касается элементной базы, аппаратных (hardware) и программных (software) средств вычислительной техники. Здесь отставание оценивается в среднем в 10—15 лет.

Правда, правительство начало поворачиваться в сторону науки. Но реально делается этот поворот очень медленно и не системно, не комплексно, в отрыве от решения проблем образования. Ведь образование и наука — единый организм. Вместо национального проекта «Образование» надо было создать программу «Наука и образование». 2008—2009 годы были для СПИИРАН достаточно успешными. В ее рамках активизировали инновационную деятельность научных подразделений, больше внимания стали уделять внедрению результатов исследований в жизнь. Так, в 2009 году успешно прошёл государственные испытания опытный образец комплекса информационной поддержки и автоматизации функциональной деятельности личного состава информационных постов ряда структур ВМФ. Сейчас проводится работа по серийному производству этого комплекса, в том числе в экспортном исполнении.

Завершаются исследования и опытно-конструкторские работы по созданию крупного тренажёрного комплекса для Военно-морской академии. Готовятся материалы на проведение ОКР для дальнейшей разработки созданной в институте версии инструментальной среды MASDK 4.0, используемой в промышленности для поддержки жизненного цикла прикладных многоаспектных систем. Примеров таких разработок в институте более десяти.

В целом интенсивное распространение информационных технологий и впоследствии информационно-коммуникационных технологий, всемерное их развитие и совершенствование привели к качественным изменениям промышленных технологий и аналогичному преобразованию сферы услуг. Более того, ИТ постепенно проникли также и в сферу культуры и способствовали ее распространению в широких слоях населения. Такое увеличение удельного веса ИТ и ИКТ привело к постоянному подчеркиванию многими исследователями доминирующей роли ИКТ в развитии научно-технического прогресса и увеличении экономического роста. Следует отметить, что до последнего времени развитие экономики в США отчасти подтверждало подобные представления.

В то же время все сказанное выше по существу основывалось на формальном понимании информации, сводимом к ее определению по Шеннону и Колмогорову. В этом отношении обработка и преобразование информации сводятся к различным достаточно простым операциям с данными, процедуре выбора и т.п. Естественно, что тем самым используются и исследуются достаточно простые структуры, синтаксис, а семантика, знания остаются на периферии соответствующих технологий и их применения. Это, несмотря на наличие в арсенале математики и прикладной математики особенно достаточно обширного набора «инструментов», позволяющих рассматривать далеко не столь элементарные понятия и процедуры. Некоторым исключением из сказанного являются экспертные системы и их применение, семантические сети и фреймы. Однако их распространение и применение пока еще значительно уступает намного более простым и традиционным ИТ и существенно отстает от их потенциала.

Тем не менее, индустрия информационных технологий и при таком несколько ограничительном толковании демонстрирует (на примере США) следующие впечатляющие достижения. В 1997 г. на долю ИТ в электронной промышленности США приходилось 65%, а в 2000 г – 60% общего объема продукции. В 1992 – 2000 гг. общая численность занятых непосредственно производством информационных технических средств и последующей их эксплуатацией увеличилась почти на 25% (прежде всего в эксплуатационной сфере, численность работающих в сфере производства практически не изменилась). Также и по объему производства с 1996 по 2003 г. имела место тенденция к росту более чем вдвое при расчете в неизменных ценах. Повсеместное распространение Интернет привело к охвату Всемирной сетью 40% населения США к концу 90-х годов 20 века.

Соответственно в 1997 г. в США в большой группе отраслей была выделена отдельно отрасль Информация, куда вошли издательское дело, кинопроизводство и звукозапись, радиовещание и телевещание, телекоммуникации, библиотеки, архивы, услуги по обработке данных и некоторые другие виды информационного обслуживания. Кстати, здесь уже видно, что наряду с простейшими формами информации сюда включены мультимедийные технологии и определенный контекст технологий знания. Соответственно среднегодовые темпы прироста объема производства в отрасли в 1992 – 2000 гг. составили 6,4% против 3,7% в среднем по сфере услуг.

Анализ матрицы инвестиционных потоков капитального оборудования дает представление о масштабах и основных областях использования ИКТ в частном секторе экономики. Из нее видно, что ведущим потребителем ИКТ является сфера услуг (около 80% закупок ИКТ приходилось на долю сферы услуг). Это послужило толчком к переходу на качественно более высокий уровень банковской сферы, образования, здравоохранения. В то же время в отраслях материального производства только машиностроительный комплекс показал долю в 54% от общих закупок ИТ и 59% - программного обеспечения. В целом масштабы использования ИТ в экономике США постоянно увеличиваются. В 1997 г. общий объем их закупок в частном секторе составил 265,5 млрд. долл., а в 2003 г. – уже 452,3 млрд. долл.

Американские экономисты пытались оценить эффективность использования ИТ, определить степень влияния ИТ и масштаба их практического использования на общую динамику экономического роста. Ими был оценен вклад индустрии ИТ в ежегодный темп прироста ВВП: в 1997 г. – 33%; в 1999 г – 33%. Отдельно было оценено влияние интенсивности использования ИТ на ежегодные темпы прироста ВВП и производительности труда, для чего все отрасли были поделены на две группы. Одна группа – с высокой интенсивностью использования ИТ. Другая – с низкой интенсивностью использования ИТ. Анализ привел к выводу, что чем выше интенсивность использования ИТ, тем больше их вклад в темпы прироста ВВП и производительности труда. Разумеется, необходимы альтернативные расчеты и дальнейший анализ, но для США темпы роста производительности труда на период с 1995 по 2000 гг. по сравнению с 1990 -1995 гг. в частном секторе увеличились соответственно с 0,80 до 3,05%. Опять же необходимо иметь в виду, что конкретный вклад ИТ следует еще уточнять.

Изложенное выше показывает, что наряду с действительно важной ролью ИТ в ускорении НТП и увеличении интенсивности экономического роста в целом нередко допускается завышенная оценка удельного веса ИКТ в процессах экономического роста и их влияния на рост производительности труда. Более того, методы обработки сложно структурированной информации и технологии знаний все еще недостаточно интенсивно внедряются в современный бизнес и государственное управление, а их роль в современной экономике явно недооценена. Не менее существенны они и для развития и поддержки культуры, которая в свою очередь вносит огромный вклад в совершенствование технологии знаний и становление новой инновационной экономики. Остальная часть раздела и будет посвящена попыткам анализа значения технологии знаний в условиях глобализации и усиления междисциплинарных взаимосвязей, порождающих новую культурную среду.

Понимание процесса перехода от доминирования информационно-коммуникационных технологий к формированию технологии знаний и последующему возрастанию их удельного веса в эпоху глобализации невозможно без переосмысления следующих важных проблем. Что по существу означает культура постиндустриального общества? Каковы главные особенности технологии знаний? Каким образом влияют указанные выше факторы на развитие инновационной экономики? К ним примыкают и другие смежные проблемы, понимание которых также весьма важно для уяснения важнейших закономерностей перехода от информации к знаниям. Разумеется, мы не претендуем на решение столь сложных проблем, а скорее пытаемся заострить внимание на них и начать столь необходимое обсуждение этих вопросов, которое тем более существенно, что понимание их затруднено неоднозначными и зачастую не совсем верными трактовками.

Вторая половина 20 века характеризовалась кризисом всего дискурса модернити (эпохи индустриального капитализма). Если последователи Кейнса пытались предотвращать циклические кризисы в экономике высокими расходами со стороны государства и снижением налогов, то современные приверженцы неолиберальной экономики с их акцентом на монетаризм предпочитают всемерно расширять кредит. В сочетании с гипертрофированным развитием сферы услуг и подавлением сферы производства (ввиду переноса промышленных производств за границы метрополии и потерей соответствующих рабочих мест) это приводит к чрезмерному размножению офисных клерков, не производящих добавленной стоимости, но привыкающих к высоким зарплатам и соответствующим расходам. Бесперспективность и опасность этой идеологии более чем очевидна в свете разразившегося в настоящее время сначала финансового, а затем и полноценного глобального экономического кризиса. Мифология, основанная на убеждении в том, что простое расширение применения ИТ лишь приводит к построению финансовых пирамид и, в конечном счете, затрудняет решение острых и весьма непростых проблем. В отличие от ИТ технология знаний способна как создавать добавленную стоимость, так и способствовать решению острых проблем современности. Глобальная природа этих закономерностей подтверждается и тем, что, несмотря на быстрое и успешное пока развитие, Китай также будет затронут кризисом, учитывая его зависимость от потребительского спроса США и стран Евросоюза.

Некоторые исследователи рассматривают эти и другие важнейшие процессы в контексте трансформации индустриального общества в сетевое информационное общество. Серьезные исследователи явно ощущают при этом недостаточность такого несколько формального подхода и дополняют его рассуждениями о повороте оси истории, сопоставимом с произошедшим 25 веков назад, когда началась «осознанная история» человечества. Об изменении «осевого времени», посредством которого были заложены основные культурополагающие концепции (разум, совесть, личность, религии), регламентирующие социальную инфраструктуру. Не полагаясь на одни лишь информационные технологии, современная наука и серьезные общественно-политические деятели привлекают к решению сложнейших современных проблем изучение древних цивилизаций и связь их наиболее фундаментальных представлений с современными научными технологиями.

Существуют серьезные основания полагать, что набившее уже оскомину противопоставление Западной цивилизации и Восточной культуры имеет более глубокое и принципиальное различие, нежели то, которое описывается традиционной стандартной формулировкой. Должное понимание этого требует не просто наличия той или иной информации, а достаточно глубокого и серьезного знания, включающего понимание истоков фундаментальных различий, восходящих к генетическим, религиозным и фундаментальным культурным корням. Возвращаясь к чрезмерной переоценке возможностей информационных технологий и вредным последствиям такой переоценки, отметим следующее. Постиндустриальное общество не ослабило противоречий предыдущего индустриального периода, а вместо этого даже обострило их, внеся в развитие и его противоречия глобальные элементы.

Интересный пример этого представляет информационное клонирование. Так полезная, в принципе, стандартизация бизнес-процессов и методов принятия бизнес-решений превращается нередко в стандартизацию поведения людей, принимающих решения – информационное клонирование человеческого поведения. Массовое воспроизведение множеством экономических агентов единообразных процедур, основанное на одинаковых ИТ и методах компьютерного анализа, приводит к интеграции схожих решений. В результате такое массовое поведение приводит к лавинообразному нарастанию проблемных цепочек и генерации нарастающей по экспоненте цепной реакции паники, в свою очередь порождающей глобальную нестабильность. Отсюда не только неустойчивость фондового рынка, «массовое размножение «пузырей», нехватка ресурсов при внешней их достаточности, наконец, нагнетание истерии в обществе, приводящее к его деградации.

В процессе становления и развития капитализма в целом глобальная культура библейской и исламской цивилизаций, основанная на фундаментальных «общечеловеческих» ценностях была, во многом вытеснена протестантской идеологией наживы как реализация капиталистического глобального проекта. В дальнейшем произошло развитие и перерастание его в финансовый (олигархический) проект с ярко выраженной спекулятивной сущностью и превалированием виртуального (финансового) актива (финансового капитала) над материальными (производственными) активами. По своей сути надстройка финансовых активов ограничена (она не может расти бесконечно во времени). Таким образом, никакие информационные технологии, даже самые совершенные, не могут спасти этот западный проект. Нежелание признать этот фундаментальный порок не только ухудшает ситуацию, но и затрудняет переход к новой экономической и политической культуре, к инфраструктуре, основанной на технологиях знаний и инновационной экономике в полном смысле этого слова. С одной стороны необходим пересмотр главных моральных ценностей современного западного общества, протестантской этики, лежащей в основе идеологии наживы, бесконтрольной и неограниченной. С другой эффективное и рациональное развитие общества невозможно без активного использования наиболее совершенных технологий, в первую очередь технологии знаний. Это в свою очередь требует формирования совершенно новой культуры, синтезирующей жесткие запреты на вредные идеологии и их применение (включая активную борьбу с идеологией экстремизма) в сочетании с развитием полноценного знания и технологий знания, их применения.

Справедливы следующие основополагающие принципы. Жизнь общественного организма реализуется в трех проявлениях: биологическом (низшем), психологическом (духовном) и социальном, наиболее высоком в контексте морально-этическом и знаниевом. Уже на информационном уровне начинает проявляться переход от материальной выгоды и капитала к вниманию и, в конечном счете, к знанию. Однако сами информационные технологии являются всего лишь важным, но промежуточным звеном (мостом) к технологиям знаний. К самим знаниям, которые выступают уже не просто как компрессия информации, но и как свод постулатов неких высших культурных моральных ценностей. Основные аспекты нового общественного проекта, которому суждено вывести человечество на новую ступень развития, это интеллектуальный капитал, человеческий капитал, социальный капитал. Его иерархическая пирамида динамична и имеет множество измерений в реальном пространстве и в виртуальном пространстве.

Нередко большие надежды в связи этим возлагают на становление сетевого информационного общества (нетократии) или еще аттенционизма (калька с английского attention – внимание). При этом предполагается, что традиционная общественная иерархия, которая ранее определялась отношением собственности, для вновь создаваемой социальной общности будет определяться отношением к знаниям. Под последним понимается умение манипулировать сетевой информацией. Справедливость этого тезиса подчеркивается еще и тем, что перепроизводство информации связано с дефицитом внимания как способности селектировать ненужную информацию. Далее полагают, что членство в сетях различного ранга определяется способностями к творческой деятельности и производству информационной добавленной стоимости в виде знаний. Действительно, определенное увеличение влияния менеджеров, специализирующихся в сфере ИТ, просматривается. Но экстраполяция этой тенденции, согласно которой элита, владеющая собственностью, будет уступать часть своего могущества интеллектуальной элите, представляется пока сомнительной. Ведь большинство членов этой новой элиты достигли своего влияния не в силу одних своих талантов, а лишь после того как они, используя их, обзавелись громадными состояниями.

Невозможно отрицать значительный вес различных высокопоставленных советников и менеджеров в современном обществе. Также происходит увеличения влияния менеджеров-информационщиков. Наконец организации типа Рэнд-корпорэйшн безусловно принимают важное участие в анализе и подготовке весьма важных решений. Тем не менее, на примере тех же США (и не только там) мы наблюдаем зачастую полное пренебрежение мнением весьма компетентных и проницательных людей и организаций. Иначе как игнорирование важности технологий знания и самого знания это невозможно рассматривать. В этой связи оптимистические планы построения общества будущего на основе самоорганизующихся сетей различных рангов выглядят скорее как маниловские мечтания, нежели как строгий научный прогноз. Безусловно, это не снижает важности технологии знаний, а напротив, подчеркивает необходимость активного построения новой культурной среды в самом широком смысле этого слова. Построения новой технологической, экономической и политической культуры и тем самым реального вклада в формирование экономики знаний и общества, в котором знание приобретет постепенно должное место и значение.