Карл Густав Юнг. Жизнь и творчество 18 страница

 

УСПЕНИЕ БОЖЬЕЙ МАТЕРИ, ПРОВОЗГЛАШЕНИЕ ДОГМЫ (Assumption of the Virgin Mary Proclamation of Dogma; Himmelfahrt der Jungfrau Maria, Verkündigung des Dogma) – согласно христианским канонам, день кончины Пресвятой Богородицы; христианский праздник.

Завершение земной жизни Святой Девы Марии и принятие ее души и тела на небеса было провозглашено католической церковью в 1950 году в качестве догматической (верховной) истины. Юнг усмотрел в этом упрочение христианской версии архетипа матери, возведенного до уровня догмы (CW 9i, par. 195), и символически прибавил четвертый, женский принцип к тому, что он рассматривал как, в сущности, мужскую Троицу.

Не являясь изначально божественной, Дева Мария представляет тело, и ее присутствие в аналитическом смысле исцеляет «раскол» между противоположностями материи и духа. Богоматерь представляется посредницей, выполняющей в божественном образе роль, которую берет на себя женская анима в человеческой психике. Ее присутствие объединяет, как говорил Юнг, гетерогенные и несоизмеримые факторы в едином образе целостности (КСАП, с. 160).

 

‑Ф‑

 

ФАНТАЗИЯ (Fantasy; Phantasie) – поток психической энергии или совокупность образов и идей в бессознательном психическом, составляющие деятельность воображения; следует отличать от мыслительного или познавательного процессов вообще.

 

«Фантазию следует понимать и каузально, и финально. Для каузального объяснения она есть такой симптом физиологического или личного состояния, который является результатом предшествующих событий. Для финального же объяснения фантазия есть символ, который пытается обозначить или ухватить с помощью имеющегося материала определенную цель или, вернее, некоторую будущую линию психологического развития. Так как активная фантазия составляет главный признак художественной деятельности духа, то художник есть не только изобразитель, но творец и, следовательно, воспитатель, ибо его творения имеют ценность символов, предначертывающих линии будущего развития» (ПТ, пар. 828).

 

Фантазия толковалась Юнгом как изначально независимая от эго сознания, хотя и связанная с ним потенциально. Бессознательная фантазия является прямым результатом действия архетипических структур (см. архетип).

Юнг подразделял фантазии на активные и пассивные. Первые, характеризующие творческую деятельность, вызываются интуитивной установкой, направленной на восприятие бессознательных содержаний; пассивные фантазии являются спонтанными и автономными проявлениями бессознательных комплексов.

 

«Пассивная фантазия всегда нуждается в сознательной критике, если она не должна односторонне давать дорогу точке зрения бессознательной противоположности. Напротив, активная фантазия как продукт, с одной стороны, сознательной установки, отнюдь не противоположной бессознательному, с другой стороны, бессознательных процессов, также не противоположных сознанию, а лишь компенсирующих его, нуждается не в критике, а в понимании» (ПТ, пар. 822).

 

Юнг разработал метод активного воображения как способ ассимиляции значения фантазий. Важным в нем является необходимость не интерпретировать фантазию, а пережить ее.

Как и сновидения, фантазии можно истолковывать. Фантазия, по мнению Юнга, имеет свое проявление и скрытое содержание, допускающее как редуктивную, так и синтетическую интерпретации.

Фантазии не являются вторичными, кодированными версиями эмоциональных или поведенческих проблем, поскольку аналитическая психология – это психология бессознательного, и бессознательное является изначальным динамическим фактором.

 

ФИКСАЦИЯ (Fixation; Fixierung) – процесс, посредством которого человек становится или остается амбивалентно привязанным к объекту, уместному на более ранней стадии развития. Юнговский отход от чисто психоаналитического (редуктивного) подхода к интерпретации той или иной фиксации состоит в том, что идея «точек фиксации» ни в коей мере не акцентируется.

 

ФИЛЕМОН (Filemon; Filemon) – вымышленный образ мудрого старца, которому Юнг дал имя Филемон; символизирует высший взгляд внутрь себя; для Юнга он выступал в роли учителя или гуру.

 

ФИЛОСОФСКИЙ КАМЕНЬ (Philosopher's stone; Stein der Weisen) – в алхимии назывался также «Порошок Проекции». Алхимическая метафора для успешного превращения исходного простого металла в чистое золото; психологически соответствует архетипическому образу целостности.

Юнг приводит цитату из средневекового алхимического трактата «Rosarium Philosophorum»:

 

«Сделай из мужчины и женщины круглый круг, извлеки из него четырехугольник, а из него треугольник. Сделаешь круг круглым, и ты получишь философский камень» (АС, с. 168).

 

В мистических трактатах философский камень символизирует преобразование низшей животной природы человека в высшую и божественную.

 

ФИНАЛЬНЫЙ (Final; Finalitât) – точка зрения, более основанная на потенциальном результате или цели психической активности, нежели на ее причине; комплементарна каузальному подходу.

 

«Психологические данные с неизбежностью порождают двойную точку зрения, а именно каузальную и финальную. Я использую слово финальность намеренно, с тем чтобы избежать путаницы с понятием телеологии. Телеология подразумевает предвосхищение определенного конца или цели; финальность предполагает цель, но цель, существенно неведомую. Поэтому под финальностыо я подразумеваю просто имманентное психологическое побуждение к цели. Вместо „побуждение к цели“ можно также сказать „ощущение цели“. Все психологические явления имеют такое присущее им ощущение цели, включая и самые простые реактивные явления, как эмоциональные реакции» (CW 8, par. 456; СППИ, с. 157).

 

Юнг также называл финальную точку зрения энергетической, в противовес механистической или редуктивной.

 

«Механистическая точка зрения является сугубо каузальной; она постигает событие как результат причины в том смысле, что неизменные вещества меняют свои отношения друг к другу согласно жестким законам. Энергетическая точка зрения, со своей стороны, по сути своей является финальной; событие прослеживается обратно от результата к причине в предположении, что определенного вида энергия лежит в основе тех изменений в явлении, которыми оно себя же и поддерживает в течение всего времени и, в конечном итоге, приводит к энтропии, условию общего равновесия. Поток энергии имеет определенное направление (цель), в котором он следует градиенту потенциала таким образом, что возвратное движение невозможно» (CW 8, par. 2f).

 

Юнг считал, что законы, управляющие физическим сохранением энергии, равным образом применимы и к психическим явлениям. Психологически это означает, что если в одном месте имеется переизбыток энергии, то другая психическая функция оказывается в явном энергетическом недостатке; соответственно, когда либидо «исчезает», как это можно наблюдать в депрессии, то она должна появиться в другой форме, например в качестве симптома.

Энергетическая или финальная точка зрения в паре с понятием компенсации привела Юнга к убеждению, что невротический взрыв является существенной попыткой психического к самоизлечению; см. телеологическая точка зрения.

 

ФУНКЦИЯ (Function; Funktion) – форма психической активности или проявление либидо, принципиально остающаяся неизменной в меняющихся условиях.

Юнговская типологическая модель зиждется на четырех психологических функциях: мышлении, чувстве, ощущении и интуиции.

 

«Меня чуть ли не с упреком спрашивали, почему я говорю ровно о четырех функциях, не больше и не меньше. То, что их ровно четыре, получилось прежде всего чисто эмпирически. Но то, что благодаря им достигнута определенная степень цельности, можно продемонстрировать следующим соображением. Ощущение устанавливает, что происходит фактически. Мышление позволяет нам распознать его значение, чувство рассказывает, какова его ценность, и, наконец, интуиция указывает на возможные „откуда“ и „куда“, заключенные в том, что в данный момент имеется. Благодаря этому ориентация в современном мире может быть такой же полной, как и определение места в пространстве с помощью географических координат. Четыре функции являются своего рода четырьмя сторонами горизонта, столь же произвольными, сколь и необходимыми. Ничто не мешает сдвинуть точку координат в ту или иную сторону и вообще дать им другие названия. Все зависит от того, как мы договоримся и насколько это целесообразно» (ПТ, пар. 958).

 

Хотя любой человек располагает всеми четырьмя функциями, одна функция всегда и неизменно более развита и более сознательна, чем все остальные. Здесь лежит начало развития односторонности, способной зачастую приводить к неврозу.

 

«Как показывает повседневный психологический опыт, есть очень много людей, которые всецело отождествляются со своей направленной функцией („ценной“ функцией); таковы, между прочим, типы, обсужденные здесь. Отождествление с направленной функцией имеет то неоспоримое преимущество, что этим человек лучше всего приспособляется к коллективным ожиданиям и требованиям, и, кроме того, получает еще возможность <…> самоотчуждения от своих подчиненных (неполноценных), не дифференцированных и не направленных функций. К тому же с точки зрения социальной морали „самоотверженность“ является особенной добродетелью.

Однако, с другой стороны, отождествление с направленной функцией имеет и крупный минус, а именно дегенерацию индивида. Несомненно, человек в широкой мере способен к механизации, но все‑таки не до такой степени, чтобы он мог совсем отказаться от себя, не потерпев от этого вреда. Ибо чем больше он отождествляет себя с одной функцией, тем более он вкладывает в нее либидо и тем более он отвлекает либидо от других функций. В течение довольно долгого времени эти функции выносят значительное отвлечение либидо; но однажды они начинают реагировать. Ибо вследствие того, что либидо отвлекается от них, они понемногу опускаются под порог сознания, их ассоциативная связь с сознанием ослабевает, и от этого они мало‑помалу погружаются в бессознательное. Это равносильно регрессивному развитию, именно – возвращению относительно развитой функции на инфантильную и, наконец, на архаическую ступень, а так как человек провел в культивированном состоянии много сотен тысяч лет, то функции архаического характера еще чрезвычайно жизнеспособны у него и легко поддаются новому оживлению. И вот, когда благодаря оживлению либидо известные функции подвергаются дезинтеграции, то в бессознательном начинают функционировать их архаические основы. Такое состояние означает диссоциацию личности, ибо архаические функции не имеют прямых отношений к сознанию, т.е. нет удобопроходимых мостов между сознательным и бессознательным. Поэтому чем далее идет самоотчуждение, тем далее заходит и архаизация обездоленных функций. Вместе с тем возрастает и значение бессознательного. Тогда бессознательное начинает симптоматически расстраивать направленную функцию, и вместе с тем начинается тот характерный порочный круг, который мы находим в целом ряде неврозов: человек пытается компенсировать бессознательно расстраивающие его влияния посредством особых напряжений направленной функции, и это состояние продолжается в известных случаях вплоть до нервного крушения» (ПТ, пар. 502).

 

‑Ц‑

 

ЦЕЛОСТНОСТЬ (Wholeness; Ganzheit) – состояние, в котором сознание и бессознательное сотрудничают вместе в гармоническом согласии.

Согласно Юнгу, целостность соответствует здоровью, одновременно представляя потенциал и способность. Отсюда достижение целостности можно рассматривать как цель или назначение жизни. Взаимодействие со средой и другими людьми может способствовать или, напротив, мешать этому процессу в зависимости от обстоятельств. Для Юнга целостность больше означала «полноту», нежели «совершенство».

Идея целостности связана с понятием противоположности. Если две конфликтующие противоположности сходятся вместе и синтезируются, то результат входит в большую целостность.

Порой жажда целостности может обернуться бегством от психологического конфликта.

 

ЦИРКУМАМБУЛЯЦИЯ (Circumambulation; Zirkumambulation) – см. обхождение.

 

‑Ч‑

 

ЧАСТИЧНЫЙ ОБЪЕКТ (Part‑object; Partialobjekt) – см. парт‑объект.

 

ЧУВСТВО (Feeling; Gefühl) – психологическая функция, которая информирует субъекта о ценности для него тех или иных вещей; об их значимости.

 

«Чувство есть прежде всего процесс, происходящий между эго и каким‑нибудь данным содержанием, притом процесс, придающий содержанию известную ценность в смысле принятия или отвержения его („удовольствие“ или „неудовольствие“) – но далее, это есть также процесс, который помимо определенного содержания сознания или ощущений данного момента может возникнуть, так сказать, изолированно, в качестве настроения. Этот последний процесс может стоять в причинной связи с более ранними содержаниями сознания, хотя необходимости в этом нет, ибо он столь же легко возникает и из бессознательных содержаний, что вполне доказывается психопатологией. Однако и настроение – будь оно общим или же лишь частичным чувством,– свидетельствует об оценке, но об оценке не определенного, единичного содержания сознания, а всего наличного в настоящий момент состояния сознания, и притом опять‑таки в смысле принятия или отвержения его. Поэтому чувство есть прежде всего вполне субъективный процесс, который может быть во всех отношениях независим от внешнего раздражения, хотя он пристегивается к каждому ощущению. Даже „безразличное“ ощущение имеет „чувственную окраску“, а именно окраску безразличия, что опять‑таки выражает известную оценку. Поэтому чувство есть также разновидность суждения, отличающаяся, однако, от интеллектуального суждения постольку, поскольку оно состаивается не для установления логической связи, а для установления прежде всего субъективного принятия или отвержения. Оценка при помощи чувства распространяется на всякое содержание сознания, какого бы рода оно ни было. Если интенсивность чувства повышается, то возникает аффект, который есть состояние чувства с заметными телесными иннервациями. Чувство отличается от аффекта тем, что оно не вызывает заметных телесных иннервации, т.е. вызывает их не больше и не меньше, чем обычный мыслительный процесс» (ПТ, пар. 835).

 

Человек, чья повседневная установка ориентируется чувствующей функцией, принадлежит к чувствующему типу.

 

‑Ш‑

 

ШИЗОФРЕНИЯ (Schizophrenia; Schizophrénie) – психическое расстройство, характеризующееся психотическими симптомами, органическая природа или аффективный характер которых не выявлены.

С изучения шизофрении началась исследовательская карьера К. Юнга в клинике для душевнобольных в Бурхгольцли неподалеку от Цюриха. Результаты исследований как раз и привели его к созданию иного, чем у Фрейда, более широкого взгляда на природу психической энергии. Фрейд полагал, что шизофрения наряду с другими психическими расстройствами развивалась из‑за подавления сексуальности и перемещения эротического интереса с объектов внешнего мира во внутренний мир больного. Юнг же считал, что контакт с внешним миром поддерживается и иными способами, помимо сексуального, а потерю контакта с реальностью, характерную для шизофрении, нельзя связывать лишь с сексуальным перемещением.

Юнг строил свой подход, исходя из общего постулата о том, что психическое расстройство характеризуется разъединенностью личности, тогда как психическое здоровье есть проявление личностного единства. При шизофрении личность представала раздробленной на множество частей, а не на две‑три, как при истерии. Кроме того, если истерик сохранял контакт с реальностью с помощью определенной части личности, которую к тому времени уже называли «эго», то у шизофреника такой контакт был утрачен, поскольку эго стало жертвой вторжений из бессознательного и сделалось всего‑навсего одним «голосом» среди множества.

По мере развития своих представлений о коллективном бессознательном и теории архетипов Юнг пришел к убеждению, что психоз вообще и шизофрению в частности можно объяснить как: а) переполненность эго содержаниями коллективного бессознательного; и б) давление на личность отколовшегося комплекса или комплексов.

 

«<…> я утверждаю, что в громадном большинстве случаев так называемой dementia praecox (прежнее название шизофрении.– ВЗ.) субъект вследствие прирожденного или, реже, благоприобретенного аномального расположения вовлекается в психологические конфликты, по существу своему еще отнюдь не патологические, а общечеловеческие. Конфликты эти вследствие особой своей интенсивности являются несоразмерными с остальными душевными способностями и поэтому их нельзя побороть обычным человеческим способом, т.е. ни развлечением, ни разумным самообладанием. Эта невозможность разрешить конфликт и вызывает действительную болезнь. Когда данный субъект почувствует, что никто не в состоянии ему помочь и что сам он также не в силах справиться с внутренними затруднениями, его охватывает паника, приводящая к хаосу душевного расстройства» («О психогенезисе в dementia praecox», ИТАП, т. 3, с. 341; РП, пар. 529).

 

‑Э‑

 

ЭГО (Ego; Ich) – центральный комплекс в области сознания.

 

«Эго, субъект сознания, вступает в существование как комплексная величина, состоящая частично из унаследованной диспозиции (составляющие характера), а отчасти из бессознательно усвоенных впечатлений и сопровождающих их явлений. Психическое само по себе в отношении к сознанию является предсуществующим и превосходящим» (CW 17, par. 69; КДД, с. 101).

 

Юнг указывал, что представление об эго личности часто путают с самопониманием.

 

«Любой обладающий мало‑мальским эго‑сознанием считает само собой разумеющимся, что он себя знает. Но эго знает только свои собственные содержания, оно не знает бессознательное и его содержания. Люди измеряют свое знание о себе тем, что знает о себе средний человек в их социальном окружении, а не теми реальными психическими фактами, которые по большей части оказываются скрытыми от них. В этом отношении психическое ведет себя подобно телу, о физиологической и анатомической структуре которого среднему человеку тоже известно очень мало. Хотя человек живет в своем теле и со своим телом, большая часть его человеку‑неспециалисту абсолютно неизвестна, и для этого необходимо специальное научное знание, не говоря уже о всем том, что не известно вообще, но что также существует» (CW 10, par. 491; АППН, с. 115; ПП, с. 207).

 

В процессе индивидуации одной из первейших задач является установление отличия эго от других комплексов в личностном бессознательном, в частности от персоны, тени, анимы и анимуса. Сильное эго способно к объективной связи с ними и другими содержаниями бессознательного без какого‑либо отождествления. Поскольку эго переживает себя как центр психического, ему особенно трудно сопротивляться отождествлению с самостью, которой оно обязано своим существованием, и которой в иерархии психического оно подчинено.

 

«Эго в отношении самости выступает как движимое к движителю или как объект к субъекту, потому что определяющие факторы, исходящие из самости, окружают эго со всех сторон и оказываются поэтому сверхположенными по отношению к нему. Самость, подобно бессознательному, оказывается существующей априори, и из нее развивается эго» ( CW 11, par. 391; ОИ, с. 303).

 

Идентификация (отождествление) с самостью может проявляться двумя путями: ассимиляцией эго самостью, в этом случае эго попадает под контроль бессознательного, или ассимиляцией самости эго, где особо выделенным становится эго. В обоих случаях результатом оказывается инфляция с расстройствами адаптации.

 

«В первом случае действительность требует защиты от архаического состояния подобного сновидения; во втором – следует потесниться, уступив место сновидению за счет сознательного мира. В первом случае отмечается мобилизация всех здоровых сил; во втором – высокомерие эго может быть подавлено лишь моральным поражением» (CW 9i, par. 179).

 

Юнг воспринимал аналитическую психологию как реакцию на сверхрациональный и сверхсознательный подход, сложившийся в современной ему психологии. Подход, который – как он считал – изолирует человека от его естественного мира, включающего и собственную человеческую природу, и, таким образом, ограничивает его. Что касается продуктов бессознательного в образах сновидений и фантазий, то Юнг полагал, что они не могут использоваться непосредственно для «прирастания» жизни. Они являются лишь своего рода полуфабрикатом, необработанным материалом, источником символов, которые еще необходимо перевести на язык сознания и усвоить с помощью эго. Роль эго в такой работе заключается в том, чтобы разделить противоположности, противостоять их напряжению, дать им возможность благополучно разрешиться, и обеспечить защиту новому, появившемуся, что, как ожидается, будет расширять и укреплять эго сознания.

 

ЭДИПОВ КОМПЛЕКС (Oedipus complex; Odipuskomplex) – психоаналитический термин, означающий группу чувственно‑тонированных идей, как правило бессознательных, концентрирующихся вокруг желания обладать родителем противоположного пола и устранить родителя своего пола.

В классическом психоанализе эдипов комплекс возникает на этапе эдиповой фазы развития либидо и эго, т.е. В возрасте от 3 до 5 лет, хотя эдиповы проявления могут присутствовать и раньше. Название комплекса связано с мифологическим царем Эдипом, который убил своего отца и женился на своей матери, не зная, что они были его родителями.

 

ЭКСТРАВЕРСИЯ (Extraversion; Extraversion) – отношение или позиция, характеризующиеся концентрацией интереса к внешним объектам. Способ психологической ориентации, в котором движение энергии осуществляется по направлению к миру внешнему (ср. интроверсия).

 

«Экстраверсия характеризуется интересом к внешнему объекту отзывчивостью и готовностью воспринимать внешние события, желанием влиять и оказываться под давлением событий, потребностью вступать во взаимодействие с внешним миром, способностью выносить суматоху и шум любого рода, а в действительности, находить в этом удовольствие, способностью удерживать постоянное внимание к окружающему миру, заводить много друзей и знакомых без особого, впрочем, разбора, и, в конечном итоге, присутствием ощущения огромной важности быть рядом с кем‑то избранным, а следовательно, сильной склонностью демонстрировать самого себя.

Соответственно жизненная философия экстраверта и его этика несут в себе, как правило, высококоллективистскую природу (начало) с сильной склонностью к альтруизму. Его совесть в значительной степени зависит от общественного мнения» (ПТ, пар. 9.2).

 

Юнг был убежден, что вычленение того или иного типа начинается на самых ранних этапах жизни.

 

«Самым ранним знаком экстраверсии у ребенка является его быстрая адаптация к окружающей среде и то необычное внимание, которое он уделяет объектам, в особенности тем эффектам, которые он на них оказывает. Страх перед объектами минимален – ребенок живет и перемещается среди них с уверенностью. Его способность к пониманию быстрая, но не точная и не аккуратная. Развивается он более быстро, чем интровертный ребенок, так как он менее рефлективен и обычно бесстрашен. Он не чувствует преграды между собой и объектами и может поэтому играть с ними свободно и учиться через контакт с ними. Ему нравится доводить свои начинания до крайности, он выказывает склонность к риску. Все неведомое и неизвестное соблазнительно» (ПТ, пар. 896).

 

По сути, экстраверт пребывает в полном соответствии с психическим материалом, получаемым извне, и не склонен как‑то учитывать собственные мотивации.

 

«Нежелание подчинять свои собственные мотивы и побуждения критическому осмыслению выражено очень явственно. У него нет секретов, он не может хранить их долго, поскольку всем делится с другими. Если же нечто не могущее быть упомянутым коснется его, такой человек предпочтет это забыть. Избегается все, от чего может потускнеть парад оптимизма и позитивизма. О чем бы он ни думал, чего бы ни делал или не намеревался сделать, подается убедительно и тепло» (ПТ, пар. 973).

«Психическая жизнь данного личностного типа разыгрывается, так сказать, за пределами его самого, в окружающей среде. Он живет в других и через других – любые размышления о себе приводят его в содрогание. Прячущиеся там опасности лучше всего преодолеваются шумом. Если у него и имеется „комплекс“, он находит прибежище в социальном окружении, суматохе и позволяет по несколько раз на дню быть уверяемым, что все в порядке. В том случае, если он не слишком вмешивается в чужие дела, не слишком напорист и не слишком поверхностен, он может быть ярко выраженным полезным членом любой общины» (ПТ, пар. 974).

 

Психическая жизнь экстраверта, так сказать, в крайнем его проявлении разыгрывается всецело как реакция на внешнюю среду, формирующую личностную позицию. Но чрезмерная «экстравертизация» может приводить и к самопожертвованию во имя определенных объективных «требований», как‑то потребностей других людей или надличностных структур (Родины, государства и др.).

 

«Опасность для экстравертного типа заключается в том, что он вовлекается в объекты и совершенно теряет в них себя самого. Возникающие вследствие этого функциональные (нервные) или действительно телесные расстройства имеют значение компенсаций, ибо они принуждают субъекта к недобровольному самоограничению. Если симптомы функциональны, то благодаря их своеобразной структуре они могут символически выражать психологическую ситуацию: так, например, у певца, слава которого быстро достигла опасной высоты, соблазняющей его на несоразмерную затрату энергии, вдруг, вследствие нервной задержки, не звучат высокие ноты. У человека, начавшего свою деятельность в самом скромном положении и очень быстро достигшего влиятельного, с широкими перспективами социального положения, психогенно появляются все симптомы горной болезни. Человек, собирающийся жениться на обожаемой и безмерно переоцененной женщине очень сомнительного характера, заболевает нервной судорогой глотки, принуждающей его ограничиваться двумя чашками молока в день, прием которых каждый раз требует трех часов. Таким образом, создается реальное препятствие, мешающее ему посещать свою невесту и ему остается только заниматься питанием своего тела. Человек, который не оказывается больше на высоте требований торгового дела, созданного и расширенного его собственными заслугами и трудами до огромных размеров, становится жертвой приступов нервной жажды, которые доводят его до истерического алкоголизма» (ПТ, пар. 565).

 

Юнг полагает, что наиболее частой формой невротического проявления у экстравертов является истерия.

 

«Классические случаи истерии всегда отличаются преувеличенным отношением к лицам окружающей среды; другой характерной особенностью этой болезни являются прямо‑таки подражательная приноровленность к обстоятельствам. Основная черта истерического состояния – это постоянная тенденция делать себя интересным и вызывать впечатление у окружающих. Следствием этого является вошедшая в поговорку внушаемость истеричных и их восприимчивость к влияниям, идущим от других. Несомненная экстраверсия проявляется также и в сообщительности истеричных, доходящей подчас до сообщения чисто фантастических содержаний, откуда и возник упрек в истерической лжи. Вначале истерический „характер“ есть лишь преувеличение нормальной установки; но в дальнейшем он осложняется привходящими со стороны бессознательного реакциями, имеющими характер компенсаций, которые, в противовес преувеличенной экстраверсии, принуждают психическую энергию при помощи телесных расстройств – к интроверсии. Благодаря реакции бессознательного создается другая категория симптомов, имеющих более интровертный характер. Сюда относится прежде всего болезненно повышенная деятельность фантазии» (ПТ, пар. 572).

 

 

ЭМОЦИЯ (Emotion; Emotion) – непроизвольная реакция, вызванная активизацией комплекса (см. также аффект).

 

«С одной стороны эмоция есть алхимический огонь, теплота которого оживляет все и чей жар испепеляет все излишество (omnes superfluitates comburit). Но, с другой стороны, эмоция есть тот самый момент, когда сталь ударяет о кремень и выскакивает искра, поэтому эмоция является главным источником сознания. Без эмоции нет разницы между светом и темнотой или инерцией и движением» (CW 9i, par. 179; СППИ, с. 43).