Часть 1: Дремучее мракобесие

Денис Бурхаев

Другая химия

 

Часть 1: Дремучее мракобесие

 

Я вырос в неблагополучной семье. У меня не было отца. У меня не было перед глазами модели счастливой семейной жизни. Я вырос с тёткой, матерью и бабкой. Я жил среди трёх баб, которые постоянно собачились друг с другом, постоянно перетягивали на себя одеяло и постоянно вплетали меня в это дело. Они не просто собачились, они ещё говорили мне: «Вот что ты сделал, вот мы из-за тебя ругаемся!».

Я рос в условиях сильной невротизации. Я был очень невротичным ребёнком. Если в детском садике мне где-то как-то хватало родительской любви, то, уже начиная с первых классов школы, когда я попал в довольно жёсткий коллектив, где мальчики начинают взрослеть, где есть конкуренция из-за девочек, то я понял, что я далеко не тот парень, который может дать сдачи, потому что меня постоянно воспитывали как тряпку.

На начальных этапах где-то в садике, я ещё пытался как-то подраться. Например, приходит в песочницу какой-то козёл и начинает быковать. Его толкнёшь, он толкнёт тебя, тут прибегает мать и начинает верещать: «Ты чего дерёшься!». Если не дай бог, придёшь в испачканной рубашке, то вместо того, чтобы пожалеть и морально подбодрить меня начинали гнобить: «Какой ты неряха!».

На начальных этапах где-то в садике, я ещё пытался как-то подраться. Например, приходит в песочницу какой-то козёл и начинает быковать. Его толкнёшь, он толкнёт тебя, тут прибегает мать и начинает верещать: «Ты чего дерёшься!». Если не дай бог, придёшь в испачканной рубашке, то вместо того, чтобы пожалеть и морально подбодрить меня начинали гнобить: «Какой ты неряха!».

Был такой случай в детском садике, когда я гулял во дворе. Там у нас был какой-то козёл, который измазал меня гудроном. Я элементарно хотел ему врезать, но не нашёл ничего под рукой, а он так бешено размахивал этой палкой, что мне пришлось ретироваться. Я весь такой нежный и пушистый в соплях и слезах побежал домой. И вот пробегаю я весь зарёванный, и какая-то бабка возле подъезда попыталась сделать мне замечание:

— Ты чего это дерёшься? — Я ей ответил что-то невнятное.

— Какой ты нехороший мальчик! Как ты отвечаешь старшим! Как ты вообще себя ведёшь!

Когда я прибежал домой мне вставили пистон по поводу того, что у меня вся одежда измазана этим гудроном. А на следующий день я ещё получаю пистон, потому что эта старуха возле подъезда нажаловалась родителям о том, что я «нехороший и невежливый» мальчик, она меня что-то там спросила, а я ей рыкнул в ответ. Мне все это тогда очень сильно запало в душу.

Дальше где-то во 2–м и 3–м классе я рос таким лошком, который на начальном этапе ещё мог там кому-то в пах ногой заехать или в торец дать, то потом, когда начались разделения на все эти подростковые стайки, из-за своей аутичности я не вписался ни в одну из них и всегда был один. К тому же я был такой весь околоинтеллектуальненький и меня постоянно стебали и гнобили за это.

Как я вспоминаю своё детство, там общий негатив, который идёт беспросветно сплошной полосой. Как говорят «жизнь как зебра» — чёрное, белое, чёрное, белое, а в конце жопа. Вот у меня было так — черное, чёрное, чёрное, серое, чёрное, чёрное, серое, чёрное, а в конце жопа. Все события моего детства складывались таким образом, что было самое дерьмо и геморрой, какие только могли быть. Я помню редкие проблески юной любви, и на фоне этого большие зловонные кучи кала.

Когда начались постоянные конфликты со сверстниками, появилось понимание, что я так, «лох ливерный». Это был процесс интровертирования, погружение и замыкания в себя. Подростковый аутизм со всеми вытекающими последствиями.

Мало того, что маман с тёткой не понимали всех этих проблем, кроме того, они положили болт на моё половое воспитание. Естественно, я ни у кого не мог спросить совета, если у меня возникали какие-то проблемы с девочками или со сверстниками. Я элементарно не видел никакой психологической поддержки от родителей. Мне было просто стыдно обращаться к ним, и к тому же я знал, а что они мне вообще могут сказать — какие-нибудь общие фразочки в духе:

— Хорошие мальчики не дерутся!

Или:

— Надо попытаться поговорить со своим обидчиком.

С деньгами меня вообще всегда гнобили. Тогда хлынула первая волна вот этих всех жвачек, вкладышей и т. д. Я, естественно, был всего этого лишён, потому что денег мне родители никогда не давали. Если я просил 15 копеек, я всегда должен был объяснить, зачем вообще я их прошу и на что собираюсь потратить. Т. е. если я хотел мороженого, то я должен был, чуть ли не встать на колени и объяснить, что я так хочу мороженого! Я даже не говорю про все эти жвачки и вкладыши, там был всегда один стандартный ответ:

— Зачем тебе вся эта ерунда!

Я ходил в школу с едой, потому что денег на еду в столовой мне банально не давали. Поэтому я носил с собой бутерброды и бутылочку с чаем. Где-то в 3–м классе со мной произошёл один пренеприятный случай. У нас в классе был один задиристый товарищ, который постоянно всех доставал. И вот как-то раз должен был начаться урок природоведения. Обычно в начальной школе дети сидят в одном классе и учителя сами приходят. А тут нас вдруг отправили в другой класс. И мы складировали свои портфельчики перед дверью класса. Когда пришёл учитель и открыл дверь, то этот козёл начал раскидывать портфели, чтобы добраться до своего. Мой портфель он естественно тоже кинул. Если бы там лежали только книги, то было бы всё равно. А тут эта бутылочка с чаем разбилась и залила все книги. Я открыл портфель, а там разбухшие книги и тетради. Конечно, если бы это произошло сейчас, то я бы нашёл, как ему ответить. А тогда у меня просто навернулись слёзы на глаза, и я сбежал с этого урока и пошёл домой. А вечером мне ещё досталось от матери, потому что классная руководительница, узнав про это, позвонила домой, и дома был очень большой разбор полётов, по поводу того, какой я гандон и пидарас, что позволил себе сбежать с уроков.

К чести сказать маман, она таки вошла в моё положение, и мы пошли разбираться к этому товарищу домой. Дверь открыл его пьяный батяня:

— Вы хотите, чтобы я его выпорол? Вы хотите, чтобы я ему вломил? Я могу ему отлупить. Миша, иди-ка сюда!

Тут подошёл бледно-зелёный Миша, который понял, что если мать сейчас скажет «да, хочу», то отец даже не будет разворачиваться, он просто ему двинет каблуком, и у Миши на лице что-нибудь сломается, вомнётся, прогнётся вовнутрь, а папа пойдёт дальше заливать бельма. Потому что папа находился в такой кондиции, когда одной рукой держался за дверь, а знаками что-то там показывал Мише. И мать конечно залебезила:

— Нет, нет, нет! Не хочу! Но вы на него просто как-то воздействуйте!

— Ну, не хотите, чтобы я его отлупил, я не буду, — и закрыл дверь. Воспитательный момент прошёл.

Мы вернулись домой, а на следующий день, когда я пошёл в школу, на меня ещё наехала классная руководительница. И я, со слезами на глазах, булькая и хлюпая, объяснялся перед всем классом:

— Вы видите, во что превратились учебники!

То ли она попыталась перевести это в шутку, но получилось что-то подобное:

— А что это ты такой дурачок, что ходишь с бутылочкой, ты же знаешь, что детишки шалят и кидаются портфельчиками!

Сквозь эти всхлипывания и проглоты соплей я пытался сказать что-то про то, что мне не дают денег на питание, и что же я должен пить воду из под крана, чтобы запивать эти бутерброды. На меня так посмотрели тогда с таким выражением лица, которое обозначало примерно следующее: «ты что, дебил, что ходишь с бутылочкой, ты вообще не крут, что у тебя бутылочка, ты вообще лох ливерный, только лохи ходят с бутылочкой!». Хотя у нас половина класса тоже приносило свою жрачку и питьё, но бутылочка разбилась именно у меня.

Миша какое-то время ходил слегка бледно-зелёный, потому что, по всей видимости, отец ему, тем не менее, сказал пару ласковых. Но, даже будучи темно-зеленым, он пытался всячески меня доставать: — Ты чё, не пацан, надо было ответить перед пацанами, а не жаловаться!

Сейчас этот Миша героиновый наркоман с большим стажем, имеет две ходки. В лучших традициях!

 

* * *

 

Где-то в 10–м классе конфронтация со сверстниками достигла такой степени, что я ходил в школу с ножом. Меня пинали, давали подзатыльники, хотя на это я ещё как-то отвечал. Но всё это было на фоне того, что придёт большая жопа.

Меня постоянно грозились забить ввосьмером, вдесятером. Я помню случай, как на меня зимой напали с лопатами. Там какие-то козлы из других классов чистили снег и решили «пошутить». С одним мы подрались. Я был более злым, чем он, подмял его под себя, начал душить и бить затылком по бордюру. Пока мы просто валялись, все остальные стояли и смотрели. А как увидели, что я его уже побеждаю, на меня тут же накинулось человека три. Меня хорошенько попинали. Это продолжалось до тех пор, пока какая-то повариха не увидела этот беспредел и не закричала, тогда только они остановились.

Потом меня пытались «поставить на бабки», но у них не получилось. Меня пригласили в школьный туалет, там стояло пятеро человек. Двое у двери, чтобы я не выскочил, и трое со мной разговаривало. Нож к тому времени я уже раскрыл. Правая рука у меня уже была в кармане на ноже. И я себя настраивал на то, что если сейчас кто-нибудь из них рыпнется в мою сторону, то я буду резать. Но опять-таки то ли судьба, то ли ещё что-то меня спасло, что ни разу меня даже не ударили. Меня попытались психологически задавать, но мне удалось это разрулить, я сказал, что подам в ментуру. Разговор был долгий, и я опоздал на урок. Потом я даже узнал, что эта компания доила как минимум двух человек из нашего класса.

 

* * *

 

Мою маман и тётку беспокоило лишь то, чтобы я учился, и не было троек. По поводу всего остального касательно меня им было целиком и полностью до узды! Им было наплевать на то, что половина школы была настроена против меня. Они не знали, что я хожу в школу с ножом. Они даже не подозревали о том, что у подрастающего мальчика могут быть такие проблемы. Когда это всё достигло апогея, я сделал самодельные гранаты из сифонных баллонов и ходил с ними в школу.

В школе меня жестоко прессовали сверстники. Я был не просто мальчиком для битья, я им огрызался, и этим ещё больше бесил. Я вызывал у них такую антипатию, потому что считал их за говно. В принципе, как я уже потом анализировал — это были обычные, нормальные ребята. Казалось бы, дружи и общайся! Но у меня к ним было примерно такое же отвращение, какое испытывают какие-нибудь металлисты к реперам или наоборот. Как к людям второго сорта. Я считал, что они дерьмо.

Я сам ребёнок из псевдоинтеллигентной семьи. Мать учила, что драться нельзя, а те, кто курит и пьёт — те хулиганы, козлы и гандоны. Те, кто так делал, вызывали у меня негатив. Всё это было «прошито» в подкорку. Я не мыслил тогда своими мыслями. Я мыслил словами матери. И это вызывало бессознательный конфликт со сверстниками. Плюс ко всему я их ещё и боялся, потому что подсознательно были прошиты программы о том, что «они хулиганы, которые могут обидеть». У меня была смесь ненависти и страха. Причём ярко заметная и выраженная. Плюс ко всему этому я был нахрапистым и дерзким на язык пареньком. Никаких друзей у меня, разумеется, не было. Были лишь приятели.

Мать постоянно была на измене:

— Ах, ребёнок пошёл на улицу! Ах, его там научат плохому!

У нас во дворе был парень Серёжа, с которым мы учились материться. У нас была такая игра. Мы заходили за дом и начинали развивать этот вербальный навык. Он материл меня, потом я начинал материть его. Вот в таком дружеском формате мы и обучались.

Этот Серёжа очень рано начал курить. Он, и такие как он, вызывали большой страх и тремор конечностей у моих родителей. Если мальчик со спичками — то у них случался чуть ли не обморок!

К слову сказать, я был не один такой запуганный ребёнок.

Тогда я любил баловаться спичками. Мы жгли костры. У нас была игра «Вьетнам». Из каких-то коробок строились домики на песке. Брались полиэтиленовые мешки, которые капают, когда их подожжёшь. И мы начинали ими размахивать, представляя, что мы американские бомбардировщики над деревнями Вьетнама. Это было такое простое детское увлечение. Никаких взрывчаток тогда ещё не было. Это были первые пиротехнические зачатки.

И тогда у нас во дворе гулял какой-то мальчик, и я ему заговорщицки показываю, дескать, у меня есть спички, пошли, разожжём костёр! Мальчик на меня посмотрел шальным взглядом. Когда он увидел спички, его просто переклинило. И он тут же молча развернулся и куда-то ушёл. Я подумал: «Ну ладно, какой-то баран». Я нарвал себе веточек и стал разжигать под трансформаторной будкой костёр. Тут приходит этот парень с бабушкой и показывает на меня: — Бабушка, а у него спички!

Я тут же быстро затоптал этот костёр и убежал. Я тогда на него обиделся, потому что не терпел мелких ябед, а он настучал на святое, на спички и на костёр!

Мать всего этого панически боялась. Если бы она, не дай бог, просто бы нашла у меня этот коробок, то я даже боюсь представить, что бы она устроила!

Я помню, как я первый раз попробовал папиросы. К нам приехали родственники, и дядька курил «Беломорканал». Они гостили у нас где-то неделю, и я вытаскивал где-то по папиросине в день из этой пачки и скопил штук пять папирос. Своё знакомство с курением я начал с «Беломорканала».

Я сожмакал эту папиросину, обслюнявил и сел курить на лоджии, думая, что никого нет. И тут раздался стук в дверь! Пришла бабка, увидела, что я курю, прочитала мне небольшую нотацию и сказала, что она не будет говорить матери, но только чтобы я больше не курил. Я так раскаялся и отдал ей сразу все мои запасы. Мне было так страшно и стыдно, что начало колотить. Я как представил, какой это будет позор, если узнает мать и тётка о том, что я курю, я пропащий человек! И если они покажут на меня пальцем и выразят дружное «фу», то жизнь закончена. «Ты мне не сын!» Вот тогда я сильно испугался и долго не курил.

Мне постоянно бубнили «учись, учись, учись, ты только закончи школу, главное закончить школу» на фоне такой постоянной чуши:

— Ты что не убрался, давай стирай свои носки, трусы, протирай тряпкой пыль, помой полы!

Или что больше всего меня убивало:

— Ты должен дежурить! Все мальчики в своей комнате всегда убираются!

А ещё у нас по субботам была генеральная уборка… Я, сейчас, когда это вспоминаю, так тоскливо делается… Это не просто уборка, когда за 2 ч. 15 мин. выхлопываются половички, моются полы и протирается пыль. Нет, это целая суббота, весь день! С утра эта уборка начиналась, на два часа выхлопывание половиков, потом мы выносили паласы, матрасы и так каждую неделю!

Или ещё было такое как:

— Пока мы на работе, ты должен вымыть полы!

И мне ничего не оставалось делать, как мыть эти грёбаные полы! Я их драил, начиная от своей комнаты и заканчивая кухней.

Естественно, это было всё со скандалами, они пытались переломить меня, я сопротивлялся, устраивались войны, с плачем, с истериками, с недельными неразговариваниями друг с другом, когда мне перекрывали даже те 15 копеек раз в неделю на мороженое, не пускали гулять на улицу, ставили в угол, угрожали ремнём и т. д.

Или как меня пытались приучить каждое утро ходить за молоком, когда приезжает машина. Т. е. в магазине то же самое молоко, но оно стоит на 2 копейки дороже, чем на разлив. И вот давай-ка ты вставай в 8 утра в воскресенье и отправляйся за километр, чтобы на морозе простоять в очереди целый час для того, чтобы купить бидон с молоком и сэкономить эти долбаные 6 копеек.

Моя мать постоянно занималась со мной «пиписькомерянием». Этой самой борьбой с собственным ребёнком и повышением собственной самооценки за счёт него. Я помню эту сакраментальную фразу, которую мне постоянно говорили и за которую, когда я слышу, как какая-то мамаша орёт её своему ребёнку, мне хочется просто взять бейсбольную биту, подойти и снести этой бабе пол черепа:

— ПОЧЕМУ У ВСЕХ ДЕТИ КАК ДЕТИ И ОДИН ТЫ ТАКОЙ УРОД???

Или «недотёпа, рассеянный, нетрудолюбивый, ленивый, неблагодарная скотина».

— Мы для тебя стараемся, в лепёшку расшибаемся, а ты, неблагодарная скотина, не помыл посуду (не помыл пол, не вынес ведро)!

 

* * *

 

Когда родители воспитывают детей, они не задумываются о последствиях того или иного своего поступка. У них весьма примитивное мышление на уровне «как в данный момент воздействовать на ребёнка, чтобы с гарантией никогда больше этого не происходило?». Им важна не положительная ситуация в общем и целом. Не чтобы прошли прыщи по всему телу, а чтобы данный конкретный прыщ больше не вылезал.

— Вырежем! И неважно, что там останутся шрамы! А если закрыт травм пункт, то вырежем сами кухонным ножом. Кухонного ножа нет — вырежем лезвием.

Они не задумываются о долгосрочных результатах своих поступков. Им важен результат здесь и сейчас. И поэтому процесс мышления происходит следующим образом:

— «Если в эту ночь перешли самураи границу у реки», то мы не будем посылать туда роту, мы сразу выстрелим из бомбильной артиллерии. Там, где были холмы — станет озеро. И неважно, что при этом на дно опустится ещё 3–4 деревеньки. Главное, что та кучка из десяти человек будет в кровавый туман.

Поэтому всем своим страхам и фобиям я обязан матери. Если бы она не была бы такой перестраховщицей, то у меня были бы нормальные отношения со сверстниками. У меня автоматически шли такие образы, как: «парень с папиросой — хулиган — бьёт меня». Это такая связка, которая с точки зрения здравого смысла абсолютно иррациональна. Но, поскольку ребёнок не оценивает и не может воспринимать мир с точки зрения своих аналитических способностей, то он воспринимает мир со слов родителей. Как они сказали «будешь водиться с парнями с сигаретами — будешь бит» или «пойдёшь вечером гулять — получишь ножом под ребро», так ребёнок и воспринимает.

У маман постоянно были психозы и гипертрофированный страх за мою жизнь. С одной стороны это конечно хорошо, в том плане, что это привило мне осторожность и почти крысиный нюх на опасность. Но с другой стороны это на определённом этапе сделало меня сильно трусливым, и я из-за своей трусливости сильно потерпел в жизни.

Родителей можно понять в том плане, что они хотят обезопасить жизнь своего ребёнка и сделать «как лучше». Получается «как всегда».

Когда я выходил гулять, это были такие скандалы по поводу того, что в 22.00 я должен был быть дома! Моя борьба с матерью и с тёткой растянулась на годы, о том, чтобы сначала отвоевать то, что сначала я мог приходить домой в 22.30, потом в 23.00 и т. д. Я тогда учился уже в 8–м классе, т. е. был достаточно взрослый мальчик. Многие, грубо говоря, в этом возрасте уже детей делают. А я воевал с тем, чтобы мне приходить домой не в 22, а хотя бы в 23, а при этом мои сверстники, и даже те, кто был младше меня, сидели на лавочке и до двенадцати и до полпервого и только потом расходились домой. Для меня было очень важно приходить поздно домой! Не для самоутверждения, а потому что там были девочки, которые мне нравились, а я, грубо говоря, проигрывал у своих сверстников, потому что другие парни не уходили, а продолжали в романтической обстановке более тесно общаться и дружить. А у меня из-за этого личная жизнь шла псу под хвост! Я возвращался, когда они всё ещё продолжали общаться, и со слезами на глазах купался в этом катарсисе слащавых сантиментов, жалел себя, слушал Бутусова, Кино, ДДТ и размышлял какая у меня хреновая жизнь.

Били меня всего раза три, но зато меня много пилили. Это именно в женской модели — запилить до смерти, чтобы ребёнок превратился в понос. Позже, когда я занимался возрастной регрессией, где под самогипнозом вспоминаешь своё детство и перепрограммируешь, я просто возненавидел своих родителей.

На самом деле ничего необычного в моём детстве не было. В совке практически всех детей «воспитывали» именно так.

На фоне всего этого у меня была постоянная невротизация. Рос лох ливерный, который был озлоблен на жизнь, ходил с ножом и с гранатами в кармане. Который стабильно дёргал письку пару раз в день. Мне хотелось большой и чистой любви. У меня наворачивались слёзы на глаза, потому что хотелось девушки нежной, наивной и кроткой, кататься с ней на ослике в парке культуры, дружить и ходить за ручку. Это были такие депрессии, деприсосы, когда я был в 5–м классе и видел как какой-то мальчик из нашего дома, будучи во 2–м классе уже гулял за ручку с девочкой Юлей. Он во 2–м классе, а я в 5–м и у меня не то что нет девочки, с которой я за ручку хожу, у меня не было даже просто знакомых девочек!

У меня не было отца, поэтому не было имплицитного научения общению с девочками, и потому девочки были для меня чем-то таким запредельным и малопонятным. Я элементарно не знал, с какой стороны к ним подойти и что сказать. Вплоть до того, что когда в помещение, где я нахожусь, заходила девочка, я опускал глаза в пол и боялся дышать. Будучи чуть постарше, уже ближе к последним классам я начал совершать какие-то попытки на уровне «понести портфельчик», и я видел, что, несмотря на то, что я трусливый, прыщавый и худой, тем не менее, девкам почему-то нравился.

Что такого делают родители, что у молодого человека случаются проблемы с девушками? Они говорят, что девушкам нужно угождать и исполнять их желания. Это, в общем-то, имеет место быть, но подаётся это под таким дурацким соусом, что возникает дохрена геморроя. Молодые люди начинают запариваться, они начинают постоянно угождать девушке и ожидать, что она будет к ним сильно требовательная, и чем она красивее, тем соответственно в неё надо больше делать вложений, материальных и нематериальных. И молодые люди ожидают от девушки проверок «а насколько я ей соответствую», «а достоин ли я её?». Причём определяется это исключительно исходя из её внешности. Она может быть ничем не интересующейся тупой марамойкой, но при этом обладающая приличными внешними данными, и парень начинает париться, что, дескать, ему бы такого сказать и что сделать, чтобы ей понравиться.

Проблема ещё заключается в том, что Россия на самом деле бабское государство. Причём это не матриархат, не женское государство, а именно БАБСКОЕ! Т. е. не просто женщин, а ТУПЫХ женщин! Очень мало отцов, которые занимаются воспитанием своих детей. Воспитанием занимаются в основном бабки, тётки и мамаши. А дяденьки настолько пассивные, что по настоящему «пассивным» дяденькам остаётся только завидовать. И ребёнок, оказываясь в такой бабской атмосфере и окружении, естественно подвергается перекосу. Вплоть до того, что мне, например, тётка постоянно говорила такую идиотскую фразочку:

— Сегодня воскресенье, девочкам печенье, а мальчишкам-дуракам толстой палкой по бокам!

Постоянно так говорила! Она взяла этот маразм то ли из какой-то идиотской песенки, то ли из какой-то дебильной книжки. Дескать, девочки это «хорошие» существа, по умолчанию объекты из высшего мира, а мальчишки все как минимум хулиганы, а как максимум гавнище. Недочеловеки. Ничтожные придатки к девочкам.

Соответственно к этому формируется элементарно невротизированная мужская личность. Когда мальчику косвенными намёками, прямыми утверждениями постоянно вдалбливаются понятия, что он «недочеловек». Это происходит не потому, что мамы, бабушки и тётушки хотят поковеркать жизнь своему чаду, нет! Это происходит элементарно потому, что в нашем мире существует биологическая борьба, в том числе и между полами. Мужчины всё равно стремятся подавить женщин, а женщины пытаются подавить мужчин. Поэтому даже если мать хочет, чтобы её сын вырос адекватной и гармоничной личностью, но она бессознательно вырастит из него того мужчину, с которым ей самой было бы удобно. А удобно ей будет с тем, кого легко подавлять. И мальчик становится мягким как пластилин. Это именно корневой базис всех мужских проблем с женщинами.

У вертолётов винты вращаются в одну сторону. За счёт несущего винта тело вертолета получает крутящий момент и его также стремится повернуть в какую-то сторону. Хвостовой винт служит не только для поворотов, но и для того, чтобы компенсировать этот вращающий момент. Так же и при воспитании ребёнка в женском обществе, вообще без мужского влияния. Можно представить полёт вертолёта с отключенным хвостовым винтом. Его постоянно будет перекашивать. Он будет крутиться по кругу. Он не сможет лететь прямо до заданной точки. А воспитание девочки в женском сообществе мам, бабушек и тётушек можно уподобить тому, что этот хвостовой винт вращается не против основного крутящего момента, а по крутящему моменту! Если мальчик растёт в чисто женской семье, то он получается обабленным. А если девочка растёт без отцовского влияния, то она получается обабленной в квадрате. Получается гиперневротизированная личность. Постоянные истерики, перемена настроений и весь этот бабский маразм. При этом здесь включается ещё то, что женщины сами по себе существа более импульсивные. Они изначально живут эмоциями. Но проблема заключается ещё и в том, что, воспитываясь исключительно в женском обществе, они получают не просто подкрепление своему гиперкапризному и гиперэмоциональному поведению, они ещё и укрепляются в нём. Происходит постоянная ратификация этого поведения со стороны мамаш такими фразочками, как: «Ты же девушка, ты должна быть эмоциональной и непостоянной, это нормально!»

А потом с экранов телевизоров можно услышать: «Куда делись мужчины?? В России перевелись настоящие мужчины! Нет уверенных в себе, и не на кого положиться! Мужики превратились в баб!». Ну да. Это закономерно. А что можно ожидать от мужчины, который вырос в полностью БАБСКОЙ семье?! Бабская семья, это не просто женщины, это ТУПЫЕ женщины! Это не матриархат, потому что мужчины просто выключены из социальной и семейной жизни, они в ней просто не участвуют. Они смотрят телек, мусолят засаленные газетёнки, бухают бухашку и курят куришку.

Любого родителя можно рассмотреть как тренера. Тренера, который чему-то учит ребёнка. Причём не просто каким-то теоретическим знаниям, а даёт практическую пользу, т. е. «натренировывает» ребёнка. Встраивает поведенческий навык. Как тренер по баскетболу учит своих подопечных, чтобы мяч попадал в кольцо. Так же и родители учат своего ребёнка, например тому, чтобы ему по жизни попадались только хорошие и приятные женщины, не проститутки, которые бы не кидали его, и которых бы не кидал и он сам, и, в конце концов, выбрать из них себе жену, завести детей и жить долго и счастливо.

Эффективный тренер это тот, который в начале показывает, что он, безусловно, превосходит своих учеников на данном этапе, потом, по прошествии некоторого периода обучения, он с ними сравнивается, а потом даже начинает имитировать то, что ученики умеют лучше, чем он сам. Чтобы ученик почувствовал, что он перерос своего учителя и тогда он от этого сильно проникается. Это та точка, которая делает предложение цельным и законченным.

Родители в России не способны на понимание таких элементарных вещей. Это вот та самая тупорылая совковая ментальность! Они способны лишь на то, чтобы выпендриваться перед своими детьми и повышать собственную самооценку унижая ребёнка такими фразочками как: «Я кандидат наук, а чего ты добился?!!». При этом они почему-то забывают, что ребёнку 20 лет, а им 45 и кем они сами были в 20 лет.

На Западе люди не боятся старости. Потому что существуют регулируемые государством эффективно работающие пенсионные фонды. Потому что существуют стабильные банки, в которые люди делают вклады всю свою жизнь. Потому что есть инвестиции. И человек знает, что если он будет работать 25 лет своей жизни, то в старости он будет обеспечен и сможет с 55–летнего возраста отлично жить на свою пенсию.

В России никогда ничего этого не было. Поэтому как делают у нас? У нас совершают самый тупой и маразматичный вид инвестиций — вкладывают в детей! Т. е. ребёнка растят НЕ для того, чтобы он вырос и рос полноценной жизнью, а для того, чтобы был кто-то, кто бы мог обеспечивать их в старости. «Чтобы был кто-то, кто подаст стакан воды». Это полная тупость! Потому что при данном подходе полностью игнорируются способности ребёнка, его стремление, его «Я» и всё остальное.

Казалось бы, если ты хочешь вырастить человека, который будет тебя обеспечивать, то этот человек должен быть успешным. А чтобы он стал успешным, нужно развивать именно те его качества, которые в перспективе позволят ему реализоваться в обществе. Но этого не делается по банальной причине, что в большинстве своём родители в России ТУПОРЫЛЫЕ. Это СТАДО БАРАНОВ.

Меня в своё время задолбали вот этим:

— Ты же наша надёжа и опора! Мы на тебя рассчитываем! Ты должен отдать долг своим родителям! Мы в тебя вкладывали все силы! Мы тебя растили!

У меня на это всегда возникало желание ответить, и я даже отвечал:

— Если я вам так в обузу, то, какого хрена вы меня вообще заводили? Ну, болтался бы я мутной каплей на конце органа своего папаши, ну, стёрли бы меня салфеткой! Зачем было совать эту мутную каплю себе в брюхо, чтобы она там прижилась? Чтобы потом попрекать меня в том, что я родился?

Я никогда не понимал подобного маразма. Если уж ты завёл ребёнка, то какого хрена ты ропщешь? Надо отдавать себе отчёт, что ребёнок это не слуга и не раб в древнем Риме, которого купил и делаешь с ним, что хочешь. Это всё банальное тупое родительское тщеславие!

Почему ребёнку не дают развиваться самостоятельно? А потому что если родитель всю свою жизнь хотел стать главным бухгалтером, но он настолько тупорылый, что он не смог в этой жизни даже выползти на главбуха, то он сделает всё возможное, чтобы его ребёнок им стал. Он загнобит любовь ребёнка к музыке, к транзисторам, к науке, к женщинам, главное иди и зубри эту долбаную бухгалтерию, аудит, экономическую теорию! Он порвёт по швам свою задницу, но сделает так, чтобы его «кровиночка» стала главным бухгалтером! А после этого он будет рассказывать каким-нибудь таким же тупым баранам, как он, истории:

— Вот мой сынок теперь работает в ЛУКОЙЛе в Когалымском отделе главным бухгалтером!

Это будет рассказываться с таким пафосом!! Я могу понять тусовку, в которой выпендриваются «Армани», «Бриони» и всем остальным. Я могу понять мужика, который выпендривается совместным предприятием с итальянцами по производству минеральной воды и ещё чего-нибудь. Но когда какая-нибудь Гандоша выпендривается тем, что её ребёнок работает в «Сибнефти» начальником установки и получает при это зверское бабло и он такой ценный сотрудник, то это такой верх маразма, дебилизма и тупости! Фактически, эта Пиздося говорит о том, что она такая тупая, что сама не смогла в этой жизни ничего добиться, но зато она разбила свою морду об стол, но сделала таки своего ребёнка главбухом! Флаг в руки! Но, скорее всего, если бы не твои тупорылые усилия, то он был бы не начальником установки в «Сибнефти», а владельцем этой «Сибнефти» или владельцем своего дизайнерского бюро!

Как родители любят присваивать себе достижения своих детей:

— Что бы ты без меня делал!

Это прёт такое тщеславие, когда мамашины подруги рассказывают что-нибудь друг другу про своих детей, и в конце добавляют:

— Что бы он без меня делал! Ведь это же я его вырастила.

Может показаться, что я обижен на своих родителей. Это не так. Я прекрасно понимаю, что моя мать и тётка на самом деле ни в чём не виноваты. Это действительно не их вина. Потому что их в детстве так же унижали, гнобили и подавляли волю. Когда встал вопрос о том, чтобы матери и тётке жить самостоятельно, то бабка закатила истерику, дескать, что вы меня бросаете, когда умру, тогда и живите самостоятельно! А пока живите со мной.

Фактически, это бабка сделала так, что у матери с тёткой ничего не получилось с мужиками. Мать она всё же недогнобила и у неё всё-таки был один мужик, хотя она изначально и выбрала придурка, который потом спился и сошёл с ума. Тётку она довела до такого состояния, что у неё вообще НИКОГДА не было ни одного мужика и она в свои 70 лет старая дева.

Моё увлечение химией начиналось как достаточно простое увлечение бомбочками и пиротехникой. Это сейчас кто угодно может пойти на рынок и купить там тонну пиротехники, ракеты, петарды и всё остальное. А на то время совковые дети ничего этого не знали. Тогда как хит были селитровые ракеты и бомбочки из шариковых ручек.

Это то, что было доступно нам, детям 13–14 лет. Мы покупали охотничьи спички. Это был просто хит сезона! Мы делали кораблики и торпедки из этих спичек, когда три спички сворачиваются вместе, оборачиваются в фольгу и конец одной охотничьей спички оставался снаружи. Эта штука поджигалась и бросалась в лужу и под действием давления выходящих газов она по этой лужи барражировала. Это было весело.

Ещё мы делали петарды и бомбы из катушек от ниток. В этих бумажных катушках делалась дырка, с одного и с другого конца затыкалась ваткой, катушка заливалась парафином, прикреплялся фитиль, всё это поджигалось и взрывалось со звуком ещё более громким, чем бомбы из ручек.

Но самым хитом сезона были бомбы из сифонных баллонов. Это была настоящая боевая граната! На один сифонный баллон требовалось 20 коробков спичек. Мы работали командой, потому что одному всё это делать очень долго.

Тогда мы уже начали делать из этих сифонных баллонов ракеты. Топливом для ракет была уже, естественно, не сера от спичек. Это был наполнитель из охотничьих спичек, селитры, которую мы покупали в хозяйственных магазинах и уротропина. Эта смесь зарекомендовала себя как недетонирующая, т. е. она не разрывала этот сифонный баллон, а просто позволяла очень мощно происходить истечению газа. В 70 % случаях ракеты не взлетали, а просто ползали со зверским рёвом. У нас за домом был полигон для всех этих экспериментов. Это была замороженная строительная площадка. Там было всё перекопано, было куча высохшей глины и там мы устраивали запуски наших ракет.

Первый трагический случай был относительно не трагическим, хотя и заставил нас сильно испугаться. Он произошёл именно с сифонным баллоном. У одной из ракет догорел фитиль, но топливо не зажглось. После того, как мы прождали положенных 5–10 минут, я предложил забрать ракету, пойти домой, сделать новый фитиль и запустить. И тогда один из наших парней, самый рисковый, решился на отчаянный шаг. Он сказал, что он её запустит и так!

У сифонных баллонов есть такая пипка, которую если поджечь, то топливо зажигается не сразу во всей массе баллона, а сначала слышится такой небольшой писк, а потом уже рёв. Страшный рёв! В некоторых фильмах показывают когда взлетает ракета и там рядом стоят люди и спокойно так переговариваются. Или взял герой на плечо базуку, выстрелил, ракета полетела, и он тут же что-то говорит. Бред полный! Вот эта маленькая фигнюшка из сифонного баллона ревела так, что уши закладывало. Это рёв с воем!

Ну и вот этот парень совершил финт ушами. Он взял спичку и поджёг эту ракету. Он едва успел скатиться в овражек под насыпью, как ракета сдетонировала. Это был первый раз, чтобы ракета взорвалась, причём так мощно, что разметала пол кучи глиняной насыпи высотой около полутора метров. Это был настолько страшный взрыв, что где-то на 3–4 секунды в округе замерло всё! За этим полигоном была деревня, где постоянно лаяли собаки. А на стройке находились какие-то минимальные сторожа и строители. Собаки перестали лаять! Мужики, которые бухали на стройке, перестали материться!

Когда этот парень подошёл к нам, он был бело-зелёного цвета, настолько он был испуган! Его всего засыпало глиной. Вся эта горка была разворочена и половина её было ссыпано на него. Это был первый ахтунг.

Второй ахтунг был покруче. В соседнем дворе паренёк из другой компании точно так же занимался пиротехникой. Напихал в баллон серу от спичек, также сделал фитиль, поджёг этот фитиль и кинул. Но то ли он как-то неудачно упал в снег, то ли ещё что-то, но, в общем, фитиль потух. И тогда он не стал делать новый фитиль нормальной длины, а поджёг старый, в надежде успеть выкинуть. Он не успел… Граната взорвалась у него прямо перед лицом. Ему оторвало обе кисти, а от головы осталась только затылочная кость. Голову разорвало в кровавый туман. Это кровавое пятно мозгов с кровью