Контекст создания нового кода

Исторический рассказ продолжается:

С начала до середины 80-х годов я оказался в несколько своеобразном положении. Рассматривая мир НЛП, созданный нами с Бендлером, я заметил некоторые вещи, серьезно беспокоившие меня.

1. Было значительное число превосходно подготовленных практиков НЛП, которые сами вполне способны были совершать со своими клиентами чудеса (по сравнению с возможностями других систем изменения); однако им никогда не приходило на ум (а может быть они просто не хотели) применить паттернирование к самим себе – то есть заняться самоприменением паттернирования. Таким образом, я ощущал, что многие из них были неконгруэнтны в важных контекстах своей жизни – в их личной и профессиональной жизни были области, где абсолютно отсутствовали те выборы, которые они столь усердно помогали создавать в жизни других. Эта ситуация меня огорчала.

2. Многие из этих же людей сосредоточились на задаче создания приложений паттернов НЛП (то есть, с моей точки зрения, на небольших вариациях первоначального паттернирования), но уделяли мало внимания или вовсе пренебрегали центральной деятельностью НЛП – моделированием.

3. Для многих из этих людей центральное положение занимала реактивная проблема – они сосредоточивались на любом вопросе, который ставил перед ними приходивший к ним клиент. Казалось, их не очень беспокоили или вовсе не беспокоили более широкие вопросы, связанные с эстетикой, этикой или социальными и политическими проблемами, и я не видел с их стороны никакого стремления активнее подойти к таким более широким вопросам.

Поэтому я решил развить новый метод, названный впоследствии новым кодом НЛП.³ В некоторых аспектах этого предприятия участвовала Джудит Делозье.

В частности, я поставил себе цель спроектировать построение паттернов, которое может быть эффективно представлено в тренировке в том и только в том случае, если сам представляющий конгруэнтен с более глубокими принципами выбора, занимающими главное место в любых приложениях НЛП. В то же время я сознавал, что это перекодирование НЛП^пр давало мне возможность исправить некоторые ошибки проектирования, допущенные нами с Бендлером в нашем торопливом энтузиазме при кодировании классических паттернов.

Оглядываясь на прошлое, я думаю, что первой цели мне вовсе не удалось достигнуть – есть множество неконгруэнтных людей, зарабатывающих себе на жизнь «преподаванием» нового кода. Время покажет, смог ли я достигнуть второй цели.

Независимо от первоначальных целей, поставленных мною при проектировании нового кода, с моей нынешней точки зрения новый код представляет естественное, хотя и радикальное расширение некоторых переменных, входивших в классический код. В частности, с самого начала кодирования классического кода было некоторое число постоянно применяемых практических требований:

1. Настояние на том, чтобы намеченные изменения проверялись калибровкой, и чтобы терапевт таким образом убеждался, что изменение произошло.

2. Последовательное использование прошлого опыта как источника состояний высокой производительности, служащих ресурсами в работе изменения.

3. Намеренное исключение содержания как важная часть процесса изменения.

4. Использование контекстуальных сигналов в качестве якорей, обеспечивающих надлежащую реактивацию соответствующего ресурсного состояния (подстройка к будущему).

5. Относительная незаинтересованность клиента и терапевта в сознательном понимании содержания производимых изменений. Это влечет за собой отказ исследовать происхождение тех форм поведения, которые подлежат изменению – иными словами, исключение любой археологической деятельности.

Новый код принимает эти новые переменные в их крайнем выражении. Например, в новом коде так называемые ресурсные состояния создаются непосредственно путем участия клиента в некоторой деятельности – часто в игре – которая сама по себе создает высокопроизводительное состояние, примечательным образом не связанное ни с историей, ни с содержанием.⁴ Это просто игра, но игра, активирующая неврологические сети, служащие основой для изменений в контексте, предварительно выбранном клиентом. Структура самой игры спроектирована таким образом, чтобы она содержала характерные черты, типичные для высокопроизводительных состояний. Но, опять-таки, это происходит без всякого частного содержания и без отсылок к каким-либо исторически пережитым состояниям. По сравнению с классическим кодом, технические требования нового кода резко сокращены, что позволяет снизить порог требований, предъявляемых к желающим в нем участвовать.

Одна из основных стратегий, стоящих за новым кодом, состоит в развитии ряда видов деятельности или игр, естественным образом активирующих в играющем свободное от содержания, высокопроизводительное состояние. Неявное предположение, стоящее за этой стратегией, получило название цепочки превосходства:

Цепочка превосходства

Дыхание

Физиология

Состояние

Исполнение

Эту последовательность полезно прочесть также снизу вверх, и она объясняется рассказом, состоящим из трех предложений: Исполнение во внешнем мире есть функция состояния; поэтому, чтобы оптимизировать исполнение во внешнем мире, выберите состояние, дающее вам доступ к огромным ресурсам, уже наличным на подсознательном уровне. Самый эффективный и прямой путь активирования такого состояния – это манипуляция вашей физиологией. Одно из самых действенных средств манипулирования вашей физиологией – это модуляция вашего паттерна дыхания.

Таким образом, это последовательность повышающихся опорных точек⁵, которые могут быть использованы для оптимизации исполнения – наряду с некоторым классом других видов деятельности, описываемых ниже. Ряд опорных точек, упорядоченных в этой цепочке, порождается последовательными ответами на следующий вопрос:

Какая опорная точка позволяет мне сдвинуть эту часть моего опыта?

Как мы полагаем, эта цепочка составляет также комментарий к ряду важных вопросов:

Во-первых, цепочка предполагает, что простейшей доступной точкой опоры является манипулирование дыханием; в самом деле, сдвиг в дыхании вызывает в свою очередь сдвиг в физиологии, а затем в состоянии и исполнении.

Во-вторых, в основе цепочки лежит утверждение, явно отвергающее первородный грех Декарта – разрыв между разумом и телом. В самом деле, утверждается, что такого обоснованного различия не существует – что слова разум и тело, относимые к отдельным предметам, являются фикциями, или чем-то худшим. Чтобы представить себе это, рассмотрим, например, двух больных раком, у которых диагностирована одна и та же форма рака, в одной и той же стадии развития: один из них умирает в статистически установленное время, а другой достигает состояния благодати, технически называемого «спонтанной ремиссией», и проживает долгую и полную жизнь. Где вы проведете в каждом из них линию, отделяющую разум от тела? Где их личная реакция на диагноз соприкасается с физической реальностью рака, и какую роль играет их установка в определении их будущего? В действительности эти слова (разум и тело) – это попросту термины, описывающие две грани одного алмаза; они являются продуктами своеобразных фильтров, указанных и рассмотренных в наших вводных эпистемологических замечаниях – лингвистически действующих фильтров, производящих искажения, вследствие присущей нашему виду одержимости придумывать имена. И мы полагаем, что это различение – предмет, нагрузивший учеными книгами столько библиотечных полок – не только не полезно, но прямо пагубно во многих его приложениях к человеческому опыту.

В-третьих, заметим, что специалисты высшего мирового класса – спортсмены, актеры, актрисы, музыканты, все люди, ведущие переговоры, в действительности все, чей успех зависит от постоянного высокого качества исполнения в условиях давления, развивают некоторые ритуалы. Эти ритуалы предназначаются этими индивидами с высокой производительностью, чтобы произвольно входить в высокопроизводительные состояния и поддерживать эти состояния. Все мы интуитивно пытаемся этого достигнуть – поглубже вдыхаем, чтобы крикнуть на распродаже, репетируем выступление на важном заседании, «психически» готовимся к предстоящему испытанию и т. д. Какой-нибудь любимый браслет или галстук, или особый способ входить в комнату – все это личные динамические якоря для входа в некоторые предпочтительные внутренние состояния, позволяющие превосходно справиться с определенной задачей или ответить на некоторый вызов. Итак, нетрудно заметить в самих себе и в окружающих использование ритуалов как спонтанное применение естественно встречающихся иконических якорей для повторного доступа в высоко ценимые производительные состояния.

Но мы уже немало знаем о таких процессах в НЛП^пр. В различных местах этой книги мы указывали, что калибровка – самый основной навык НЛП, без которого буквально невозможна высококачественная работа в области НЛП – идет ли речь о моделировании, приложениях или обучении методологии.

В-четвертых: чем же является цепочка превосходства, если не простым описанием механизмов, стоящих за калибровкой? Цепочка превосходства утверждает, что с нашей способностью превосходного исполнения связаны определенные состояния, и что каждое такое состояние связывается со специфической физиологией. Эта связь между исполнением/поведением и лежащими в его основе состояниями, с их собственной присущей им физиологией, представляет в действительности фундаментальное наблюдение того, как происходит несловесная коммуникация, и устанавливает, чтó именно делает возможной калибровку.

Мы «узнаём», что наш супруг или близкий друг не склонен положительно ответить на предложение вместе пообедать или пойти в театр, по тону его голоса, позиции тела, паттерну дыхания или, что более вероятно, по гештальту или общему физиологическому паттерну, который он (или она) подсознательно нам предъявляет, и которые мы, как правило, так же подсознательно обнаруживаем и подсознательно на них реагируем. Если мы в самом деле выполнили аккуратную калибровку и в данный момент не галлюцинируем (не проектируем) наши собственные эмоции, такие калибровки служат основой правильного понимания окружающих нас людей. Цепочка превосходства есть просто признание и агрессивное использование этих повседневных наблюдений: это не что иное как тщательный вывод следствий из фундаментального процесса калибровки.

В-пятых: цепочка превосходства есть стратегия, признающая и систематически использующая силу и мудрость подсознательной обработки информации. Ключи этого неявно присутствовали в практике НЛП примерно в течение десятилетия, во время развития нового кода. Начиная с моделирования д-ра Эриксона в середине 70-х годов, систематическое использование его мощных гипнотических паттернов глубоко повлияло на обоих создателей НЛП и обогатило их практику. Эти паттерны усиленно подчеркивали необходимость избегать сознательных препятствий к изменению, таких как верования, но не путем парадоксального сосредоточения на таких ограничивающих верованиях⁶ , а просто обходя такие препятствия и вызывая изменение на подсознательном уровне.

Далее, эти паттерны имели своей общей чертой глубокое убеждение, что подсознательные процессы при правильной организации и ограничении производят глубокие, долговременные экологичные изменения, вопреки, например, заявленному клиентом сознательному убеждению, что такие изменения невозможны. Ограничения сознания, 7±2 битов внимания, доступных рабочей памяти, объясняют неспособность сознания успешно выбирать желательные состояния, надлежащие ресурсы или конкретные новые формы поведения. Однако эти ограничения касаются лишь сознательной обработки информации, но не подсознательной. Таким образом, как и можно ожидать ввиду этого различия, способность подсознания оценивать долговременные последствия и затем, основываясь на этой оценке, производить выбор (желательного состояния, ресурса или замещающего поведения) намного превосходит соответствующую способность сознания.

В нашей критике классического кода мы указали недостатки, исправляемые новым кодом. Эти недостатки меньше всего проявляются в формате Шестишагового Рефрейминга, который, как мы полагаем, может стать мостом для перехода от классического кода к новому коду. В новом коде мы обнаруживаем следующие черты:

1. На подсознание клиента явно возлагается ответственность за выбор основных элементов – желательного состояния, ресурса и новых форм поведения.

2. Подсознание явно вовлекается во все основные шаги.

3. Имеются точные ограничения на выбор новой формы поведения (или новых форм поведения); более конкретно, новое поведение должно удовлетворять первоначальному позитивному намерению поведения, подлежащего изменению.

4. Манипуляция происходит на уровне состояния и намерения, а не на уровне поведения.

Далее, опыт работы с этими паттернами подсознательной оценки по-видимому приводит к тому, что получило название дисциплинированного состояния незнания.⁷