Лом и дверной барабанщик

Скатерть. Приборы. Фарфор. Свечи. Чулки на полку искусственного камина и огоньки на ёлку. В жизни пожилой дамы так мало тепла. Отбивные. Заливное. Пироги. Мандарины. Но сегодня будут гости, и от этого в квартире не только тепло, но и светло. Часы ещё и не думают бить, но в предвкушении начинаем обратный отсчёт:

- … девять, десять, одиннадцать, ДВЕНАДЦАТЬ! - радость как в детстве и аплодисменты из-за чего не сразу до слуха доносится стук в дверь. Взгляд на часы: без десяти одиннадцать.

- Иду, уду, - мелодичный напев разносится по квартире.

Затвор. Щелчок замка. Звяканье цепочки. Тёплая улыбка и…

- Мама! Мне нужен лом! – обеспокоенный взгляд потерянно блуждает по квартире, не задерживаясь ни на чём.

- С наступающим, сынок, - беспокойство передаётся моментально и ступор свинцом наливает ноги, не давая сыну покинуть лестничную площадку.

- С наступающим, мама, - быстрый поцелуй в макушку и вот он уже мечется по прихожей.

- Да в чём дело? Случилось, что? – беспокойство щемящим комочком в груди и машинально хватаюсь за сердце, но уж очень картинно это выходит, - Боже! На тебя что? Напали?!

Он даже замер на секунду. Смерил меня уже не таким обеспокоенным, но даже насмешливым взглядом и улыбнулся, но всё же как-то нервно.

- Мамуль, ну прости, что я так. Ну, что веду себя как помешанный. С новым годом, дорогая моя!

И он просто стиснул меня в своих богатырских объятиях, тёплых и таких ещё по-детски милых. Вернулся на площадку. Оказывается, там подарки припрятаны. Но вручает их мне вновь с беспокойством во взгляде.

- Что-то с Олесей?

Отрицательно мотает головой.

- Если вы окончательно расстались, ничего страшного в этом нет, она всё равно мне никогда не нравилась.

- Мама, да причём здесь ты. Я же с ней живу! Извини, в общем-то, дело вовсе не в ней.

Не в ней так не в ней, мне-то, действительно, что за дело?

- Ну, что, к столу? – улыбка самая тёплая, мне ведь и, правда, без разницы с кем, лишь бы счастлив был.

- Мам, ты не понимаешь? Мне нужен лом.

Он сам-то понимает себя? Новый год, а он заладил «лом, да лом»!

- Да объясни толком!

- Некогда! Так есть лом или нет?

- Да откуда же у одинокой женщины? К Михалычу беги.

Едва договорить успела, как с противоположной части лестничной клетки уже доносилась барабанная дробь об дверь соседа и его возгласы: «Михалыч, Михалыч, это Денис, открывай! МИХАЛЫЧ!».

Если бы не его обеспокоенность, вся картина выглядела бы довольно комично, но именно испуг в глазах сына и производили от этого всего впечатление чего-то ужасающего.

- Как решишь свои вопросы заходи, мне ещё салат заправить нужно, - лучше не лезть в его дела - быстрее угомонится.

- Ага…

И он, бросив на меня отстранённый взгляд, продолжил изображать из себя дверного барабанщика.

Приметы и всё такое

Пятнадцать. Пятнадцать минут потраченных впустую. Михалыч, по всей видимости, уже отметил Новый год и благополучно просматривает «подушечные истории». Пятнадцать. Пятнадцать этажей. И, значит, сорок две квартиры в подъезде. Значит целых сорок возможностей того, что у кого-то из соседей есть лом, равных сорока возможностям отжать двери лифта. Логическую цепочку, так тщательно выстраиваемую моим разумом, прервал телефонный звонок.

- Дю-ю-юсь, ну, что? Маме подарочки понравились? Ты скоренько?

Чёрт! Олеся! Совсем забыл.

- Ну, что ты канючишь, как ребенок? Что натворила? – что-то подруга стала все больше и больше раздражать меня, так и до расставания недалеко.

- Ничего, Дэн, - вмиг посерьёзнев, отчеканила она, - спросить хотела, ты скоро уже будешь? Шампанское кипит.

- Отправь его в холодильник, я ещё здесь.

- Но, Деню-ю-юсь…

- Слушай, я занят, перезвоню, люблю.

Главное любой неудобный разговор с ней заканчивать этим словом, тогда не обижается особо. Грубо, конечно, и любовью, собственно, мало пахнет, но… Но кто сказал, что жит-быт и любовь это взаимосвязанность? Любовь нереальна, из разряда чудес. А чудеса для слабаков. Для меня лично, Олеська – это как спасательный круг от одиночества. Ни страсти, ни нежности. Комфорт. Да, просто удобство. Она хозяйственная и не глупая, хотя иногда прикидывается – корчит из себя невесть что. Но, кажется, на таких и женятся. Левака не даст, стол накроет, про сплетни и погоду потрепется… А любовь? Привычка, приобретаемая годами. Чтобы случайно раз и навсегда – вспышек не бывает. Да и мимолётно всё это…

- Чёрт! – за размышлениями я и не заметил какую-то железяку в углу лестницы и, конечно же, задел её. В ответ она не пощадила мою ногу.

- Чё-орт! – стопа ныла, вызывая влажную пелену в глазах, из-за чего я не сразу понял, что каким-то чудом на меня обрушилось не абы что, а лом. ЛОМ!

Уже не обращая внимания на саднящую боль, я ринулся обратно к лифту.

- Только бы получилось! – вставил металл в проём и… понял, что одному мне здесь делать нечего. Отжать одну из створок, это конечно по силам, но ведь ещё есть двери кабины, а чтобы до них добраться, нужно комиу-то удерживать внешние. Разочарованию не было предела. Да ещё телефон жужжал в кармане!

«Олеся!» - выругавшись про себя, я просто сбросил вызов. И до меня дошло, что я непроходимый тупица! Вместо того, чтобы гарцевать здесь по этажам в поисках лома, нужно просто сообщить в сервисную службу, на худой конец вызвать службу спасения, а не изображать из себя героя!

- Дурак, дурак! Эй, ты как? – в ответ ни звука, - Слышишь, я вызову помощь, немного потерпеть придётся! – тишина.

Я невольно обеспокоился. Кто там, женщина, девушка? А если ребенок? И, конечно, в шахте может просто не быть связи, вот самостоятельно и не спасёшься. А из-за глупостей, что я тут устроил, вообще столько времени потеряно!

Раздражённо отбросив лом, я судорожно начал набирать заветные цифры.

***

- Что значит позже? – ярость охватывала меня с быстротой молнии.

- Молодой человек, держите себя в руках. Ваш вызов не единственный по городу. Мы работаем в порядке поступления сигналов. Новый год. Пьянь кругом. Лифты просто так ломают. Нам все вызовы проверить нужно, вдруг что-то серьёзное!

- Куда серьёзнее, человек в лифте замерзает!

- Я вам уже сказала, в порядке очереди. С наступающим вас, к утру, возможно, приедут ребята. Если что-то изменится, я вам даже сама перезвоню. Всего вам доброго! – и трубка бесцеремонно разразилась частыми гудками.

- М-м-м, – догорающий фильтр вновь больно обжог губу. Но холод лифтовых створок обволакивал меня ледяным спокойствием.

«Одиннадцать: двадцать», - если постараться, даже к Олесе успею. Но оно мне надо? Опять же, мама ждёт. В мысли снова ворвалось противное жужжание телефона: «диспетчер!», но секундная вспышка радости сменилась негодованием. Дисплей высвечивал имя: «Олеся».

- Да, - нервный выдох.

- Дэн, у тебя совесть есть? Ты что, у мамы решил остаться? Полдвенадцатого, между прочим!

- Одиннадцать: двадцать.

- Не поняла…

- … одиннадцать: двадцать, - устало начал я объяснение, - это ещё десять минут до половины…

- Ты что, издеваешься, - ошарашено прервала она меня, - я не собираюсь встречать Новый год одна!

«Ах, ну да, ну да. Приметы и всё такое…».

- … если ты не приедешь, ты не оставляешь мне выбора. Я найду тебе замену!

- О! Надеюсь, она будет достойной.

Сброс. Долгожданная тишина. Еще десять минут до половины. Девять…