Сущность процесса глобализации современной мировой экономики в начале XXI века

Итак, главной характеристикой современного этапа развития мировой экономики выступает процесс ее транс национализации и глобализации, предопределивших формирование и функционирование глобальных многопрофильных транснациональных корпораций, банков, фондов, интеграционных союзов и других структурно-территориальных образований. Следствием этих процессов явился рост степени и масштабов взаимозависимости национальных экономик.

Национальные экономические проблемы все чаще приобретают интернациональный характер. В современных условиях экономический спад, безработица, инфляция все отчетливее из национальных проблем перерастают в интернациональные, стимулируют развитие данных процессов в других странах, оказывают глобальное влияние на мировую экономическую ситуацию. Так, нефтяные шоки 70-х годов, спровоцированные странами ОПЕК, сказались на изменении мировых цен на инвестиционные товары в индустриально развитых странах, что в свою очередь отрицательно отразилось на макроэкономической ситуации в развивающихся странах. В конечном итоге нефтяные шоки спровоцировали мировой экономический кризис 70-х годов. Протекционистская политика, проводимая одной страной, неизбежно сказывается на торговле других стран, на мировой торговле в целом. Изменения национальных процентных ставок, курсов валют предопределяют неизбежные финансовые изменения в других странах, на мировых финансовых рынках.

Национальный экономический фактор развития постепенно перерастает в геополитический, способный обеспечить те или иные конкурентные преимущества национальных интересов одной страны над другими. Не случайно в современной экономической литературе все чаще проводится идея о замене понятия «мировая экономика» понятием «мировая политическая экономика».

Таким образом, процессы интернационализации и глобализации мировой экономики как определяющие тенденции ее развития во второй половине XX в. активизировали рост и значение экономического фактора развития, способного не только оказывать влияние на мировую экономическую ситуацию, но и контролировать ее.

Тенденции транснационализации и глобализации мировой экономики затрагивает все сферы экономической деятельности, проявляясь в глобализации развития рынка капитала, использования рабочей силы, усиления процессов международной экономической интеграции, усиления роли государства и т.д.

Мировой рынок капитала – это глобальная система аккумулирования и предоставления свободных денежных ресурсов деловыми структурами и государствами, осуществляемая на конкурентных основах. В современных условиях благодаря своим масштабам мировой рынок капитала превратился в мощный фактор развития процесса интернационализации мирового хозяйства, стал источником ресурсов для всех стран мирового сообщества.

Практика привлечения иностранных инвестиций имеет вековые традиции. В конце XIX в. ее использовали США и другие индустриально развитие страны, что позволило им создать передовую по тем временам экономику.

Мировое движение капиталов происходит в различных формах: нерыночных государственных и частных кредитов и займов:

рынка евровалют; международного финансового рынка: прямых и портфельных инвестиций. Благодаря возможности сочетания этих форм в мировом распределении капиталов могут участвовать все страны, деловые структуры независимо от уровня их экономического развития.

В последние десятилетия уходящего века на мировом рынке капиталов наметился ряд тенденций.

К важнейшим из них относятся:

· - возрастание роли международного финансового рынка;

· - рост прямых инвестиций и изменение структуры инвестиций, направляемых в индустриально развитые и развивающиеся страны;

· - глобализация мирового фондового рынка;

· - рост вывоза прямых инвестиций из развивающихся стран.

Тенденция глобализации использования рабочей силы особенно отчетливо проявилась в последнем десятилетии, когда с развитием информационных технологий наметился вывоз в развивающиеся страны инжиниринговых, конструкторских, финансовых, страховых и других видов услуг. Так, с начала 90-х годов на Ямайке работало несколько тысяч человек, занятых резервированием авиабилетов по заказам, поступающим из США. Эти и подобные процессы глобализации рабочей силы, проявляющиеся в создании анклавов высококвалифицированного труда в развивающихся странах, способствуют росту квалификации рабочей силы за пределами индустриально развитых стран.

Вывоз профессиональных услуг происходит не только из индустриально развитых стран в развивающиеся. Он характерен для всех стран. Так, в 1990 г. в американских компаниях в Западной Европе работало 2,8 млн. человек, в Азии – 1.5, в Латинской Америке – 1,3 млн.

Важнейшими факторами, предопределившими развитие международной экономической интеграции, явились: научно-техническая революция, процессы интернационализации национальных экономик, углубления международного разделения труда, эволюция государственного регулирования экономики, усиление конкуренции. Основными структурообразующими факторами международной интеграции выступают вывоз и ввоз факторов производства, обмен товарами и услугами. В настоящее время интеграция связывается, прежде всего, с созданием общего для ряда стран рынка, предполагающего сближение экономической политики стран, входящих в него, и создание наднационального органа управления.

Наиболее отчетливо тенденция экономической интеграции проявилась в Западной Европе и Северной Америке.

В 1957 г. на базе трех ранее самостоятельных региональных организаций – Европейского объединения угля и стали, Европейского экономического сообщества и Европейского сообщества по атомной энергетике – было сформировано Европейское экономическое сообщество (ЕЭС), с ноября 1993 г. получившее официальное название Европейский Союз (ЕС).

Продвижение к интеграции трех независимых европейских сообществ шло через образование высоко интегрированных рынков товаров, капиталов, рабочей силы, через сращивание их воспроизводственных процессов. С 1970 г. в развитии этих сообществ наметилась тенденция к взаимодействию с Европейской ассоциацией свободной торговли (ЕАСТ), образованной в 1960 г. В 1977 г. была образована зона свободной торговли стран, входящих в ЕЭС и ЕАСТ. В 1991 г. было заключено соглашение о создании единого европейского экономического пространства, в соответствии с которым, члены ЕАСТ с 1993 г. включили в свои законодательные акты правовые аспекты ЕС в отношении свободного движения товаров, капитала, рабочей силы, услуг и политики в области конкуренции.

31 декабря 1998 г. министры экономики и финансов 11 европейских стран (стран «зоны евро») подписали соглашение, определяющее курсы валют их государств по отношению к единой европейской валюте – евро. С 1 января 1999 г. на расчеты в евро были переведены банковские системы и обслуживание кредитных карт в Бельгии, ФРГ, Испании, Франции. Ирландии, Люксембурге, Голландии, Австрии, Португалии, Финляндии, Италии. К 2002 г. - введение евро в наличный оборот, создание единого центра формирования валютной и денежной политики по типу федеральной резервной системы США.

Создание «зоны евро», по мнению экспертов, должно стать началом этапа формирования новой мировой денежной системы, так как по сути евро – не столько общеевропейская, сколько общемировая денежная единица, которая может использоваться в качестве источника валютных резервов центральных банков многих стран в целях гарантии импортерам наличия платежных средств.

Введение евро создает предприятиям и потребителям стран «зоны евро» дополнительные конкурентные преимущества. Потребители выигрывают в качестве и цене на товары и услуги от ужесточения конкуренции, получают возможность сравнивать цены на товары в разных европейских странах и приобретать их по более низкой цене. Производителям открывается свободный вход на огромный общеевропейский рынок, на котором поддержка национального производства и государственные границы не играют уже прежней ограничительной роли.

Отказ от страховых рисков позволяет предпринимателям экономить значительные суммы на страховке валютных рисков и направлять эти средства на повышение конкурентоспособности своих производств. Существенно расширилась сфера деятельности финансовых корпораций, что значительно повысило привлекательность европейского рынка для международных инвесторов. Кроме того, введение единой европейской валюты позволит ряду стран «зоны евро» снизить уровень безработицы, инфляции, будет способствовать устойчивости экономического развития стран-участниц валютного союза, стабильности их финансовых систем, уменьшению зависимости европейского рынка от американского доллара, на который приходится более половины мировой торговли, в том числе нефтью, газом и металлами. По мнению экспертов, в ближайшей перспективе зона стран евро может расшириться в результате присоединения к ней как минимум еще двух государств – Великобритании и Дании.

В середине 90-х годов доля стран ЕС в общем объеме международной торговли составляла 40%. Более половины этого объема приходилось на внутреннюю торговлю стран-членов ЕС. Крупнейшими внешнеторговыми партнерами ЕС являются европейские государства, не входящие в данное интеграционное объединение.

Важнейшей тенденцией развития ЕС стал рост протекционизма, проявляющийся, в частности, в усложнении условий экспорта в страны ЕС товарной продукции, дискриминации по отношению к иностранным фирмам, участвующим в конкуренции за государственные заказы на рынке ЕС. Данная тенденция обусловлена, прежде всего, обострением конкуренции и усилением процессов концентрации в экономике стран ЕС, наметившихся в 90-е гг. и порождающих негативные социальные последствия – безработицу и инфляцию. Если процессы создания европейского рынка будут сопровождаться экономическим спадом, то можно ожидать ужесточения протекционистской политики, проводимой руководством ЕС.

В 1992 г. США, Канада и Мексика подписали договор о создании торгово-политического блока НАФТА – Североамериканской зоны свободной торговли, который вступил в силу в 1994 г. В настоящее время НАФТА – крупнейшая группировка в мире по территории, населению, емкости товарного и финансового рынков, масштабам научно-технического потенциала. На долю НАФТА в конце 90-х годов приходилось около 20% всей мировой торговли.

Модель североамериканской экономической интеграции в целом развивалась по тем же принципам, что и ЕС. В то же время она характеризуется рядом особенностей. Во-первых, длительное время интеграционные процессы формировались преимущественно на корпоративном и отраслевом уровнях, не были связаны межгосударственным и надгосударственным регулированием по типу ЕС. Во-вторых, НАФТА развивалась с учетом интересов американских транснациональных корпораций, чьи капиталы в экономике Канады и Мексики занимали доминирующее положение. Так, в середине 90-х годов в США направлялось до 80% канадского экспорта и свыше 70% мексиканского. В результате степень и масштабы канадско-американской и мексиканско-американской интеграции намного превзошли уровень интеграции экономики Мексики и Канады. Последние являлись скорее конкурентами на американском рынке товаров и рабочей силы, стремившимися привлечь капиталы и технологии американских корпораций, чем партнерами по интеграции.

Следует отметить, что доминирующее положение США в экономике Канады и Мексики – характерная особенность послевоенного развития этих стран. В 70-80-е годы эти страны предприняли усилия по ослаблению зависимости своей экономики от воспроизводственных процессов США. Они диверсифицировали свои внешние связи за счет расширения торгового сотрудничества со странами азиатско-тихоокеанского региона (АТР). Канада усилила связи с Великобританией, Мексика – с Францией. В итоге доля США в совокупных иностранных частных прямых инвестициях в Канаде сократилась с 1980 по 1993 гг. с 79 до 64%. В Мексике показатели влияния США также снизились.

Ослабление влияния США на экономику Канады и Мексики было обусловлено и изменением внешней политики американских корпораций. Начиная с 70-х годов, они стали все в большей мере ориентироваться на перспективные с их точки зрения страны АТР и страны Западной Европы. В итоге в прямых инвестициях американских корпораций за границей доля Канады за период 1972 – 1992 гг. сократилась с 29 до 16%, доля Канады в иностранных прямых инвестициях в США снизилась за этот же период с 23 до 7%.

С начала 90-х годов в связи с усилением международной конкуренции, активизацией интеграционных процессов в Западной Европе, углублением интеграционных процессов в странах АТР в развитии НАФТА наступил новый этап – объединение всех стран Латинской Америки. К 2010 г. планируется создать полноценный североамериканский рынок. Предусматриваются поэтапная ликвидация тарифных и нетарифных ограничений во взаимной торговле, введение комплекса мер по урегулированию возможных тарифных конфликтов. Подобная мобилизация социально-экономического потенциала стран североамериканского региона, обусловленная конкуренцией с европейскими и азиатскими интеграционными объединениями, предполагает установление контроля со стороны наднациональных органов.

В Латинской Америке формируются и другие региональные интеграционные объединения: МЕРКОСУР – торгово-экономический союз Бразилии, Аргентины, Уругвая и Парагвая, который в 1995 г. подписал соглашение с ЕС о создании трансатлантической зоны свободной торговли; ЦАОР – Центральноамериканский общий рынок и др.

Интенсивным процессам экономической интеграции подвержен АТР, который по величине ВВП сравним с США и ЕС. Внешняя торговля всех стран АТР, которая в начале 90-х годов развивалась преимущественно за счет внутри регионального обмена, растет в 1,2 раза быстрее, чем весь мировой товарооборот.

Важнейшей тенденцией развития интеграционных процессов стран АТР стал рост интенсивности движения капиталов. В 80-90-е годы активизировались интеграционные процессы стран АТР с США и Японией. По ряду показателей степень взаимозависимости рынков этих стран превосходит уровень взаимозависимости стран ЕС.

Торгово-инвестиционные взаимодействия стран АТР привели к образованию региональных интеграционных объединений:

АСЕАН – ассоциация стран Восточной Азии, «Соглашение о свободной торговле» между Австралией и Новой Зеландией, «Тихоокеанский форум» – объединение малых государств Океании, АТЭС – организация стран Азиатско-тихоокеанского экономического сотрудничества.

Первые три интеграционных образования представляют собой зоны свободной торговли, отличающиеся друг от друга различной степенью развития. АТЭС – это группировка стран, объединяющая 40% населения планеты и реализующая 40% мирового объема торговли. Этот блок АТР является элитарным. В его состав входят:

Австралия, Бруней, Гонконг, Индонезия, Канада, Китай, Республика Корея, Малайзия, Мексика, Новая Зеландия, Папуа-Новая Гвинея, Сингапур, США, Таиланд, Тайвань, Филиппины, Чили, Япония. В ноябре 1997 г. в АТЭС были приняты Россия, Вьетнам, Перу. В настоящее время АТЭС находится на начальных стадиях экономической интеграции, представляет собой некий наднациональный клуб, координирующий политику стран-участниц.

Процессы международной интеграции характерны и для других регионов мира: стран Ближнего и Среднего Востока, африканских стран.

Мировая практика развития процессов международной экономической интеграции в послевоенный период разработала две основные модели. Западноевропейская – интеграция, основанная на четком институциональном оформлении на национальном и межнациональном уровнях, предполагающая создание единого рынка и единую валютную политику. Североамериканская и азиатско-тихоокеанская модели представляют собой типы интеграции, основанные преимущественно на интеграции транснациональных корпораций, без соответствующего институционального оформления.

Важнейшим следствием усиления международной экономической интеграции является ускорение развития мировой экономики. Мировой опыт интеграционных процессов показал, что чем выше общий уровень экономического развития стран, тем больше предпосылок для интеграции, тем эффективнее ее результаты. В то же время интеграционные процессы 90-х годов, охватившие развивающиеся страны, позволяют утверждать, что чем большее количество стран в них участвует, тем выше вероятность объединения стран с различным уровнем экономического развития. Важнейшим условием эффективности интеграционного процесса является схожесть в издержках на использование факторов производства, сходство экономической политики в отношении иностранного капитала и импорта, отсутствие доминирующего положения одной страны по отношению к другим, политическая и экономическая стабильность.

Вступая в XXI век, вся мировая экономическая система в целом, столкнулась с принципиально новыми проблемами, и опять вынуждена искать новую парадигму экономического развития, знаменуя начало нового этапа. На первый план выходят глобальные проблемы современности, решать которые можно только «всем миром». И вряд ли править этим миром будет Его Величество капитал.

Глобальные проблемы нового этапа, затрагивающие интересы всего человечества – это: демографические, связанные с признаками абсолютной перенаселенности в ряде стран: продовольственные – голод, недоедание огромных масс людей: угроза экологической катастрофы: энергетическая проблема: угроза ядерной войны и др.

Начало глобальным процессам нарушения естественного биологического равновесия в природной среде было положено в Западной Европе в связи с развертыванием первоначального накопления капитала, его использованием в производстве и потреблением природных ресурсов. Так, в настоящий момент в Европе, за исключением Исландии, Норвегии, Финляндии и Швеции, не осталось территорий с ненарушенными деятельностью человеком природными экосистемами. В США удельный вес таких территорий составляет всего 4% общей площади.

Процесс разрушения природных экосистем характерен и для развивающихся стран. Среди них особо следует выделить новые индустриальные страны, большая часть которых, исчерпав свои природные ресурсы, в последние десятилетия XX в. основывает дальнейшее социально-экономическое развитие на заимствовании новых перспективных технологий и размещении своего капитала в наименее развитых странах, богатых природными ресурсами. Этот путь повторяют и другие развивающиеся страны.

Глобальные изменения окружающей природной среды во второй половине XX в. проявили себя в глобальном изменении климата, истощении озонового слоя, ухудшении здоровья населения.

Современный уровень деградации и загрязнения природной среды достиг таких масштабов, что уже в ближайшей перспективе ставит под сомнение саму возможность существования человека как биологического вида. Воздействие антропогенного фактора на природную среду проявляется в двух аспектах. Первый – рост народонаселения, усиливающий нагрузку на природные ресурсы, на состояние воды, воздуха, почвы, от которых зависит существование человека и других форм жизни. Второй – рост потребления природных ресурсов для производственных целей. Совокупное воздействие этих факторов и ведет к загрязнению и деградации природной среды.

Важнейшими последствиями глобальной тенденции ухудшения экологической ситуации являются ухудшение энергетической и продовольственной ситуации, что в долговременной перспективе выразится в тенденции роста цен на энергоресурсы и продовольственные товары.

2.2. Современные глобальные проблемы в мировой экономике:

На рубеже третьего тысячелетия мировое сообщество пришло к необходимости переосмысления путей общественного развития.

В начале XXI века все более важное значение придается изучению проблем демографии; продовольственного обеспечения населения планеты; ресурсов и их восполнения; обеспечения безопасности и мира; охраны окружающей среды и др. Общим для всех глобальных проблем является их универсальный характер, так как они являются порождением современной цивилизации.

Проявление и последующее обострение этих проблем в планетарном масштабе настоятельно требуют их тщательного рассмотрения и поиска путей их решения также на глобальном уровне.

2.2.1. Проблема безопасности и мира как центральная глобальная проблема

На протяжении современной (после окончания второй мировой войны) истории человечество затратило на вооружение гигантские средства. Так, только с 1950 по 1987 гг. общемировые расходы на военные цели составили примерно 19 трлн. долларов США (в постоянных ценах). США ежегодно расходовали на эти цели до 300 млрд. долларов. (Реальная цифра военных расходов бывшего СССР составляла на рубеже 90-х гг., согласно оценке Международного института стратегических исследований в Лондоне, 200 - 220 млрд. рублей в год.)

При этом доля военных расходов в валовом национальном продукте составляла: в США - менее 6%, в ФРГ - около 3%, в Японии - 1%. Число занятых в военной промышленности достигало: в США - 3,35 млн. человек, в ФРГ - 290 тыс. человек, в Швеции - 28 тыс. человек.

Следствием накопления конфликтного потенциала в развивающейся зоне (резкая поляризация доходов различных слоев населения, рост нищеты, социальной несправедливости, безработицы, хозяйственные диспропорции, издержки «демонстрационного эффекта», коррупция, периодические военные столкновения как внутреннего, так и межгосударственного характера, пр.) явился весьма заметный рост военных расходов, который в ряде случаев мог принимать характер и масштабы гонки вооружений.

Таким образом складывалась парадоксальная ситуация: с одной стороны, это — экономические трудности и различные кризисные явления, усиление неустойчивости хозяйственного роста, крайняя нужда в ресурсах для развития. С другой стороны, постоянно нарастающий процесс милитаризации экономики, выражающийся прежде всего в высоких темпах роста военных расходов и значительном повышении доли его во всемирных тратах на вооружение, ничем не оправданное расточительство ресурсов. Так, с 1970 г. по 1985 г. удельный вес развивающихся стран в мировых военных расходах возрос с 7,2 до 17,7%, а сумма достигла в середине прошедшего десятилетия 150 млрд. долларов США.

При этом исследователи проблемы рассматривают стремление многих независимых государств к интенсификации расходов на вооружение одним из серьезных, имеющих планетарное значение последствий их слаборазвитости.

Следует иметь в виду, что рост военных расходов выступает первой и наиболее четко определяемой формой милитаризации в развивающихся странах. В Африке, например, только в период 80-х годов военные расходы выросли в 2 раза. Их удельный вес в валовом национальном продукте стал зачастую выше, чем в развитых странах.

При этом в Латинской Америке военные расходы по сравнению с недавним прошлым несколько сократились, что объясняется превращением военных статей в тяжкое бремя для хозяйства стран региона. Это фактически признали лидеры многих латиноамериканских стран, подписав декларацию в поддержку сбалансированного сокращения военных бюджетов и выделения из сэкономленных таким образом средств дополнительных ресурсов для социального и экономического развития своих стран.

В Азии в конце текущего столетия сложилась весьма пестрая картина, в которой преобладает тенденция к росту военных ассигнований: в одних странах - под воздействием агрессивной политики реакционных сил, поощряемых внешними силами, в других - как противодействие этой политике для обеспечения собственной безопасности.

Как известно, растущие военные расходы оказывают прямое негативное воздействие на государственный бюджет. Тем более, что рост удельного веса военных расходов в бюджетах развивающихся стран происходит одновременно с резким сокращением его доли, используемой на образование и здравоохранение, то есть на развитие тех сфер социального обслуживания населения, в которых такие страны испытывают особенно острую нужду. При этом страны с наименьшим национальным доходом на душу населения, как правило, выделяют на военные отрасли большую часть своего бюджета, чем промышленно развитые государства. Очевидно, что именно на рост военных расходов ложится главная ответственность за возрастание бюджетных дефицитов, что затем вызывает усиление инфляции, приводящей к тяжелым экономическим и социальным осложнениям.

В связи с тем, что в некоторых развивающихся странах госбюджет не выдерживает тяжести военных расходов, предпринимаются попытки перевести вооруженные силы на своеобразное «самофинансирование» (использование доходов от продажи старого снаряжения, техники и оборудования), создающее иллюзию независимости увеличения реальных военных расходов от состояния экономики страны. Но эти меры не в состоянии реально уменьшить тот ущерб, который наносится непроизводительной тратой материальных и финансовых ресурсов на военные нужды.

Необходимо также иметь в виду, что негативное воздействие военных расходов на экономическое развитие страны может проявляться не только непосредственно, единовременно. Оно, как правило, приобретает длительный характер. На современном этапе экономике многих развивающихся стран приходится расплачиваться за чрезмерные военные расходы прошлых лет. Неизбежный спутник милитаризации — государственный долг остается в наследство на долгие годы после выхода из строя устаревшей военной техники. Нынешнее поколение людей страдает не только от текущих военных трат, но и от тех, которые производили прежние власти. А продолжая наращивать военный сектор сегодня, правительства обрекают на экономические бедствия будущие поколения населения своих стран.

Кроме того, милитаризация извращает сущность научно-технического прогресса в современном обществе, обращая высшие достижения человеческого интеллекта на создание все более мощных и совершенных средств уничтожения людей. Научно-технический прогресс определяет такие сдвига в самой структуре военного хозяйства, которые повышают удельный вес расходов на техническое обеспечение по сравнению с расходами на содержание личного состава вооруженных сил.

Понятно, что для развивающихся стран это создает дополнительные экономические трудности, так как основная часть технического обеспечения их вооруженных сил представляет собой «импортный компонент» их военного потенциала. Так, общая сумма импорта вооружений и военных материалов развивающимися странами с 60-х по 70-е годы увеличилась в 4 раза, а на нынешнем этапе этот показатель еще более возрос. В эти страны направляется до 3/4 всего оружия, поступающего на мировой рынок. Далее, по расчетам журнала «Саут», на задолженность, связанную с импортом оружия, приходится до 1/4 всего внешнето долга развивающегося мира (возможно, даже больше, так как многие материалы, используемые в военных целях или необходимые для расширения военного потенциала, во внешнеторговой статистике проходят по невоенным статьям: горючее для военных самолетов и иной боевой техники практически не отличается от нефтяных продуктов, предназначенных для невоенного использования). Рост импорта таких и подобных материалов, вызываемый увеличением их потребления в военных целях, официально не включается в военный импорт, хотя его воздействие на платежный баланс и на задолженность ничем не отличается от импорта оружия.

Кроме того, импорт военных материалов подрывает процесс экономического развития и ухудшает социальное положение населения, лишая развивающиеся страны многих из тех импортных товаров, которые им необходимы.

Наконец, накопление оружия по импорту создает иллюзию военного могущества и возможности одержания легкой военной победы над своими соседями, что ведет к опасности развязывания разрушительных внутренних и межгосударственных конфликтов. Сочетание тупиковой ситуации в разрешении социально-экономических проблем, накала внутренней социальной напряженности, элементов крайнего авантюризма в руководстве какой-либо страны способно вызвать потрясения, являющиеся детонатором военных столкновений глобального масштаба.

Новые подходы к проблемам безопасности и сохранения мира, утвердившиеся в мировом сообществе со второй половины 80-х гг., поставили проблему перехода от экономики вооружения к экономике разоружения, или проблему конверсии военного производства, которую можно определить как последовательный перевод ресурсов, производственных мощностей и людей из военной в гражданскую сферу.

Тем не менее, необходимость и целесообразность конверсии не воспринимаются однозначно, на пути ее осуществления появляются экономические и социальные барьеры. Так, около двух столетий продолжается спор о роли военного производства в развитии экономики. На протяжении длительного периода времени прежде всего в странах развитой зоны создавалось и поддерживалось мнение о том, что средства, вложенные в военно-промышленный комплекс, стимулируют экономику, являясь стабилизатором рыночного спроса, обеспечивая загруженность производственных мощностей, создавая рабочие места, стимулируя научно-технический прогресс.

Но, как уже было показано выше, в последние годы подтверждается все шире, что военные расходы тормозят экономическое и технологическое развитие.

Согласно мнению американских ученых, такие расходы носят четко выраженный инфляционный характер, так как заработная плата работников оборонных предприятий, ведя к росту потребительского спроса, не способствует расширению предложения товаров и услуг, а, кроме того, военное производство отвлекает сырье и технических специалистов от гражданских отраслей. Существование же монополизма военно-промышленного комплекса и гарантированный рынок сбыта снижают производительность труда, повышают издержки производства по сравнению с гражданскими отраслями экономики.

Как показывают современные исследования, конверсия не способствует и росту безработицы, поскольку на создание одного рабочего места в военном производстве требуется больше (по некоторым подсчетам, в 4 раза) капитальных вложений, чем в гражданском производстве. Так, каждые 10 млрд. долл. создают на 40 тыс. рабочих мест меньше в военном производстве, чем, если бы эти деньги были направлены в гражданские отрасли. Приводятся и такие данные: 1 млрд. долларов США расходов Пентагона на производство дает примерно 48 тыс. рабочих мест, а затраченная в сфере здравоохранения эта сумма создаст -76 тыс., в системе образования - 100 тыс. новых рабочих мест.

Сложно отрицать, что разработка военной техники привела к появлению ряда технологических новшеств в авиации и других сферах жизни общества. Тем не менее, по данным ООН, в мирных целях используется не более 1/5 исследований в военной технике. Если при этом учесть, что такими разработками, дающими эффективность лишь на 20%, занято 40% всех ученых и инженеров, то становится очевидным, что военные программы становятся тормозом научно-технического прогресса.

Таким образом, становится очевидным, что переключение ресурсов на мирные цели отвечает жизненным интересам всех стран.

Специалисты считают, что использование лишь 10 % мировых военных расходов на решение глобальных проблем, организацию совместных международных действий в этой сфере положили бы конец массовому голоду, неграмотности, болезням, позволили бы преодолеть нищету и отсталость сотен миллионов людей, предотвратить экологическую катастрофу на планете.

Тем не менее, осуществление конверсии вызывает необходимость решения ряда проблем, поскольку конверсия связана со структурной перестройкой экономики. Предлагаемый перевод предприятий на выпуск гражданской продукции потребует, как считают эксперты, правительственной помощи по типу помощи компаниям, где происходит крупная модернизация производства. Другой не менее важной является проблема повышения экономической эффективности военной промышленности. Как уже подчеркивалось выше, привилегии в снабжении ее сырьем и материалами, завышенные издержки производства, гарантированный сбыт продукции, высокий уровень монополизации приводят к получению неоправданно высокой прибыли в этих отраслях и к снижению конкурентоспособности на коммерческом рынке. Поэтому снижение уровня привилегий оборонных предприятий, которое началось в ряде промышленно развитых стран, является важным условием их выживания в рыночной экономике.

Подготовке условий для проведения конверсии способствует и процесс диверсификации, увеличение доли гражданского производства в деятельности оборонных предприятий. Это достигается не только посредством приобретения новых компаний, имеющих опыт работы в гражданских отраслях, но и направлением расходов на НИОКР в невоенные области.

Следует иметь в виду, что в России предполагается формирование в районах с высокой концентрацией конверсируемых военных производств технополисов и технологических парков с привлечением специалистов и инвестиций из других стран.

Несомненный интерес представляет экономический аспект разоружения. В ходе его вскрылась проблема, которую пока не готовы решать ни США, ни Россия. Речь идет о дорогостоящих материалах, которые в перспективе могут стать неисчерпаемыми источниками энергии. Однако, в настоящее время нет технологии превращения высокообогащенного урана в топливо для АЭС, поэтому потребуются хранилища этого материала. Кроме того, программа ликвидации отравляющих веществ, уничтожения тысяч танков, орудий, бронетехники предполагает крупные расходы. Все это вызывает неоднозначные оценки конверсии во всех государствах, имеющих военное производство. Например, в США среди негативных аспектов конверсии на первое место выдвигают необходимость перевода около 600 тыс. квалифицированных специалистов в производство с более низким уровнем технологии.

Тем не менее, проведение конверсии уже дает результаты: доля гражданской продукции на оборонных предприятиях достаточно высока. Так, на рубеже 90-х гг. удельный вес выпуска отдельных товаров ВПК составлял: станки - 15%; установки для добычи нефти и газа -32,4%; вычислительная техника - 85 %; алюминиевый прокат - 93%; радиоприемники, телевизоры, видеомагнитофоны, швейные машинки, фотоаппараты - 100 %; холодильники - 92,7%. Все это свидетельствует о больших возможностях использования научно-производственного потенциала ВПК.

Специалисты полагают, что многие предприятия оборонной промышленности не пригодны для массового изготовления простых и дешевых изделий, поэтому технологические характеристики гражданских изделий должны соответствовать характеристикам конверсируемого производства. Это позволило бы сохранить научный и производственный потенциал, иметь минимальные затраты на организацию производства новых изделий, получить достаточную рентабельность. При проведении конверсии весьма важно правильно определить специализацию оборонных предприятий, что позволит выпускать конкурентоспособную продукцию.

Таким образом, в условиях проявления новых подходов к надежному обеспечению безопасности и сохранению мира вполне возможно перейти к широкомасштабному сокращению вооружений и вооруженных сил противостоявших ранее друг другу военно-политических блоков, а также рациональному проведению конверсии военного производства.

Но проблемы оптимального использования всех видов природных, материальных и финансовых ресурсов связаны с не менее сложной проблемой сохранения среды обитания человека.