Глава III. ВОСПИТАНИЕ УМА

Давно замечено, что в наше время мир чувства особенно отчетливо противопоставляется миру интеллекта. Мы ориентированы на знание, науку, технику; достижения разума поражают разум. Сильный ум открывает новые способы производства; а что может дать ему сильное чувство? Что страсти? Разумный человек понимает свои обязанности, и на него можно положиться. А что делать чувству возле конвейера? И как чувством управлять?

Так возникает ложное представление о превосходстве разума над чувствами, об антагонизме между чувствами и разумом, о пользе ума и бесполезности чувства. Будем помнить об этой опасности, размышляя о воспитании ума. Даже для удобного изучения, даже временно, даже в виде допуска не должны мы разделять ум и чувство. В "чистом виде" ум и чувство не существуют, не воспитываются и крайне опасны для человека и его окружения. Вода - соединение кислорода и водорода, но не кислородом и водородом утоляем мы жажду, а все-таки водой.

Развитый ум, соединенный с высокой совестливостью, называется интеллигентностью. Это слово появилось в России в середине прошлого века, когда серьезное образование от дворян перешло к разночинцам, и снова обострилась вечная проблема "знание и нравственность". Аристократы отличались, как было принято считать, благородством. Но чем будут отличаться новые образованные люди? В чем их благородство? "В интеллигентности", - был ответ. В благородстве духа. Так язык ответил на потребность общественного развития, и появилось новое слово, перешедшее во многие языки мира. Интеллигентность то же, что и духовность, но в основе ее - вера в правду, порожденная разумом и образованием. Интеллигент - человек, соединяющий в себе знания и нравственность. На место дворянской родовой чести пришла честь интеллигента, которая состоит в уважении к разуму и правде.

Однако нравственность, как уже говорилось, предполагает отказ от целей, которых невозможно достичь, не посягая на других. Интеллигент, неспособный причинить зла другому, неспособный к эксплуатации человека, унижению его достоинства, стал казаться существом мягкотелым и безвольным. Все на свете имеет и дурную сторону; интеллигентность породила интеллигентщину - склонность рассуждать, ничего не делая, нерешительность, доведенную до нравственной дряблости.

Интеллигентность от интеллигентщины отличается главным образом волей. Русский интеллигент развил науку, культуру, медицину и образование, русский инженер-интеллигент опоясал страну железными дорогами - какая уж тут безвольность! И он сохранял в чистоте свою совесть, совесть "мыслящего человека", вышедшего из народа и народу преданного.

В наше время образование снова делает грандиозный скачок, оно становится всеобщим. Следовательно, опять обостряется проблема знания и нравственности, ума и сердца. Самыми опасными людьми становятся не темные, необразованные работники - их все меньше и меньше, а именно образованные, но неинтеллигентные. Выученные, но бессовестные. Умеющие добиваться своих целей, но не умеющие отказываться от них, если для их достижения приходится прибегать к неправым средствам. Интеллигентность, которая прежде была уделом относительно небольшой группы людей, интеллигенции, теперь должна быть непременным качеством каждого человека.

Будем растить ребенка так, чтобы в этом мире на одного интеллигента стало больше.

Но для этого нам нужно прежде всего найти точку слияния ума и сердца. Ведь ум - холодный, а сердце - горячее. "Воспаленный ум" - признак болезни, "охлажденные чувства" - признак сердечной беды. Как соединить несоединимое, лед и пламень - и для того соединить, чтобы лед стал холоднее, а пламя - жарче? Чтобы и чувство, и ум ребенка сильнее развивались?

Подступаясь к решению этой неразрешимой с виду задачи, прежде всего уточним, какой же ум имеется здесь в виду.

Не тот ум, который воспитывается с помощью кубика Рубика, головоломок и кроссвордов.

Не тот ум, который позволяет способным ребятам быстро решать математические и физические задачи.

Не тот ум, который живет в пальцах мальчика-технаря и позволяет ему творить чудеса отверткой и паяльником.

Не тот ум, который даже и пятиклассника иного подвигает на хитрейшие финансовые операции - да так, что он всегда остается с прибылью.

Не тот ум, который развивается в девчонке, которая одним взглядом, одним словом может привлечь сердце избранного ею мальчишки.

Не тот ум, которым человек проникает в души других людей, видит их насквозь, управляя ими.

И даже не тот сметливый ум, с помощью которого иные люди обходят все неприятности на их пути, выворачиваются из самых трудных положений...

Все эти стороны ума по-своему важны и необходимы, без них не было бы ни науки, ни техники, ни общества, без них человеку не прожить. Эти свойства ума даются человеку природой, образованием, жизненным опытом, но воспитанием дается, но для жизни важнее всего тот ум, о котором пишет в одном замечательном своем наброске Пушкин:

От Западных морей до самых врат восточных

Не многие умы от благ прямых и прочных

Зло могут отличить...

Вот ум! Редкий ум различения добра и зла, ум для поиска и познания правды, ум, который составляет основу человеческого духа и вместе с любовью определяет его силу.

А где правда? В мире. И в человеке. Человек живет в двух мирах, связанных между собой, - внешнем и внутреннем. Правдивое представление о мире и правдивое представление о внутреннем своем мире, о себе - вот первое поле, на котором развивается ум, связанный с нравственностью, то есть интеллигентность.

Именно в этих представлениях и стыкуется познавательное с нравственным. Представление о мире - это личное, от моей нравственности зависящее знание об объективной действительности, меня окружающей. Представление о себе - это по возможности объективное, то есть правильное знание о личном, о нравственности во мне. Личное об объективном, объективное о личном. Именно здесь знания и нравственность не просто соединяются союзом "и" и не просто провозглашается желательность их единства, а мы действительно находим точку их соединения - или, скажем, общий ствол.

Правильное представление о мире порождает веру в него, доброе представление о себе поддерживает надежду, а творческая воля, от них зависящая, проявляется как любовь. Разум, интеллект не совмещаются, не присоединяются к душевным свойствам, а входят в них как непременное условие существования.

Какое представление о мире и о себе будет ближе к истине? Очевидно, то, применяя которое в своей практике я могу ожидать, что меня не обманут, я сам не обманусь - и не обману других, не буду обвинен в обмане. Но мы-то, родители, имеем ли такие необманные представления о мире, о себе и о нашем ребенке? Увы и увы...

Дети, как уже говорилось, крайне чувствительны на правду и обман. В этом смысле они зябкие, нежные существа. Мы-то закалены, у нас дубленая кожа, мы в ледяных прорубях купаны, только отряхиваемся. А дети от обмана заболевают. У них получается нравственный грипп с непоправимыми последствиями на всю жизнь. Встретившись с обманщиком, мы думаем: "Вот негодяй! Обманул!" Ребенок же, встретившись с обманщиком, ничего не думает, душа его объята ужасом: "Значит, в мире есть обман? Значит, обманывать можно? А что, если мир вообще состоит из одного только обмана?" Наиболее предприимчивые тут же пытаются проверить эту догадку, обмануть других.

Этот великий спор относительно обмана - спор о том, как устроен мир, - начинается, я думаю, примерно в год, если не раньше, а заканчивается? Да никогда он не заканчивается. Мне, во всяком случае, приходилось спорить о сущности мира (на обмане он стоит или на правде?) с людьми весьма и весьма почтенного возраста. Обычно те, кто признает основой мира обман, чувствуют себя мудрыми, опытными людьми, а к сторонникам противоположного взгляда относятся в лучшем случае снисходительно, считая их дурачками, если не дураками.

Человек, исповедующий веру в обманность мира, может многого достичь: он всегда на страже, его и в самом деле трудно провести - он вертится, он активнее, как человек во враждебном окружении. Но у всех таких людей, без единого исключения, получаются плохие дети - плохие даже по отношению к родителям. В воспитатели такие люди не годятся и потому, что они проповедуют ложный взгляд на жизнь, и потому, главное, что они, всегда и от всех ожидая обмана, не способны верить и детям, а это приводит к разрушению контакта с ними.

Детей удается воспитать лишь в том случае, если глубоко веришь в правдивость мира. В этом случае мы способны каким-то образом, иногда даже и неявным для нас, передать свою веру детям и создать у них правильное представление о мире.

Вот его первые постулаты:

любовь и совесть правят миром;

совесть - правда в тебе, слушайся ее, и все будет честно;

правда - граница между добром и злом; она есть, эта граница;

добро все, что возвеличивает достоинство человека, а зло - все, что уменьшает его;

зло - посягательство на человека; добивайся своих целей за свой счет;

правда - есть, а за справедливость надо бороться;

превращение правды в реальную справедливость, жизнь по справедливости - долг и назначение человека;

но справедливость может противоречить любви; а миром правит любовь и совесть.

Хочешь познать окружающий тебя мир? Люби его и будь по отношению к нему справедлив - честен. Трудись на совесть.

И не бойся обмана, а презирай его:

Мужайся ж, презирай обман,

Стезею правды бодро следуй...

Однажды я был в школе первого сентября на первом уроке в первом классе, сидел тихонько на последней парте. На переменке я увидел в коридоре растерянного малыша: заблудился.

- Ты из какого класса? - спросил я.

- Из вашего, - пробурчал он, не глядя на меня.

Он первый раз в школе, и он видел: у стола стоит тетенька - учительница, а на последней парте сидит дяденька. Наверно, думает он, так и положено в школе, чтобы у стола - тетенька, а в конце класса - дяденька.

Но и весь мир для ребенка таков, каким увидит он его в первые годы, в первом классе жизни, на первом ее уроке. Это на всю жизнь определяет его миропонимание. Человек сам конструирует представление о мире. Фактически каждый из нас имеет дело не с таким миром, каков он в реальности, а с какой-то самостоятельной, собственной конструкцией его, с какими-то "конструктами", как говорит психолог Дж.Келли. Конструкты могут отвечать реальному положению вещей, а могут быть превратными.

Десятиклассница рассказывала мне, как она маленькой девочкой услышала в пионерском лагере песню о командире на горячем коне, и в этой песне была такая строчка:

Красный бангорит на груди!

Много лет подряд пела она песню, ничуть не сомневаясь в том, что бангорит на груди командира - это драгоценный камень, и лишь в десятом классе обнаружила, что надо было петь:

Красный бант горит на груди!

Мы и представить себе не можем, сколько таких "бангоритов" в сознании детей и подростков.

Мы бережем ребенка, мы окружаем его любовью, мы искренне стремимся охранить его чувство безопасности - но что возникает в его воображении? Какие "бангориты"? Маленький человек говорит как все и поступает как все, но при каких-то случайных обстоятельствах выясняется, что его представление о мире в чем-то превратно, он не знает чего-то простейшего. А мы не знаем его незнания, не догадываемся о нем и браним ребенка. Он защищается, не понимая, в чем дело...

Объясняем, объясняем, терпеливо объясняем маленькому, как устроен мир, почему люди ведут себя так, а не иначе, что из чего получается. Лучшее время - лет до семи, пока он еще имеет право на совершенно глупые вопросы. Объяснения сильней нотаций и проповедей, они вымывают из головы ребенка нечаянные "бангориты".

- Матвей, крепче держи шарик, а то он вырвется и полетит на мостовую.

- И тогда что будет?

- Ты побежишь за ним, а тут машины.

- И что?

Ему шесть лет, он прекрасно знает, "что", но идет игра в познание. А может, и не знает он, что бывает.

- Что, что... Попадешь под машину!

- И тогда что?

Так без конца; терпение должно быть бесконечным.

Принесли вкусный кекс с изюмом, готовятся пить чай.

- Хочу кекса! Ну дай кекса! Ну дай, пожалуйста, кусочек!

- Матвей, - говорит мама, - ты что - не видишь? Я готовлю чай, сейчас сядем все вместе: В чем дело?

- Ну дай кекса! Ну почему она мне не дает? - обращается мальчик ко мне и вдруг задает потрясающий по своей логике вопрос: - Зачем же я тогда прошу, если мне не дают? А?

Проходим мимо милиционера, Матвей намеревается выстрелить в него из игрушечного своего пистолетика, но - побаивается:

- А что будет, если я выстрелю в него?

- Не советую.

- А что будет?

- Милиционер может не разобраться, какой у тебя пистолет, быстро выхватить свой из кобуры и выстрелить. Он же обучен сразу стрелять, если у кого-нибудь пистолет.

Но это я глупость сказал. Совершенно не умею разговаривать с маленькими детьми.

Матвей пожал плечами и посмотрел на милиционера несколько свысока:

- Ну он же видит, что я ребенок.

Однако все-таки воздержался от вооруженного нападения на милиционера. Обстрелял меня - это безопаснее.

- Ты убит! Падай!

Падать в грязный снег мне лень. Я слегка дрогнул в коленках и быстро согласился:

- Убит, убит! Я на том свете!

Неосторожное заявление. "Тот свет" чрезвычайно заинтересовал Матвея:

- А где тот свет? - Видя, что я затрудняюсь с ответом, Матвей благородно поспешил мне на помощь: - Тот свет - на планетах? Да? А сколько всего планет?

Я начал перечислять в беспорядке: Марс, Венера, Юпитер... Одной недосчитался. Вдруг вспомнил: Земля! Земля ведь тоже планета.

Но это Матвею не понравилось. Он с укоризной посмотрел на меня и прочитал следующую лекцию по космогонии:

- Земля не может быть планетой. Земля же внизу, вот. - Он топнул валенком. - Копай, копай туда вниз, там будет только песок, и больше ничего. Песок, песок, ну разная там глина, и все, - повторил он с величайшим убеждением.

Что делать? Рассказывать о планете Земля? Я уклонился. Я подумал: у мальчика есть твердое, законченное представление, по-своему логичное. Важно, что ему это интересно. Придет время, и он узнает про Землю вместе с другими научными фактами, в системе. Если я ему сейчас попытаюсь объяснить вращение Земли (о котором я и сам знаю лишь из книг), то я запутаю его. У него будет знание понаслышке. Пожалею-ка я ум ребенка!

Природы глас предупреждая,

Мы только счастию вредим...

И я перевел разговор на другую тему. Я скрыл истину, но, думаю, против правды я не пошел. Ведь, кроме истины о планетах, есть правда отношений между нами, есть логика спора, умение обсуждать вопрос и признавать убеждения другого... Правильное представление о космосе придет к Матвею рано или поздно, но представление о человеческом микрокосмосе важно создавать сейчас, пока мальчику семь лет. Планеты планетами, но важно, что мир устроен вот как: в нем можно спорить даже со старшими, если ты споришь, убеждаешь, а не капризно твердишь свое. Земля ведь действительно - копай, копай, и что там? Песок и песок. Разве не так? Разве не убедительно?

Да, в мире много дурного, это правда. Когда ребята подрастут, полезно, на мой взгляд, сообщить им правду о капканах.

Мы внушаем детям, что человек все может, что человек всегда побеждает и должен побеждать, что отступаться стыдно, что отходить в сторону - трусость.

Все это правильно. А также и неправильно.

Читаю в книжке для подростков: мальчик ходит в гости к девочке, а во дворе ее - шайка хулиганов, жестоких и циничных. Они избивают мальчика до полусмерти, и вновь избивают и грозят убить, и, по всему видно, способны убить. Реальный мальчик выбирал бы, что ему делать. Литературный мальчик идет на смерть, и автор как бы провоцирует юного читателя - давай! Главное в жизни - не отступать! И вот реальный мальчик, начитавшись подобных книг, испытывает ужасные угрызения совести, мучится душой, а иногда и гибнет. Ему кажется, будто в одиночку воевать с бандой - это его моральный долг.

Вот это и есть капкан. На пути каждого человека расставлены такие капканы - из них нет выхода. Бандиты, компания хулиганов, с которой связался, несчастная любовь, вдруг напавшее чувство одиночества и неверия в себя, нечаянно совершенный нечестный поступок - все это капканы, капканы и ловушки. Неверно, что не бывает безвыходных положений, они есть, и надо учить детей хоть в какой-то степени справляться с ними. Они должны уметь отступать, должны понимать, что мир не поддается любым, даже самым мощным усилиям отдельно взятого человека, что некоторые капканы имеют социальную основу - их не уберешь с дороги личным сопротивлением, что можно и нужно бороться, но нельзя поддаваться унынию и отчаянию в случае поражения, что поражение - тоже часть нашей жизни.

"В жизни как на войне, - говорю я иным мальчишкам, - а на войне иногда отступают. Борись, борись до конца, не сдавайся, но когда видишь, что выхода нет, отчетливо сознавай это и все-таки не теряй веры в добро, правду и справедливость".

Ум ребенка развивается в действии, а действие для ума лишь там, где выбор: в чем же правда? Что правильно? Конечно же, отдельная квартира лучше коммунальной, но мир больше похож на коммунальную квартиру, где постоянно сталкиваются противоположные мнения, взгляды и оценки.

Мы исповедуем школьное правило "единых требований", добиваемся, чтобы родители относились к своим детям так же, как и педагоги в школе. Но мир-то не единообразен в своих требованиях и оценках. Ребенок должен управляться с ними. "Ты почему пошел на тот пустырь? Сколько я тебе говорила!" - сердится мама. "А меня Колька позвал!" - "Колька? А у тебя своя голова на плечах есть?"

То-то и оно. Чтобы была своя голова на плечах, нужен и Колька, который соблазняет сомнительными предприятиями:

Мир многообразен, внушаем мы ребенку, но тем не менее помни:

все на свете или честно, или нечестно;

все на свете или добро, или зло;

все на свете или красиво, или некрасиво.

И не путай! И не ищи середины! Выбирай честное, доброе и красивое.

Ведь представление детей о мире складывается не столько от наших разговоров о нем, сколько из тех реальных выборов, которые делает сам ребенок.

Психолог Лоренс Колберг выделил несколько уровней морального сознания у ребенка, подростка и юноши, несколько уровней обращения со своей совестью.

Первая стадия - ориентация на наказание и награду. Если ребенку удается избежать наказания, это ценно для него само по себе. Нетрудно заметить, что многие люди на всю жизнь остаются на этом первом, низшем уровне морального развития. И мы, применяя политику кнута и пряника, закрепляем этот слабейший способ обращения с совестью.

Вторая стадия - человеческие отношения рассматриваются так, как обмен товарами на рынке: ты испачкал мою тетрадку, я порву твою.

Третья стадия - ориентация на хорошего мальчика, хорошую девочку. Ребенок на этой стадии убежден, что хорошее поведение приятно людям.

Четвертая стадия - уважение к законам, к порядку, к авторитету, к правилу. Человек поддерживает установившийся социальный порядок, правилом поведения считает выполнение своих обязанностей. Кажется, что это высшая ступень морального развития; но нет, есть еще и пятая стадия, и шестая.

Пятая стадия - человек стремится понять законы как условия общественной жизни, критически изучить их.

Шестая стадия - человек ориентируется на универсальные этические принципы, самостоятельно выбирает их, стремится найти общие принципы справедливости. Другими словами, он стремится жить по правде.

"С точки зрения морали, - писал известный наш философ О.Дробницкий, - человек может быть прав, поступая вопреки общепринятой норме, и он может оказаться виновен, даже если во всем следует диктату заведенного порядка".

В идеале ребенок должен поступать не как все, а как должно, подчиняясь только одному судье - своей собственной совести.

Это, а не что-нибудь другое называется умом и самостоятельностью. Но интересно, что ребенок, как показывают исследования, не может перейти сразу на высшие стадии сознания, его ум и совесть не позволяют сделать это. Поэтому бранить ребенка за то, что он несамостоятелен во взглядах и поступках, - занятие такое же нелепое, как если бы мы ругали первоклассника за то, что он не десятиклассник.

Что у каждого человека есть представление о мире, это очевидно. Но подлинным открытием, одним из самых крупных гуманитарных открытий ХХ века было "представление о себе", "я-концепция". Тысячи исследований проведены, тысячи книг написаны!

Представление о себе - это не самооценка, не самоуважение, не самоанализ, это именно представление, другого слова не скажешь. Представление, внутренний образ самого себя. Я-образ. Наше внутреннее нравственное лицо, в которое мы иногда и не вдумываемся, и не всматриваемся - ведь не всякий же любит смотреться в зеркало. Но свое лицо чувствует каждый.

Человек редко спрашивает себя, какой он; но он всегда знает, чувствует, представляет себе - себя. Мальчик по имени Коля Петров не думает про себя: "Я честный и добрый человек". Но Коля Петров чувствует себя честным и добрым человеком - и он действительно стремится быть добрым и честным. Он страдает, когда ему это не удается.

Обратное: если некто ворует и пьет и знает про себя, что он вор и пьяница, если таково его представление о себе, - ему с трудом помогут тюрьма и клиника, пока не переменится каким-то образом его представление о себе: "Воровать я не могу. Я не вор".

Прежде думали, будто человек не вор, потому что он не ворует. На самом деле он не ворует потому, что он знает о себе: он не вор. Это тонкое, не сразу понятное различение приводит к очень важным педагогическим последствиям.

Ведь если человеку, подобно гоголевскому чиновнику, представляется, будто он испанский король, то он и ведет себя соответственно: не встает перед директором департамента ("...Чтобы я встал перед ним - никогда!") и расписывается на важной бумаге "Фердинанд VIII". Попробуйте заставить дрожащего чиновника не вставать перед начальством - нет такой возможности, кроме одной: внушить ему, что он выше своего начальника. Чтобы он сам в это верил.

Психолог пишет: "Если человек считает себя очень сильным, он принимает такие вызовы, которых охотно избегают другие... Напротив, человек, который считает себя слабым, болезненным, повышенно чувствителен к усталости... Если с человеком обращаются как с нижестоящим, он часто приходит к представлению о себе как о низшем существе, и его поведение может стать инфантильным... Все, что делает или не делает человек, в очень большой степени обусловлено его концепцией самого себя... Сознательное поведение является не столько проявлением того, каков человек на самом деле, сколько результатом представлений человека о самом себе..." (Т.Шибутани. Социальная психология).

Значит, чтобы изменить поведение ребенка, я могу лишь одно: влиять не на это поведение, а на я-образ, который постепенно складывается в сознании ребенка, становится основой его поиска правды о себе. Поведение ребенка - знак, сигнал, по которому мы можем судить, правильно ли идет воспитание. Но очевидно, что для получения хороших вестей мы должны действовать не на сигнал (поведение), а на самый источник вестей, на я-образ.

Лермонтовский Печорин пишет в дневнике: ":Такова была моя участь с самого детства. Все читали на моем лице признаки дурных свойств, которых не было; но их предполагали - и они родились. Я был скромен - меня обвиняли в лукавстве: я стал скрытен. Я глубоко чувствовал добро и зло; никто меня не ласкал, все оскорбляли; я стал злопамятен; я был угрюм, - другие дети веселы и болтливы; я чувствовал себя выше их, - меня ставили ниже. Я сделался завистлив. Я был готов любить весь мир, - меня никто не понял: и я выучился ненавидеть. Моя бесцветная молодость протекла в борьбе с собой и светом; лучшие мои чувства, боясь насмешки, я хоронил в глубине сердца; они там и умерли. Я говорил правду - мне не верили: я начал обманывать:"

Потрясающая драма! Она часто происходит на наших глазах. Нам кажется, будто мы видим в ребенке дурные свойства, а на самом деле эти дурные свойства рождаются именно оттого, что мы видим их. Нам кажется... - и так далее, просмотрим еще раз подчеркнутые мною фразы.

Чтобы у ребенка было хорошее представление о себе (и, следовательно, поведение), мы обязаны думать о нем, о ребенке, хорошо, и только хорошо.

Ничего дурного о ребенке - ни в глаза ему, ни за глаза.

Говоря дурное в глаза ему, мы не приносим ему пользы.

Говоря дурное о ребенке за глаза, мы укрепляемся в своем плохом представлении о нем и тем наносим вред ребенку.

Воспитатель - пессимист? Это его личное дело. Жизнь представляет широчайшие поля для пессимизма.

Но он не имеет права быть пессимистом по отношению к ребенку.

Наш ребенок плох не потому, что он плох, а потому, что мы его видим плохим. И чем хуже он в наших глазах, тем хуже он в своих собственных глазах, тем хуже он ведет себя. У нас плохое зрение, а расплачивается за это ребенок.

Запретим себе бранить ребенка хоть неделю, и, если хватит выдержки, мы с удивлением увидим, насколько мягче, добрее, послушнее, веселее и лучше станет наш сын. Это покажется чудом, но чуда нет - просто мы на неделю сошли с ложного пути воспитания и стали на истинный, и эффект не замедлил сказаться. Мы только одну неделю поддерживали честь и достоинство ребенка, охраняли честь в его глазах - и ребенок воспрял. В наших отношениях появилась правда.

И в народной педагогике живет убеждение - человек ведет себя в зависимости от того, каково его представление о себе: "Говори человеку "свинья", "свинья", он и захрюкает".

Кто не видал, как расцветает человек, когда его любит любимая?

Но мы скупы на похвалы, мы "честные", мы боимся испортить ребенка, мы раздражены житейскими неприятностями. Ребенок нас огорчает своим неумением, своими капризами, своей неряшливостью, своей медлительностью, своим непослушанием: И пошли холодные взгляды, замечания, одергивания, брань - не так, не так, не так, не так ты все делаешь, не умеешь ты ничего, дурной ребенок, глупый, хуже других детей.

Девочка-первоклассница идет первый раз в школу. В руках у нее большой букет гладиолусов в бумаге. Ветер задирает бумагу, девочке трудно идти.

- Мама! - просит она помощи.

Мама идет рядом, и мама говорит:

- Да неси ты, с цветами не можешь управиться, бестолковая!

Принесет девочка цветы в школу, но когда ее в первый раз вызовут, она будет молчать, потому что ей семь лет твердили, что она бестолковая. И учительница подтвердит мамины слова и тоже рассердится: "Да сядь, какая бестолковая!"

В сердцевине представления о себе - совесть человека. Даже самые трудные дети сердятся, возмущаются, когда им говорят: "Бессовестный!" Это слово задевает всех - оно задевает неотделимую от совести личность. Совесть - стремление к правде, и пока я чувствую связь с правдой, я - человек. Разрушить представление сына о себе как о достойном человеке - значит убить в нем совесть. Превратить ребенка в ничтожество, в ничто.

У ребенка появляется представление о себе самом как о ничтожестве: "Я ничто... Чем-то могут быть только взрослые. А вот я уже ничто чуть постарше:" - так определяет это детское состояние Януш Корчак.

Но попробуйте воспитать Ничто! Попробуйте сделать человека из Ничтожества! Невозможно это. Ничтожество бессовестно.

С самых первых дней, когда нам кажется, что ребенок нас еще не понимает - "Да ладно, он нас и не слышит!" - мы жалуемся на ребенка соседям и гостям, рассказываем, как мы замучились с ним, вздыхаем: "Горе ты мое:", старательно и тщательно превращаем душу ребенка в ничто, а потом принимаемся воспитывать его, искоренять пороки. А ведь Ничто всегда полно самых страшных и неискоренимых пороков, это другой полюс Человека. Человек - это его достоинство.

Известный наш физиолог академик А.А.Ухтомский утверждал, что в жизни действует непреложный закон заслуженного собеседника.

Вот замечательный закон Ухтомского: каждый человек встречает в своей жизни именно таких людей, каких он сам заслуживает. К благородному человеку все поворачиваются благородной стороной души, вокруг дурного все дурны. Рядом с хитрым все начинают хитрить, рядом с добрым и все отчасти добреют. Сам Ухтомский считал, что он избалован в жизни: он встречал только прекрасных людей. "И совсем неверно будет сказать, - пишет ученый, - что я видел их удивительными и прекрасными, а они не были такими. Нет, они именно были удивительными и прекрасными, только это все было скрыто от глаз других людей и толпы".

Люди удивительны и прекрасны - вот истинная правда о них. Но эта правда скрыта от всех, в том числе и от них самих, потому что не каждому встречается в жизни тот великий собеседник, для которого мы обернемся лучшими нашими сторонами.

Интимнейшая тайна воспитания! Когда ребенок попадает к хорошему учителю, то он, мальчик, поворачивается к нему лучшей своей стороной - по закону заслуженного собеседника. При долгом общении эти лучшие его свойства закрепляются, становятся прочными, и он сам превращается в лучшего человека наподобие своего учителя. И сам он, по тому же закону заслуженного собеседника, начинает видеть людей лучшими. Так распространяется добро в мире.

А.А.Ухтомский видел людей удивительными, прекрасными - и не обманывался. Это не был взгляд на мир через розовые очки, ученый видел то, что есть на самом деле, но скрыто от других, и этим видением он делал людей прекрасными. Он был умный человек, он видел в людях правду.

Увидеть человека прекрасным - значит и сделать его реально прекрасным. Тут нет хитрости, нет обмана, это происходит на каждом шагу, и каждый это знает.

Мы развиваем ребенка, помогаем ему учиться, мы приводим его к реальным успехам и улучшаем его представление о себе как о достойном человеке. Но это трудный путь, и не многим родителям он доступен. За полчаса вряд ли так уж поможешь сыну в учении.

Но ведь есть и другая возможность: мы внушаем ребенку, что он достойный, способный, умный человек, у него самого появляется стремление жить достойно. Внушаем, что он умный, он и становится умнее.

Однажды я был у любителя певчих птиц. В закрытых ящиках у него жили десятки канареек, и всех звали Дуньками. И та - Дунька, и эта - Дунька. Я удивился, отчего же так? Хозяин объяснил: когда он занимается с одной канарейкой, он приговаривает: "Дунька, Дунька! Хорошая Дунька!" - а другие канарейки слышат это и - завидуют. И оттого хуже поют. А если все канарейки - Дуньки, то они и думают, что это с ними занимается хозяин, что и они - хорошие... И они хорошо поют.

Даже канарейке приходится внушать, что она хорошая!

И собаке каждую минуту твердят: "Хороший пес, хороший!" Отчего же детей мы всё упрекаем да попрекаем?

Сухомлинский писал: "Никакой воспитатель не может утвердить в душе ребенка хорошее, если сам ребенок не стремится к этому", - первая мысль, первый шаг. И следом второй: "Но это стремление есть только там, где коллектив и воспитатель видят в ребенке прежде всего хорошее".

Трудный ребенок? Непослушный? Неподдающийся? Вот единственный способ исправить его: надо увидеть его хорошим и дождаться, пока он сам не станет стремиться к хорошему. Тогда он реально изменится к лучшему.

Нам кажется важным доказать ребенку, что он все делает не так: не туда пошел, не то взял, не так ест, не так, не так... Нам кажется, будто мы вкладываем ему свой ум, а на самом деле мы разрушаем его способность думать. Если ребенок примет все эти "не так", он будет смят, разрушен, подавлен, его ум замрет. Но он спасается. Он закрывается от нас. И все слова - как горох об стенку.

Предположим, мы правы и наши упреки справедливы. У других дети как дети, а наш все делает не так. Но мы же хотим, чтобы он все делал "так"? У нас нет другой цели? Значит, у нас нет и другого средства, кроме одного: переменить тон и сказать: "Ты молодец, старайся еще". Ребенок пьет эти слова как бальзам, они необходимы ему для поддержания сил. Теперь мы его союзники, и мы можем не торопясь добиться от него всего, что нам нужно.

В воспитательных целях приходится иногда сбивать слишком высокое мнение человека о себе (особенно среди взрослых, когда они зарываются). Но ведь и в этом случае мы действуем на представление о себе, а не на что-нибудь другое. Мы говорим: "Посмотрите на себя!" И на собраниях требуют: не переходите на личность. Поступки осуждают, а личность неприкосновенна.

Вычеркнем из нашего лексикона слова, относящиеся к личности: "лентяй", "неряха", "да что ж ты у меня такой глупый". Ребенок может лениться, может сказать и сделать глупость - но он не лентяй, не грубиян, не глупый, не вор, не дурак, не растяпа. Нельзя говорить ребенку: "Ты вообще такой" - одно "вообще" может навсегда сделать его дурным человеком.

Н.К.Крупская рассказывала, что, когда ей было одиннадцать лет, инспектор внес ее в разряд неуспевающих, "и на долгие годы ушла у меня вера в свои силы, надорвались надолго нервы", - писала она. И дальше: "Потом, когда я стала учительницей, я знала - надо щадить слабых ребят, не давать им заметить, что они менее способны, чем другие... Старалась незаметно вдохнуть в них веру в свои силы... И удавалось таким путем подтягивать слабых. Что это было? Мой субъективный подход к детям? Нет. Лучшее учительство моего времени считало, что именно так надо подходить к ребятам".

Ничего нового, ничего удивительного. И во времена Крупской, и прежде тех времен, и всегда лучшие учителя и лучшие родители справлялись с недостатками детей одним и только одним способом: внушая им веру в себя, возбуждая желание стать лучше.

"Педагог должен уметь не заметить некоторых выходок и научить ребят не придираться, подходить друг к другу "по-человечески", - пишет Крупская. - Нет большего преступления, как подшивать действиям ребят плохие мотивы".

"Надо понять, что подшивать ребятам желание обмануть, нахулиганить, украсть и т.д. - значит воспитывать лжецов, хулиганов, воров".

Мы все уверены, что должны быть объективны к детям, а так как немногие из нас ведут себя идеально, а мы - люди "принципиальные" и недостатков не терпим, то мы и сосредоточиваемся на недостатках, не понимая, что тем самым губим своих детей, "воспитываем лжецов, хулиганов, воров".

На эти две точки психики, на представление о мире и представление о себе, мы можем действовать непосредственно. Способности с трудом поддаются развитию, ценности не всегда удается передать, душа и дух запрятаны глубоко в недрах личности, а представление о мире - вот оно, в "наружном слое". Поначалу оно почти целиком зависит от родителей. Ведь в первое время весь мир ребенка - это его мама, папа, бабушка, дедушка - семья.

Не из мира, а из своего представления о мире черпает ребенок материал для развития.

Если в глазах ребенка и мир кажется справедливым, и он сам представляется себе достойным человеком, то он вырастает сильным и уверенным в себе. Это лучшие люди - те, для которых и мир достаточно хорош, чтобы за него бороться, и сами они достаточно хороши, чтобы чувствовать себя нужными людьми. При других вариантах, указывают психологи, начинаются затруднения. Если "мир хорош, а я плох", человек всю жизнь словно дитя, он обижается там, где надо действовать, и постоянно стремится доказать себе и людям, что он тоже хорош. Сочетание "мир плохой, и я плохой" делает человека несчастным. А сочетание "мир плохой, а я хороший" может породить преступника. С таким человеком никогда не договоришься: все доказательства заранее отвергаются, потому что все мы, с точки зрения такого человека, принадлежим к дурному миру. Известные формулы психического, умственного, нравственного, духовного здоровья звучат так: "Ты хорош, но не лучше других", "Ты хорош, и мир хорош".

Вот это и есть умный взгляд на мир и на себя. В.А.Сухомлинский эту же самую мысль выразил в таких сильных словах: "Помн<