Понятие и виды верховной власти

Политическое учение Прокоповича, воспитанника римской иезуитской коллегии, сформировалось под непосредственным влия­нием западноевропейской политической мысли, представленной именами «изрядных учителей» естественно-правовой школыГ. Греция и Т. Гоббса.

Основным свойством государственной власти Прокопович счи­тает ееверховенство, обозначаемое им термином «маестет», или «величество». Верховенство власти означает не только ее «превысо-кое достоинство», но и объединение в лице носителя верховной вла­сти — суверена, не подлежащего никаким законам, — власти зако­нодательной, исполнительной и судебной. Маестет, в определени

' Полное собрание законов Российской Империи. Собрание Первое. Т. _ № 4870. — Далее ссылки на это издание даются в тексте главы: первая цифр в скобках означает номер страницы, вторая — столбца.

ФЕОФАН ПРОКОПОВИЧ

гтрокоповича, есть «самая крайне превосходная честь и единым токмо верховным властям подается и значит не токмо достоинство их пре-высокое... но и власть законодательную крайне действительную, крайний суд износящую, и самую ни каковым же законам не подле­жащую» (619,1).

Прокопович выделяет следующиепризнаки верховенства власти.

1. Верховная власть есть властьсуверенная, не «подлежащая» никакой другой «власти человеческой» (619, 1).

2. Верховная власть есть властьнадзаконная, не связанная «че­ловеческими законами», иначе, полагает мыслитель, она не была бы верховной. «...Понеже бо нарицается и есть верховная, высочайшая и крайняя власть, — пишет Прокопович, — то како может законам че­ловеческим подлежать; аще бы подлежала, не была бы верховная». Следовательно, делает вывод мыслитель, «...всяк Самодержавный го­сударь человеческого закона хранить не должен». Вместе с тем Про­копович признает внутреннюю, моральную ограниченность верхов­ной власти божественными законами, написанными «в сердцах человеческих» и данными в десяти заповедях — Моисеевом «десяти-словии»: суверен «заповеди же Божий хранить должен» (619, 2).

3. Верховная власть есть власть юридическибезответственная,«суду человеческому отнюдь не подлежащая» (621, 2), но «Божию токмо... суду повинна» (619, 2). Прокопович полагает, что присвое­ние кому-либо права суда над сувереном превращает судящего во «властительствующего», а следовательно, «повинующийся... не мо­жет судить того, которому повинуется» (621, 2). За нарушение же божественных заповедей суверен «самому Богу ответ даст, и от чело­века судим быть не может» (619, 2).

4. Наконец, эта суверенная, надзаконная, безответственная вер­ховная власть есть власть «весьманеприкосновенная» (621, 1).

Выделенные Прокоповичем признаки верховной власти — неза­висимость, надзаконность, безответственность и неприкосновенность — были заимствованы им из учений о государственном суверенитете европейских политических мыслителей — Ж. Бодена, Г. Гроция, ¹- Гоббса. Вместе с тем Прокопович, обосновывая свойства верхов-°и власти, ссылается не только на «изряднейших законоучителей», Рассуждающих «от разума естественного», но и на Священное Пи-кие, выстраивая, таким образом, систему двойной аргументации:

бтской — «в разуме Философии Политической» и богословской — «от слова Божия» (619, 1-2).

Раздел VII_____ПОЛИТИЧЕСКИЕ И ПРАВОВЫЕ УЧЕНИЯ В ВЕК просвещенно

В зависимости от числа лиц, обладающих «маестетом», Про-копович различает три «образа высочайшего правительства», т. е формы правления: демократию («народодержавство»), где «глав­ные всего отечества дела управляются согласием всех жителей»-аристократию, при которой «не всего народа, но и не единого лица волею, но несколько избранных мужей сословием правится отече­ство»;монархию («самодержавство»), в которой «вся держава в руках единого лица держится». Вместе с тем Прокопович допускает сущест­вование «образов правления», имеющих «смешанный состав» (623, 2).

Монархии делятся Прокоповичем на ограниченные и неогра­ниченные, выборные и наследственные.Ограниченная монархиявозникает как результат изначального, при избрании, ограничения монарха договором, определяющим условия правомерного отстране­ния монарха от власти. Ограниченное «самодержавство» не достой­но, по мнению Прокоповича, имени монархии («не прямая была бы монархия»). В такой монархии, по сути, отсутствует верховная власть, а потому она подвержена «непрестанным бедствиям» (626, 1).

Подразделяя монархии наизбирательные и наследственныеи относя к последним «преславно ныне процветшую монархию Все­российскую» (624, 1), Прокопович приводит следующие «крепчай­шие и множайшие» аргументы с целью опровергнуть доводы сто­ронников выборной монархии.

1. Так, последние полагают, что ввыборной монархии проис­ходит своего рода соревнование в добродетелях и знании между детьми аристократического происхождения, могущими рассчитывать на за­нятие престола выборным путем. В наследственной же монархии стремление наследника к наукам и добродетелям отсутствует. Про­копович, однако, полагает, что в наследственной монархии «благо­родные дети» в большей степени «честным учениям прилежат», так как наследный монарх, не имея оснований подобно избранному опа­саться, что после его смерти престол перейдет в чужие руки, забо­тится об обучении подданных и не боится их конкуренции со своими детьми (630, 1-2).

2. Сторонники выборной монархии утверждают, что монарх, взошедший на престол по избранию, правит «с кротостью» (630, 1), так как чувствует благодарность к избравшему его народу. По мне­нию же Прокоповича, «с низкого места высоко возведенные» обыч­но забывают свое «низкое» происхождение и склонны злоупотрео-лять необычной для них властью (630, 2). Наследный же монарх,

ФЕОФАН ПРОКОПОВИЧ

«яко не взошедший на высоту, но на оной родившийся и определением первого монарха поставленный, не имеет вины такового о себе высоко-

умия»(631,1).

3. Защитники избирательного порядка занятия престола пола­гают, что в выборной монархии престол занимает лучший, в то время как в наследственной монархии качества монарха зависят от случая. Прокопович же полагает, что в выборной монархии престол занимает обычно не лучший, а наиболее честолюбивый. Избираемые и изби­рающие руководствуются не общим благом, а собственными эгоисти­ческими интересами, в наследственной же монархии монарх всегда имеет в виду общее благо (633, 1).

4. В наследственных монархиях значительно реже, чем в изби­рательных происходят мятежи и восстания, так как подданные, «ведая неотъемлемое державство» государя, не питают к нему зависти и «не имеют страсти» (631,1).

5. Избранный монарх не пользуется достаточным авторитетом у подданных, особенно у влиятельных людей, которые, «помня его прежнее с собою равенство... аки бы стыдящеся повинуются». На­против, в наследственной монархии существует в народе «природ­ный некий страх и благоговение к государю своему, и он, не яко чело­век, но аки бы изъятый из числа смертных почитаем есть» (631, 2).

6. Наследственный монарх «о добром состоянии государства прилежно печется, яко о домашнем добре своем, желая наследни­кам крепкую власть и славу явить». Монарх же по избранию, напро­тив, «не об общем отечества благополучии промышляет», но забо­тится только о своем собственном доме, интересы которого не совпадают с интересами государства (632, 1).

7. В то время как в наследственных монархиях преемник обычно дела своего предшественника, «яко своей славы здание», довершает и тем самым обеспечивает преемственность политики, в выборной Анархии часто бывает, что преемник, «завистью движимый», дела своего предшественника «в несовершении оставляет, иногда же и совершенные разрушает» (632, 2).

8. В выборных монархиях преемство престола всегда сопровож­дается нарушением нормального течения государственной жизни ^происходит, если использовать современную терминологию, кри-^с легитимности власти): «мятежи и смущения творит смерть госу-Рева». В случае появления конкурентов на престол, государство ^аки ^^ы Два народа... разделится»; «воистину таковая монархия,—