СЛАВЯНОФИЛЬСТВО: И. В. КИРЕЕВСКИЙ, А. С. ХОМЯКОВ

Глава 6

В понятии соборности можно выделить два аспекта: 1)онтоло­гический — соборность как единство людей, находящихся с Богом и ДРУ¹' Щ>У^{ГOM в} общении взаимной любви; 2)гносеологический — соборность как условие и вместе с тем результат познания божест­венной истины.

Понятие соборности в онтологическом смысле призвано было показать возможностьгармоничного согласия индивидуаль­ной свободы и общественного единства. Хомяков полагает, что такая возможность существует только в обществе верующих — в Церкви. Внимание Хомякова привлекло одно суждение Киреев­ского: «Церковь всегда оставалась вне государства и его мирских отношений... как недосягаемый светлый идеал, к которому они должны стремиться и который не смешивался с их земными пружинами». Развивая эту мысль. Хомяков приходит к пониманию того, что идеаль­ный принцип социального бытия имеет сверхэмпирическую природу и присутствует исключительно в жизни Церкви.

Понятие соборности, положенное Хомяковым в основу своего учения, есть третий атрибут Церкви в христианском Символе веры. Слово «соборный» является русским переводом греческого слова «кафолический». В католической традиции это слово переводилось как «повсеместный, всемирный, всеохватный». В восточно-христи­анской традиции понятие кафоличности, т. е. соборности. Церкви связывалось не с ее внешним распространением, не с эмпирической множественностью лиц, входящих в Церковь, а с ее внутренней ис­тинностью, обусловленной присутствием в ней Христа. Как пишет Хомяков, «не численностью верующих и не видимым их собранием образуется Церковь, но самой связью, объединяющей их» (1994,2,172). Эта связь верующих, поясняет Хомяков, «есть сам Христос» (1994,2, 171), «начало взаимной любви в Иисусе Христе» (1994, 2, 175-176). Учение Хомякова стало, пожалуй, первым опытом раскрытия понятия соборности Церкви.

Понятие соборности раскрывается Хомяковым традиционно через оппозиции. По мнению философа, естьтри типа единства,только одно из которых является совершенным, истинным — собор­ным. Различия между ними выражаются прежде всего втипе связи между элементами единства. В первом типе единства связь между его элементами отсутствует либо носит номинальный характер. Таким Для Хомякова является протестантизм. Во втором — связь между эле­ментами единства носит жесткий, сковывающий их свободу характер,

Раздел VIII ПОЛИТИЧЕСКИЕ И ПРАВОВЫЕ УЧЕНИЯ ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫXIX в.

примером чего является католичество. Только в истинной, православ­ной Церкви существует подлинно соборное единство, сочетающее взаимосвязанность элементов и их свободное самостоятельное су­ществование. «...Единство... совершенно условное, у протестантов состоит только в арифметическом итоге известного числа отдель­ных личностей... а у римлян — только в стройности движений под­данных полудуховного государства». В отличие от них «мы... испо­ведуем Церковьединую и свободную (выделено мною. — Е. Т.)» (1994, 2, 88). Таким образом, делает вывод Хомяков, католицизм есть «единство внешнее, отвергающее свободу, и потому недействитель­ное»; протестантизм есть «свобода внешняя, не дающая единства, а потому также недействительная»; в истинной Церкви единство есть не что иное, как«согласие личных свобод» (1994, 2, 183).

Итак, специфику соборного единства характеризует его связь со свободой. В истинной Церкви, по мысли Хомякова, происходит синтез свободы личности и единства целого. При этом свобода человека трактуется Хомяковым не как свобода выбора, — в таком варианте она не может служить началом, созидающим единство. Свобода понимается мыслителем каксвобода самоосуществления в Богообщении, как обусловленная верой, жизнью в Церкви «бы­тийная стратегия человека» (С. С. Хоружий).

Жизнь в Церкви, подчеркивает Хомяков, не лишает человека свободы. Напротив, по мысли философа, «человек находит в Церкви не чуждое что-либо себе. Он находит в ней самого себя, но себяне в бессилии своего духовного одиночества, а в силе своего духов­ного, искреннегоединения со своими братьями, со своим Спаси­телем (выделено мною. — Е. Т.). Он... находит в ней то, что есть совершенного в нем самом, — Божественное вдохновение, постоянно теряющееся в грубой нечистоте каждого отдельного существования. Это очищение совершается непобедимою силою взаимной любви христиан в Иисусе Христе, ибо эта любовь есть Дух Божий» (1994, 2, 87). Таким образом, по мысли Хомякова, для каждого человека бытие в Церкви необходимо предстает какбытие в общении с Бо­гом и другими людьми, входящими в Церковь. И только в таком со-бытии и осуществляется человеческая свобода как свобода само­реализации в Богообщении. «Заключите человека в его личной от­дельности, — пишет Хомяков, — разорвите связь, соединяющую всех христиан в одну живую индивидуальность... и вы заодно пор­вете связь, соединяющую христиан со Св. Писанием» (1994, 2, 116)-

СЛАВЯНОФИЛЬСТВО: И. В. КИРЕЕВСКИЙ, А. С. ХОМЯКОВ

Глава 6

Соборность как синтез личной свободы и единства целого, по мысли Хомякова, может быть достигнута только черезвзаимность любви, связывающей членов Церкви. Мыслитель пишет в связи с этим: католицизм «...есть противная природе тирания. Протестант­ство есть беззаконный бунт... Но где же единство без самовластия? Где свобода без бунта? И то и другое находится в древнем, непреры­вающемся, не изменившемся Предании Церкви. Там единство, об­леченное большею властью, чем деспотизм Ватикана: ибо оно осно­вано на силе взаимной любви. Там свобода, более независимая, чем безначалие протестантства: ибо ею правит смирение взаимной любви» (1994,2,284). Таким образом,соборность есть основанный на взаим­ной любви синтез личной свободы и единства целого.

Этот синтез достигается благодаря действию в человеке божест­венной благодати, первый дар которой и есть любовь. «Церковь, — пишет Хомяков, — не есть множество лиц в их личной отдельности, но единство Божьей благодати, живущей во множестве разумных творений, покоряющихся благодати... Единство же Церкви не мни­мое; не иносказательное, но истинное и существенное, как единство многочисленных членов в теле живом» (1994, 2, 6). Свобода и един­ство предстают как дары божественной благодати, потому для Хо­мякова «вся история Церкви есть история просвещенной благода­тью человеческой свободы, свидетельствующей о Божественной истине» (1994, 2,190).

Следовательно, по мысли Хомякова, соборность имеет благо­датную и сверхэмпирическую природу и не является качеством эмпи­рической социальной реальности. Соборность — особый порядок бытия, созидаемый действием в верующих божественной благодати. Соборность можно также определить как преображенную божественной благодатью реальность. Соборность есть живой опыт, свидетельство синергийного действия божественной благодати и человеческой свобо­ды, богочеловеческая реальность. Эта реальность, пишет Хомяков, «не может заключаться ни в деятельности разобщенных между со­бою личностей, ни в их случайном согласии (мечта реформаторов), ни в рабском отношении к чему-либо внешнему (безумие римлян):

она заключается только вовнутреннем единении человеческой Объективности с реальною объективностью (выделено мною. — ^д- Т.)... живого мира, в том святом единстве, закон которого есть... ни что-либо изобретенное человеком, а Божественная реальность — сам Бог в откровении взаимной любви: это Церковь» (1994, 2, 157).

Раздел VIII ПОЛИТИЧЕСКИЕ И ПРАВОВЫЕ УЧЕНИЯ ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ XIX в

Соборность, как уже отмечалось, имеет в учении Хомякова и гносеологический аспект. В данном аспекте соборность высту­пает какусловие познания божественной истины. «Мы были бы недостойны познать ее (истину. — Е. Т.), если бы не имели свободы-мы были бы неспособны познать ее, если бы не держались в един­стве, силою нравственного закона... Мысль всей Церкви образуется гармоническим слиянием мыслей личных, просвещенных Божест­венной благодатью. Но и личная мысль не простая рефлексия анали­зирующего и рационализирующего духа; в ней всецело проявляется нравственное существо. Она приемлет научение не только словом но всею полнотою церковной жизни» (1994, 2, 181).

Бытие в Церкви как бытие в единстве и любви с другими людьми открывает человеку возможность бесконечного познания божествен­ной реальности. «...Слова, — пишет Хомяков, — которыми выража­ются понятия о мире Божественном, могут быть понятны только для того, чья собственная жизнь находится в согласии с реальностью этого мира. Если самые эти понятия недоступны человеческой мысли, пребывающей в уединении своей личной немощи и порочности, а по­стигаются только Духом Божиим, который открывает их нравственно­му единству христианского общества; то естественно, что и слова, служащие им выражением, представляются в своем реальном смыс­ле только тому, чья жизнь составляет живую принадлежность орга­низма Церкви (1994, 2, 185). Таким образом, Хомяков утверждает соборную природу знания божественной истины, открывающейся человеку только в меру его стремления к нравственному совершен­ству. «Ясность разумения, — пишет Хомяков, — поставляется в за­висимость от закона нравственного. Общение любви не только по­лезно, но вполне необходимо для постижения истины, и постижение истины на ней зиждется и без нее невозможно. Недоступная для от­дельного мышления, истина доступна только совокупности мышле­ний, связанных любовью» (1, 283). «Знание истины даруется лишь взаимной любви», — таков вывод Хомякова (1994, 2, 279).

Хомяков дает следующее определение соборному единству Церкви: «Единство истинное, внутреннее, плод и проявление сво­боды, единство, которому основанием служит не научный рациона­лизм и не произвольная условность учреждения, а нравственный закон взаимной любви и молитвы, единство, в котором... все равно призываются быть участниками и сотрудниками в общем деле, сло­вом, единство по благодати Божией, а не по человеческому установ­лению, — таково единство Церкви» (1994, 2, 191).