СЛАВЯНОФИЛЬСТВО: И. В. КИРЕЕВСКИЙ, А С. ХОМЯКОВ

(Ьормы забывающий внутреннюю справедливость; может быть потому, что и Римская общественная жизнь также развилась из постоянной борьбы двух противоположных народностей... Этим объясняется... отчего чужое для Европейских народов Римское право так легко могло привиться к ним...» (1, 192).

Завоевательное начало европейской истории обусловило не только сословную вражду, социальный атомизм и формализм общест­венных связей, но инасильственный тип социального развития.«...Начавшись насилием, — пишет Киреевский, — государства Евро­пейские должны были развиваться переворотами, ибо развитие госу­дарства есть не что иное, как раскрытие внутренних начал, на кото­рых оно основано». Соответственно, делает вывод Киреевский, «развитие в государствах Европейских совершалось не спокойным возрастанием, но всегда посредством более или менее чувствительно­го переворота. Переворот был условием всякого прогресса, покуда сам сделался уже не средством к чему-нибудь, но самобытною целью народных стремлений (1, 192-193).

Полную противоположность духовному типу Запада представ­ляла собой, по мысли славянофилов, Россия.Основополагающим фактором, определившим особенности русской культуры, являлось, с их точки зрения,православие, под влиянием которого, подчерки­вает Киреевский, «сложился и воспитался коренной Русский ум, лежащий в основе Русского быта» (1, 202).

По мнению славянофилов, сложившемуся, очевидно, под влия­нием Карамзина, в начальный период истории России «спокойно и естественно совершалось образование ее общественных и государ­ственных отношений, без всяких насильственных нововведений, единственно вследствие внутреннего устройства ее нравственных понятий». Благодаря христианству изменились «нравственные по­нятия Русского человека... а вместе с ними и его общежительные отношения». Вследствие этого «все общественное устройство Рус­ской земли должно было в своем развитии принять... направление | Христианское» (1, 204).

Естественный процесс образования государственностив соединении с благотворным влиянием православия обусловилиот-tyrcTBne в древнерусском быте какой-либосословной вражды. По 'мнению Киреевского, «обширная Русская земля... всегда сознавала ^бя как одно живое тело и... находила свое притягательное средото-^е... в единстве убеждений, происходящих из единства верования

Раздел VIII ПОЛИТИЧЕСКИЕ И ПРАВОВЫЕ УЧЕНИЯ ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ XIX в

в церковные постановления» (1, 202). Таким образом, делает вывод мыслитель, «Русское общество выросло самобытно и естественно под влиянием одного внутреннего убеждения, Церковью и бытовым преданием воспитанного» (1, 206).

Соответственно из постулируемого факта «общего согласия всей Русской земли» славянофилы делали вывод оботсутствии в древ­нерусской культуре началиндивидуализма: «Резкая особенность Русского характера в этом отношении заключалась в том, — пишет в связи с этим Киреевский, — что никакая личность в общежительных сношениях своих никогда не искала выставить свою самородную особенность как какое-то достоинство; но все честолюбие частных лиц ограничивалось стремлением: быть правильным выражением основного духа общества» (1, 214). В этом суждении Киреевский, как и Хомяков, демонстрирует социоцентристский подход к объяс­нению общества.

Одной из причин, обусловивших отсутствие индивидуалисти­ческих начал в русской культуре, является, по мысли Киреевского, отсутствие непосредственной связи личности с собственностью.

Если «все здание Западной общественности стоит на развитии... личного права собственности, так, что и самая личность, в юриди­ческой основе своей, есть только выражение этого права собствен­ности», то «в устройстве Русской общественности личность есть первое основание, а право собственности только ее случайное отноше­ние... Общество слагалось не из частных собственностей, к которым приписывались лица, но из лиц, которым приписывалась собствен­ность» (1, 209-210).

Наконец, если «в обществе искусственном, основанном на фор­мальном сочетании интересов», каковым для славянофилов высту­пало западное общество, «развитие совершается... по закону пере­воротов», то в России — «обществе, устроившемся естественно из самобытного развития своих коренных начал, каждый перелом есть болезнь, более или менее опасная; закон переворотов вместо того, чтобы быть условием жизненных улучшений, есть для него условие распадения и смерти: ибо его развитие может совершаться только гармонически и неприметно, по закону естественного возрастания в односмысленном пребывании» (1, 208-209).

Однако петровские реформы разрушили целостность древне­русской культуры, произведя в ней, по общему мнению славянофилов, «раздвоение», общий способ преодоления которого был предложен

СЛАВЯНОФИЛЬСТВО: И. В. КИРЕЕВСКИЙ, А. С. ХОМЯКОВ

Глава t

славянофилами и, в частности, Хомяковым, писавшим, что «вера православная» есть то «основание, на котором воздвигнется прочное здание русского просвещения» (с. 242).

Россия и Запад сравнивались славянофилами и как два различ­ных правовых мира. Если Чаадаев утверждал, по сути, неправовой характер русской культуры, то его оппоненты впервые попытались найти отличительные черты правовых культур России и Запада.

По мнению Киреевского, господствующий характер «общежи­тельных» отношений Древней Руси —«естественных, простых, еди­нодушных», — обусловил то, что «законы, выражающие эти отно­шения, не могли иметь характер искусственной формальности», как это было на Западе. Эти законы, источником которых являлись «бы­товое предание» и внутреннее христианское «убеждение», должны были «в своем духе, в своем составе и в своих применениях носить характер более внутренней, чем внешней правды, предпочитая оче­видность существенной справедливости — буквальному смыслу формы; святость предания — логическому выводу; нравственность требования— внешней пользе» (1, 207). Таким образом, сам характер отношений определялприоритет нравственности над правом, «внут­ренней справедливости» над «внешнею формальностью» и требовал нравственной оправданности закона. «Русской земле, — отмечает в связи с этим Хомяков, — была чужда идея какой бы то ни было отвлеченной правды, не истекающей из правды христианской, или идея правды, противоречащая чувству любви» (с. 235).

Главной особенностью «Римско-Западной» юриспруденции Киреевский считал ееформализм: она «отвлеченно выводит логи­ческие заключения из каждого законного условия, говоря: форма— это самый закон, — и старается все формы связать в одну разумную систему, где бы каждая часть, по отвлеченно-умственной необходи­мости, правильно развивалась из целого, и все вместе составляло не только разумное дело, но самый написанный разум» (1, 207).

Для древнерусской правовой культуры, по мнению славянофилов, был характеренприоритет над закономобычного права, которое, как полагал Киреевский, «вырастая из жизни, совершенно чужда­юсь развития отвлеченно-логического». Именно правовой обычай являлся в Древней Руси источником законодательства, и такая «социо­логическая», по своей сути, модель «законотворчества» рассматривалась славянофилами как правовой идеал: «Закон в России, — пишет в связи

Раздел VIH ПОЛИТИЧЕСКИЕ И ПРАВОВЫЕ УЧЕНИЯ ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ1 в

с этим Киреевский, — не изобретался предварительно какими-нибудь учеными юрисконсультами; не обсуживался глубокомысленно и красно­речиво в каком-нибудь законодательном собрании, и не падал потом как снег на голову, посреди всей удивленной толпы граждан, ломая у них какой-нибудь уже заведенный порядок отношений. Закон в России не сочинялся, но обыкновенно только записывался на бумагу уже после того, как он сам собою образовался в понятиях народа и мало-помалу, вынужденный необходимостью вещей, взошел в народные нравы и народный быт» (1, 207-208).

Хомяков подчеркивал необходимостьсоответствия положи­тельного закона нравственному идеалу общества. «В законе поло­жительном — пишет он, — государство определяет... постоянно свою среднюю нравственную высоту, ниже которой стоят многие его чле­ны (что доказывается преступным нарушением самых мудрых зако­нов) и выше которых всегда стоят некоторые (что доказывается по­следующим усовершенствованием закона)... Закон, слишком низкий для него, оскорбляя его нравственность, оставляется без внимания;

слишком высокий не понят и остается без исполнения» (с. 229). Мысль Хомякова о необходимости соответствия положительного закона исторически меняющемуся нравственному идеалу общества, как и его суждение об антихристианском характере свойственного западной правовой культуре «обоготворения политического общества», впоследствии получат обсуждение в философии права П. И. Новго-родцева.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В своем дальнейшем развитии русская политическая и право­вая мысль обращалась к тем проблемам и вариантам их решения, которые были предложены представителями «Золотого века» рус­ской культуры. Этот постоянно ведущийся диалог обеспечивал пре­емственность и новизну в обсуждении ключевых проблем теории и философии права.

р„кпмечдуемые источники и исследования