Право и нравственность

Соловьев был глубоко убежден в том, что право и нравственность не должны ни отрываться друг от друга, ни противопоставляться. «Ни противопоставление запрета и дозволения, ни противоположность

В. С. СОЛОВЬЕВ

внутреннего и внешнего не выдерживают критики, — пояснял мысль Соловьева Г. Д. Гурвич, — ведь внутреннее не может быть отделено от внешнего ни в праве, ни в нравственности. Внутреннее и внешнее суть один длительный процесс, а запрет и дозволение одинаково рас­пространяются на обе эти сферы. Поэтому решение этой проблемы нужно искать в совершенно противоположном направлении: пытаться язаимоутвердить право и нравственность на их общей основе».⁴⁵

Гурвич верно понял смысл основной задачи, сформулирован­ной для себя Соловьевым. В решении этого вопроса мыслитель противостоял как идеям Л. Н. Толстого, принципиально отвергав­шего право во имя чистоты морали, так и идеям Б. Н. Чичерина, которые отделял право от морали. Возражая обоим своим оппонен­там, Соловьев обосновывалнравственное значение права как необ­ходимогосредства, дающего возможность для осуществления нрав­ственного идеала.

Поэтому перед мыслителем стояла задача более конкретно, «со­циально» связать право и нравственность, и для этого он формули­руетаксиологическое определение права. Теперь право у Соловьева определяется также исправедливостью, которая не тождественна равенству и не носит только формальный характер. Справедливость трактуется мыслителем какравенство в исполнении должного, что соответствует принципу альтруизма, требующему признавать за дру­гими то же право на жизнь и благополучие, какое признается каж­дым за самим собой. В этом заключается центральный пункт теории права философа: нравственно-должное в ней трактуется как необхо­димый признак права, но уже не связывается исключительно с лич­ной свободой. Поэтому несправедливые законы, идущие вразрез с нравственным понятием добра, не отвечают и существенным требо­ваниям права, не являются правовыми и подлежат отмене.

В то же время Соловьев проводил четкоеотличие права отнрав­ственности. Нравственное требование есть требование неограничен­ное и всеобъемлющее, соответствующее идеалу совершенства; право­вое требование по существу ограничено, оно требует лишь фактической эадержки известных проявлений зла. В этом отношении право есть определенныйминимум нравственности. Право требует объективной Реализации этого минимума добра или действительного устранения известной доли зла. Поэтому право допускаетпринуждение.

ц ⁴⁵ Гурвич Г. Д. Два величайших русских философа права: Борис Чичерин и "ладимир Соловьев // Правоведение. 2005. № 4. С. 152.

Раздел IX ПОЛИТИЧЕСКИЕ И ПРАВОВЫЕ УЧЕНИЯ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ ]х

Согласно Соловьеву, именно нравственный интерес требует личной свободы как условия человеческого достоинства и нравствен­ного совершенствования; но человек не может существовать и со­вершенствоваться иначе как в обществе. Поэтому, констатировал философ, нравственный интерес также требует, чтобы внешние про­явленияличной свободы сообразовывались с условиями существо­ванияобщества, прежде всего с реальной безопасностью всех. Эта безопасность не может быть обеспечена законом нравственным, как не имеющим силу для людей безнравственных, и потому нуждается в ограждении принудительным юридическим законом. Таким образом понятие права (в его объективном отношении к нравственности) формулируется Соловьевым какпринудительное требование реали­зации определенного минимального добра или такого порядка, который не допускает известных крайних проявлений зла.⁴⁶

Но мыслитель не ограничился двумя приведенными выше опре­делениями и формулирует еще односинтетическое (интегральное) определение права, призванное подчеркнуть моменты объективности права, его справедливости (ценности) и процессуальности. Данное определение формулирует своеобразный правовой идеал: «Право, — утверждает Соловьев, — есть исторически подвижное определение принудительного равновесия между двумя нравственными интере­сами: формально-нравственным интересом личной свободы и мате­риально-нравственным интересом общего блага».⁴⁷ Именно через правовуюдеятельность, черезсогласование интересов достигается равновесие, которое является отличительным признаком права и которое выражается как в устранении крайнего индивидуализма, так и в устранении полного подчинения личности обществу, уничтожа­ющего свободу. В интересах общего блага возможно лишь ограни­чение личного интереса, но не его уничтожение вообще, так как это означало бы необратимое нарушение исходного принципа равновесия. В этом заключалась одна из причин, по которой Соловьев отрицал воз­можность применения к преступнику смертной казни.Принудитель­ность права является у Соловьева лишьгарантом реализации право­вых интересов, но не тем, что определяет смысл права как такового.

Сформулированное мыслителем определение права весьма знаме­нательно. Оно позволяет интерпретировать любое право как проект,

⁴⁶ Соловьев В. С. Определение права в его связи с нравственностью // Власть и право. Л., 1990. С. 109.

⁴⁷ Там же. С. 112.

В. С. СОЛОВЬЕВ

устремленный в будущее, к поиску наилучшего выражения справед­ливости (баланса интересов личности и общества), достигаемый через согласование позиций, через диалог. Причем эта устремлен­ность движима нравственными чувствами в широком значении слова и в этом смысле напоминает «вдохновляющую мораль» Л. Фуллера (см. об этом разд. V, гл. 10). По сути дела, Соловьев также говорит о «внутренней морали» права, а не просто о «морали долга». Необходи­мость человеческого совершенствования имеет отношение и к праву. Поэтому характеристика права как «минимума нравственности» озна­чает не принудительность нравственных требований для человека, а наличие определенных минимальных нравственно-коммуникатив­ных предпосылок у любой личности, необходимых для того, чтобы люди вообще могли вступать в правовые отношения, быть субъекта­ми правовой коммуникации. Это как раз и есть то соборное, комму­никативное начало, которое было глубоко прочувствовано (каждым по-своему) С. Л. Франком, И. А. Ильиным, Г. Д. Гурвичем, А. С. Ящен-ко, П. А. Сорокиным, Н. Н. Алексеевым, П. И. Новгородцевым, Н. А. Бердяевым и др. и нашло отражение в их правовых построени­ях, глубоко связанных с философией права Соловьева. К примеру, понимание Г. Д. Гурвичем справедливости как согласования ценно­стей, как их равновесия, которое постоянно ищется и никогда не мо­жет быть достигнуто окончательно, является прямой или косвенной цитатой из Соловьева. Другие мыслители прямо ссылались на тру­ды Соловьева как на источник своих правовых идей (А. С. Ященко, Е. Н. Трубецкой, П. И. Новгородцев и др.).

Следует также отметить, что интегральное определение права, сформулированное Соловьевым, предполагало, что необходимым ус­ловием его осуществления являетсягосударство. Государство, с точки зрения мыслителя, есть объективная форма осуществления права.

Исходя из того, что цель права заключается в максимальном предоставлении свободы своим согражданам ради их всестороннего развития, не противоречащего общему благу, Соловьев уделял особое внимание правам человека, под которыми он понимал не только тради­ционные для либерализмаправа негативные (права, обязывающие Прежде всего государство не вмешиваться в сферу личной свободы индивидуума), но иправа позитивные (требующие определенных Действий со стороны государства для своей реализации). Среди по-^едних особое место занимало сформулированное Соловьевым

Раздел IX ПОЛИТИЧЕСКИЕ И ПРАВОВЫЕ УЧЕНИЯ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫХ1Х а

(но не только им)право на достойное человеческое существование

явившееся впоследствии одним из краеугольных камней концепции социального государства. Следует иметь в виду, что это право не являлось, по Соловьеву, безусловным: ему соответствовала обязан­ность лица трудиться для общего блага.⁴⁸

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Ни советы Леонтьева «подморозить Россию, чтобы не гнила», ни масштабные панславистские мечтания Данилевского, ни прин­ципы охранительной политики Победоносцева, ни либерально-кон­сервативный проект конституционной монархии Чичерина, ни идея всемирной теократии Соловьева — ни одна из этих программ «спа­сения» России не в состоянии была противостоять надвигающейся катастрофе. Ее ощущение в разной степени присутствовало у всех этих мыслителей. Россия как империя уходила в прошлое, оставляя в наследство Россию как культуру, последняя яркая «вспышка» ко­торой — философский и теоретико-правовой ренессанс начала XX в.