Похожая история произошла, когда Гребенщиков спел старую песню Вертинского «Я не знаю, зачем и кому это нужно», а все тут же поняли, что это о войне в Афганистане.

А к тому же рок нес еще и мощный протестный заряд, был наиболее понятным и эффективным способом самовыражения целого поколения.

Бывают времена, когда музыкальный жанр становится саундтреком исторических реалий. С русской рок-музыкой это происходило несколько раз. Сначала в восьмидесятые годы. Тремя эпицентрами были Ленинград, Москва и Екатеринбург. Назову Бориса Гребенщикова, Юру Шевчука, Кинчева, «Кино», «Телевизор», «Наутилус Помпилиус», «Чайф», «Центр», «Звуки Му», «Альянс». Они раскачали страну и привели ее к глобальным социальным переменам. В результате одно государство рухнуло, а другое на этих руинах начало строиться. И я счастлив, что большой период моей жизни связан с этим саундтреком.

Во второй раз музыка вступила в резонанс с общественными событиями на рубеже 1990-2000-х годов. Это была уже новая волна музыки, и они к чертовой матери послали бы любого, кто назвал бы их «русским роком». Я имею в виду «Сплин», «Ночных снайперов», «Мумий Тролль», Би-2, Земфиру и большое количество групп, которые возникли во время моей работы на «Нашем радио». Я уверен, что эта музыка никуда не уйдет.

А сегодня?

Сегодня в такой же мощный резонанс с происходящими вокруг процессами и с новым поколением вступила хип-хоп-культура.

Ты действительно считаешь, что рок-музыка сыграла столь значимую роль в развале советской системы?

Я только что вернулся из мини-тура по США. Читал лекции в американских университетах для англоязычных студентов, которые изучают политологию, связанную с Россией, русский язык и славянскую культуру. В Принстоне, Нью-Йоркском университете (NYU), Университете Пенсильвании (UPenn). Одна из лекций была о музыке протеста в российской истории. Я начинал эту лекцию с финального эпизода фильма «Асса», с разговора Цоя и Шумилова с женщиной, которая принимает их на работу. Потом они выходят в «Зеленый театр» — и там поднимаются тысячи зажигалок.

Гарик Сукачев и «Неприкасаемые»

Фото: Игорь Верещагин

1/3

Я думаю, что есть десяток песен, которые прикончили Советский Союз. Без них СССР мог бы еще протянуть, но они реально раскачали лодку — и она утонула. Вся страна знала эти песни и с удовольствием их пела. Это были «Дальше действовать будем мы» Цоя, «Не спеши ты нас хоронить» «Чайфов», «Скованные одной цепью» «Наутилуса», «Поезд в огне» «Аквариума», «Красное на черном», «Мое поколение» и «Мы вместе» Кинчева, «Предчувствие гражданской войны» и «Революция» Шевчука… Вся страна их пела. Думаю, без них Советский Союз мог кряхтеть вперевалочку еще какое-то время. А эти песни отрубили все капельницы, на которых он еще держался.

И я пел их ночью с однополчанами в казарме, будучи рядовым советской армии в городе Шадринске Курганской области недалеко от Казахстана. Помню, как пели «Я сажаю алюминиевые огурцы на брезентовом поле…» — в каптерке под гитару на сваленных мешках с нательным бельем.

А я добавил бы в обязательный список «Мы ждем перемен» Цоя.

Да, конечно. Но парадокс в том, что изначально эта песня не несла такого мощного социального протеста. Она была написана на кухне по поводу того, что вот — сигареты в руках, чай на столе… Это была песня для узкого круга друзей и выражала ощущение собственного тупика и безысходности. И вдруг это точно попало. Так же как песня «Океана Эльзы» «Я не сдамся без боя», которая была написана о сложностях взаимоотношений с любимой девушкой и вдруг стала стадионным гимном Майдана.

Похожая история произошла, когда Гребенщиков спел старую песню Вертинского «Я не знаю, зачем и кому это нужно», а все тут же поняли, что это о войне в Афганистане.

Да, помню, как услышал ее в фильме «Рок» Алексея Учителя. Черно-белая съемка из-за кулис, профиль БГ, и я помню свое ощущение оцепенения. В тот момент я не знал оригинала Вертинского, но был абсолютно уверен, что это про Афган. Я до конца жизни буду благодарен этим артистам, этим музыкантам за то, что они изменили жизнь моей страны и мою собственную жизнь.

По масштабу влияния русский рок сопоставим с воздействием рок-музыки на окончание войны во Вьетнаме. Вудсток, постельная демонстрация Джона Леннона и Йоко Оно, на которой Джон на вопрос журналиста, что они делают в постели и зачем, ответил: «Just to give peace a chance». Дать миру шанс. И из этого получилась песня. Через полгода проходит полумиллионный марш мира в Вашингтоне, и эти полмиллиона скандируют: «Give peace a chance!» А через несколько месяцев США выводят войска из Вьетнама. Вот на такого масштаба перемены и вдохновляет людей рок-н-ролл.

Выступление группы «Тату» на MTV Movie 2003

Фото: Fred Prouser / Reuters

«Нас погубила жажда наживы»