Юридическое лицо как субъект реорганизации

Традиционно и в науке гражданского права, и в гражданском законодательстве реорганизация рассматривается в качестве процедуры, имеющей отношение только к юридическим лицам. Бесспорность данного положения в советской юридической литературе не подвергалась сомнению прежде всего потому, что сам институт реорганизации изначально был предназначен для юридических лиц, закрепляя особые формы их создания и прекращения. Кроме того, в гражданском праве не существовало иных субъектов, на деятельность которых распространялись бы нормы, регламентирующие функционирование юридических лиц. С введением в действие части первой ГК РФ правовой статус физических лиц, занимающихся предпринимательской деятельностью, получил новое правовое регулирование, позволившее в ряде случаев приравнять индивидуальных предпринимателей и коммерческие организации. Именно поэтому, несмотря на всю, казалось бы, очевидность тезиса о том, что субъектом процесса реорганизации могут выступать только юридические лица, в литературе в настоящее время встречаются и иные суждения. Так, например, существует мнение, что из производственного кооператива может быть выделено в результате реорганизации крестьянское (фермерское) хозяйство, которое согласно ГК РФ юридическим лицом не является.

Согласно п. 2 ст. 23 ГК РФ крестьянское (фермерское) хозяйство подлежит государственной регистрации. Однако, такая регистрация связана не с приобретением самим хозяйством статуса юридического лица, а с признанием главы крестьянского (фермерского) хозяйства индивидуальным Предпринимателем. Вывод о том, что согласно части первой ГК РФ крестьянское (фермерское) хозяйство не является юридическим лицом отражен и в п. 9 Постановления Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 28 февраля 1995 № 2/1. Таким образом, применительно к реорганизации фактически делается вывод о возможности появления в результате реорганизации не только новых юридических лиц, но и индивидуальных предпринимателей. Тем самым в число непосредственных субъектов реорганизации включаются и юридические, и физические лица. Данное положение полностью противоречит ст.ст. 57-58 ГК РФ. И название, и содержание указанных статей однозначно свидетельствуют о том, что реорганизация осуществляется исключительно в отношении юридических лиц. При этом только юридические лица могут выступать в качестве правопреемников реорганизованных организаций.

Абсолютно неправомерно для обоснования анализируемой позиции ссылаться на п. 3 ст. 23 ГК РФ, устанавливающий, что к предпринимательской деятельности граждан, осуществляемой без образования юридического лица, соответственно применяются правила ГК РФ, которые регулируют деятельность юридических лиц, являющихся коммерческими организациями, если иное не вытекает из закона, иных правовых актов или существа правоотношения. Использование этой нормы в качестве доказательства возможности включения индивидуальных предпринимателей в число субъектов реорганизации свидетельствует об ее неправомерном расширительном толковании. Как видно, исследуемая норма имеет четко установленные границы действия и относится к предпринимательской деятельности граждан и деятельности коммерческих организаций. Поэтому для того, чтобы определить круг отношений, регулируемых данной нормой, следует прежде всего выяснить, что понимается здесь под деятельностью граждан и коммерческих организаций. Термин "деятельность" означает работу, занятие в какой-то области. Данное значение этого термина не позволяет рассматривать реорганизацию в качестве деятельности субъектов гражданского права. Это совершенно разные понятия. Реорганизация представляет собой процедуру, осуществляемую юридическим лицом в предусмотренных законом случаях. Выявленное обстоятельство свидетельствует о невозможности не только отождествления, но и сравнения реорганизации и предпринимательской деятельности.

Не является законодательным закреплением возможности реорганизации индивидуального предпринимателя и положения ст.259 ГК РФ, устанавливающей, что членами крестьянского (фермерского) хозяйства на базе имущества хозяйства может быть создано хозяйственное товарищество или производственный кооператив. Реорганизация, как уже указывалось ранее, представляет собой не просто передачу имущества от одного субъекта права другому, не только образование нового юридического лица, реорганизация - это целый комплекс связанных между собой действий, влекущих предусмотренные законодательством правовые последствия. Поэтому создание юридического лица согласно ст. 259 ГК РФ должно осуществляться в обычном порядке. В этой связи нельзя считать правомерной и установленную в ст. 41 ФЗ "О сельскохозяйственной кооперации" от 8 декабря 1995 г. возможность реорганизации сельскохозяйственного кооператива в форме его разделения или выделения из его состава одного или нескольких юридических лиц и (или) крестьянских (фермерских) хозяйств. Как видно из формулировки приведенной статьи крестьянское (фермерское) хозяйство не рассматривается в качестве юридического лица, что в полной мере соответствует п. 2 ст. 23 ГК РФ. Предпринимательскую деятельность в данном случае осуществляет фактически только глава крестьянского (фермерского) хозяйства, который признается предпринимателем с момента государственной регистрации крестьянского (фермерского) хозяйства. Таким образом, образование в результате реорганизации крестьянского (фермерского) хозяйства влечет за собой создание не юридического лица, а индивидуального предпринимателя, что не соответствует сущности реорганизации.

Учитывая вышеизложенное, необходимо отметить, что в настоящее время, по нашему мнению, все же возможна ситуация, когда субъектом реорганизации выступит крестьянское (фермерское) хозяйство. Федеральный закон "О крестьянском (фермерском) хозяйстве" от 11 июня 2003 г. устанавливалось, что крестьянское (фермерское) хозяйство является самостоятельным хозяйствующим субъектом с правами юридического лица (п. 1 ст. 1). Отсутствие четкого нормативно-правового регулирования вопросов, связанных с изменением правового статуса ранее образованных крестьянских (фермерских) хозяйств в связи с введением в действие части первой ГК РФ, вызывает на практике множество проблем. Прежде всего они касаются момента, с которого хозяйство, созданное ранее в качестве юридического лица, утрачивает статус субъекта права, а его глава признается индивидуальным предпринимателем. Поскольку правильное решение всех названных выше проблем имеет непосредственное отношение в том числе и к вопросу о субъектах реорганизации, считаем необходимым, отметить следующее. Прекращение организации как юридического лица, прекращение ее правоспособности происходит в момент внесения записи об этом в единый государственный реестр юридических лиц (п. 3 ст. 49, п. 8 ст. 63 ГК РФ). Это может быть связано, по нашему мнению, либо с ликвидацией, либо с реорганизацией юридического лица (хотя в п. 3 ст. 49 ГК РФ речь идет только о ликвидации). Положения закона могут служить основаниями для проведения соответствующих процедур, но не могут выступать в качестве обстоятельств, непосредственно влекущих за собой прекращение юридических лиц без осуществления процессов ликвидации или реорганизации. В таком случае прекращение правоспособности юридического лица будет связано прежде всего с нарушением прав его кредиторов. В связи с этим нельзя согласиться с мнением о том, что с 8 декабря 1994 г., т.е. "со дня введения в действие главы 4 ГК РФ, крестьянское (фермерское) хозяйство перестает быть юридическим лицом, его учредительные документы теряют силу, а глава хозяйства признается предпринимателем". Президиум ВАС РФ при рассмотрении арбитражных дел также исходит из невозможности автоматической утраты крестьянским хозяйством статуса юридического лица. Поэтому крестьянское (фермерское) хозяйство, созданное до 8 декабря 1994 г. и не ликвидированное в установленном законом порядке, может, по нашему мнению, в настоящее время быть реорганизовано, например, в форме преобразования в производственный кооператив. Об этом свидетельствует и ст. 7 ФЗ "О введении в действие части первой Гражданского кодекса РФ" освобождая крестьянские (фермерские) хозяйства от уплаты регистрационного взноса при регистрации изменений их правового статуса в связи с его приведением в соответствие с нормами части первой ГК РФ.

Вывод о том, что субъектом реорганизации является юридическое лицо, позволяет исключить филиалы и представительства из числа самостоятельных участников реорганизации, даже в том случае, когда создание нового юридического лица происходит с использованием имущества, закрепленного ранее за данными структурными подразделениями.

В.А. Рахмилович, используя в качестве исходного положения тезис о том, что в собственности, хозяйственном ведении или оперативном управлении могут находиться только вещи, на основе анализа легального определения юридического лица, содержащегося в п. 1 ст. 48 ГК РФ приходит к трем логичным выводам: 1) имущественная обособленность юридического лица определяется законодателем только за счет вещных объектов, принадлежащих юридическому лицу на одном из указанных вещных прав; 2) юридическое лицо отвечает по своим обязательствам лишь этими вещными объектами; 3) организация не признается законодателем юридическим лицом, если не имеет имущества в собственности, хозяйственном ведении или оперативном управлении. В.А.Рахмилович полагает, что ни с одним из этих выводов нельзя согласиться, поскольку "имущество юридического лица не исчерпывается вещными объектами, и не это служит главным объектом его ответственности. Обычно им являются денежные средства на банковских счетах, т.е. принадлежащие юридическому лицу обязательственные права. Оно вообще может не иметь ни одного из вещных прав, перечисленных в п. 1 ст. 48, и это не может служить основанием для непризнания его юридическим лицом и отказа в регистрации в качестве такового, хотя текст п.1 дает для этого определенные основания".

Вопрос о значениях термина "имущество" возникал уже в начале XX века у русских ученых-цивилистов. При этом отмечалась непоследовательность в терминологии российского законодательства, когда "употреблялось слово имущество вместо вещь, а вместо имущества говорилось о собственности или об имении". В дореволюционный период российские правоведы, рассматривая и анализируя имущество как объект гражданского права, выделяли экономическое и юридическое содержание имущества. Так, Г.Ф.Шершеневич под имуществом с экономической точки зрения понимал совокупность определенных экономических благ (вещей и чужих действий по передаче вещей, оказанию услуг, выполнению работ), находящихся в обладании известного лица. Исследуя же содержание имущества с юридической точки зрения, он отмечал две стороны данного объекта гражданских прав - актив и пассив имущества. Актив имущества включает в себя, во-первых, совокупность вещей, принадлежащих лицу на праве собственности и в силу иных вещных прав, и, во-вторых, совокупность прав на чужие действия. Пассив имущества, по мнению Г.Ф. Шершеневича, составляет прежде всего совокупность вещей, принадлежащих другим лицам, но временно находящихся в обладании лица, а также совокупность лежащих на нем обязательств. Некоторые юристы в настоящее время придерживаются позиции Г.Ф.Шершеневича и также выделяют в составе имущества его актив и пассив.

Другой русский ученый-правовед Д.И.Мейер включал в состав имущества объекты гражданского права - вещи и чужие действия. Он считал, что именно чужие действия, а не права на них должны входить в состав имущества. Иной позиции придерживался К.Победоносцев, понимая имущество в идеальном значении как "совокупность всех прав и обязанностей, принадлежащих лицу относительно всех предметов, которые входят в круг юридической его личности, юридической власти".

В настоящее время в российской науке гражданского права и гражданском законодательстве также существует несколько значений термина "имущество". На основании анализа действующих нормативных актов (и прежде всего ГК РФ) можно выделить следующие значения рассматриваемого термина:

1) имущество как отдельная вещь или совокупность вещей (п. 2 ст. 15, п.2 ст. 46,ст. 211 ГКРФ);

2) имущество, охватывающее кроме вещей еще и имущественные права (п. 1 ст. 56 ГКРФ);

3) имущество как совокупность вещей, имущественных прав, а также обязанностей субъекта (п.2 ст. 132 ГК РФ).

Как видно, данное выделение существующих в законодательстве значений термина "имущество" построено на дополнении каждого последующего значения другим составляющим элементом. Поскольку в современном российское гражданском законодательстве термин "имущество" используется в различном понимании, то при применении соответствующих норм требуется всякий раз уяснять его значение.

Если исходить из позиции законодателя, отраженной в ст. 128 ГК РФ, о том, что имущественные права входят в состав имущества и являются объектами гражданских прав, то в этом случае кроме вещей имущественную обособленность юридического лица характеризуют также и имущественные права, а значит данными правами юридическое лицо отвечает по своим обязательствам. Однако нельзя согласиться с тем, что имущественные права, наряду с вещами, являются объектами вещных прав, перечисленных в п. 1 ст.48 ГК РФ. Это неизбежно влечет за собой признание существования категории "право на право", например, права собственности на право требования. Именно такой позиции придерживается М.И.Брагинский, делая вывод, что под обособленным имуществом, которое юридическое лицо может иметь в собственности, хозяйственном ведении или оперативном управлении должны пониматься в равной мере и вещи, и права.

Следовательно, особенности отражения в определении юридического лица признака его имущественной обособленности зависят от принятой исследователем позиции относительно характеристики имущественных прав.

Мы считаем, что объектом вещных прав могут выступать только вещи, а не имущественные права. Нет необходимости в расширительном толковании содержащегося в п.1 ст.48 ГК РФ термина "обособленное имущество" лишь для приведения в соответствие неудачно сформулированного в кодексе понятия юридического лица с реально складывающимися на практике ситуациями. Под обособленным имуществом, находящимся в собственности, хозяйственном ведении или оперативном управлении, должны пониматься только вещи. Имущественные права, которые может иметь юридическое лицо, следует отразить в определении юридического лица отдельно. Отвечать же по своим обязательствам юридическое лицо, действительно должно всем принадлежащим ему имуществом, т.е. и вещами, и правами. Для устранения возникших в юридической литературе разногласий по рассмотренному вопросу требуется закрепление в ГК РФ иного определения юридического лица.

Кроме того, мы считаем, что в ст.48 ГК РФ речь должна идти лишь о возможности юридического лица иметь соответствующее имущество. В соответствии с п. 3 ст. 49 и п. 2 ст. 51 ГК РФ юридическое лицо считается созданным и приобретает правоспособность с момента его государственной регистрации. Именно с этого момента, на который должно быть указано в определении, у организации появляется возможность приобрести все признаки, указанные в ст.48 ГК РФ, в том числе иметь обособленное имущество. Более того, на момент создания (государственной регистрации) многие юридические лица, например некоммерческие организации, вообще могут не иметь никакого имущества ни на одном из вышеперечисленных вещных прав. У учредителей таких организаций, как правило, отсутствует на момент создания обязанность по внесению каких-либо взносов, вкладов и пр. Однако, данное обстоятельство не является основанием для отказа в государственной регистрации, как и не является основанием для ликвидации существующего юридического лица отсутствие у него в течение определенного времени имущества в собственности, хозяйственном ведении или оперативном управлении, или даже отсутствие денежных средств на счете в банке.

На основании вышеизложенного, представляется возможным предложить следующее определение юридического лица. Юридическим лицом является созданная в установленном законом порядке организация, которая может иметь обособленное имущество, т.е. вещи на праве собственности, хозяйственного ведения или оперативного управления, а также имущественные права, самостоятельно отвечает по своим обязательствам этим имуществом, может от своего имени приобретать и осуществлять имущественные и личные неимущественные права, нести обязанности, быть истцом и ответчиком в суде.

Одним из дискуссионных вопросов теории юридического лица является вопрос о сущности юридического лица. "Выяснить сущность юридического лица - это значит показать кто стоит за данным юридическим лицом, какие лица, группы, классы определяют волю юридического лица, в чьих интересах оно осуществляет свою деятельность".

Вопрос о сущности юридического лица являлся на протяжении многих лет объектом научного исследования как зарубежных, так и российских юристов. Действительно, в случае, когда субъектом права выступает физическое лицо, то, совершая те или иные действия, оно реализует свою волю, приобретает права и несет обязанности. При возникновении споров, предъявлении претензий, следует обращаться именно к данному реально существующему человеку, которого можно элементарно лицезреть. Иным образом дело обстоит с юридическими лицами. После их появления возникли закономерные вопросы о том, что представляют собой данные лица, чьи интересы они отстаивают и чью волю реализуют, кому принадлежит имущество, находящееся у юридических лиц, кто отвечает по долгам юридических лиц и к кому следует предъявлять претензии? В результате изучения данных проблем в разное время были разработаны несколько правовых теорий, объясняющих с разных позиций сущность юридического лица. Все эти теории неоднократно освещались в юридической литературе, проводился их подробный анализ.

Одной из самых известных теорий юридического лица является теория фикции. Суть ее заключается в отрицании существования реального субъекта со свойствами юридического лица. Сторонники этой теории рассматривают его лишь как созданное законодателем в практических целях абстрактное понятие, юридическую фикцию. Большинство исследователей связывают появление теории с папой Иннокентием IV, еще в средние века определившим корпорацию как нечто, существующее лишь в человеческом воображении. Впоследствии данная теория получила существенное развитие и обоснование в трудах Савиньи и Пухта. Свое отражение теория фикции нашла также в судебной практике Англии и США. Верховный судья США Маршалл утверждал, что корпорация есть искусственное существо, невидимое, неосязаемое и существующее лишь с точки зрения закона.

Теория фикции была воспринята и некоторыми русскими учеными-цивилистами. Например, Г.Ф.Шершеневич писал, что "право есть явление общественное; оно установлено ввиду потребностей людей, которые составляют общество. Так как потребностями обладают люди, то и субъектами юридических отношений должны быть люди". При этом под юридическим лицом он понимал воображаемое лицо, фиктивного субъекта, т.е. все то, что не будучи физическим лицом, признается со стороны закона способным, ввиду определенной цели, быть субъектом права.

Следующая теория, также отрицающая существование юридического лица как реального субъекта права, именуется в литературе теорией целевого имущества или персонифицированной цели. Основателем данной теории в 80-х годах XIX века стал немецкий юрист Бринц. Он рассматривал юридическое лицо лишь в качестве имущества, предназначенного служить определенной цели, т.е. в качестве целевого имущества. Бринц считал, что в действительности у имущества, а также связанных с ним прав и обязанностей нет никакого субъекта. Существует лишь цель, для которой законодателем используется термин "юридическое лицо", являющееся не более чем метафорой. А так как данной целью, по мнению Бринца, является управление имуществом, то и юридическое лицо есть лишь эта персонифицированная цель или целевое имущество.

Центральное место среди теорий занимает органическая теория, разработанная немецким юристом Гирке. Он рассматривал юридическое лицо как реально существующий организм. При этом Гирке практически отождествлял юридическое лицо с человеком, наделяя юридическое лицо самостоятельной волей.

Советская юридическая наука при определении сущности юридического лица отвергала все рассмотренные выше теории, исходя из того, что "юридическое лицо - это не фикция, не прием юридической техники, не какой-то биологический организм или целевое имущество". В советской гражданско-правовой литературе, основываясь на политических соображениях, указывалось, что сущность советских юридических лиц отличается от сущности капиталистических организаций. При этом необходимо было вскрыть те признаки, критерии, которые бы позволили провести такое отличие. И если теория юридического лица не выявляла необходимых отличий, то в этом усматривался ее главный порок.

Юридическое лицо считалось социальной реальностью, конкретным общественным образованием. Сущность юридического лица рассматривалась советскими цивилистами, исходя из тех организационно-правовых форм, которые были закреплены действовавшим в соответствующий период времени законодательством. Основные исследования по рассматриваемой проблеме проведены в период существования государственных предприятий, учреждений, организаций, а также общественных и кооперативных организаций. При этом в отношении последних вопрос решался довольно просто. Рассматривая сущность этих организаций, большинство ученых сделали вывод о том, за данными юридическими лицами стоит коллектив членов этих организаций. Споры вызывал лишь вопрос о сущности государственных юридических лиц. Цивилистами были разработаны и предложены следующие теории, объясняющие сущность государственных организаций.

1. Теория коллектива, представителями которой выступали А.В. Венедиктов, С.Н.Братусь, О.С.Иоффе, В.П.Грибанов. Они рассматривали государственные юридические лица как организованный коллектив трудящихся (рабочих и служащих) во главе с ответственным руководителем (директором), выполняющим функции, возложенные на него государством.

Данная теория впоследствии была поддержана и другими авторами: Р.О.Халфиной, Мозолиным В.П., Ю.Х.Калмыковым, В.А.Ойгензихтом.

2. Теория государства, разработанная С.И.Аскназием, основывается на том, что за каждым государственным предприятием стоит государство как всенародно организованный коллектив. Именно государство является собственником имущества такого предприятия. Значит государственное юридическое лицо связано непосредственно с самим государством, организующим определенный участок работы в системе хозяйственных отношений. Данная позиция была поддержана В.А.Тарховым.

3. Теория директора, предложенная Ю.К.Толстым исходит из того, что "за каждым государственным юридическим лицом стоят: 1) само социалистическое государство, как единый и единственный собственник предоставленного госоргану имущества; 2) ответственный руководитель госоргана (директор предприятия), который получает от государства средства производства и другое имущество, и не становясь его собственником, утверждается как уполномоченный государства по управлению этим имуществом, согласно планам, преподанным государством". Ю.К.Толстой рассматривал руководителя госоргана как носителя его правоспособности и, исходя из этого делал вывод, что ответственный руководитель является субстратом юридического лица, неотделимым от последнего.

4. Теория персонифицированного имущества была предложена С.Н.Ландкофом. В настоящее время в юридической литературе высказаны мнения в поддержку данной теории. Так, Е.А.Суханов считает, что "современная коммерческая практика содержит много доводов в пользу теории "целевого имущества"... Юридическое лицо и есть организация, созданная для самостоятельного хозяйствования с определенным имуществом. В этом смысле она вполне реальна, но вовсе не сводима к своим участникам (и тем более - к работникам, "трудовому коллективу"), ибо последние зачастую не имеют вещных прав на имущество, с которым хозяйствуют". Аналогичной позиции придерживается и В.Ф.Попондопуло отмечая, что "в современных условиях необходимо изменение трактовки сущности юридического лица путем переноса акцента с организационных на имущественные признаки. Юридическое лицо - это не столько людской субстрат, как бы в юридической литературе он не определялся, сколько персонифицированное имущество, выделенное учредителями предприятия для его самостоятельной коммерческой деятельности. Такое имущество юридически обособлено от остального имущества учредителя (учредителей) предприятия и является материальной основой самостоятельной деятельности предприятия и самостоятельной ответственности предприятия по своим долгам" .

5. Теория социальной реальности была разработана и выдвинута Д.М.Генкиным, впоследствии поддержана Б.Б.Черепахиным. Основное положение данной теории сводится к тому, что сущностью юридического лица признается его социальная реальность как самостоятельного носителя гражданских прав и обязанностей. Поэтому сторонники такой позиции не рассматривали людей, входящих в личный субстрат юридического лица, в качестве действительных носителей прав и обязанностей, закрепленных за юридическим лицом. Сделав данный вывод, Б.Б.Черепахин далее указывал: "На вопрос, чьи же это на самом деле права, следует ответить: это права юридического лица. Они принадлежат именно ему и не принадлежат ни его членам (или работникам), ни его органу (коллективному или единоличному)... Изучение личного субстрата юридического лица призвано прежде всего установить, кто действует в данном юридическом лице, чьи действия (вообще поведение) служебного характера рассматривается в качестве действий самого юридического лица".

Оценивая все обозначенные выше позиции относительно сущности юридического лица, многие исследователи в результате пришли к выводу, что "каждая из этих концепций имеет не только свои слабые стороны, но и положительные моменты". Соглашаясь с утверждением о положительной роли, которую на определенном этапе научной мысли сыграла эта дискуссия в развитии института юридического лица, мы все же считаем, что для раскрытия сущности юридического лица достаточно признания его социальной реальности. Последовательное отстаивание любой другой концепции неизбежно приводит к выводу об отрицании реального существования самого юридического лица.

Ярким проявлением вывода о фиктивности юридического лица, к которому может привести последовательное отстаивание позиции об отождествлении юридических и физических лиц, служит позиция Ю.Б.Фогельсона. С одной стороны Ю.Б.Фогельсон рассматривает юридическое лицо в качестве целевого имущества, указывая, что "юридическое лицо - это правовой инструмент для включения в хозяйственный оборот имуществ, предназначенных для определенной цели, независимо от тех людей, которые действуют для достижения этой цели. Если для достижения цели нет необходимости в имуществе, нет и юридического лица". С другой стороны Ю.Б.Фогельсон отождествляет деятельность юридического лица и деятельность граждан, отмечая, что деятельность юридического лица - это форма деятельности граждан. Данное положение приводит его к неизбежному выводу о том, что применение того или иного закона к деятельности юридического лица - это применение того же закона к деятельности граждан. Из этого в таком случае логично вытекает отсутствие необходимости в различном правовом регулировании деятельности юридических и физических лиц, а значит и отсутствие необходимости в существовании такого субъекта права как юридическое лицо, делая его не более, чем фикцией. Однако, сам Ю.Б.Фогельсон не разделяет данного вывода, поясняя следующее. "Тот очевидный факт, что деятельность юридического лица может быть сведена к деятельности граждан, вовсе не означает, по его мнению, что юридическое лицо - фиктивный субъект, созданный правом, как это считают сторонники так называемой "теории фикции", что реальным является только поведение людей и что право можно строить без использования понятия "юридическое лицо".

Однако, среди цивилистов не было единого мнения относительно главных признаков, характерных для юридического лица. Традиционно в науке гражданского права называется четыре таких признака: 1) организационное единство юридического лица, которое проявляется в определенной иерархии, соподчиненности органов управления, четкой регламентации отношений между участниками и закрепляется в учредительных документах юридического лица, а также в нормативных актах; 2) имущественная обособленность юридического лица, характеризующаяся тем, что оно может иметь вещи в собственности, хозяйственном ведении или оперативном управлении, а также обладать имущественными правами; 3) самостоятельная ответственность юридического лица по своим обязательствам, означающая, что учредители (участники) или собственник имущества юридического лица не отвечают по обязательствам последнего, а оно в свою очередь не отвечает по обязательствам первых; 4) выступление в гражданском обороте от собственного имени, позволяющее юридическому лицу самостоятельно приобретать и осуществлять гражданские права и обязанности, выступать истцом и ответчиком в суде.

В юридической литературе высказывались и другие мнения относительно основных признаков юридического лица. А.В.Венедиктов на основании анализа действовавшего гражданского законодательства называл решающим признаком юридического лица его участие в гражданском обороте.

Аналогичной точки зрения придерживался и Д.М.Генкин, считавший, что признание организации самостоятельным субъектом гражданского оборота должно влечь за собой признание ее юридическим лицом.

О.А.Красавчиков под признаками юридического лица понимал "объективные (реальные) свойства данной организации, о юридической личности которой идет речь. Эти свойства принадлежат самой организации (а не ее коллективу или ее директору)". Он считал возможным выделить более широкий, по сравнению с традиционным перечнем, круг признаков юридического лица, а поэтому подразделял все признаки на две категории: материальные и правовые. К материальным признакам он относил: 1) внутреннее организационное единство и внешнюю автономию (самостоятельность); 2) экономическое единство и обособленность имущества; 3) руководящее единство; 4) функциональное единство. Среди правовых признаков он выделял: 1) законность образования юридического лица; 2) способность организации от своего имени участвовать в гражданских правоотношениях; 3) способность нести самостоятельную имущественную ответственность; 4) наличие устава (положения). Данная позиция, по нашему мнению, представляет собой лишь детализацию традиционной теории о четырех признаках юридического лица, сопровождающуюся выделением признаков, логично вытекающих из четырех основных признаков.

В настоящее время в юридической литературе также можно встретить выделение авторами основных признаков юридического лица. Например, М.Брагинский указывает, что из всех признаков основным является обособленность имущества соответствующего образования. Данный вывод он иллюстрирует примером из арбитражной практики. Е.В.Богданов главным и определяющим признаком юридического лица называет самостоятельную имущественную ответственность, посредством которой проявляется сущность юридического лица. При этом он однозначно придерживается теории фикции.

В судебной практике нередко возникают случаи, когда судам необходимо установить, является ли та или иная организация юридическим лицом, чтобы решить вопрос о правомерности ее участия в процессе и совершения ей каких-либо действий. Думается, что в такой ситуации суд должен прежде всего проверить законность создания организации в качестве юридического лица, выявить данные, подтверждающие, когда организация была создана, в соответствие с каким нормативным актом, соблюдена ли процедура создания юридического лица. После выяснения этих сведений, как правило, отсутствует необходимость решать вопрос о наличии у организации признаков юридического лица. Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ при рассмотрении одного из дел признал необоснованным вывод апелляционной инстанции о том, что истец не является юридическим лицом, поскольку его устав не зарегистрирован надлежащим образом. Президиум указал, что на момент создания фонда и регистрации его устава действующим законодательством не был решен вопрос о регистрации подобных некоммерческих фондов специальными органами. При таких условиях действия администрации, зарегистрировавшей фонд как юридическое лицо были признаны правомерными.

Аналогичные разъяснения общего характера относительно определения правового статуса организации были даны Высшим Арбитражным Судом РФ в период действия Закона РСФСР "О предприятиях и предпринимательской деятельности". В Законе не указывалось, что представительства, филиалы, отделения и другие обособленные подразделения не являются юридическими лицами. Кроме того, в ст. 14 Закона закреплялась необходимость согласования вопроса о размещении таких обособленных подразделений в порядке, установленном для создания предприятий. Все это вызвало появление на практике филиалов, представительств и отделений, наделенных правами юридического лица. Высший Арбитражный Суд РФ, не допуская возможности существования таких своеобразных структурных подразделений, фактически указал, что при наличии определенных условий относиться к ним следует либо как к юридическим лицам - субъектам права, либо как к структурным подразделениям, не являющимся юридическими лицами. При этом критериями разграничения служили прежде всего особенности создания рассматриваемого образования. Суд, в частности, отметил, что "при решении вопроса о том, является ли структурная единица юридическим лицом, следует проверять, вправе ли был орган, который наделил структурную единицу правами юридического лица, учреждать предприятие. Наделение правами юридического лица не означает создание юридического лица. Поэтому арбитражный суд должен также выяснить, обладает ли созданное предприятие всеми правами юридического лица и какое законодательство об учреждении предприятия как юридического лица действовало в тот период. Если орган, наделивший структурную единицу правами юридического лица, не вправе был согласно действовавшему законодательству учреждать предприятие, арбитражный суд не может признавать такое предприятие юридическим лицом, несмотря на содержащееся в утвержденном учредителем уставе предприятия указание, что оно является юридическим лицом либо наделено правами юридического лица".

Вместе с тем, следует признать, что в некоторых случаях, когда законодательство, в соответствие с которым была создана организация, не позволяет установить ее правовой статус, суды осуществляют анализ признаков юридического лица, содержащихся в действующем ГК РФ, Так, исследуя правовой статус Квартирно-эксплуатационного управления города Москвы ГлавКЭУ Министерства обороны РФ (далее - КЭУ г.Москвы) Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ сделал правильный вывод о том, что КЭУ г.Москвы создано и функционирует как учреждение и по существу обладает признаками юридического лица, приведенными в ст. ст. 48, 52 ГК РФ. При этом Президиум учитывал следующие обстоятельства: 1) КЭУ г.Москвы обладает организационным единством и действует на основании общего положения об организациях данного вида, утвержденного прика<