Бумаги на предъявителя

Как мы уже установили, ценная бумага представляет собой документ, предъявление которого необходимо для осуществления воплощенного в нем субъективного гражданского права. Это определение обнимает собой предъявительские, ордерные, именные и обыкновенные именные ценные бумаги. Обладая общей для всех ценных бумаг презентационной природой, названные виды ценных бумаг существенно отличаются друг от друга по целому ряду признаков. Рассмотрим подробно каждый из этих видов ценных бумаг.

Для того чтобы сформулировать определение предъявительской бумаги, в нем не нужно отражать все ее признаки. Необходимым и достаточным является указание в дефиниции только на существенный признак, т.е. тот признак, который присутствует у любой ценной бумаги на предъявителя и в то же время отсутствует у других видов ценных бумаг. Как мы уже знаем, таким признаком не может служить ни способ обозначения субъекта права по бумаге, ни способ передачи бумаги, ни присущее ценным бумагам на предъявителя свойство публичной достоверности. Существенным признаком ценных бумаг на предъявителя выступает присущий им способ легитимации держателя бумаги в качестве субъекта удостоверенного ею права. С этой точки зрения ценная бумага на предъявителя представляет собой такую ценную бумагу, которая легитимирует своего держателя в качестве субъекта выраженного в ней права одним фактом предъявления бумаги лицу, которое может или должно предоставить исполнение по бумаге[60].

Вопрос о понятии ценной бумаги на предъявителя не получил однозначного решения в юридической литературе.

В работе «О бумагах на предъявителя с точки зрения гражданского права» Н.О. Нерсесов писал: «Под бумагами на предъявителя разумеются такие документы, право требования по которым принадлежит не тому или другому определенному лицу, заранее обозначенному в самом документе, а всякому предъявителю его»[61]. Эту дефиницию следует отклонить как необоснованную. Управомоченным по предъявительской бумаге лицом, вопреки противоположному утверждению Н.О. Нерсесова, является не всякий, а лишь тот ее предъявитель, который обладает вещным правом на бумагу. Незаконный владелец бумаги (например, вор, укравший бумагу у собственника) не становится носителем выраженного в ней права, хотя и может реализовать его, предъявив бумагу обязанному лицу. Держатель предъявительской ценной бумаги, совершивший акт ее презентации, — это формально легитимированное по бумаге лицо, которое имеет фактическую возможность получить исполнение бумаге. Такой держатель может быть действительным субъектом права из бумаги, но может им и не быть.

А.П. Сергеев определяет предъявительскую бумагу как ценную бумагу, «где не указывается конкретное лицо, кому надлежит произвести исполнение»[62]. Приведенное определение опирается на классификацию ценных бумаг в зависимости от способа обозначения в бумаге управомоченного по ней лица. Как уже отмечалось, деление бумаг на виды по данному критерию не может быть проведено последовательно. Поэтому предложенное А.П. Сергеевым определение не имеет под собой достаточных теоретических оснований.

К ценным бумагам на предъявителя относятся, в частности, следующие бумаги.

1. Предъявительской ценной бумагой является сберегательная книжка на предъявителя (абз. 1 п. 1 ст. 843 ГК РФ).

2. Пункт 2 ст. 844 ГК РФ допускает предъявительские сберегательные и депозитные сертификаты.

3. Регламентируя реквизиты чека, ст. 878 ГК РФ не называет в их числе наименование чекодержателя и тем самым признает допустимость чеков на предъявителя.

4. Федеральный закон «О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)»[63] возлагает на указанную организацию эмиссию наличных денег в виде банковских билетов (банкнот) и металлической монеты (ст. 29). Банкноты сочетают в себе юридическую природу предъявительских ценных бумаг и денежных знаков. «В отношении эмитента банковский билет служит обязательственной бумагой на предъявителя..., так как банк обязуется обеспечить своими активами предъявленные ему банкноты: В отношении третьих лиц банкнота фигурирует в качестве обычных бумажных денег»[64]. Из предписания ч. 1 ст. 30 Федерального закона «О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)»: «Банкноты ... являются безусловными обязательствами Банка России и обеспечиваются всеми его активами» вытекает, что банковские билеты предоставляют своим владельцам право разменять их на определенную часть активов банка, причем срок начала размена банкнот должен быть установлен особым законодательным актом.

5. Предъявительской ценной бумагой является коносамент, составленный на предъявителя (ст. 146, абз. 4 п. 1 ст. 158 КТМ РФ). Коносаменты относятся к числу товарораспорядительных документов, передача которых приравнивается к передаче представленных ими товаров (п. 3 ст. 224 ГК РФ).

6. В случаях, предусмотренных законом или иными правовыми актами, договор займа может быть заключен путем выпуска и продажи облигаций (абз. 1 ст. 816 ГК РФ). Облигации являются эмиссионными ценными бумагами, т.е. бумагами, которые размещаются выпусками и имеют равные объем, и сроки осуществления прав внутри одного выпуска вне зависимости от времени приобретения ценной бумаги (ч. 1, 3 ст. 2. Федерального закона «О рынке ценных бумаг»). Облигация может быть предъявительской или именной. На практике облигационные займы в большинстве случаев принимают форму бумаг на предъявителя.

7. К предъявительским ценным бумагам относятся простые складские свидетельства (п. 1 ст. 917 ГК РФ).

8. Ценные бумаги, предусматривающие периодическую выплату дохода в виде дивидендов или процентов, обычно сопровождаются купонами на предъявителя. Купоны дополняют основную бумагу, но сами по себе являются особыми ценными: бумагами, которые «самостоятельно воплощают побочное право»[65].

Согласно абз. 1 п. 3 ст. 930 ГК РФ договор страхования имущества в пользу выгодоприобретателя может быть заключен без указания имени или наименования выгодоприобретателя. Заключившему такой договор страхователю выдается страховой полис на предъявителя (абз. 2 п. 3 ст. 930 ГК РФ), который является по своей природе легитимационной бумагой[66]. Некоторые авторы, в частности Е.А. Суханов[67], относят страховой полис на предъявителя к предъявительским ценным бумагам. При этом упускаются из виду следующие обстоятельства. Во-первых, право требовать выплаты страхового возмещения возникает у выгодоприобретателя лишь после наступления страхового случая, а не в момент приобретения им права собственности на страховой полис. Во-вторых, закон предоставляет страховщику возможность защищаться против требования о выплате страхового возмещения возражениями, которые не могут причитаться должнику по предъявительской ценной бумаге (в частности, страховщик может отклонить предъявленное ему требование, сославшись на неисполнение выгодоприобретателем обязанности предусмотренной п. 1 ст. 961 ГК РФ). В-третьих, хозяйственная цель составления страхового полиса на предъявителя состоит не в повышении оборотоспособности требования о выплате страхового возмещения, а в освобождении лица, приобретшего застрахованное имущество, от необходимости повторного заключения договора страхования имущества.

Содержанием ценной бумаги на предъявителя служит воплощенное в ней субъективное гражданское право. Действующему российскому законодательству известны только обязательственные бумаги на предъявителя, некоторые из которых (предъявительский: коносамент и простое складское свидетельство) имеют вещно-правовое действие.

В связи с неточной формулировкой п. 1 ст. 877 ГК РФ следует остановиться на вопросе о содержании чека.

Пункт 1 ст. 877 ГК РФ гласит: «Чеком признается ценная бумага, содержащая ничем не обусловленное распоряжение чекодателя банку произвести платеж указанной в нем суммы чекодержателю». Это предписание не соответствует п. 1 ст. 142 ГК РФ, согласно которому содержанием ценной бумаги может выступать только субъективное гражданское право. Закон признает чек ценной бумагой (ст. 143, п. 1 ст. 877 ГК РФ). Следовательно, чек удостоверяет или, выражаясь иначе, содержит в себе не распоряжение, а определенное субъективное гражданское право. Как справедливо отмечает Е.А. Крашенинников, для определения того, какое субъективное право содержится в чеке, «важно не упускать из виду следующие моменты: а) чек выражает в себе обязательство, связанное с уплатой денег; б) кредитором по этому обязательству является чекодержатель, а должником из числа двух других обозначенных в чеке лиц может выступать только чекодатель, так как по российскому чековому законодательству плательщик не несет перед чекодержателем никаких обязанностей; в) материальным объектом подтвержденного чеком обязательства может служить лишь чековая, а не регрессная сумма, ибо последняя представляет собой материальный объект охранительной обязанности чекодателя, которая ... не входит в содержание чека»[68]. Отсюда следует, что чек воплощает в себе направленное против чекодателя право требовать уплаты указанной в нем суммы. Удостоверенное чеком обязательство чекодателя не является условным[69]. Однако сохранение этой обязанности поставлено в зависимость от отменительного условия, в качестве которого выступает платеж со стороны плательщика. Сообразно с этим чек может быть определен как ценная бумага, удостоверяющая ничем не обусловленное, но существующее под отменительным условием обязательство чекодателя уплатить чековую сумму чекодержателю, которое отпадает вследствие совершения платежа лицом, назначенным в качестве плательщика[70].

Российское гражданское право не знает ценных бумаг на предъявителя с исключительно вещно-правовым содержанием. Но ему известны товарораспорядительные документы на предъявителя (предъявительские коносаменты и простые складские свидетельства), которые соединяют в себе природу обязательственно-правовой и вещно-правовой бумаги[71].

В основании обязывания составителя ценной бумаги на предъявителя лежит фактический состав, в который входят два элемента: 1) наличие правильно составленной бумаги и 2) возникновение права собственности или иного вещного права на бумагу у другого, нежели составитель, лица.

Будучи ценной бумагой публичной достоверности, предъявительская бумага подчиняется действию принципа «право из бумаги следует праву на бумагу». Поэтому приобретение права из бумаги на предъявителя предполагает приобретение права на бумагу.

Приобретение права собственности на предъявительскую бумагу и тем самым права из бумаги опирается на фактический состав, который включает в себя два элемента: 1) соглашение о переходе права собственности на бумагу и 2) передачу бумаги приобретателю. В своей совокупности эти элементы образуют договор о передаче бумаги.

Договор о передаче бумаги является; абстрактной сделкой[72]. Это означает, что его действительность не зависит от отсутствия или недействительности лежащей в основании передачи каузальной сделки (например, договора купли-продажи бумаги на предъявителя).

Передачей признается фактическое вручение бумаги приобретателю, а равно сдача в организацию связи для пересылки приобретателю, если бумага была отчуждена без обязательства доставки (абз. 1 п. 1 ст. 224 ГК РФ). Если бумага отчуждается с обязательством доставки, право собственности на бумагу возникает в лице приобретателя, лишь по получении им бумаги от организации связи. Передачи бумаги не требуется: 1) если ко времени ее отчуждения она уже находится во владении приобретателя; 2) если приобретенная бумага оставляется по соглашению сторон во владении отчуждателя. В первом случае приобретатель становится собственником бумаги с момента заключения сторонами отчуждательной сделки (п. 2 ст. 224 ГК РФ), во втором - с момента достижения ими соглашения об оставлении бумаги у отчуждателя.

Пункт 1 ст. 146 ГК РФ предписывает, что «для передачи другому лицу прав, удостоверенных ценной бумагой на предъявителя, достаточно вручения ценной бумаги этому лицу». Эта формулировка лишена необходимой точности. Во-первых, воплощенное в предъявительской бумаге право не передается держателем бумаги ее новому приобретателю, а возникает в его лице вновь вследствие приобретения им права собственности на бумагу. Во-вторых, одно только вручение бумаги новому приобретателю не может перенести на него право собственности на бумагу. Приобретатель станет собственником бумаги лишь в том случае, если к передаче бумаги присоединится соглашение сторон о переходе права собственности на бумагу, заключенное между ее прежним держателем и приобретателем документа.

Некоторые авторы утверждают, что воплощенное в предъявительской, бумаге требование может быть передано посредством его уступки. Согласиться с этим утверждением нельзя. Допущение передачи бумаги на предъявителя путем общегражданской цессии, не ограничивающей возможность должника противопоставлять цессионарию возражения ex persona cedentis (ст. 386 ГК РФ), подорвало бы оборотоспособность предъявительских ценных бумаг и создало большие неудобства для их приобретателей.

Удостоверенное предъявительской бумагой право принадлежит собственнику бумаги. Поэтому он вправе потребовать исполнения по бумаге. Но и неуправомоченный держатель бумаги (например, лицо, укравшее бумагу у собственника) имеет возможность легитимироваться в качестве субъекта права из бумаги и осуществить его, не будучи носителем права, на бумагу. Таким образом, реализовать право из бумаги на предъявителя может как управомоченное, так и неуправомоченное на это лицо.

Предъявительская бумага легитимирует своего держателя одним фактом предъявления бумаги. Поэтому обязанное по бумаге лицо может чинить исполнение любому предъявителю без дальнейшей проверки его легитимации. При этом оно не должно спрашивать, распоряжается ли предъявитель своим или чужим правом, пользуется ли он бумагой правомерным или неправомерным способом. Если должник отказывается от исполнения, ссылаясь на то, что предъявитель бумаги не представил доказательств своей, управомоченности, он считается допустившим просрочку со всеми вытекающими отсюда последствиями[73].

Должник может отказаться от исполнения, если он в состоянии доказать, что предъявитель бумаги не имеет права распоряжаться бумагой. Если должник сомневается в существовании у презентанта права распоряжения документом, он не должен отказывать ему в исполнении. Даже тогда, когда должнику достоверно известно, что предъявитель является неуправомоченным лицом, но он не в состоянии подтвердить это средствами доказывания, он может чинить ислолнение по бумаге, так как нельзя требовать, чтобы он рисковал проиграть процесс с ее предъявителем. Но если: должник, имея возможность доказать неуправомоченность предъявителя, исполняет свою обязанность с намерением причинить вред действительному субъекту права из бумаги, то он нарушает принцип добросовестности. Такое исполнение не освобождает его от обязанности по бумаге перед настоящим кредитором и дает последнему право предъявить к должнику требование о возмещении вреда[74].

Предъявительские ценные бумаги относятся к числу бумаг, обладающих свойством публичной достоверности, и, следовательно, подлежат действию правила, ограничивающего возражения должника против требования добросовестного приобретателя бумаги.

Необходимость презентации предъявительской бумаги для осуществления воплощенного в ней права приводит к тому, что местом исполнения обязательства по бумаге выступает место жительства (место нахождения) должника. Это означает, что вытекающий из предъявительской бумаги долг является не доставляемым должником, а изымаемым кредитором долгом. В изъятие из правила абз. 5 ст. 316 ГК РФ он представляет собой изымаемый долг даже тогда, когда удостоверенное бумагой обязательство связано с уплатой денег[75].

Утраченная ценная бумага на предъявителя может быть объявлена судом утратившей силу в вызывном (амортизационном) производстве.

Причиной отсутствия предъявительской ценной бумаги у заявителя может быть не только ее утрата, но и уничтожение. Поэтому вызывное производство должно применятся в отношении как утраченных, так и уничтоженных ценных бумаг на предъявителя[76]. Под утраченной ценной бумагой на предъявителя следует понимать бумагу, о месте нахождения которой неизвестно ее держателю. Вид утраты остается безразличным. Если прежний держатель знает, у кого находится бумага, он может предъявить к владельцу виндикационый иск (ст. 301 ГК РФ). В этом случае вызывное производство недопустимо. Однако если место нахождения незаконного владельца бумаги неизвестно, то бумага может быть амортизирована. Уничтоженной является бумага, которая полностью разрушена (например, сожжена) или так повреждена, что больше не способна удостоверять право из бумаги (например, текст бумаги залит тушью). Если предъявительская бумага случайно разорвана, но держатель еще может соединить части в единое целое, то она не считается уничтоженной. При разрушении одного из реквизитов ценной бумаги держатель не является вынужденным к проведению вызывного производства, если он может доказать содержание первоначального га бумаги. Вызывное производство урегулировано гл. 34 ГПК РФ. Управомоченным на подачу заявления является тот, кто вправе осуществить право из бумаги. В заявлении должны быть указаны признаки утраченной или уничтоженной бумаги, наименование лица, выдавшего бумагу, а также изложены обстоятельства, при которых бумага была утрачена или уничтожена, и просьба заявителя о запрещении лицу, выдавшему бумагу, производить по ней исполнение (ст. 295 ГПК РФ).

В ст. 300 ГПК РФ соответствующее решение суда именуется решением о признании утраченной предъявительской или ордерной ценной бумаги недействительной и о восстановлении прав по ней. Это наименование должно быть отклонено по следующим; соображениям. Во-первых, недействительной в точном смысле этого слова может быть признана только сделка, ибо недействительность есть неспособность сделки вызвать желаемый ее сторонами правовой эффект, на достижение которого она была направлена. Поскольку ценные бумаги, как и другие объекты гражданских прав (например, дрова), не являются сделками, их нельзя признать недействительными. Во-вторых, утрата (уничтожение) ценной бумаги не ведет к прекращению выраженного в ней права; поэтому никакой необходимости в восстановлении прав по утраченным предъявительским и ордерным бумагам не существует. В-третьих, ввиду того, что причиной отсутствия бумаги у ее бывшего держателя может выступать не только утрата бумаги, но и ее уничтожение, амортизации должны подлежать как утраченные, так и уничтоженные предъявительские и ордерные ценные бумаги. С учетом изложенного содержащееся в гл. 34 ГПК РФ словосочетание «о признании недействительными утраченных ценной бумаги на предъявителя или ордерной ценной бумаги и о восстановлении прав по ним» следовало бы заменить словами «об объявлении утраченной или уничтоженной ценной бумаги на предъявителя или ордерной ценной бумаги утратившей силу».

Ордерные бумаги

Ордерной называется ценная бумага, которая легитимирует своего держателя в качестве субъекта выраженного в ней права, если на нем заканчивается непрерывный ряд передаточных надписей, совершенных на предъявленной, им бумаге.

В основе этого определения лежит способ легитимации держателя ордерной ценной бумаги. Для его легитимации одного факта предъявления бумаги недостаточно; требуется непрерывная цепь совершенных на бумаге передаточных надписей, последняя из которых указывает на предъявителя. Если последний индоссамент выполнен в бланке, то легитимированным является любой предъявитель бумаги. Но и в этом случае для легитимации держателя бумаги необходима непрерывность цепи передаточных надписей, Если ряд индоссаментов прерван, то держатель бланкоиндоссированной ордерной бумаги не будет легитимирован в качестве субъекта воплощенного в ней права, несмотря на совершенный им акт презентации бумаги.

Представленному определению противостоят иные дефиниции ордерной ценной бумаги. Остановимся на некоторых из них.

Н.И. Нерсесов писал: «Ордерные бумаги суть такие, где наряду с определенным заранее кредитором сделана оговорка «по его приказу», так что должник заранее дает обещание исполнить обязательство, как перед первоначальным кредитором, так и перед последующими владельцами, получившими документ от первого»[77]. Под эту формулировку не подпадают ордерные векселя, не содержащие ордерной оговорки.

Определение О.А. Красавчикова гласит: «Ордерные ценные бумаги — это такие ценные бумаги, в которых указывается первый приобретатель, являющийся управомоченным в момент ее составления»[78]. Исходя из приведенной дефиниции ордерные бумаги не могут быть отграничены от именных и обыкновенных именных ценных бумаг (например, именных облигаций и именных чеков), которые также содержат в себе наименование первого приобретателя бумаги. Что касается утверждения автора, будто первый приобретатель ордерной бумаги становится управомоченным по бумаге в момент ее составления, то оно совершенно ошибочно: указанное лицо приобретает право из бумаги в момент приобретения им права собственности на бумагу.

Действующее российское законодательство предусматривает следующие виды ордерных ценных бумаг.

1. Ордерными ценными бумагами являются векселя, в которые векселедатель не включил негативную ордерную оговорку, т.е. слова «не приказу» или какое-либо равнозначащее выражение (например, «без индоссирования»). При наличии такой оговорки вексель представляет собой обыкновенную именную ценную бумагу.

О принадлежности ордерного векселя к числу ордерных ценных бумаг свидетельствует ст. 16 Положения о переводном и простом векселе, которая гласит: «Лицо, у которого находится переводный вексель, рассматривается как законный векселедержатель, если оно основывает свое право на непрерывном ряде индоссаментов, даже если последний индоссамент является бланковым». Абзац I ст. 77 указанного Положения распространяет это предписание на простые векселя:

2. К ордерным бумагам относятся ордерные чеки, которые в абз. 1 п.3 ст. 880 ГК РФ ошибочно названы «переводными чеками». Согласно действующему российскому законодательству ордерным чеком признается чек, выписанный приказу определенного лица. Ссылаясь на ст. 7 Положения о чеках от 13 февраля 1992 г., В.В. Витрянский утверждает, что ордерным чеком является также чек, выписанный на определенное лицо без оговорки «приказу»[79]. Однако это Положение утратило силу с 1 марта 1996 г. (абз. 4 ст. 2 Федерального закона «О введении в действие части второй Гражданского кодекса Российской Федерации»). Не существует в нашем законодательстве и предписания, аналогичного предписанию абз. 1 ст. 14 Единообразного закона о чеках 1931 г. Поэтому в условиях российского правопорядка чек, выписанный на определенное лицо без оговорки «приказу», должен признаваться именным чеком.

О принадлежности ордерного чека к числу ордерных ценных бумаг свидетельствует абз. 3 п. 3 ст. 880 ГК РФ, в силу которого лицо, владеющее ордерным чеком, полученным по индоссаменту, считается его законным владельцем, если оно основывает свое право на непрерывном ряде индоссаментов.

3. Закон допускает коносаменты, составленные приказу отправителя или получателя (ст. 146 КТМ РФ). Такие коносаменты являются ордерными ценными бумагами. М.М. Агарков считал, что коносаменты, составленные на имя определенного получателя, также представляют собой ордерные бумаги[80]. По справедливому замечанию Е.А. Крашенинникова, этот вывод не находит подтверждения в действующем законодательстве[81]. Абзац 2 п. Г ст. 158 КТМ РФ гласит, что по именному коносаменту груз выдается в порту выгрузки получателю, который указан в коносаменте, или лицу, которому коносамент передан по именной передаточной надписи или в иной форме в соответствии с правилами, установленными для уступки требования. Под «именной передаточной надписью» здесь понимается надпись, оформляющая договор цессии. Это подтверждается сопоставлением названного абзаца с непосредственно следующим за ним абзацем. Согласно абз. З п. 1 ст. 158 КТМ РФ держатель ордерного коносамента, снабженного именными передаточными надписями, является легитимированным лицом, если его имя указано в последней из непрерывного ряда передаточных надписей. В отличие от этого абз. 2 п. 11 ст. 158 КТМ РФ не содержит указания о том, что держатель именного коносамента, дошедшего до него по именной передаточной надписи, легитимируется способом, характерным для ордерных ценных бумаг. Легитимация такого держателя основывается на тех же фактах, которые бы легитимировали его в случае оформления передачи ему требования из коносамента не именной передаточной надписью, а иным образом в соответствии с правилами, установленными для уступки требования (например, путем составления особого письменного акта о передаче без пометки на самом коносаменте). Поэтому перевозчик не может выдать груз, предъявителю именного коносамента, не проверив действительность всех, последовательных передач, по которым коносамент дошел до предъявителя. Отсюда явствует, что именной, коносамент есть не что иное, как ректа-бумага[82].

О принадлежности коносамента, составленного приказу отправителя или получателя, к числу ордерных ценных бумаг свидетельствует абз. 3 п. 1 ст. 158 КТМ РФ, в котором говорится, что по ордерному коносаменту, снабженному передаточными надписями, перевозимый на его основании груз выдается «лицу, указанному в последней из непрерывного ряда передаточных надписей, или предъявителю коносамента с последней бланковой надписью».

4. Ордерными ценными бумагами являются двойное складское свидетельство и его составные части: складское свидетельство и залоговое свидетельство (варрант). Действующее законодательство не содержит прямого указания о том, что двойное складское свидетельство представляет собой ордерную бумагу. Однако это вытекает из сопоставления ст. 915 ГК РФ с п. 3 ст. 146 ГК РФ.

В зависимости от характера воплощенного в ней субъективного гражданского права ордерная ценная бумага может быть обязательственно-правовой или вещно-правовой бумагой. При этом ряд обязательственных ордерных бумаг имеют вещно-правовое действие.

К обязательственным ордерным бумагам, не имеющим вещно-правового действия, относятся ордерные векселя и ордерные чеки.

Все цивилисты сходятся в том, что простой вексель, удостоверяет обязательство векселедателя уплатить определенную денежную сумму ⁵⁵. Разногласия начинаются при определении, обязательства, удостоверенного переводным векселем.

В абз. 1 ст. 815 ГК РФ говорится, что переводный вексель удостоверяет обязательство плательщика. Но это утверждение не соответствует действительности. Согласно абз. 1 ст. 28 и абз. I ст. 29 Положения о переводном и простом векселе один лишь факт выдачи тратты ремитенту не возлагает на плательщика обязанность по уплате вексельной суммы. Трассат принимает на себя обязательство оплатить переводный вексель посредством акцепта. До момента возвращения им акцептованной тратты лицу, предъявившему ее к акцепту, плательщик находится вне вексельных отношений и не является обязанным по векселю лицом[83]. Таким образом, если бы тратта удостоверяла обязательство плательщика, то пришлось бы признать, что до ее акцепта она не подтверждает никаких прав и обязанностей и, следовательно, не является ценной бумагой. Однако этот вывод противоречит действующему законодательству. В силу абз. 1 ст. 11 Положения о переводном и простом векселе переводный вексель может быть передан посредством индоссамента сразу же после его выдачи первому векселеприобретателю. При этом индоссамент, как сказано в абз. 1 ст. 14 Положения о переводном и простом векселе, «переносит все права, вытекающие из переводного векселя»[84]. Отсюда явствует, что право требования по векселю существует у ремитента до того, как вексель будет акцептован плательщиком. Но если ремитент является носителем удостоверенного траттой права, то должен существовать и субъект корреспондирующей этому праву юридической обязанности. А таким субъектом_: из числа двух других указанных в тратте лиц может выступать только векселедатель, поскольку плательщик становится вексельным, должником не ранее возвращения, им акцептованного векселя лицу, предъявившему его к акцепту. Сказанное свидетельствует о несостоятельности легальной дефиниции переводного векселя. В литературе, придерживаясь формулировки Г.Ф. Шершеневича, мы должны были бы заключить, что удостоверенная траттой обязанность возникает у векселедателя лишь в результате отказа трассата акцептовать или оплатить предъявленный ему вексель. Однако этот вывод противоречит абз. 1 ст. 47 Положения о переводном и простом векселе, который приурочивает возникновение данной обязанности к моменту выдачи векселедателем векселя первому векселеприобретателю. Кроме того, приведенная формулировка покоится на смешении Г.Ф. Шершеневичем двух разных обязанностей векселедателя: возникающей в момент выдачи векселя и удостоверенной им регулятивной обязанности уплатить определенную денежную сумму и появляющейся вследствие неакцепта или неплатежа со стороны трассата охранительной обязанности уплатить регрессную сумму. При различении этих обязанностей становится ясным, что в первой части рассматриваемой формулировки речь, по существу, идет об охранительной обязанности векселедателя, а не о той обязанности, которая удостоверена переводным векселем. Поэтому, будучи перевернутой, с головы на ноги, эта формулировка укладывается в формулу «если-то»: «если трассат отказывается акцептовать или оплатить акцептованный им вексель, то векселедержатель вправе требовать от векселедателя уплаты регрессной суммы, а векселедатель обязан уплатить ее векселедержателю». Но эта формула, описывающая гипотезу и диспозицию соответствующей охранительной нормы, не имеет отношения к содержанию переводного векселя[85].

По мнению В.А. Белова, тратта представляет собой оферту трассанта, адресуемую трассату, о заключении с ним договора об уплате в пользу третьего лица (векселедержателя). С момента акцепта оферты этот договор обосновывает право векселедержателя требовать исполнения по нему в соответствии с его условиями[86]. Представленное мнение вызывает целый ряд возражений.

Во-первых, если тратта является офертой, то к ней должны применяться нормы гражданского законодательства об оферте. Согласно абз. 2 п. 2 ст. 435 ГК РФ оферта может быть отозвана. В отличие от этого отзыв тратты невозможен. Пытаясь устранить отмеченное несоответствие, В.А. Белов говорит: «...оферта представляет собой предложение, которое, по общему правил у, невозможно отозвать в течение некоторого срока (статья 436 ГК РФ), что вполне соответствует безотзывной природе предложе признает ее охранительный характер, а абз. 2 ст. 70 того же Положения устанавливает для регрессного требования векселедержателя против векселедателя годичную давность и тем самым манифестирует о том, что оно представляет; собой притязание. В-третьих, придерживаясь рассматриваемого взгляда, придется заключить, что до возникновения регрессной обязанности векселедателя, т.е. до отказа трассата акцептовать или оплатить вексель, последний не удостоверяет никакого обязательства и, следовательно, не является ценной бумагой, в силу чего не может быть ни передан посредством индоссамента, ни амортизирован. Однако ни один из этих выводов не соответствует действующему законодательству и практике его применения.

Далее, оферта есть выражение воли на заключение договора (абз. 1 п. 1 ст. 435 ГК РФ) и, следовательно, относится к принятию предложения адресатом как к желаемому действию. Между тем тратта может содержать оговорку трассанта, направленную на исключение акцепта (абз. 2 ст. 22 Положения о переводном; и простом векселе).. Отсюда следует, что, оставаясь верным своей трактовке тратты, В.А. Белов должен согласиться с нелепым выводом, будто в неподлежащей акцепту тратте выражено как положительное, так и отрицательное отношение трассанта к ее возможному принятию трассатом.

Во-вторых, если бы между векселедателем и акцептовавшим вексель трассатом был заключен договор об оплате векселя в пользу третьего лица (векселедержателя), то трассат мог бы противопоставить требованию векселедержателя об оплате векселя все возражения, которые он имеет против векселедателя (п. 3 ст. 430 ГК РФ). Однако вексельное законодательство запрещает акцептовавшему вексель трассату заявлять против добросовестного векселедержателя возражения, основанные на своих личных отношениях к векселедателю или к предшествующим векселедержателям (ст. 17 Положения о переводном и простом векселе).

В-третьих, рассматриваемое мнение приводит к неприемлемому выводу, будто до его акцепта переводный вексель не является ценной бумагой. Пытаясь исключить данный вывод, автор утверждает, что уже с момента выдачи векселя он удостоверяет «обязательство векселедателя гарантировать уплату денег плательщиком»[87]. Но это существующее лишь в представлении

К числу обязательственно-правовых ордерных ценных бумаг с вещно-правовым действием принадлежат ордерный коносамент, двойное складское свидетельство и одна из его составных частей - складское свидетельство.

В коносаменте выражено право требовать выдачи груза после завершения перевозки (п. 1 ст. 158 КТМ РФ). Передача вещного права на представленный коносаментом груз осуществима лишь посредством передачи коносамента. Двойное складское свидетельство воплощает в себе право требовать выдачи товара по окончании хранения. Передача вещного права на представленный двойным складским свидетельством товар возможна только путем передачи двойного складского свидетельства.

Отделенные друг от друга составные части двойного складского свидетельства могут обращаться: как самостоятельные ордерные ценные бумаги; Складское свидетельство, отделенное от залогового свидетельства, удостоверяет право требовать выдачи товара, которое может быть осуществлено лишь при условии погашения кредита, выданного по залоговому свидетельству (п. 2 ст. 914 ГК РФ). Что касается вещно-правового действия этой обязательственной бумаги, то оно аналогично вещно-правовому действию двойного складского свидетельства с той лишь особенностью, что посредством распоряжения складским свидетельством его держатель распоряжается не свободным, а обремененным залогом правом собственности на товар[88].

Залоговое свидетельство, отделенное от складского свидетельства, является вещно-правовой ордерной бумагой. Оно воплощает в себе право залога на товар в размере выданного по залоговому свидетельству кредита и процентов по нему (п. 3 ст. 914 ГК РФ). В случае неисполнения или ненадлежащего исполнения обеспеченного залогом обязательства залогодержатель может предъявить варрант товарному складу и удовлетвориться из стоимости заложенного товара. При уступке права требования по основному обязательству держатель залогового свидетельства может передать новому кредитору право собственности на залоговое свидетельство, в силу чего последний приобретет выраженное в варранте право залога на товар. Если держатель варранта уступит новому кредитору право требования по обеспеченному залогом обязательству, но не передаст ему право собственности на варрант, то выраженное в варранте право залога на товар прекратится, варрант утратит характер ценной бумаги, а право требовать выдачи товара со склада, воплощенное в складском свидетельстве, отделенном от залогового свидетельства, станет, безусловно, осуществимым.

Обязанность составителя ордерной ценной бумаги опирается на фактический состав, который включает в себя два элемента: 1) наличие правильно составленной бумаги и 2) возникновение права собственности или иного вещного права на бумагу у другого, нежели составитель, лица.

Ордерная ценная бумага передается либо через индоссамент (абз. 1 п. 3 ст