Экономисты Вольного Экономического Общества

Адмирал Николай Семёнович Мордвинов вошел в школьные учебники как единственный член Верховного уголовного суда над декабристами, который голосовал против применения к ним смертной казни. Но мало кто знает, что и против него самого после восстания на Сенатской площади велось сверхсекретное следствие — по делу о причастности к тайному обществу. Еще бы: со всеми бунтовщиками он был знаком, пользовался среди них огромным авторитетом. Но доказать ничего не смогли, и материалы следствия были уничтожены по приказу Николая I. Конечно, ни в какие тайные общества Мордвинов не пошел бы, не те убеждения, не тот характер. Однако и без заговоров, без бунтов он ценен русской истории, ее свободной демократической мысли.

Кем был Мордвинов? Деятельность его столь кипуча и многообразна, что, экономя место, легче перечислять всё «внаброс», без особого соблюдения хронологии и выстраивания по сферам занятий.

Адмирал, граф, кавалер ордена Андрея Первозванного, ближайший советник М.М. Сперанского в разработке финансовой реформы, почетный член Академии наук, официальный «протектор» (покровитель) Российско-Американской торговой компании, член Верховного уголовного суда над декабристами, морской министр, предводитель московского ополчения, командующий Черноморским флотом, начальник Херсонского порта, председатель Черноморского адмиралтейского правления, член Адмиралтейств-коллегии, член Государственного совета, председатель Департамента государственной экономии (дважды), глава Департамента гражданских и духовных дел Госсовета, член Комитета министров, член Финансового и Земледельческого комитетов, «крестный отец» Луганского литейного завода, председатель Вольного экономического общества, действительный тайный советник...

Количество (и качество!) идей, проектов, планов, которыми Мордвинов буквально забрасывал всех четырех императоров, выпавших на его долгую жизнь, не только поражает, — обескураживает. Неужели один человек мог так глубоко, так много, так «по всем вопросам сразу»?

На каждой должности он успевал придумать, обдумать и предложить массу интереснейших идей, но почти тут же его увольняли. Министром проработал лишь несколько месяцев, от руководства Департаментом экономии отставлялся дважды. Только в глубокой старости — на четыре года до смерти — его оставили в покое.

Судьба его проектов, увы, в конечном итоге безрезультатна. Мнения его были настолько смелы, настолько опережали время, что он казался и в самом деле чуть ли не мятежником. А.С. Пушкин так отозвался о нем: «Мордвинов заключает в себе всю оппозицию». За ним закрепились такие эпитеты, как «русский Вашингтон», «русский Цицерон», «Новый Долгоруков». Декабристы единодушно прочили его — наряду со Сперанским — во временное революционное правительство. Пушкин, Баратынский, Плетнёв, Рылеев восхваляли его гражданское мужество. Цари уважали его, но властвующая знать («окружение», как сейчас бы выразились) держала Мордвинова за пустого мечтателя; она-то и норовила при всяком удобном случае выпихнуть его из влиятельного кресла, замять его идеи...

Тем не менее идеи вовсе не были безумными, напротив. Познакомимся хотя бы с удивительным по грандиозности проектом Трудопоощрительного банка, банка, которого в России до сих пор нет.

Проект предложен в 1801 году. Цель банка — «и возбуждать охоту к трудолюбию как к источнику, из которого проистекает благоденствие народное». Затея вполне в духе Мордвинова: с одной стороны, создание банков в стране вообще было его «пунктиком», с другой — Мордвинов терпеть не мог бездельников и желал, чтобы все занимались полезным трудом. Дворянам, кстати, он не делал исключения: тоже должны работать, «пусть занимаются хотя бы торговлей», тогда «менее будет праздных людей в государстве».

Пять отделений банка — земледелия, скотоводства, рукоделия, рудокопства и рыболовства — нацеливались на материальное поощрение работ по «введению новых способов земледелия», по постройке нужных селу зданий, устройству фабрик, заводов, рыбных промыслов... Кто желал получить ссуду, обязан был указать «место и характер предприятия, смету расходов, и размер ожидаемой прибыли». Требовались также свидетельствующие визы губернатора и двоих-троих дворян губернии.

В зависимости от важности предприятия банк мог вообще не брать с инициатора процентов в течение нескольких лет или же взымать небольшие (3 процента за четыре года). Ссуды давались под залог недвижимого имущества. Но «и без имений знающим и способным людям можно предоставлять ссуду». Такие заемщики должны были, зато обучить нескольких учеников из русских граждан.

Правление банка обязано было готовить хороших хозяев, выписывать из-за границы скот, семена, инструменты, книги, а заемщикам, помимо финансовых средств, предоставлять квалифицированных специалистов. Иностранцы, селившиеся на казенных землях, переходили в подчинение банка, обязывались учить земледелию русских молодых людей, которые потом наделялись казенной землей.

За новые методы труда, за достигнутый прогресс в сельском хозяйстве предполагались награды.

Оригинальна идея Мордвинова создать при банке службу, которая посылала бы на места своих инспекторов — для сбора «сведений о новых изобретениях, дабы оные повсюду сделались известными». Шесть человек должны были бы постоянно проживать в Англии, тоже для того, чтобы перенимать прогрессивный опыт.

Трудопоощрительный банк должен был находиться в ведении самого государя. Государство выделяло бы средства на его деятельность из Ассигнационного банка.

Царь подписал подготовленный Мордвиновым устав банка и передал его на рассмотрение членов Непременного совета, где проект и похоронили...

Краеугольным камнем всей экономической философии Мордвинова был постулат о святости и неприкосновенности частной собственности. Твердость закона о собственности, говорил он, никакими миллионами оценить невозможно, ибо он — основание государственного здания. Повреди его — и всё разрушится.

С мыслями Мордвинова вообще очень часто «пересекаются» самые злободневные ситуации в нынешней России. Старый мудрец как бы отвечает из глубин своей эпохи (а ведь 200 лет тому!) и на наши больные вопросы.

На споры о судебной реформе: «От судьи, получающего содержание 150 рублей в год, нельзя ожидать правосудия». На «сухой» закон (будучи сам ярым поборником трезвости) — предложением, наоборот, отдать казенные винокурни частникам, отпустить на вино цену и не стеснять производства вина уставами, которые лишь дадут еще один повод к злоупотреблениям. На войну в Чечне — заметками о том, «как покорить Кавказ», писанными в 1817 году в разгар патриотизма по поводу начавшейся кавказской войны («взаимные только выгоды могут нас объединить»). На приватизацию: пусть даже указ (об отобрании у графа Кутайсова переданных ему Павлом I прикаспийских земель фельдмаршала Салтыкова с рыбными ловлями) был подложен, но тогда и судить надо того, кто совершил подлог, а не спорить о собственности.

Кстати, «дело Кутайсова» впервые прославило Мордвинова, его логику и миропонимание на всю Россию. Если почему-либо и решат, доказывал Мордвинов, отобрать земли у Кутайсова (что и произошло), то нельзя и оставлять берега в общем пользовании. Общее — это дикое! Только труд и капитал превращают пустыни в плодоносные поля. Собственников должно быть много, это первый закон государственной экономии. Избавимся от монополии — и достигнем справедливости цены.

Если коротко описать долгую жизнь Николая Семёновича, то надо сказать, что род происходил из мордвин, отец был тоже адмиралом и писал морские и астрономические книги, а 8-летним мальчиком Николай был взят Екатериной II «для воспитания» вместе с ее сыном, наследником Павлом и «был его любимым товарищем». В 12 лет записан в гардемарины Российского флота. По рекомендации Павла 20-летний Мордвинов отправлен в Англию — для усовершенствования в морском деле. Три года плавал он на английских кораблях по разным морям, побывал в Америке. Когда вернулся, то восхитил познаниями «множества наук», особенно математики, владением древнегреческим, латинским, английским, французским, немецким, итальянским языками, тем, что «проникся духом английской науки». Особо сильно повлияло на него знаменитое сочинение Адама Смита.

При Екатерине и Павле Мордвинов весь — в делах флота. Начал, между прочим, с того, что во главе эскадры из семи судов, а затем гребной флотилии дважды победно атаковал турецкий флот под Очаковым, причем во втором бою уничтожил 23 судна. В итоге морской карьеры — адмирал, докладчик императору по морскому ведомству, министр.

В 1802 году подружился со Сперанским, который отзывался о нем так: «Мало есть людей с такими добродетелями и знаниями, как он». В марте 1812 года, протестуя против опалы и ссылки Сперанского, подал в отставку из Государственного совета и удалился из Петербурга. Год спустя по просьбе царя вернулся, вновь введен в Госсовет, получил Департамент государственной экономии...

В свое 80-летие Мордвинов был возведен в графское достоинство, одновременно награжден высшим в стране орденом Андрея Первозванного. Только в 1841 году в связи с преклонным возрастом удалился от дел. На 91-м году жизни скончался.

Его мнения по экономическим вопросам как председателя Вольного Экономического общества, с 1823 по 1840 год, направляемые им в высшие государственные учреждения, расходились в сотнях копий по всей стране и составили автору широкую известность среди современников.

Созданная Н.С. Мордвиновым вполне логическая и приемлемая для своего времени программа социально-экономического развития страны, существом которой стало положение о необходимости смены системы хозяйствования, а основным лейтмотивом — призыв к превращению России в мощную индустриальную и торговую державу, в целом носила либеральный характер, а ее осуществление могло бы ускорить развитие страны.

Один из современников вспоминал о Н.С. Мордвинове: «Враг зла, враг подлостей, он был гроза для негодяев и не взирал ни на чье лицо».

Сперанский Михаил Михайлович – знаменитыйгосударственный деятель. Сын священника; родился 1 января 1772 г., учился во владимирской семинарии, а затем в главной семинарии при Александро-Невском монастыре в Петербурге, в которой по окончании курса был определен учителем математики, физики и красноречия, а затем и философии. Вместе с тем Сперанский сделался домашним секретарем князя Алексея Борисовича Куракина и поселился в его доме, где сблизился с гувернером пруссаком Брюкнером, ревностным последователем взглядов Вольтера и энциклопедистов и либеральных взглядов того времени (еще в семинарии один учитель Сперанского "проповедовал" ученикам Вольтера и Дидро).

По вступлении на престол императора Павла, князь Куракин был сделан генерал-прокурором; в 1797 г. Сперанский поступил на службу в его канцелярию и продолжал служить там и при трех его преемниках. Вскоре по восшествии на престол императора Александра I Сперанский получил звание статс-секретаря и в 1802 г. перешел на службу в министерство внутренних дел.

Как составитель разных докладов и отчетов по министерству, Сперанский скоро обратил на себя внимание государя, который в следующем году через министра князя Кочубея поручил ему составить план устройства судебных и правительственных мест в империи. Этот неизданный и, по-видимому, неоконченный труд Сперанского известен в черновой редакции. "В правильном монархическом государстве" "государственный закон", определяющий права и отношения всех классов между собой, представляется Сперанским в следующих чертах: 1) "Все состояния государства" свободны и участвуют в законодательной власти. 2) "Власть исполнительная принадлежит одному лицу, участвующему в законодательстве и утверждающему "всякое законодательное действие". 3) "Есть общее мнение, оберегающее закон в исполнении его". 4) "Есть независимое сословие народа" (т. е. законодательное учреждение, основанное на народном избрании), перед которым "исполнители" ответственны. 5) "Существует система законов гражданских и уголовных, принятая народом". 6) "Суд не лицом государя отправляется, но избранными от народа и им утвержденными исполнителями, кои сами суду подвержены быть могут". 7) "Все действия правительства публичны, кроме некоторых определенных случаев". 8) Существует свобода печати в известных, точно определенных границах. Нужно заметить, впрочем, что все это место зачеркнуто или по требованию Кочубея, или самим Сперанским, несмотря на то, что он считал осуществление изложенного плана возможным лишь с известной постепенностью.

В числе подготовительных мер Сперанский предлагал учреждение Сената законодательного из сенаторов по назначению государя, в котором министры присутствуют только с совещательным голосом, и Сената исполнительного, разделяющегося на две части - судную и управления, все действия которого должны быть гласными. Со временем Сенат законодательный необходимо было бы составить, по мнению Сперанского, по другой, "лучшей системе", основанной на представительстве или первородстве. Это последнее место (впрочем, зачеркнутое) показывает, что Сперанский еще колебался, какой системе отдать предпочтение: более демократической французской системе представительства или английской - с верхней палатой из наследственных пэров.

Император Александр впервые лично познакомился со Сперанским в 1806 г., когда Кочубей во время своих частых болезней начал посылать его с докладами вместо себя; государь немедленно оценил выдающиеся способности Сперанского. В следующем году, отправляясь в Витебск для осмотра 1-й армии, император Александр взял его с собой, что повело к еще большему сближению, и тогда же Сперанский был уволен из министерства внутренних дел с оставлением в звании статс-секретаря.

В 1808 г. он находился в свите государя во время его эрфуртского свидания с Наполеоном. Осенью того же года император Александр вручил Сперанскому разные прежние проекты государственных преобразований и нередко проводил с ним целые вечера в беседах и чтении сочинений, относящихся к этому предмету. Главные черты преобразования должны были состоять в следующем: 1) Законодательное собрание не будет иметь власти санкционировать свои собственные постановления, но его мнения, совершенно свободные, должны быть точным выражением народных желаний. 2) Члены судебного сословия будут свободно выбираться народом, но надзор за соблюдением судебных форм и охранение общественной безопасности будут лежать на правительстве. 3) Исполнительная власть должна принадлежать правительству, но, чтобы оно не могло исказить или уничтожить закон, необходимо сделать правительство ответственным перед законодательным собранием. Эти общие принципы были развиты и обоснованы во "Введении к уложению государственных законов", составленном Сперанским к осени 1809 г. По его проекту, политические права принадлежат, под условием владения собственностью, дворянству и среднему состоянию; к последнему принадлежат купцы, мещане, однодворцы и все крестьяне, владеющие недвижимой собственностью в известном количестве. Низшее состояние, в котором числятся помещичьи крестьяне, мастеровые, их работники и домашние слуги, должны иметь общие гражданские права, но не имеют прав политических. Переход из низшего класса в средний открыт всем, кто приобрел недвижимую собственность в известном количестве. Законодательное собрание носит название "государственной думы", которая составляется следующим образом. Каждые три года в волости из всех владельцев недвижимой собственности составляется собрание, - волостная дума, в которую казенные селения посылают одного старшину от 500 душ. Эта волостная дума выбирает депутатов в окружную думу (губерния делится на 2 - 5 округов). Окружная дума, кроме выборов членов окружного совета и окружного суда, выбирает депутатов в губернскую думу, а эта последняя, кроме членов губернского совета и губернского суда, выбирает депутатов в государственную думу из обоих состояний, имеющих политические права. Государственная дума собирается ежегодно без всякого созыва. Предложение и утверждение закона должно принадлежать одной державной власти, но ни один закон не может иметь силы без рассмотрения в государственной думе. Участие государственной думы требовалось также для издания постановлений о налогах и общих повинностях и для продажи и залога государственных имуществ. Дела предлагались государственной думе от имени державной власти одним из министров или членов государственного совета; но думе дозволялось возбуждать представления о государственных нуждах, об ответственности министров и о мерах правительства, нарушающих коренные законы. Судебная власть была предоставлена в первых трех инстанциях лицам выборным. Даже в высшей инстанции, в Сенате, державная власть должна была назначать членов не иначе, как из числа лиц, внесенных по выборам губернских дум в государственный избирательный список. Державная власть наблюдает за исполнением форм и обрядов через председателей, которые в двух низших инстанциях были выборные, но утверждались в первой - министром юстиции, а во второй - государственным советом, в Сенате же назначались державной властью из кандидатов, выбранных самим Сенатом. Закон должен был определить, какие дела подлежат суду присяжных. Что касается власти исполнительной, то Сперанский устанавливает ответственность министров перед государственной думой. Предание суду министра могло состояться только с утверждения державной властью постановления о том государственной думы. В государственном совете рассматриваются проекты законов, уставов и учреждений. Предполагалось осуществить этот план в следующей постепенности: 1 января 1810 г. открыть государственный совет в новом виде, указав как предлог к его преобразованию приготовленный новый проект гражданского уложения и стесненное положение финансов. 1 мая манифестом назначить выбор депутатов в Государственную думу и открыть ее 1 сентября. Начать действия ее с рассмотрения гражданского уложения, испытать и подготовить известным образом депутатов, и если не встретится каких-либо непреоборимых препятствий, предложить им государственное уложение, признание которого и утвердить общей присягой, а затем приступить и к устройству судебной части.

1 января 1810 г. был открыт в преобразованном виде Государственный совет, но далее не пошло исполнение вышеуказанной программы. При преобразовании министерств в 1811 г. не были осуществлены предположения Сперанского об ответственности министров. Что касается Сената, то Сперанский предполагал образовать Сенат правительствующий, один для всей империи (из министров, их товарищей и главных начальников отдельных управлений) и Сенат судебный (состоящий из сенаторов, назначаемых государем или непосредственно, или из кандидатов, выбранных дворянством), который должен был разместиться по четырем судебным округам. При рассмотрении этого проекта в Государственном совете слышались возражения, что назначение сенаторов по выбору противоречит духу самодержавия, и хотя проект этот был принят большинством и утвержден государем, но осуществлен не был. Планы Сперанского встретили со стороны многих энергическое противодействие, и выразителем мнений его противников явился Карамзин: в своей "записке о древней и новой России", врученной государю 18 марта 1811 г., он утверждал, что государь не имеет даже права ограничить свою власть, потому что Россия вручила его предку самодержавие нераздельное. Кроме выработки плана общих государственных преобразований, Сперанский исполнял и множество других работ и обязанностей. В конце 1808 г. он был назначен товарищем министра юстиции, и его специальному наблюдению была вверена комиссия законов. Не имея надлежащей юридической подготовки, Сперанский решился, однако, прямо приступить к составлению нового гражданского уложения, причем в значительной степени пользовался кодексом Наполеона. Профессор Пахман, указывая на то, что Сперанского упрекают в заимствованиях из французского кодекса, признает, что "упрек этот не безоснователен", но вместе с тем указывает на то, что "основные рубрики" его проекта гражданского уложения "не вполне совпадают с главными делениями французского кодекса. Правда, первая часть проекта по системе близко подходит к первой книге французского кодекса не только в целом, но и в частностях, но части, говорящие об имуществах и договорах, далеко не вполне совпадают с другими, последними книгами Наполеонова кодекса". По словам профессора Сергеевича, "весь этот труд Сперанского был плодом подражания французскому законодательству, многие статьи были прямо переведены с французского оригинала". Две части проекта Сперанского были рассмотрены в Государственном совете в 1810 г., на общем собрании которого государь при этом всегда лично председательствовал; но решено было вновь пересмотреть их в исправленном виде, а в 1815 г., после нового пересмотра, решено было сначала составить и напечатать систематический свод действующих законов.

Если консерваторы, в роде Карамзина и Ростопчина, были недовольны планами политических преобразований Сперанского, то аристократия и чиновничество были крайне раздражены выработанными им двумя указами 1809 г.: 1) о придворных званиях и 2) об экзаменах на гражданские чины. Со времени Екатерины II звания камер-юнкера и камергера, хотя бы кто получил их и в колыбели, давали прямо чины: первое - 5-го, второе - 4-го класса, и таким образом, являлась возможность для молодых людей знатных фамилий, вступая на действительную службу, занимать прямо высшие места без необходимой подготовки. Указ 3 апреля 1809 г., издание которого было решено государем по предложению Сперанского, положил конец такому неправильному порядку; им повелевалось: имевшим уже звание камергеров и камер-юнкеров, которые не состояли в военной или гражданской службе, избрать в течение двух месяцев род действительной службы, а впредь эти звания, при пожаловании их вновь, считать отличиями, не приносящими никакого чина. Через четыре месяца, при окончательном распределении камергеров и камер-юнкеров по разным ведомствам и должностям, было подтверждено: всех остальных, не изъявивших желание поступить на службу, считать в отставке. Указом 8 августа того же года повелено было впредь никого не производить в чин коллежского асессора, хотя бы он и выслужил определенные лета, без предъявления свидетельства одного из русских университетов о том, что представляемый к производству успешно окончил в нем курс или выдержал особый экзамен. Такое же университетское свидетельство установлялось и для производства в статские советники, с тем еще, чтобы представляемый состоял на службе вообще не менее 10 лет и в это время не менее 2 лет занимал одну из особо поименованных должностей.

Много времени потребовали и финансовые труды Сперанского. При предварительном обозрении финансового положения на 1810 г., открылся дефицит в 105 млн. рублей, и Сперанскому было поручено составить определительный и твердый план финансов. Профессор Балугьянский написал обширную записку на французском языке, которую Сперанский переделал и дополнил. Она подверглась совместному обсуждению при участии Северина Потоцкого, Н.С. Мордвинова, Кочубея, Кампенгаузена и Балугьянского, а затем в особом комитете, собиравшемся у министра финансов Гурьева. Изготовленный таким образом план финансов был вручен государем председателю государственного совета в самый день его открытия, 1 января 1810 г. По этому плану государственные расходы были сокращены на 20 млн. рублей, подати и налоги увеличены, все находящиеся в обращении ассигнации признаны государственным долгом, обеспеченным всем государственным имуществом, а новый выпуск ассигнации предположено было прекратить. Капитал для погашения ассигнаций предположено было составить посредством продажи ненаселенных государственных земель и внутреннего займа. Этот финансовый план был одобрен, и образована была комиссия погашения государственных долгов. Но расходы 1810 г. значительно превысили предположение, и потому налоги, установленные лишь на один год, были обращены в постоянные. На 1812 г. опять грозил большой дефицит. Манифестом 11 февраля 1812 г. установлены были временные прибавки в податях и новые пошлины. Ответственным за все эти финансовые затруднения и повышения налогов, вызываемые тяжелыми политическими обстоятельствами того времени, общественное мнение делало Сперанского. Обещания прекратить выпуск ассигнаций правительство сдержать не могло. Новый тариф, 1810 г., в составлении которого участвовал Сперанский, был встречен в России сочувственно, но разгневал Наполеона, как явное уклонение от континентальной системы.

Дела финляндские поручены были также Сперанскому, который только при его удивительном трудолюбии и талантливости мог справляться со всеми возложенными на него обязанностями. Сперанский сопровождал императора Александра на сейм в Борго, им были написаны речи государя при открытии и закрытии сейма, им была составлена окончательная редакция проекта об устройстве финляндского совета (переименованного впоследствии в Сенат), он же был назначен канцлером Абосского университета, наконец, он был поставлен во главе комиссии финляндских дел в Петербурге, пока, с преобразованием комиссии, председателем ее не был назначен барон Армфельт, уроженец Финляндии, перешедший недавно из Швеции на русскую службу и рекомендованный на это место Сперанским.

1812 г. был роковым в жизни Сперанского. Направленная против либеральных преобразований записка Карамзина (1811) и разные нашептывания врагов Сперанского произвели впечатление на Александра I. Постепенно охладевая к Сперанскому, государь стал тяготиться его влиянием и, приступая к борьбе с Наполеоном, решил с ним расстаться. Сперанский внезапно был отправлен в ссылку, подавшую повод к распространению клеветы об его измене посредством сношений с иностранными посланниками. Главными орудиями в интриге, погубившей Сперанского, были барон Армфельт, пользовавшийся большим расположением императора Александра, и министр полиции Балашов. Армфельт был недоволен отношением Сперанского к Финляндии: по его словам, он "иногда хочет возвысить нас (финляндцев), но в других случаях, наоборот, желает дать нам знать о нашей зависимости. С другой стороны, он всегда смотрел на дела Финляндии, как на мелкое, второстепенное дело". Армфелът сделал предложение Сперанскому, составив триумвират вместе с Балашовым, захватить в свои руки правление государством, а когда Сперанский отказался и, по отвращению к доносам, не довел об этом предложении до сведения государя, то решился погубить его. Очевидно, Армфельт желал, удалив Сперанского, стать во главе не одних финляндских дел в России. Сперанский иногда, быть может, был недостаточно воздержан в своих отзывах о государе, но некоторые из этих отзывов в частной беседе, доведенные до сведения государя, были, очевидно, выдумкой клеветников и доносчиков. В подметных письмах Сперанского стали обвинять уже в явной измене, в сношениях с агентами Наполеона, в продаже государственных тайн. "Все орудия этой колоссальной интриги, не посвященные в тайну конечной ее цели, - говорит Н.К. Шильдер, - действовали, как марионетки, нити которых были в руках лица, направлявшего весь ход этой загадочной драмы. Руководствуясь самыми разнообразными побуждениями, все привлеченные к делу лица усердно хлопотали о том, что уже давно было решено в уме Александра и чего они не знали, не сразу проникнув до понимания истинной подкладки интриги". 17 марта 1812 г., после 2 часовой аудиенции у государя, который, между прочим, сказал Сперанскому, что, ввиду приближения неприятеля к пределам империи, не имеет возможности проверить все взведенные на него обвинения, Сперанский был отправлен в Нижний Новгород. В письме оттуда государю он высказал свое глубокое убеждение, что составленный им план государственного преобразования - "первый и единственный источник всего, что случилось" с ним, и вместе с тем выражал надежду, что рано или поздно государь возвратится "к тем же основным идеям". Громадное большинство общества встретило падение Сперанского с великим ликованием, и только Н.С. Мордвинов открыто протестовал против его ссылки выходом в отставку от должности председателя департамента экономии государственного совета и уехал в деревню. По удалении Сперанского начала циркулировать записка на французском языке, автор которой утверждал, что Сперанский имел в виду своими нововведениями привести государство к разложению и полному перевороту, изображал его злодеем и предателем отечества и сравнивал с Кромвелем. Записка эта была составлена лифляндцем Розенкампфом, служившим в комиссии законов и ненавидевшим Сперанского за то, что тот затмил его своими талантами, и исправлена была Армфельтом. В сентябре того же года, вследствие доноса о том, что в разговоре с архиереем Сперанский упомянул о пощаде, оказанной Наполеоном духовенству в Германии, Сперанский был отправлен в Пермь, откуда написал государю свое знаменитое оправдательное письмо. Он весьма убедительно опроверг в нем переданное ему Александром при прощании обвинение, будто бы он старался финансовыми мерами расстроить государство и вызвать увеличением налогов ненависть к правительству, и называл клеветой утверждение, что, порицая правительство, он разумел особу самого государя. Просьба Сперанского о дозволении ему поселиться в его новгородском имении была оставлена без ответа и исполнена лишь в 1814 г., после вступления наших войск в Париж и нового письма Сперанского к государю. Вероятно, по переезде в деревню Сперанский набросал новые предположения о государственных преобразованиях. Ссылка имела то влияние на политические взгляды Сперанского, что вместо отвращения к преобладанию аристократии, которое он положительно высказывал в своем труде 1809 г., он стал искать гарантии политической свободы в усилении аристократии. По этому новому взгляду Сперанского правительство, опирающееся на основные законы, может быть или ограниченной монархией, или умеренной аристократией. В ограниченной монархии необходимо, чтобы высший класс наблюдал за охранением закона. Народ должен участвовать в составлении, если не всех, то, по крайней мере, некоторых законов; охранение законов он вверяет аристократии. Образцом для устройства этого класса он считал теперь английскую аристократию и прямо утверждал, что в основании его должно быть положено право первородства. При собрании национального конгресса, первые четыре класса чинов составят верхнюю палату, а остальное дворянство должно заседать с депутатами от народа, и одной из первых мер конгресса будет восстановление закона Петра I о первородстве с тем, чтобы этот закон прилагался лишь ко вновь созданной аристократии. Между тем в своем труде 1809 г. Сперанский писал о Петровском законе следующее: "По разуму того времени не было еще точного понятия о политической свободе. Сие доказывается учреждением Петра Великого (1714) о праве первородства. Сие установление, совершенно феодальное, могло бы уклонить Россию на несколько веков от настоящего ее пути".

В 1816 г. Сперанский вновь просил государя обратить внимание на его судьбу и вместе с тем ходатайствовал у Аракчеева о его содействии. Указом 30 августа, в котором было сказано, что "по внимательном и строгом рассмотрении поступков" Сперанского государь "не имел убедительных причин к подозрениям", Сперанский был назначен на должность пензенского губернатора, чтобы дать ему способ "усердной службой очистить себя в полной мере". Здесь он не покидает еще мысли о государственных преобразованиях, в одном письме 1818 г. задает вопрос: "кто метет лестницу снизу?" и затем предлагает, очистив административную часть, перейти к свободе политической. Для выработки необходимых реформ Сперанский советует учредить комитет из министра финансов Гурьева, нескольких губернаторов (в том числе и его самого) и 2 - 3 губернских предводителей дворянства. В одной записке, составленной, вероятно, во время пребывания в Пензе, мы видим сочувствие автора конституционному строю, несмотря на неуверенность в возможности введения его в России. В марте 1819 г. Сперанский был назначен сибирским генерал-губернатором, причем государь в собственноручном письме писал, что этим назначением желал явно доказать, насколько несправедливо враги оклеветали Сперанского. Служба в Сибири еще более охладила политические мечтания Сперанского. В заметках, начатых в Пензе в 1819 г. и оконченных в Сибири, он хотя и говорит, что польза "законодательного сословия" "может состоять в том, что правительство, поставив себя сим учреждением впереди народных желаний, станет вне опасности всякого внезапного движения", но в тоже время признает, что "возможность законодательного сословия сильного и просвещенного весьма мало представляет вероятности. Почему - одно из двух: или сословие сие будет простое политическое зрелище, или, по недостатку сведений, примет оно ложное направление".

В декабре 1820 г., т. е. уже из Сибири, Сперанский писал графу В.П. Кочубею в еще более скептическом тоне относительно государственных преобразований: "Все чувствуют трудности управления как в средоточии, так и в краях его. К сему присовокупляется недостаток людей. Тут корень зла; о сем прежде всего должно бы было помыслить тем юным законодателям, которые, мечтая о конституциях, думают, что это новоизобретенная какая-то машина, которая может идти сама собой везде, где ее пустят".

В марте 1821 г. Сперанский возвратился в Петербург, но уже совершенно иным человеком. Это не был защитник полного преобразования государственного строя, сознающий свою силу и резко высказывающий свои мнения; это был уклончивый сановник, не гнушающийся льстивого угодничества даже перед Аракчеевым и не отступивший (1825) перед печатным похвальным словом военным поселениям. После того как выработанные им или под его наблюдением проекты преобразований в Сибири получили силу закона, Сперанскому приходилось все реже видеться с государем, и его надежды на возвращение прежнего значения не оправдались, хотя в 1821 г. он и был назначен членом государственного совета. Главным делом Сперанского в царствование императора Николая было составление "Полного Собрания" и "Свода Законов", обнародованных в 1833 г.

С октября 1835 г. по апрель 1837 г. Сперанский вел беседы о законах с наследником цесаревичем. В это время он был уже защитником правления неограниченного; в нем исчезло и сочувствие аристократии. В одной из бесед он сказал, что "там, где существует чистая форма монархическая, нет никаких основательных причин, нет материальных выгод для народа переходить в форму смешанную" (т. е. такую, где государь разделяет державную власть с парламентом), "даже и тогда, когда бы переход сей мог быть совершен без потрясения. Частные пользы некоторых классов народа" (тут Сперанский разумеет "класс родовой знаменитости, класс промышленный, класс наук и знаний") "не суть истинные пользы всего народа и часто даже бывают им противоположны". Возведенный 1 января 1839 г. в графское достоинство, Сперанский скончался 2 февраля того же года.

Балугьянский, Михаил Андреевич, ученый и государственный деятель. Родился в Венгрии в Цемплинском комитете в 1769 году. Окончил курс на юридическом факультете Венского университета. Был профессором вновь учрежденной гросс-вардейнской академии, где преподавал науки экономические и политические; позже был профессором Пештского университета.

В 1803 году Балугьянский был приглашен для преподавания в Петербург, где совершалось в то время преобразование учительской семинарии сперва в учительскую гимназию, затем в педагогический институт. Для восполнения недостатка в профессорах было решено выписать молодых ученых из славянских стран Австрии. Посредником в переговорах был гоф-хирург Орлай, сам происходивший из а