ПРИБЫТИЕ ПРИБЛИЖЕННЫХ ДЕРЖАВЫ ИЗ ХАЗОРА
Двустишие: - Тонко мыслящие о деталях сферы совершенства [и] так повествуют. Когда великий везир, уважаемый администратор, шествующий к Ка'бе умерщвления страстей, обладающий ясным и совершенным взором очевидца, хранящий доктрины руководителя [веры Мухаммеда], то есть Абдулла хаджи кушбеги, и любящий народные сердца 214, командующий ареною доверия, Багрин бакаул прибыли из Хазора, то, положив на блюде доброжелательства и самоотверженности разные дары и советы эмиров, они представили на высочайшее благовоззрение божественной тени следующее: «Если уважаемый хан-государь, квинтэссенция потомков Адама, избранник рода человеческого 215, Солнце Джемшида Востока и Запада, подобно высочайшему светилу на хризолитовом горизонте небесного ожерелья, взойдет на небеса прекрасного города Бухары, с божественною помощью [мобилизует] поток сияний – /69 б/ движенье могущественного войска, подобного лучу дыхания раннего утра, который, сокрушив хворост и щепки узкоглазых планет, скрывает их в море заката, то так же, как это могущественное войско уносило врагов в волнах блестящих мечей и с корнем вырывало основы их бытия, так и мы уничтожим их!» Все министры и придворные собрались на этот совет. Когда мудрый и достойный везир, счастливый полновластный ходжа, помогающий вере, книга высокославной нравственности, страница культурных знаний вселенной, автор сборника нравственного величия, пищущий начерно листы искренней дружбы и любви, великий ходжа, отмеченный знаками Гудерза 216, Асаф [90] по описанию 217, Низам ул-Мульк 218 сферы власти, оживитель милостей, все должности знающий, т. е. попечитель о положении бедных и неимущих и мечетей, Ходжа Инсаф; благожелательный, пророк возрождения, благодатный махрам, высокоименитая сфера войны, знаток своего дела, /70 а/ паломник к обоим священным городам Аравии, к Ка'бе величия, т. е. Хаджи Мушкин, и все дворцовые служащие и махрамы собрались на его совещание, как ожерелье Плеяд на небе, [они] стали совещаться обо всем том, что отразилось в зеркале дел государства и что было в отражении обладателя благих качеств 219. Так что великие эмиры в конце концов пришли к заключению, что хорошо будет, если его величество благополучно выступит, как Александр [Македонский], и уничтожит потоком огня или мечом, вытащенным из печи ножен, твердыни Гога и Магога, племен багрин, хитай, кипчак и кенегес. Последовал приказ, чтобы звездочеты и внимательно следящие за небесными светилами по движению планет определяли наиболее счастливый час для царственного отправления в поход. Они, произведя наблюдения и выявив благоприятное влияние звезд, нашли все далеким от того, что внушало бы опасения, и довели об этом до высочайшего слуха. Так что в тот [указанный] астрологами счастливый час и в благоприятное время /70 б/ выступили передовые части правительственных войск, благополучно совершая переходы. Мулла Абдуллатиф и Мир Муса астролог понедельник 11-го ша'бана определили [счастливым] днем, когда его величество до намаз-и дигара, подобно Солнцу, поднимающемуся над горизонтом из [своей] резиденции, сев в седло, выедет [в поход] как блестящий месяц, через ворота Углан 220. Но ученый, господин небесной сферы, подобный Птоломею, Мовлана Сайфуддин, и пишущий эти строки увидели, что час, назначенный [вышеназванными] астрологами [для ханского выступления в поход], таил в себе опасности. Не напрасно символ ученых мира, достопочтенный философ, ахунд Мулла Хусейн Ваиз [ал-Кашефи] 221 в своем труде «Лаваих-и Камар» («Скрижали луны») [правильно] заметил: «В выборе [дня] для путешествия астрологу надлежит быть проницательным человеком, а иначе случится вред для государства и верховной власти». В этой книге приведено сорок три условия, определяющие выезды царей, /71 а/ из них благоприятных двадцать одно. По этим указаниям, [основанным] на правилах [пользования] астролябией и на восходе счастливых планет, выступление [хана] было под семнадцатым градусом созвездия Девы, а Луна, являющаяся Галеном неба и управляющим активными небесами, [была] [91] в тридцатом градусе созвездия Весов, с которым лунный свет соединился путем схватывания со всех сторон. Поскольку упомянутый Мулла [Хусейн Ваиз ал-Кашефи] в [своей] книге написал, что такое положение звезд неблагоприятно, а другое то, что никогда четвертое созвездие (букв. дом) в конечном результате не существует для путешествий, зодиакальное же созвездие Стрельца отсутствовало с чрезвычайно счастливым его обладателем, планетою Юпитер, то не было никакого отношения к тому, чтобы его величество скоро возвратился из этого ужасного похода. А с другой стороны, [в этом положении созвездий] находилось [нечто] из того, что внушало опасения. Так как я, ничтожный, не был близок к небоподобному [ханскому] дворцу и [его] верным махрамам, то по этой причине я не мог достичь до [августейшего] порога величия и доложить то, что соответствовало случившемуся. Короче говоря, когда его величество, божественная тень, благополучно и счастливо /71 б/ вложив ноги в стремена коня почета, направился против крепости отщепенцев государства, все население шло подле августейшего стремени и, повернув свое лицо к михрабу молитв, [благоговейно] раскрыв ладони, просило у чертога [единого], ни в чем не нуждающегося здоровья [и благополучия] для его величества, господина [великих] степеней, [Абулфейз-хана]. В этом смысле стрела [народных] молитв присоединилась к цели выслушивания просьб [высшею истиною]. Двустишие: О Шах, да будет благословенно твое выступление, Паломник же к обоим священным городам Аравии, упомянутый [Абдулла] кушбеги, положив на плечо упования на божественную помощь Плащ смирения, пролил дождь слез из облака очей, чтобы от того [их] истечения луг на щеках царской жизни стал зеленым и цветущим, подобно райскому саду! Под этим же действием хана, подобного великолепием Джемшиду, мехтер Ибадулла, щедростью которого пристыжен и смущен сам Хатем [и Тай] 222, до [обратного] прибытия его величества в столицу, увидев совершенную звезду, (т. е. государя), подобно некоему месяцу, который вращался вокруг крепости небес, укрепленный сокровищницами сияний, до конца выполнил свое доброжелательство [по отношению к государю]. /72 а/ На урочище Мирза-Халь, которое представляло собою луг, хан изволил остановиться с большой [92] помпой. Для оберегания [в его отсутствие] города [Бухары] был назначен Низамуддин Авез-бий парваначи, для охраны же высокого арка и всего населения города – Ходжа жилищ счастья 223 и министр – руководитель, талантливый человек, полирователь зеркал [душевной чистоты], украситель справедливым образом действий, со светлою душою достигающий своих желаний, опытный, осведомленный [о делах] государства, управитель блага царства, чистый сердцем, заботящийся о народе, требовательный до мелочей, справедливый приближенный его величества, чистосердечный Ходжа Инсаф. Стихи: Улицы города, благодаря его справедливости 224, Как может перо объяснить его качества? Поскольку к числу его благородных доблестей относится то, что всю большую дорогу, на которой в зимнее время, ввиду ливней, народ ногами тонул в грязи, а руками в страхе хватался за сердце, он по собственной инициативе выстелил камнем, а на оросительных каналах построил мосты, подобно бровям красавиц. Он [раздавал неимущим] платья и тулупы и много делал тайных благодеяний. Он искренне жил ради Аллаха и все это раздавал во имя венца и трона победоносного и счастливого государя. Словом, когда Ходжа был назначен к сему делу, он принялся за сохранение высокого арка и лишенного войск народа, чтобы ни горячий, ни холодный ветер не веял над его населением. Когда наступала ночь, Ходжа отдавал приказание, чтобы /73 а/ горожане были на верху крепостных стен, подобно неподвижным звездам и планетам, смотрящими, ходящими и готовыми [отразить опасность]. Когда же наставал день, он требовал к [себе] министров и знатных лиц и отдавал [такие] приказания: «О люди, берегитесь, сто раз берегитесь и будьте внимательны к самоохранению! Мы ведь всем приказываем быть начеку, [ибо] город, [93] [его] население и ваши семьи – как бабочки, кружащие вокруг крепостных фонарей; будьте же бодрствующими и благоразумными! Если не дай бог! – враг нападет на город, разите его в голову ударами камней, стройте на улицах деревянные завалы, приготовьте каждый пять-шесть человек для охраны своей семьи!» Результатами такого распоряжения Ходжи было то, что досточтимый начальник, мехтер Ибадулла, «великий мехтер», составил /73 б/ отряд почти в 200 человек из внутренней частя города и в 200 человек из той, что за городской стеной, для несения караульной и патрульной службы 225. «Убежище начальствования», Низамуддин Авез-бий парваначи кераит, сын Шах-бека диванбеги, тоже ничего не делал без совета с Ходжою 226. Паломник к обоим священным городам Аравии, Хаджи Ашур тупчибаши, находился у подобного небесной сфере дворца с посохом стойкости в руках и также по распоряжению упомянутого [Ходжи] оберегал и охранял [высочайший дворец]. Ходжа был осведомлен как о стрелках при [каждых] воротах, так и о всех городских делах, так что – [Стих:] Если бы даже комар полетел, то он сжег [бы] свои крылья. Когда наступала ночь, Ходжа, как утро, набрасывал на шею плащ, брал в руку вместо посоха шашку и, гоня прочь сон и покой, не смыкал глаз до наступления дня. Аллах, Аллах, хвала такому опытному человеку! /74 а/ Действительно, мало кто проявлял такое сердечное горение [о вверенном ему деле] и такую опытность, потому что он служил трем, как Джемшид, могущественным государям и от каждого получал опыт, особенно за время своей службы в бозе почившего его величества Сейид Субхан Кули Мухаммед бахадур-хана, который в государствах бытия был бесподобен. Каждый выполнявший такую редкостную службу не будет нерадив и небрежен [к своим обязанностям]. На службе его величества хана-мученика, [Убайдулла-хана], он в том ужасном происшествии от начала до конца, вместе с совершенством [своей натуры], проявил самоотверженность. Да, сжигающий душу [в порученном ему деле] таким и должен быть! На службе его величеству он проявил полную преданность и распорядительность, особенно в должности, предоставленной ему в отношении высокого арка, которую он выполнял с крайней преданностью, как это выше объяснил пишущий это. Но /74 б/ [94] враг замыслил послать [на Бухару] отряд войска, так как его величество [хан] находился в Хазора, и, устроив ночное нападение, [хотел] взять город. Неприятельские шпионы принесли сведения, что, – хвала Аллаху! – чистый сердцем Ходжа, приближенный его величества Ходжа Инсаф, стоит во главе охраны и обороны города, так что – [Двустишие]: Если свеча поднимет голову кверху, ее голова сгорит, [Всю] ночь до утра, подобно планетам, Ходжа обходит [все] дозором, считая для себя покой сна запретным делом; он поставил весь народ на охрану городских стен, а ружейных и пушечных стрелков – у [городских] ворот, сам же [всегда был] осведомлен об их положении. Если [даже] десять тысяч всадников отправятся [под Бухару] при таком положении дел, то [все] они попадут в плен, благодаря порядкам, установленным [этим] славным Ходжою. /75 а/ Когда неприятели услышали о таких приготовлениях, они ослабли [в своих намерениях] и вернулись обратно. Дорогой мой, таковы [должны быть] преданность и самоотверженность! Сей презренный богомолец оттого затянул свои слова, что крайняя степень преданности проявилась в том славном Ходже. Боже, да останется навеки, до дня Страшного суда, его прекрасное имя! [Тем временем Абулфейз-хан] на остановке [в Мирза-Хале] пробыл три дня. Рабы [его] двора и благожелательные махрамы, подобно [звездам] в созвездии Девы, стояли на страже вокруг августейшей ставки, особенно «убежище войны», великолепный Даулат Таш Мухаммед шу-курчи, подобный мотыльку, кружащемуся вокруг свечи, или горлинке, которая в атмосфере кипариса кружится вокруг лужайки /75 б/ и до наступления дня не имеет покоя от своего кружения. Стих: Жизнь подобна горлинке, потерявшей гнездо. Отсюда его величество отправился к благодатному мазару животворному, как чудодейственное дыхание Иисуса 227, сияющему, как Солнце, к Моисеевой сфере 228 могущества, чертогу [его] ослепительно сияющей руки, к [гробнице] святейшего шаха [95] Накшбенда 229, – да будет священна память его! Там он совершил благочестивый обход ка'боподобной светоносной могилы [шейха], а оттуда направился к гробнице эмира Кулаля 230, – да будет священна память его! Затем счастливое ханское знамя было поднято и [его величество] двинулся по направлению к [урочищу] Ак-Сач, озарив эту остановку светом [своей] красоты. Был отдан [августейший] приказ, чтобы царская артиллерия, разрушительница центра вражеской армии, подобно весеннему [грозовому] облаку, которое громовыми раскатами сокрушает отвагу бесовского отродья /76 а/ осени, открыла огонь. И пушкари ловко начали стрелять, чтобы пробить брешь в массивах стен и разрушить их до основания. Второй раз один человек из христиан, которые в этой местности известны под именем русских, бывший из числа тех пушкарей высочайшего дворца, кои похвалялись огневою стрельбою, он, этот убийца страшного дракона, обратился [к хану с предложением своих услуг]. Так как обычаем этого народа и способом ведения войны ими было употребление замбуреков 231, то последовал высочайший приказ [предоставить этому русскому свободу действий]. Тот христианин налил в мортиру нефти больше, чем позволяла обширность и вместимость его жерла, с большими усилиями забил туда чугунное ядро и выстрелил. Раздался ужасающий взрыв. Мортира разлетелась на три части, а тот русский отправился в небытие, в каменистые дебри ада: от сильного огня его разорвало на куски. Эта мортира была та, которая осталась от прихода в Балх Ауренгзеба падишаха 232. Из Ак-Сача молодая отрасль пророческого покровительства [Абулфейз-хан] направился в крепость Хазора. /76 б/ Копейщики, поражающие двуязычным пером, и мечебойцы, бровями до тонкости постигающие содержание написанного, так говорят. Когда божественная тень Абулфейз-хана счастливо и благополучно направилась из Ак-Сача в район города Хазора вместе с пожилыми и молодыми опытными [воинами], подобно освещающему мир Солнцу, по большой дороге упования на божественную помощь, то двинулись и [его] несущие ужасы Судного дня воины, подобно звездам, пришедшим в движение, или весеннему потоку, сворачивающему на пути целую гору. [Когда подошли к Хазора, то] все начальники войск и именитые люди явились [в ставку государя] с целью встретить его, поздравить с благословенным путешествием и облобызать его стремя. В крепости Хазора остались [лишь] опора эмиров, умудренный жизненным опытом Мухаммед Хаким-бий аталык и «руководство государством», [96] Кутлук-бий диванбеги. Весть обо всем этом достигла Кермине, донесшись до слуха безрассудных ушей Абдулкарима. В это время к нему присоединились Ибрагим, сын Рустема, Каштан кипчак /77 а/ и сборище артиллеристов Мианкаля в числе около тридцати тысяч человек, [в общем] войско, как бурный поток, как волнующееся море, из тех, у кого был провозглашен ханом Раджаб-султан, чье недостойное имя было подобно бессмысленной фразе или казалось непрочным образом, созданным художником-подражателем. Стихи: Не дает результатов дело подражательного характера, Эта банда наглых кровопроливцев, услыхав, что в крепости Хазора остались лишь Хаким аталык и Кутлук диванбеги с несколькими мулозимами, потому что все, как любовники, думавшие о [свидании со своей] возлюбленной, отправились навстречу августейшему кортежу, на общем совете решили направиться на Хазора и нанести поражение упомянутому аталыку или захватить его в свои руки. Однако они не знали, что для этой цели стае ворон и куропаток довольно одного тогрула, как для стада овец – одного хищного волка, [чтобы с ними расправиться]. Короче говоря, основываясь на этом незрелом и неполезном совете, банда грабителей /77 б/ и бесчестного сброда выступила по направлению к Хазора. Когда караулы победоносного войска, славного на весь Иран и Туран, известили о приближении полчища врагов Хаким-[бий] аталыка, последний, украсив свое авторитетное существо драгоценными камнями и цветами храбрости, а жемчужину [естества своего] – роскошью рубина энергии, отдал [такое] распоряжение: «Пусть сто и даже меньше мулозимов неустрашимо выйдут [из крепости] и, подобно стене [Александра Македонского, построенной] против народа Гога и Магога 233, перережут путь племенам багрин, кенегес, хитай и кипчак и, завернув ноги непоколебимости подолом спокойствия, подобно льву Аллаха [Алию], станут [на пути неприятелей]!» И вот неожиданно на территории пустыни открылся бой. То скопище демонов, численностью около сорока тысяч человек, устремилось, подобно огромному потоку, окружило аталыка, а тот лев из чащи коварства, [97] крокодил моря бытия, схватив блестящую шашку, острый конец которой – украшение венца /78 а/ управления государством, похищенного у беспомощного старца (?), а лезвие которого – железная преграда, разрывающая покровы подземной рыбы 234, прыгнул как барс с горной высоты, вскочил в седло и бросился на центр вражеского войска и как непрочную бязь разорвал их железные ряды и центр. В великом бою, где он разжигал пламя атаки, он сжигал гумно вражеской спокойной жизни. В какую бы сторону он ни бросал свое копье, он повергал им на землю подобного демону [врага]. То он своим исторгающим жизнь копьем делал в груди злосчастных врагов отверстия, как в пчелином улье, то, схватив рукою [свой] безжалостный меч, он, как Иосифа из колодца, вытаскивал его из ножен и опрокидывал им вверх ногами в колодец небытия насильников-врагов, то он выпускал из гнезда существования орла стрелы до тех пор, пока высоко парящий царственный сокол /78 б/ стрел не доставал на пищу птиц. Четверостишие В день сражения тот благородный человек Так как проклятых полков было много, то они, окружив [бухарцев], напали на них со всех сторон. В это время «сфера действия Рустема», «убежище храбрости», Хакк Назар-бий дадха со [своими] двумя сыновьями и Ходжим Бирды ишик-ака-баши чунаком, подобного которому в бою не видел Рустем, отрасль Заля, и о подобном ему не слышало ухо небесной сферы, вместе с племенем чунак, которое из-за преданности [хану] все покинуло свои семьи, движимое и недвижимое имущество – все бросились в жестокую атаку на вражеский мост [через Зарафшан]. Под действием ресниц копий [неприятель], направив глаза своей воли к селению Мазар, обратился в бегство. Поток вод бухарских шашек, разрушив железный вражеский фундамент, как [какой-нибудь] хворост и сухие листья, вверг неприятеля в водоворот небытия. Вследствие такого нападения героев победоносных войск /79 а/ яростный [бухарский] отряд погнал обессиленных врагов, преследуя их и отделяя ударами копий частицы их существа от соломы жизни. Кроме тринадцати человек, из именитых дахадаров 235, которых захватили при бегстве в плен, все [уцелевшие от избиения] враги бежали в расстроенном [98] и опозоренном состоянии, возвращаясь к злополучному [Абдулкариму] в Кермине. Когда радостная весть об этом достигла государева слуха, румяный бутон его сердца распустился в цветнике его груди. Короче говоря, сопровождаемый Луною, его величество воздвиг над равниною Хазора свою разукрашенную палатку с верхом великолепного чертога и, подобный по пышности Джемшиду, воссел на трон кейанидов 236, творя повеления, а его могущественное войско, подобное [бесчисленным] сонмам людей, [собравшимся] в долине Страшного суда, заняло огромное пространство своим лагерем. О ДОСТИЖЕНИИ [ЕГО ВЕЛИЧЕСТВОМ] ГОСУДАРЕМ ОТМЕЧЕННОЙ БЛАГОМ [КРЕПОСТИ] ХАЗОРА Когда его величество государь, равный пышностью Джемшиду, и [обладатель] солнцеподобного чертога разбил свою золотоукрашенную палатку, подобную куполу голубого неба на сапфировой [равнине] крепости Хазора /79 б/ и, как Солнце, водворив свое [в ней] благородство, расположился станом, – последовало неизбежное, как судьба, [высочайшее] повеление. Громогласные глашатаи и с зычными голосами бирючи объявили во всеуслышание, что все несущее ужасы Судного дня войско со своими знаменами и оружием, каждый в кольчуге с узкими кольцами, напоминающими небо, полное звезд, с привешенным у пояса благовонным, как амбра, колчаном, полным стрел из белого тополя, с круглым за плечом щитом, подобным розе, опоясанный мечом, что [остролистная] лилия, прошли бы украшенными перед испытующим взглядом государя. Когда ласкающий голос о [высочайшем] смотре войск, поданный глашатаями на высоких нотах, коснулся слуха высокодостойных воинов, /80 а/ каждый из военных героев, укрепившись и снарядившись наисовершенным образом, направился к месту сбора войск. Вдруг один отряд численностью около двухсот человек, каждый вооруженный сорока четырьмя видами оружия, стал производить стрельбу; каждый выстрел, подобно прямо летящему тираху 237, разрывал завесу мишени неба и делал предмет, как шелк, продырявленный наподобие сети. То они действовали шашками, направленными рукою ислама, которая уголки мечей сердца [нечестивых] племен джете 238 озаряла светом истинного руководительства. Затем смуглолицый человек из числа состоящих на ханском довольстве лиц 239, «убежище сейидского достоинства», осведомленный об обязанностях накиба, [стоящий во главе этого отряда] Мухаммед Хашим-ходжа /80 б/ сейидатаи, которому была [99] пожалована должность накиба, приблизившись [к его величеству], открыв свои уста для похвал, благоговейно произнес – стихи: «О боже, пока будет существовать небо, И [затем упомянутый накиб] вместе со всеми ходжами из потомства Сейид-ата, вроде «убежища достоинства накиба», благородного Мухаммед Латиф-ходжа урака 240, сына внука Ходжа накиба, и прочих, приблизившись и удостоившись благосклонного ханского взора, прошли [перед ханом]. После того /81 а/ показался другой отряд, от внушительного и сурового вида которого сам Марс плакал на эту страницу истории кровью, подобной киновари и мышьяку 241. Концы копий этого отряда – когти львов, залегших в тростниковых зарослях, высоко взлетающие соколы их стрел (?) свивали гнезда в глазах орлов боя, а из облаков их безжалостных мечей [проливались и] сгущались капли крови врагов. Стих: Облако, от влаги которого [все] становилось зеленеющим и цветущим. Подняв свое знамя, они задевали [его верхом] солнечный диск четвертой [небесной] веранды, который есть властитель [всех] знамен неба. Под бунчуком отряда был виден молодой человек, который еще не достиг сорокалетнего возраста, но уже был каравановожатым храбрости и военачальником Турана, [муж] уважаемый /81 б/ и почитаемый, среднего роста с небольшою бородою и усами, синеокий, рябой лицом, сильно-рукий, как лев, – «опора эмиров», Хаким-[бий] аталык, и [с ним] роды и колена всего племени мангыт, его братья и племянники. [Приблизившись к его величеству хану], он рассыпал на его темя, подобное блестящим звездам Малой Медведицы, сверкающие перлы своего молитвенного и хвалебного обращения. Став на колени почтения перед тенью Аллаха, он говорил – [100] [стихи:] «О государь, великий покоритель мира и миродержец, Когда окончился смотр полка аталыка, подошел еще отряд; от кипения волн потока его ярости [рушились] основания опор бескрайних тел /82 а/ дерзких и кровожадных врагов. От криков и воплей [солдат] «Хватай, лови!» желчный пузырь Льва небесной чащи в лугах [всех] двенадцати знаков зодиака плавился подобно печени Венеры. Симург их колчанов свивал себе гнездо на горах боевых сеч (букв. на Кафе битвы). Их шашки сверкали на хризолитовом горизонте, скрывая закат [Солнца] и бросая лучи в охваченных темнотою рабов всеобщего воскресения, сражающихся на поле кровавой битвы. Острия их исторгающих душу копий вращались, как ось небесных полюсов. Ими предводительствовал муж, который в своем жизненном восхождении, пройдя больше восьмидесяти стадий, опережал тысячу месяцев из числа отведенного ему существования, став [как бы] шейхом фена 242, Кутлук диванбеги сарай с сыновьями дяди по отцу, Мухаммед Салахом парваначи, Шакир мирахуром и Яукашти мирахуром. /82 б/ [Приблизившись к хану] и молитвенно приветствуя его величество, отряд, удостоившись благосклонного взора [государя], прошел. Стихи, [которыми приветствовал хана от имени отряда Кутлук динванбеги: «О государь, да будет у тебя могущество в высочайшей степени, [ибо] Затем показался отряд – сокровищница для знающего тайный язык, наполненная и завершенная сердцами его людей, как наличным капиталом и дорогими тканями [его] преданности [престолу]; страницы же [его] изящных выражений, набело переписанных на листах писателем, его мечи, читающие стихи самоотверженности творца их смысла; у орла же его достоинства взлет крыльев – колчан, полный стрел, а его горная твердыня – шашки у поясов, своего рода оселок, на котором определяют золото достоинства отличившегося человека. Ими начальствовал муж, сидевший на коне соловой масти, который изучал уроки [101] благочестия у святых отшельников, /83 а/ а от державших сорокадневный пост святости, кои суть торговцы отшельничеством и воздержанием, он возжег в [своей] груди пламя страсти к божеству. Он был краснолиц и в зрелом возрасте; его благоухающие мускусом волосы были цвета шиповника. [Это был] Мухаммед Яр парваначи дурман. С племенем дурман приблизившись к его величеству [хану], они [все], приветствуя его, проходили. Стихи: О государь, величием равный Джемшиду, счастьем – Александру, Когда прошел полк сынов племени дурман, появился другой полк, который отличался тем, что бил в барабан отваги на террасе государства и почета, так что от его звуков водяные птицы вражеских жизней взлетали с соленого озера тела; он спускал с руки царственного сокола свои шашки, вынимая их из ножен, и давал им, как соколу, разлет /83 б/ храбрости с тем, чтобы рассечь ряды камышовых зарослей войны. Временами орел стрел этого отряда добывал себе пищу из мозга врагов, а кречет его копий проникал в их сердца. Этот отряд составляли катаганы, начальствовали ими Ир Назар дадха и Шах Мухаммед-бий дадха. Они также, приблизившись [к хану] и приветствуя его словами молитвенных и похвальных обращений, прошли [перед ним]. Стихи: Твоя стрела – орел, пищею которого служит [человеческая] жизнь, После этого отряда появился другой, метеороподобные стрелы которого взлетали из небовидных рук и из созвездий луков, кривых, как серп Луны, и от стрельбы ими [этот] полк злых демонов исторгал из природы человека дым горести и уничтожал ложные вести побиваемого камнями сатаны 243. Когда радуга широко развертывала на небе [свой] хвост, пылью на арене битвы /84 а/ осаждались сгустившиеся капли [крови], падавшие, как из облаков их мечей. Их вели двое доброжелательных [102] [к престолу] людей, Хакк Назар-бий дадха хитай и Ходжим Бирды ишик-ака-баши чунак, которые, подобно Рустему, севшему на своего Рахша отваги и выехавшему со своей родины Сеистана, преодолели все «семь столов Мазандерана» хитай-кипчаков и, разорвав глубоко проникшею внутрь стрелою печень врагов, как печень Белого Дива, пораженного Рустемом, они сделали их мозги сурьмою глаз [своих] мечей войны, так как они слишком залежались в ножнах. Выбросив из [своих] сердец помышления об имуществе и о своих семьях и привязав себя [к престолу] нитью благожелательного отношения, они приняли на себя обязательства искренней преданности [его величеству]. Приблизившись к [хану] и приветствуя его, они прошли перед ним. Стихи: О государь, да будут наши головы прахом твоих ног, Вслед за сим из того отряда показался один молодой человек, /84 б/ кипарис его роста был бесподобен в цветнике храбрости до такой степени, что когда он, подобно полюсу в центре неба, показывался на арене боя, то привлекал всеобщее внимание как друзей, так и врагов. Временами он, качествами подобный Рустему, один-одинешенек бросался на ряды воинов вражеского государя и, [как] Камуса Кешанского 244, пособника врагов и других неприятельских героев, так и этак захватывал их арканом, что их бесчестные мозги становились дровами для огня его отваги. Молодой человек проехал, красноликий, синеглазый, с едва пробивающейся бородкой и усами, сидя на [добром] иноходце и держа в руке разбивающее гранит копье. Стихи: В руке [у него] – смертоносное копье, Двустишие: Не надевайте кольчуги в тот день войны, Это был Мухаммед Рахим ишик-ака-баши, который приходился внуком Хурраму хаджи; вместе с братом Ходжим Бирды /85 а/ кукельташем 247, подъехав к [ханскому месту] и разбив цветник молитвенных возношений на росистом лугу похвал, он сказал – стихи: «О государь, всем племенам и народам оказана [тобою] благосклонность! Не вдаваясь в большие подробности, следует прекратить дальнейшее перечисление бывших на [высочайшем] смотру героев и войсковых частей и не утомлять этим внимания слушателей. После того, как все узбеки показались на [высочайшем] смотру, около пятнадцати тысяч человек, все, как один, и [каждый] одвуконь, [движимые] преданностью и самоотверженностью, собрались вместе, подобно созвездию Плеяд, [с твердым намерением] рассеять скопища врагов, как [звезды] созвездия Девы. После сего последовал высочайший приказ, чтобы все махрамы небоподобного дворца прошли перед благосклонным [ханским] взором и показали себя. В это время был поднят высочайший штандарт, /85 б/ и все это небо храбрости и Солнца, или [вернее] центр земного шара почета, украшенное лучами молодого месяца, заколыхалось под дуновением зефира победы, издавая торжествующие звуки. Счастливый писец написал на красивых полотнищах пером надежд [коранский стих]: «Помощь от Аллаха и победа близка!» 248 Под этим знаменем все [выстроились], подобно бутону, как один, все как будто из одного воротника выставили головы; как будто у [остролистных] лилий, кроме мечей, из дерев их существа ничего не вырастало. Подобно аромату из розового куста, из тел поднимались колчаны стрел, в которых притаились очаровательные глаза красавцев с такою же, как у красивой женщины, привлекательностью и настойчивостью. Под тем основным [государственным] знаменем и бунчуком [высочайшего] дворца возвышался муж могущества с лицом смиренным, сияющим светом сидящего в келье учености или изучающим сияние небес, как некий лучезарный плащ, накинутый на плечи человека. /86 а/ Он, имея список божественных призываний, подобных созвездиям Плеяд, которых держит в руке сидящий [104] в келье ханаки небесной сферы Юпитер, [этот] мударрис шестого айвана, источал сияния воздержания и лучи борьбы со страстями из своего сребровидного тела; подобно огню и блистающему Солнцу, чистое поклонение божеству отражалось в зеркале его лица, как сияние блестящей Луны. Его благословенное лицо было смугловато, он был черноглазый, со сросшимися бровями, с красивой бородой и усами, среднего роста; этот муж благородных качеств – великий везир, уважаемый руководитель [государственными] делами, паломник к обоим священным местам [Аравии – Мекке и Медине], Абдулла-бий хаджи кушбеги. Подойдя со всеми своими братьями [к его величеству хану], он открыл свои уста для похвал и сказал – стихи: «О ты, чье лицо есть Ка'ба для шествующих в этом мире, Когда прошло войско калмыков, то после него появилось другое счастливое знамя. /86 б/ [Во главе отряда] был стройный человек, возвышавшийся, как кипарис, в саду красоты или паривший, как птица, в увеселяющих душу садах. Он был мужем высокодостойным, блиставшим под знаменем [своего отряда], ибо каждый из его совершенных пальцев, которыми он написал столько тысяч удивительных работ на страницах [своего] времени, был искусником. [Все] существо его бытия было столь бесподобно, что являлось хранителем [самого] Мирового Разума. Свойство уравновешенности его характера [лежало] в основе [его] природы; источник острия его стрелы – ресницы глаз [его] искусства; а стрелы его слов зависят от небесных средств, [вспомоществующих его] качествам; дротик – в [его] удивительных руках; его действие – молния, [сжигающая] гумна жизней врагов; полотно грома его храбрости – облако несчастия, [испепеляющее] посевы жизни неприятелей. Он, приблизившись [к хану] со всеми высочайшими слугами и махрамами, произнес следующее благоговейное приветствие – [стихи]: «О государь, за тебя молятся все доблестные люди, И тот сильный человек с крепкими дланями, сопутствуемый «великим ходжою» (ходжа-йи калан) Ходжа Ульфетом и Баки кушбеги, удостоившись благосклонного [государева] взора, прошел [перед ханом со своим отрядом]. Следом за ним появился другой отряд, от острых копий которого окраины пустынных степей храбрости [превращались] в красные тюльпановые заросли, а сады полей силою [его] доблести от молниеносного сверкания мечей [становились] зарослями кустарников с птичьими выводками. В четырех основаниях 250, опираясь [лишь] на огонь стихий, он неоднократно, с помощью четырех разделов веры 251, в целях оживления душ четырех друзей [пророка], предавал потоку и разграблению защищенные кызылбашские области, а их цветущие населенные места – разрушению. И никто не был в силах перейти через Джейхун блестящих мечей этого отряда, но даже вода [его] мечей (т. е. стекающая с них кровь) делала цветущей четвертую часть небесног<
Популярное: Почему люди поддаются рекламе?: Только не надо искать ответы в качестве или количестве рекламы... Модели организации как закрытой, открытой, частично открытой системы: Закрытая система имеет жесткие фиксированные границы, ее действия относительно независимы... Как выбрать специалиста по управлению гостиницей: Понятно, что управление гостиницей невозможно без специальных знаний. Соответственно, важна квалификация... Организация как механизм и форма жизни коллектива: Организация не сможет достичь поставленных целей без соответствующей внутренней... ©2015-2024 megaobuchalka.ru Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. (200)
|
Почему 1285321 студент выбрали МегаОбучалку... Система поиска информации Мобильная версия сайта Удобная навигация Нет шокирующей рекламы |