Эволюция ответственности за неуважение к суду

Введение

В соответствии с Конституцией РФ (ст. 118) правосудие в Российской Федерации осуществляется только судом. Органы правосудия играют важную роль в осуществлении функций охраны и укрепления законности в борьбе с преступностью и правонарушениями. Их деятельность направлена на охрану прав и свобод человека и гражданина, собственности, окружающей среды, конституционного строя страны. В системе властных государственных структур они являются важнейшим инструментом реализации принципов законности, справедливости, гуманизма. Создание сильной и независимой судебной власти - одна из основных задач проводимой в России судебной реформы.

Демократические основы (принципы) правосудия сформулированы в следующих документах: Конституции РФ; Всеобщей декларации прав человека, одобренной Генеральной Ассамблеей ООН 10 декабря 1948 г.; Конвенции о защите прав человека и основных свобод, одобренной 4 ноября 1950 г. в г. Риме и вступившей в силу 5 мая 1998 г.; Основных принципах независимости судей, одобренных резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН от 13 декабря 1985 г.; федеральных конституционных законах - "О Конституционном Суде Российской Федерации" от 21 июля 1994 г. N 1-ФКЗ; "Об арбитражных судах Российской Федерации" от 28 апреля 1995 г. N 1-ФКЗ; "О судебной системе Российской Федерации" от 31 декабря 1996 г. N 1-ФКЗ; в законе РФ "О статусе судей в Российской Федерации" от 26 июня 1992 г. N 3132-I с последующими изменениями и дополнениями; в федеральных законах "О судебных приставах" от 21 июля 1997 г. N 118-ФЗ; "О судебном департаменте при Верховном Суде Российской Федерации" от 8 января 1998 г. N 7-ФЗ; "О мировых судьях в Российской Федерации" от 17 декабря 1998 г. N 188-ФЗ; "О народных заседателях федеральных судов общей юрисдикции в Российской Федерации" от 2 января 2000 г. N 37-ФЗ.

Значимость общественных отношений, возникающих при отправлении правосудия, обусловливает необходимость их охраны уголовно-правовыми средствами. В связи с этим в Уголовном кодексе РФ имеется специальная глава "Преступления против правосудия".

Важная роль отводится составу преступления “неуважения к суду”.

Целью моего исследования является рассмотрение особенностей данного преступления посягающего на основы отправления правосудия

 

 

 1. Понятие, общая характеристика и виды преступлений против правосудия

 

Закон не дает определения данной группе преступлений. В теории уголовного права под преступлениями против правосудия понимаются умышленные преступные деяния, посягающие на нормальную работу органов правосудия, совершаемые должностными лицами указанных органов или иными лицами, противодействующими этой деятельности.

Родовым объектом преступлений против правосудия являются общественные отношения, обеспечивающие нормальное функционирование органов правосудия.

В специальной литературе термин "органы правосудия" употребляется в широком и узком смыслах. В широком смысле под органами правосудия понимаются не только суды всех уровней, но и органы, непосредственной задачей которых является содействие правосудию. Это органы, осуществляющие дознание, предварительное следствие, органы прокуратуры, налоговой полиции, подразделения, исполняющие вступившие в силу приговоры, решения, определения и постановления судов. Своей работой они обеспечивают правосудие, их деятельность, как и судебная, осуществляется в определенной процессуальной форме.

Поэтому правосудие как объект уголовно-правовой охраны - понятие более широкое, нежели правосудие в качестве специфического вида государственной деятельности, осуществляемой только судом при рассмотрении уголовных, гражданских и арбитражных дел¹.

По моему мнению, в понятие родового объекта преступлений против правосудия должна быть включена деятельность (помимо судов общей юрисдикции) арбитражных судов по разрешению экономических споров и споров в сфере управления, поскольку в соответствии с Конституцией РФ арбитражные суды являются составной частью судебной системы Российской Федерации и в их задачи входят защита охраняемых законом прав и интересов граждан и организаций, содействие правовыми средствами укреплению законности в экономических отношениях.

Непосредственным объектом преступлений против правосудия являются общественные отношения, обеспечивающие нормальное функционирование отдельных звеньев органов, составляющих в целом систему правосудия (суд, прокуратура, органы следствия, дознания, исправительные учреждения и др.), т.е. органов, деятельность которых урегулирована процессуальным законодательством, которые от имени государства могут вступать в рамках уголовного или гражданского судопроизводства в правовые отношения с гражданами и юридическими лицами, осуществляя задачи и цели правосудия.

При совершении ряда преступлений против правосудия вред может быть причинен и личности, например, при посягательстве на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование (ст. 295 УК), при угрозе или насильственных действиях в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования (ст. 296 УК), неуважении к суду (ст. 297 УК) и т.д. В таких случаях жизнь, здоровье, честь и достоинство, законные права и интересы личности выступают в качестве дополнительного непосредственного объекта преступлений против правосудия.

Преступления против правосудия всегда связаны со спецификой деятельности органов правосудия, поэтому иные посягательства, нарушающие нормальную их работу, но не связанные со спецификой правосудия, представляют собой преступления против интересов государственной службы (злоупотребление должностным положением, взяточничество и т.п.) либо против порядка управления (например, подделка документов).

Объективную сторону преступлений против правосудия составляют различные формы противодействия надлежащему функционированию органов, отправляющих правосудие. Большинство этих преступлений совершается путем активных действий, например, незаконное освобождение от уголовной ответственности (ст. 300 УК), фальсификация доказательств (ст. 303 УК), однако некоторые из них могут совершаться и в результате бездействия, например, отказ свидетеля или потерпевшего от дачи показаний (ст. 308 УК), неисполнение приговора суда, решения суда или иного судебного акта (ст. 315 УК)¹.

Объективная сторона большинства составов преступлений против правосудия сконструирована законодателем таким образом, что они считаются оконченными с момента совершения указанных в конкретной статье Уголовного кодекса действий или бездействия. Однако и в этих случаях последствия в виде причинения вреда политического, идеологического, психологического, организационного характера имеют место и учитываются при назначении наказания в пределах санкций соответствующих статей.

Субъективная сторона преступлений против правосудия характеризуется только умышленной виной, причем, как правило, умысел бывает лишь прямым.

В диспозициях ряда норм содержится указание на заведомость, что означает осознание виновным определенных фактических обстоятельств, например, невиновность привлекаемого к уголовной ответственности, незаконность задержания, не правосудность приговора. Отсутствие указанного в законе признака заведомости в характеристике интеллектуального момента умысла виновного исключает уголовную ответственность и превращает содеянное в дисциплинарный проступок, если речь идет о должностных лицах органов правосудия.

В ряде составов (посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование, - ст. 295 УК, провокация взятки - ст. 304 УК и др.) в качестве обязательного признака субъективной стороны указана цель совершения преступных действий.

Для большинства преступлений против правосудия мотив не составляет конструктивного признака состава, обычно виновным руководят корысть, месть, ложно понятые интересы службы и другие низменные побуждения.

Субъект многих преступлений против правосудия специальный - работники правоохранительных органов, участвующие в осуществлении правосудия, - судьи, прокуроры, следователи, дознаватели (ст. 299-302, ч. 2 и 3 ст. 303, ст. 305 УК); отдельные участники уголовного или гражданского процесса (ч. 1 ст. 303, ст. 307, 308 УК), лица, предупрежденные о недопустимости разглашения данных предварительного расследования (ст. 310 УК); лица, которым были доверены или стали известны в связи с их служебной деятельностью сведения о мерах безопасности, применяемых в отношении судьи и участников уголовного процесса (ст. 311 УК); лица, отбывающие наказание в местах лишения свободы или находящиеся в предварительном заключении (ст. 313, 314 УК). Во всех других случаях субъектом преступлений против правосудия являются любые лица, достигшие 16 лет.

Таким образом, нормальная работа органов правосудия может нарушаться двумя группами субъектов:

1) должностными лицами, осуществляющими функции правосудия и наделенными в связи с этим определенными властными полномочиями (судьи, прокуроры, следователи и др.);

2) иными лицами, противодействующими расследованию, судебному рассмотрению уголовных и гражданских дел, исполнению приговоров и решений суда (свидетели, эксперты, переводчики, осужденные и др.).

В научной и учебной литературе¹ предлагаются различные основания для классификации преступлений против правосудия. Представляется наиболее удачной классификация таких преступлений по их непосредственным объектам, поскольку она в наибольшей степени отражает те общественные отношения, которым определенные группы данных преступлений причиняют вред.

По непосредственному объекту преступления против правосудия можно дифференцировать следующим образом:

1. Преступления, посягающие на жизнь, здоровье, честь и достоинство лиц, осуществляющих правосудие: посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование (ст. 295 УК); угроза или насильственные действия в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования (ст. 296 УК); неуважение к суду (ст. 297 УК); клевета в отношении судьи, присяжного заседателя, прокурора, следователя, лица, производящего дознание, судебного пристава, судебного исполнителя (ст. 298 УК).

2. Преступления, препятствующие исполнению работниками правоохранительных органов их обязанностей по осуществлению целей и задач правосудия. К этой группе относятся: воспрепятствование осуществлению правосудия и производству предварительного расследования (ст. 294 УК); фальсификация доказательств по гражданскому делу лицом, участвующим в деле, или его представителем (ч. 1 ст. 303 УК); провокация взятки либо коммерческого подкупа (ст. 304 УК); заведомо ложный донос (ст. 306 УК); заведомо ложные показания, заключение эксперта или неправильный перевод (ст. 307 УК); отказ свидетеля или потерпевшего от дачи показаний (ст. 308 УК); подкуп или принуждение к даче показаний или уклонению от дачи показаний либо к неправильному переводу (ст. 309 УК); разглашение данных предварительного расследования (ст. 310 УК); разглашение сведений о мерах безопасности, применяемых в отношении судьи и участников уголовного процесса (ст. 311 УК); укрывательство преступлений (ст. 316 УК).

3. Преступления, совершаемые в процессе отправления правосудия должностными лицами (судьей, прокурором, лицом, производящим дознание и предварительное следствие): привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности (ст. 299 УК); незаконное освобождение от уголовной ответственности (ст. 300 УК); незаконное задержание, заключение под стражу или содержание под стражей (ст. 301 УК); принуждение к даче показаний (ст. 302 УК); фальсификация доказательств по уголовному делу (ч. 2 и ч. 3 ст. 303 УК); вынесение заведомо неправосудных приговора, решения или иного судебного акта (ст. 305 УК).

4. Преступления, препятствующие исполнению наказания или возмещению вреда, причиненного преступлением: незаконные действия в отношении имущества, подвергнутого описи или аресту либо подлежащего конфискации (ст. 312 УК), побег из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи (ст. 313 УК); уклонение от отбывания лишения свободы (ст. 314 УК); неисполнение приговора суда, решения суда или иного судебного акта (ст. 315 УК).

 

 

     2. Честь и достоинство судьи под охраной уголовного закона

 

Неразрывно связанные между собой принципы независимости и неприкосновенности судей закреплены в целом ряде норм международного и национального права. К их числу следует отнести Основные принципы независимости судей, одобренные резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН от 13 декабря 1985 г., ст.120 и 122 Конституции РФ, Федеральные конституционные законы "О судебной системе Российской Федерации", "О конституционном Суде Российской Федерации", "Об арбитражных судах Российской Федерации", Закон РФ "О статусе судей в Российской Федерации", Федеральный закон "О мировых судьях в Российской Федерации", ГПК, УПК и АПК РФ и другие нормативные правовые акты. Провозглашая независимость судей как принцип деятельности судебной власти, названные нормативные акты рассматривают неприкосновенность судьи как одну из гарантий его независимости.

Сущность независимости судьи заключается в том, что он при осуществлении своих полномочий не представляет никаких органов власти или политических сил и свободен от любого вмешательства извне, а его решение выражает его собственную правовую позицию, согласованную лишь с Конституцией и законами Российской Федерации. Судьи не обязаны давать каких-либо объяснений по существу рассмотренных или находящихся в производстве дел, а также представлять их кому бы то ни было для ознакомления, иначе как в случаях, предусмотренных процессуальным законом (п.2 ст.10 Закона РФ "О статусе судей в Российской Федерации).

Неприкосновенность же судьи в совокупности с другими установленными законом гарантиями обеспечивает независимость судьи. Она имеет два аспекта: институциональный и личный. Институциональная неприкосновенность судьи означает, что он не может быть привлечен к какой-либо ответственности, в том числе и по окончании срока его полномочий, за выраженное им при осуществлении правосудия мнение и принятое судом решение, если только вступившим в законную силу приговором суда не будет установлена виновность судьи в преступном злоупотреблении либо вынесении заведомо неправосудных приговора, решения или иного судебного акта (п.2 ст.16 Закона РФ "О статусе судей в Российской Федерации", ст.15 ФКЗ "О Конституционном Суде Российской Федерации"). Личная неприкосновенность судьи включает в себя неприкосновенность личности, занимаемых им жилых и служебных помещений, а также используемых им личных и служебных транспортных средств, а равно принадлежащих ему документов, багажа и иного имущества, тайну переписки и иной корреспонденции (п.1 ст.16 Закона РФ "О статусе судей в Российской Федерации" в ред. ФЗ от 15 декабря 2001 г.).

Неприкосновенность личности судьи включает в себя неприкосновенность таких личных благ человека, как жизнь, здоровье, свобода, телесная неприкосновенность, а также честь и достоинство. Защита перечисленных благ судьи не была предметом специального регулирования ни в одном из Уголовных кодексов РСФСР и осуществлялась в рамках главы о преступлениях против личности. Но начавшаяся в России судебная реформа потребовала дополнительных гарантий независимости и личной неприкосновенности судей при осуществлении ими полномочий по отправлению правосудия. Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 11 декабря 1989 г. Уголовный кодекс был дополнен рядом статей, гарантирующих независимость судей. В их числе была и статья 176.3 об оскорблении судьи или народного (а в редакции Закона РФ от 16 июля 1993 г. - и присяжного) заседателя. Однако клевета в отношении судей в связи с их служебной деятельностью по отправлению правосудия по-прежнему квалифицировалась как обычная клевета.

И только ныне действующее законодательство выделило в самостоятельный состав преступления клевету в отношении судьи. Таким образом, механизм уголовно-правовой защиты чести и достоинства судьи включает две нормы: неуважение к суду (ст.297 УК РФ) и клевета в отношении судьи, присяжного заседателя, прокурора, следователя, лица, производящего дознание, судебного пристава, судебного исполнителя (ст.298 УК РФ). Толкование данных норм вызывает разногласия в теории уголовного права и может вызвать определенные сложности на практике.

Первая проблема касается круга потерпевших в составах преступления, предусмотренных в ч.2 ст.297 и ч.1 ст.298 УК РФ. В частности, возникает вопрос о том, судьи каких именно судов могут выступать потерпевшими от указанных преступлений.

Некоторые ученые не включают в понятие правосудия деятельность арбитражных судов¹, поскольку они не упомянуты в ч.2 ст.118 Конституции РФ; другие пытаются исключить деятельность судов, связанную с рассмотрением дел об административных правонарушениях²; третьи не считают правосудием деятельность Конституционного Суда РФ и конституционных (уставных) судов субъектов Российской Федерации³.

Думается, нет никаких социальных или юридических оснований искусственно ограничивать понятие правосудия, исключая из него какие-то формы, предусмотренные Конституцией РФ и федеральными конституционными законами. Это в полной мере относится и к арбитражному судопроизводству, которое, как полагают многие цивилисты, является разновидностью гражданского судопроизводства. Все предусмотренные Законом РФ "О судебной системе Российской Федерации" суды являются равноправными звеньями судебной системы, а их судьи, осуществляющие правосудие в соответствующей форме, могут выступать потерпевшими при посягательстве на их жизнь, здоровье, честь и достоинство.

Вторую неоднозначно решаемую проблему применения ст.297 и 298 УК РФ составляет понятие иного лица, участвующего в отправлении правосудия.

Поскольку в названных статьях (а также в ч.1 ст.295 и 296 УК РФ) "иное лицо, участвующее в отправлении правосудия", упоминается наряду с судьей и присяжным заседателем, вопрос касается всех прочих лиц, участвующих в отправлении правосудия, за исключением судьи и присяжного заседателя. В специальной литературе по этому вопросу высказываются самые различные мнения.

Достаточно распространенной является точка зрения, согласно которой к лицам, участвующим в отправлении правосудия, следует относить народного заседателя, общественного защитника и общественного обвинителя. Это мнение разделяют, например, М.Н. Голоднюк¹, Н.Г. Иванов², Г.Г. Криволапов³, Т.В. Кондрашова⁴. Некоторые ученые полагают, что понятием "иных лиц, участвующих в отправлении правосудия", охватываются народный и присяжный заседатели⁵, заседателей⁶, третьи дополняют перечень "иных лиц" указанием на секретаря судебного заседания⁷, четвертые ограничиваются указанием на народного заседателя⁸. Чрезмерно широко толкуют понятие "иных лиц" Б.В. Здравомыслов, по мнению которого таковыми, "очевидно, надо считать истца или ответчика, их представителей, общественных защитников или обвинителей"⁹, а также С.А. Денисов, полагающий, что под рассматриваемое понятие подпадают народный заседатель, потерпевший и его представитель, другие заинтересованные лица¹⁰. Сторонники последней точки зрения явно смешивают лиц, участвующих в отправлении правосудия, с участниками судебного процесса.

Представляется, что толкование законодательного понятия не может иметь налета субъективизма и должно строго соответствовать воле законодателя. В соответствии с УПК РСФСР народный заседатель охватывался термином "судья" (п.5 ст.34), поэтому он, естественно, не упоминается в числе потерпевших от преступлений против правосудия наряду с судьей. Но в ходе проведения судебной реформы ситуация изменилась. Конкретизируя конституционное положение о том, что правосудие в Российской Федерации осуществляется только судом (ч.1 ст.118), Федеральный конституционный закон "О судебной системе Российской Федерации" гласит: "Судебная власть в Российской Федерации осуществляется только судом в лице судей и привлекаемых в установленном законом порядке к осуществлению правосудия присяжных, народных и арбитражных заседателей" (п.1 ст.1).

Еще более определенной является позиция законодателя в УПК РФ, который под судьей понимает только "должностное лицо, уполномоченное осуществлять правосудие" (п.54 ст.5). Этим народный заседатель исключается из понятия "судья", тем более что в ст.30 УПК РФ народный заседатель вообще не упоминается, а значит, будущее этого социального института представляется достаточно неопределенным. Пункт 2 ст.1 Федерального закона "О народных заседателях федеральных судов общей юрисдикции в Российской Федерации" устанавливает, что "народными заседателями являются лица, наделенные в порядке, установленном настоящим Федеральным законом и федеральными процессуальными законами, полномочиями по осуществлению правосудия по гражданским и уголовным делам в составе суда и исполняющие обязанности судей на непрофессиональной основе". Из этого следует, что народный заседатель не является судьей, а лишь исполняет его обязанности на непрофессиональной основе в период привлечения к отправлению правосудия. И то обстоятельство, что он не упомянут наравне с судьей в качестве потерпевшего в ст.295-298 УК РФ, вовсе не означает, что он охватывается понятием судьи; напротив, это следует понимать в том смысле, что народный заседатель является одним из "иных лиц, участвующих в отправлении правосудия" наряду с судьями и присяжными заседателями, прямо названными в законе.

Арбитражный процессуальный кодекс РФ предусматривает возможность рассмотрения экономических споров в арбитражных судах с участием арбитражных заседателей. Следовательно, они также охватываются понятием "иных лиц, участвующих в отправлении правосудия".

Процесс судебной реформы в России еще нельзя считать завершенным, поэтому наряду с судьями, народными и присяжными заседателями к отправлению правосудия могут быть привлечены и другие лица. Например, в п.3 ст.3 Закона РФ "О статусе судей в Российской Федерации" в редакции ФЗ от 15 декабря 2001 г. судье запрещено быть, в частности, депутатом, третейским судьей, арбитром. Отсюда очевидно, что закон относит третейского судью и арбитра к числу лиц, участвующих в отправлении правосудия, хотя и не называет их судьей.

Все изложенное дает основания под "иными лицами, участвующими в отправлении правосудия", подразумевать народных заседателей, арбитражных заседателей, третейских судей, арбитров, а в будущем, возможно, и других лиц, если законодатель сочтет нужным привлечь их к осуществлению правосудия.

Третья проблема применения норм об уголовно-правовой защите чести и достоинства лиц, участвующих в отправлении правосудия, касается содержания объективной стороны оскорбления этих лиц и клеветы в их адрес.

Понятия оскорбления и клеветы должны трактоваться в том же смысле, что и в ст.130 и 129 УК РФ. Но в отличие от указанных норм оскорбление лиц, участвующих в отправлении правосудия, и клевета в их адрес предполагают, что эти действия совершаются в связи с рассмотрением дел или материалов в суде. Это означает, что названные преступления совершаются по мотиву мести за вынесение определенного, не угодного виновному, решения по конкретному делу или материалу либо с целью повлиять на существо этого решения.

Клеветнические измышления обычно преследуют цель или непосредственного воздействия на правовую позицию потерпевшего, или отстранения скомпрометированного члена суда от рассмотрения дела или материала, в котором заинтересован виновный, или инициирования пересмотра вынесенного судом решения по мотиву личной заинтересованности одного или нескольких членов суда. Связь клеветы с рассмотрением дела или материала в суде вовсе не означает, что с этим делом или материалом обязательно связаны сами распространяемые виновным заведомо ложные сведения. Они могут не иметь прямого или даже косвенного отношения к рассматриваемому делу или материалу и касаться личности, биографии либо личных связей потерпевшего, но их распространение осуществляется именно в связи с рассмотрением дела или материала в суде как средство повлиять на существо судебного решения или отомстить за него. Иначе говоря, эта связь носит субъективный характер, поскольку виновный согласует свои действия с деятельностью суда, желая оказать на нее влияние.

Место и время совершения клеветнических действий или нанесения оскорбления на квалификацию рассматриваемых преступлений не влияет. Они могут быть совершены до, во время или после рассмотрения дела или материала в суде, но обязательно в связи с ним. Обычно оскорбление наносится в зале судебного заседания сразу после оглашения судебного решения или вскоре после этого в помещении суда. Но это не является обязательным условием квалификации по ч.2 ст.297 УК РФ. Вряд ли можно согласиться с мнением М.Н. Голоднюк, что "оскорбление, связанное с отправлением правосудия, но осуществленное в другом месте (например, публичное оскорбление на почве мести), квалифицируется как оскорбление представителя власти"¹. Дело в том, что статья 319 УК РФ устанавливает ответственность за оскорбление, нанесенное представителю власти при исполнении или в связи с исполнением обязанностей в сфере управленческой, а не судебной деятельности. Оскорбление же судьи в связи с его деятельностью по отправлению правосудия обладает более высокой степенью общественной опасности и должно во всех случаях повлечь ответственность по ч.2 ст.297 УК РФ.

Для квалификации оскорбления лица, участвующего в отправлении правосудия, или клеветы в его адрес не имеет значения, удалось ли виновному таким способом повлиять на существо судебного решения по делу или материалу, в котором он заинтересован.

Последняя проблема квалификации клеветы в адрес лица, участвующего в отправлении правосудия, касается этого преступления при отягчающих обстоятельствах (ч.3 ст.298 УК РФ). Здесь могут возникнуть два вопроса.

Во-первых, о характере преступления, в совершении которого клеветник обвиняет члена суда. Очевидно, что речь может идти не только о совершении преступления по должности, но и о любом преступлении, относящемся к категории тяжких или особо тяжких. Во-вторых, преступление можно квалифицировать как клевету в адрес лица, участвующего в отправлении правосудия, при данном отягчающем обстоятельстве только при отсутствии признаков заведомо ложного доноса (ч.2 ст.306 УК РФ). Последний, в отличие от клеветы, заключается в заведомо ложном сообщении о якобы совершенном преступлении только в адрес органа, имеющего право возбудить уголовное дело, органа или организации, обязанных передать полученное сообщение правоохранительным органам, и имеет целью инициировать уголовное преследование члена суда. Клевета же означает сообщение заведомо ложных порочащих сведений любым лицам и преследует цель очернить члена суда в глазах его сослуживцев, родственников, знакомых и других лиц.

 

Эволюция ответственности за неуважение к суду

Уголовно-правовые меры защиты правосудия использовались и используются во всех государствах. Один из самых известных и мрачных случаев наказания преступного неуважения к суду в истории Англии приводит Р. Уолкер: "Произошло это в 1631 году в Солсбери, когда некий Брикбат сказал главному судье Ричардсону, что тот судит слишком строго, после чего против него был немедленно составлен обвинительный акт, а затем обвиняемому отрубили руку и прикрепили ее к виселице, на которой его и повесили сразу же в присутствии суда"¹.

В XV в. в России происходят существенные изменения, отражающие обострение противоречий феодального общества и усиление классовой борьбы. По сравнению с Русской Правдой по-новому стало трактоваться само понятие преступления. Если по Русской Правде преступными считались только такие деяния, которые наносили непосредственный ущерб конкретному человеку - его личности или имуществу, то в Судебнике 1497 г.² под преступлением стали пониматься всякие действия, которые так или иначе угрожали государству или господствующему классу в целом и поэтому запрещались законом. Соответственно изменился и термин для обозначения преступления. Вместо обиды оно стало именоваться лихим делом.

В Судебнике 1497 г. появляются нормы, особо защищающие лиц, осуществляющих функции правосудия. Так, в ст. 68 "О полевых пошлинах" говорится о том, что для обеспечения порядка при решении спора "полем" нельзя было присутствовать опришным, то есть лицам, непосредственно не участвующим в процессе. За отказ опришных покинуть поле с них взыскивалась сумма иска и пошлины, а сами они передавались на поруки и подлежали преданию великокняжескому суду как злоумышленники-соучастники. Таким образом, фактически формируется понятие нового состава преступления - преступления против судебной власти.

Соборное уложение 1649 г. стало первым печатным памятником русского права. До него публикация законов ограничивалась оглашением их на торговых площадях и в храмах, о чем обычно специально указывалось в самих документах. Появление печатного закона в значительной мере исключало возможность совершения злоупотреблений воеводами и приказными чинами, ведавшими судопроизводством.

В Соборном уложении 1649 г. в гл. 10 "О суде" предусматривалась ответственность за несоблюдение порядка и брань во время судебного разбирательства. Так, в ст. 105 говорилось: "А кого судьи велят поставити к суду, и истцу и ответчику, став пред судьями, искати и отвечати вежливо и смирно и не шумко, и перед судьями никаких невежливых слов не говорити и меж себя не бранитися. А будет кто перед судьями истец или ответчик меж себя побранятся, и кто кого из них обесчестит непригожим словом, и того, кто перед судьями кого обесчестит словом, за судейское бесчестие посадити в тюрьму на неделю. А кого он словом обесчестит, и тому велеть на нем доправити бесчестие по указу". Статья 105 предусматривала ответственность за всякого рода нарушения порядка в суде, вплоть до драки между сторонами и убийства. При этом на виновных возлагалась двойная ответственность: за неправомерные действия против другого лица и за нарушение порядка в суде. Статья 106 предусматривала ответственность за оскорбление судьи, причем ответственность наступала за оскорбление судьи как во время судебного разбирательства, так и вне судебного процесса. Данная норма особо выделяла судью как объект преступления и предусматривала ответственность не только за его оскорбление, но и за иные действия, направленные против личности судьи, что свидетельствовало о его особой охране законом¹.

Артикул воинский 1715 г. развивает некоторые положения Соборного уложения 1649 г. об ответственности за оскорбление судей и иных лиц, осуществляющих правосудие. При этом подчеркивается, что вышеуказанные лица особо защищаются законом. Так, в Артикуле 34 гл. 3 "О команде, предпочтении и почитании вышних и нижних офицеров и о послушании рядовых" указано, что никто не может судей и иных лиц, выполняющих возложенные на них функции по отправлению правосудия и исполнению наказания, бранить или иными способами противодействовать выполнению ими своих обязанностей. В качестве санкции данной нормы было предусмотрено, в зависимости от обстоятельств дела, возложение обязанности просить прощения, тюремное заключение либо смертная казнь, поскольку судьи находились под особой защитой императора. Из данной нормы следует, что наказание за указанные деяния значительно усилено по сравнению с предшествовавшими Артикулу законодательными актами, поскольку за данное преступление, в числе других видов наказания, предусмотрена смертная казнь ("лишение живота"). В Артикуле 36 гл. 4 "О самовольном обнажении шпаги, о тревоге и карауле" предусмотрена также ответственность за нарушение порядка в суде. В нем указано, что, если кто-нибудь во время суда обнажит шпагу и попытается ударить кого-либо, даже если при этом не будет причинено никому вреда, виновный должен быть расстрелян¹.

Систематизация российского законодательства, проведенная при Николае I, в области уголовного права пошла дальше, чем в других отраслях права, и завершилась изданием Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. В Уложении 1845 г.² в гл. 2 "Об оскорблении и явном неуважении к присутственным местам и чиновникам при отправлении должности" также имелись нормы, предусматривающие ответственность за неуважение к суду. Например, ст. 305 устанавливала ответственность за составление и распространение сочинений оскорбительного содержания; ст. 306 - за аналогичные действия, когда они были направлены против должностных лиц с целью помешать исполнению ими своих служебных обязанностей; ст. 309 - за оскорбление, нанесенное в присутственном месте. При этом в ней выделялся квалифицированный состав оскорбления в отношении лиц, осуществляющих правосудие; из ч. 3 этой статьи следует, что совершение данного преступления не умышленно, а в состоянии алкогольного опьянения является смягчающим ответственность обстоятельством. Статья 312 устанавливала ответственность за оскорбление, хотя совершенное и не во время судебного заседания, но напрямую связанное с деятельностью лица по исполнению им своих должностных обязанностей по осуществлению правосудия; ст. 315 - за оскорбление других участников судебного процесса.

В Уголовном уложении 1903 г. мы не обнаружили норм, относящихся к рассматриваемой теме.

После 1917 г. в уголовном законодательстве РСФСР не было специальной нормы об ответственности за неуважение к суду. УК 1922 г. в ст. 88 предусматривал уголовную ответственность лишь за публичное оскорбление отдельных представителей власти при исполнении ими своих служебных обязанностей. Очевидно, что ответственность за оскорбление судьи, в зависимости от квалификации действий виновного, могла также наступать за действия, которые расценивались как контрреволюционная деятельность либо как преступления против порядка управления. В то же время в гл. 5 "Преступления против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности" УК 1922 г. содержались нормы, предусматривавшие ответственность за оскорбление. Так, в ст. 172 говорилось об ответственности за оскорбление, нанесенное кому-либо действием, а также устно или в письменной форме; в ст. 173 - за оскорбление, нанесенное в распространенных или публично выставленных произведениях печати или изображениях.

УК 1926 г. в ст. 76 гл. 2 "Преступления против порядка управления" установил ответственность за публичное оскорбление представителей власти при исполнении таковыми служебных обязанностей. Специальной нормы об ответственности за оскорбление судьи либо участника судебного разбирательства в этом УК также не было. Отсутствие специальной нормы, предусматривающей ответственность за оскорбление судьи или кого-либо из участников судебного разбирательства, было связано с тем, что суд рассматривался как специфический орган государства, представляющий часть общегосударственного механизма, и судебная власть как отдельная форма государственного регулирования правоотношений не выделялась.

В УК РСФСР 1960 г. появилась гл. 8 "Преступления против правосудия". Однако эти нормы были направлены, прежде всего, на защиту лиц, в отношении которых осуществляется правосудие, но не на защиту самих участников судебного разбирательства, т.е. лиц, непосредственно осуществляющих правосудие.

Существовавший пр