Свобода научного поиска и социальная ответственность уче -

ного . При всей своей нынешней актуальности проблема социальной от-

ветственности ученого имеет глубокие исторические корни. На протя-

жении веков, со времени зарождения научного познания, вера в силу ра-

зума сопровождалась сомнением: как будут использованы его плоды?

является ли знание силой, служащей человеку, и не обернется ли оно

против него? Широко известны слова библейского Екклесиаста: «...во

54

многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает

скорбь».

Вопросом о соотношении истины и добра задавалась и античная

философия. Уже Сократ исследовал связь между знанием и добродетелью,

и с тех пор этот вопрос стал одним из вечных вопросов философии, пред-

стающим в самых разных обличьях. Сократ учил, что по природе своей

человек стремится к лучшему, а если творит зло, то лишь по неведению,

тогда, когда не знает, в чем состоит истинная добродетель. Тем самым по-

знание оказывалось, с одной стороны, необходимым условием благой,

доброй жизни, а с другой – одной из главных ее составных частей. Вплоть

до нашего времени такая высокая оценка познания, впервые обоснованная

Сократом, оставалась и остается в числе основоположений, на которые

опирается европейская культура. Сколь бы ни были влиятельны в разные

времена истории силы невежества и суеверия, восходящая к Сократу тра-

диция, утверждавшая достоинство и суверенность разума и этически оп-

равдывавшая познание, была продолжена.

Это не значит, впрочем, что сократовское решение вопроса не под-

вергалось сомнению. Так, уже в Новое время, в ХVIII в., Ж. Ж. Руссо вы-

ступает с утверждением о том, что развитие науки ни в коей мере не спо-

собствует нравственному прогрессу человечества. С особым трагизмом

тема соотношения истины и добра прозвучала у А. С. Пушкина, заставив-

шего нас размышлять о том, совместимы ли гений и злодейство…

Таковы лишь некоторые крупицы исторического опыта человече-

ской мысли, который так необходим сегодня, когда столь остро встали

проблемы неоднозначности, а порой и опасности социальных последст-

вий научно-технического прогресса.

Среди областей научного знания, в которых особенно остро и на-

пряженно обсуждаются вопросы социальной ответственности ученого

и нравственно-этической оценки его деятельности, особое место зани-

мают генная инженерия, биотехнология, биомедицинские и генетиче-

ские исследования человека; все они довольно близко соприкасаются

между собой. Именно развитие генной инженерии привело к уникаль-

ному в истории науки событию, когда в 1975 г. ведущие ученые мира

добровольно заключили мораторий, временно приостановив ряд иссле-

дований, потенциально опасных не только для человека, но и для дру-

гих форм жизни на нашей планете.

Мораторию предшествовал резкий рывок в исследованиях по мо-

лекулярной генетике. Перед учеными открылись перспективы направ-

ленного воздействия на наследственность организмов, вплоть до инже-

нерного конструирования организмов с заранее заданными свойствами.

Начались обсуждение и даже поиски возможностей практического осу-

ществления таких процессов и процедур, как получение в неограничен-

55

ных количествах ранее труднодоступных медикаментов, включая инсу-

лин, человеческий гормон роста, многие антибиотики и прочее; прида-

ние сельскохозяйственным растениям свойств устойчивости к болезням,

паразитам, морозам и засухам, а также способности усваивать азот пря-

мо из воздуха, что позволило бы отказаться от производства и примене-

ния дорогостоящих азотных удобрений; избавление людей от некото-

рых тяжелых наследственных болезней путем замены патологических

генов нормальными (генная терапия).

Наряду с этим началось бурное развитие биотехнологии на основе

применения методов генной инженерии в пищевой и химической про-

мышленности, а также для ликвидации и предотвращения некоторых

видов загрязнения окружающей среды. В невиданно короткие сроки,

буквально за несколько лет, генная инженерия прошла путь от фунда-

ментальных исследований до промышленного и вообще практического

применения их результатов.

Однако другой стороной этого прорыва в области генетики яви-

лись таящиеся в нем потенциальные угрозы для человека и человечест-

ва. Даже простая небрежность экспериментатора или некомпетентность

персонала лаборатории в мерах безопасности могут привести к непо-

правимым последствиям. Еще больший вред методы генной инженерии

могут принести при использовании их всякого рода злоумышленниками

или в военных целях. Опасность обусловлена прежде всего тем, что ор-

ганизмы, с которыми чаще всего проводятся эксперименты, широко

распространены в естественных условиях и могут обмениваться генети-

ческой информацией со своими «дикими» сородичами. В результате по-

добных экспериментов возможно создание организмов с совершенно

новыми наследственными свойствами, ранее не встречавшимися на

Земле и эволюционно не обусловленными.

Такого рода опасения и заставили ученых пойти на столь беспре-

цедентный шаг, как установление добровольного моратория. Позднее,

после того как были разработаны чрезвычайно строгие меры безопасно-

сти при проведении экспериментов (в их числе – биологическая защита,

т. е. конструирование ослабленных микроорганизмов, способных жить

только в искусственных условиях лаборатории) и получены достаточно

достоверные оценки риска, связанного с проведением экспериментов,

исследования постепенно возобновлялись и расширялись. Однако неко-

торые наиболее рискованные типы экспериментов до сих пор остаются

под запретом.

Тем не менее дискуссии вокруг этических проблем генной инже-

нерии отнюдь не утихли. Человек, как отмечают некоторые их участни-

ки, может сконструировать новую форму жизни, резко отличную от

всего нам известного, но он не сможет вернуть ее назад, в небытие...

56

«Имеем ли мы право, – спрашивал один из творцов новой генетики,

американский биолог, лауреат Нобелевской премии Э. Чаргафф, – необ-

ратимо противодействовать эволюционной мудрости миллионов лет ра-

ди того, чтобы удовлетворить амбиции и любопытство нескольких уче-

ных? Этот мир дан нам взаймы. Мы приходим и уходим; и с течением

времени мы оставляем землю, воздух и воду тем, кто приходит после

нас» [21; с. 68].

Порой в этих дискуссиях обсуждаются достаточно отдаленные, а

то и просто утопические возможности (типа искусственного конструи-

рования человеческих индивидов), которые могут открыться с развити-

ем генетики. Ныне такого рода опасения вызывают опыты по клониро-

ванию (получению живого существа, в том числе человеческого, из жи-

вой клетки). И накал дискуссий объясняется тем, что возможности, пре-

доставляемые генетикой, заставляют людей во многом по-новому или

более остро воспринимать такие вечные проблемы, как свобода челове-

ка и его предназначение. Перспективы, открываемые генетикой, начи-

нают оказывать влияние на нас уже сегодня, заставляя задуматься, на-

пример, над тем, хотим ли мы и должны ли хотеть клонального размно-

жения (получения неограниченного числа генетически идентичных ко-

пий) людей. И современным людям приходится более пристально

всматриваться в самих себя, чтобы понять, чего они хотят, к чему стре-

мятся и что считают неприемлемым.

И здесь использование средств философского анализа, обращение

к многовековому опыту философских размышлений становится не про-

сто желательным, а существенно необходимым для поиска и обоснова-

ния разумных и вместе с тем подлинно гуманных позиций при столкно-

вении с этими проблемами в сегодняшнем мире. Это стало предметом

особой науки – биоэтики.

Развитие генной инженерии и близких ей областей знания, да и не

их одних, заставляет во многом по-новому осмысливать и тесную связь

свободы и ответственности в деятельности ученых. На протяжении ве-

ков многим из них не только словом, но и делом приходилось утвер-

ждать и отстаивать принцип свободы научного поиска перед лицом

догматического невежества, фанатизма суеверий, просто предубежде-

ний. Ответственность же ученого при этом выступала, прежде всего, как

ответственность за получение и распространение проверенных, обосно-

ванных и строгих знаний, позволяющих рассеивать мрак невежества.

Сегодня же принцип свободы научного поиска должен осмысли-

ваться в контексте тех далеко не однозначных последствий развития

науки, с которыми приходится иметь дело людям. В нынешних дискус-

сиях по социально-этическим проблемам науки наряду с защитой ничем

не ограничиваемой свободы исследования представлена и диаметрально

57

противоположная точка зрения, предлагающая регулировать науку точ-

но так же, как регулируется движение на железных дорогах. Между

этими крайними позициями располагается широкий диапазон мнений

о возможности и желательности регулирования исследований и о том,

как при этом должны сочетаться интересы самого исследователя, науч-

ного сообщества и общества в целом.

В этой области еще очень много спорного, нерешенного. Но как

бы то ни было, идея неограниченной свободы исследования, которая

была безусловно прогрессивной на протяжении многих столетий, ныне

уже не может приниматься безоговорочно, без учета социальной ответ-

ственности, с которой должна быть неразрывно связана научная дея-

тельность. Есть ведь ответственная свобода – и есть принципиально от-

личная от нее свободная безответственность, чреватая, при современ-

ных и будущих возможностях науки, весьма тяжелыми последствиями

для человека и человечества.

Дело в том, что бурный, беспрецедентный по своим темпам

и размаху научно-технический прогресс является одной из наиболее

очевидных реальностей нашего времени. Наука колоссально повышает

производительность общественного труда, расширяет масштабы произ-

водства. Она добилась ни с чем не сравнимых результатов в овладении

силами природы. Именно на науку опирается сложный механизм со-

временного развития, так что страна, которая не в состоянии обеспечить

достаточно высокие темпы научно-технического прогресса и использо-

вания его результатов в самых разных сферах общественной жизни, об-

рекает себя на состояние отсталости и зависимое, подчиненное положе-

ние в мире.

Вместе с тем наука выдвигает перед человечеством немало новых

проблем и альтернатив. Еще в недавнем прошлом было принято безу-

держно восхвалять научно-технический прогресс как чуть ли не единст-

венную опору общего прогресса человечества. Такова точка зрения сци-

ентизма, т. е. представления о науке, особенно о естествознании, как

о высшей, даже абсолютной социальной ценности.

Сегодня многими столь же безоглядно отрицается гуманистиче-

ская сущность развития науки. Распространилось убеждение в том, что

цели и устремления науки и общества в наши дни разделены и пришли

в неустранимые противоречия, что этические нормы современной науки

едва ли не противоположны общечеловеческим социально-этическим

и гуманистическим нормам и принципам, а научный поиск давно вышел

из-под морального контроля и сократовский постулат «знание и добро-

детель неразрывны» уже списан в исторический архив.

И надо сказать, что противники сциентизма апеллируют к вполне

конкретному опыту современности. Можно ли, по их мнению, говорить

58

о социально-нравственной роли науки, когда ее достижения использу-

ются для создания чудовищных средств массового уничтожения, в то

время как ежегодно множество людей умирает от голода? Можно ли го-

ворить об общечеловеческой нравственности ученого, если чем глубже

он проникает в тайны природы, чем честнее относится к своей деятель-

ности, тем большую угрозу для человечества таят в себе ее результаты?

Разве можно говорить о благе науки для человечества, если ее достиже-

ния нередко используются для создания таких средств и технологий,

которые ведут к отчуждению, подавлению, оглуплению человеческой

личности, разрушению природной среды обитания человека?

Научно-технический прогресс не только обостряет многие из су-

ществующих противоречий современного общественного развития, но и

порождает новые. Более того, его негативные проявления могут привес-

ти к катастрофическим последствиям для судеб всего человечества. Се-

годня уже не только произведения писателей-фантастов, авторов анти-

утопий, но и многие реальные события предупреждают нас о том, какое

ужасное будущее ждет людей в обществе, для которого научно-

технический прогресс выступает как самоцель, лишается «человеческо-

го измерения».

Значит ли это, однако, что следует согласиться с антисциентиз-

мом, с призывами остановить развитие науки и техники? Отнюдь нет.

Если мы сегодня отчетливо убеждаемся в том, что знание далеко не все-

гда ведет к добродетели, то отсюда никоим образом не вытекает, будто

путем к добродетели является невежество. Ж. Ж. Руссо идеализировал

не испорченного цивилизацией человека первобытного общества, кото-

рый жил якобы в согласии с самим собой и с природой. Подобная идеа-

лизация патриархальных устоев прошлого характерна и для многих со-

временных противников научно-технического прогресса. Туман, кото-

рый застилает их взор, обращенный в прошлое, увы, не позволяет им

увидеть тех тягот, лишений, да и просто гнусностей, коих вполне хвата-

ло в патриархальной жизни. «Критика науки» игнорирует это.

При всей противоположности позиции сциентизма и антисциен-

тизма заключают в себе и нечто общее. Сциентизму свойственно слепое

преклонение перед наукой; враждебность антисциентизма по отноше-

нию к науке также замешена на слепом, безотчетном страхе перед ней.

Чего не хватает обеим этим позициям и что так необходимо сегодня не

только ученому, но и каждому человеку, со всех сторон окруженному

порождениями научно-технического прогресса, – это, прежде всего, ра-

ционального отношения к науке и научному мышлению.

Научно-технический прогресс как таковой, подобно любому ис-

торическому развитию, необратим, и всякие заклинания по этому пово-

ду не в состоянии его остановить. Единственное, что они могут поро-

59

дить, – это накопление и закрепление отсталости, слаборазвитости в

обществе, где такие заклинания приобретают вес. Но это никоим обра-

зом не значит, что людям остается лишь безропотно подчиняться разви-

тию науки и техники, по возможности приспосабливаясь к его негатив-

ным последствиям. Конкретные направления научно-технического про-

гресса, научно-технические проекты и решения, затрагивающие интере-

сы и ныне живущих, и будущих поколений, – вот что требует широкого,

гласного, демократического и вместе с тем компетентного обсуждения,

вот что люди могут принимать либо отвергать своим волеизъявлением.

Этим и определяется сегодня социальная ответственность учено-

го. Опыт истории убедил нас, что знание – это сила, что наука открыва-

ет человеку источники невиданного могущества и власти над природой.

Мы знаем, что последствия научно-технического прогресса бывают

серьезными и далеко не всегда благоприятными для людей. Поэтому,

действуя с сознанием своей социальной ответственности, ученый дол-

жен стремиться к тому, чтобы предвидеть возможные нежелательные

эффекты, которые потенциально заложены в результатах его исследова-

ний. Благодаря своим профессиональным знаниям он подготовлен к та-

кому предвидению лучше и в состоянии сделать это раньше, чем кто-

либо другой. Наряду с этим социально ответственная позиция ученого

предполагает, чтобы он максимально широко и в доступных формах

оповещал общественность о возможных нежелательных эффектах,

о том, как их можно избежать, ликвидировать или минимизировать.

Только те научно-технические решения, которые приняты на основе

достаточно полной информации, можно считать в наше время социаль-

но и морально оправданными. Все это показывает, сколь велика роль

ученых в современном мире. Ибо как раз они обладают теми знаниями

и квалификацией, которые необходимы ныне не только для ускорения

научно-технического прогресса, но и для того, чтобы направлять этот

прогресс на благо человека и общества.

Начав изложение темы науки с определения ее социальных, а не

только познавательных функций, в заключение мы вновь обращаемся

к ним. Философский анализ неизбежно ведет к этому, показывая тем

самым свою эвристическую эффективность и актуальность в современ-

ных условиях. Логическим продолжением этого анализа является непо-

средственное обращение к общественным процессам, в которых проте-

кает всякое человеческое познание, включая науку и жизнедеятельность

самого человека, человеческой личности как центра философских раз-

мышлений.

60

Тема 4