Изобилие природных ресурсов — бремя России?

Россия располагает огромными, по мировым меркам, природными ресурсами — минеральными, водными, гидроэнергетическими, биологическими. Обилие и разнообразие ресурсов во многом обеспечило индустриализацию страны в XX в.

Очевидно, в определенных условиях изобилие природных ресурсов формирует расточительное к ним отношение, которое тянет за собой целую цепочку экономических, хозяйственных и поведенческих последствий. Осознанная необходимость придерживаться принципов постоянной экономии вызывает к жизни ресурсосберегающие технологии, активизирует науку, стимулирует поиск новых, нетрадиционных источников энергии, необычных конструкционных материалов, заменяющих привычные металлы. Что же касается требующегося сырья, то его можно купить у «бедных богатых» стран, предлагая им взамен готовую продукцию в виде станков, транспортных средств и продовольствия.

Эксплуатация природных ресурсов оказывается делом весьма дорогостоящим и в определенных условиях малоприбыльным. Экстремальные природные условия страны многократно усложняют и удорожают организацию добычи ресурсов, а также обустройство необходимого для их освоения населения. При этом снижается производительность труда. По существующим подсчетам, добычей золота в стране в начале 2000-х годов было занято 350 тыс. чел. Каждый в среднем в день добывал 1 г золота (350 г в год), тогда как в мировой практике на одного занятого в этой сфере человека ежегодно приходится до 10 кг драгоценного металла. При такой производительности труда столь ли важно, что по разведанным запасам золота Россия занимает третье место в мире?

Существует мнение, что именно изобилие природных ресурсов не позволяет нам относиться к ним рационально и, пока это изобилие не иссякнет, России будет обеспечено отставание от развитых стран в деле налаживания для большинства населения комфортных условий жизни. Вероятно, со временем сложившееся положение будет скорректировано.

Сегодня же вместо экспорта облагороженной продукции — высококачественного бензина, продуктов оргсинтеза, машин и оборудования, добротных стройматериалов, мебели и т.д. — страна продолжает за гроши поставлять на мировой рынок сырую нефть, сталь, строевой лес, разбазаривая национальное богатство и лишая средств к существованию грядущие поколения.

Географическая справка: львиная доля добычи органического топлива России (73% нефти, 87% газа и 75% угля) приходится на Сибирь и Дальний Восток, в то время как около 80% суммарного потребления топливно-энергетических ресурсов сосредоточено на европейской территории страны. К этому добавим: по оценкам Минприроды в морских акваториях России (читай: Севера!) сосредоточено 23—26 млрд т нефти и 90—100 трлн кубометров газа.

Евразийское «неудобье»? Ссылки на «северность» географического положения российского государства и порождаемые ею напасти, накладывающие жесткие ограничения не только на возможности земледелия (в особенности зернового хозяйства), но и на освоение территории вообще, давно уже стали общим местом в публикациях как западных, так и отечественных географов-детерминистов (включая автора настоящей работы).

Колоссальные издержки России в сравнении с подавляющим большинством высокоразвитых государств связаны, в частности, с необходимостью бороться с холодом: с повышенным расходом энергии на обогрев зданий в производственной и коммунально-бытовой сферах, увеличением объема используемых конструкционных материалов, производством теплой одежды, обуви и т.п. Дополнительных средств требуют строительство и поддержание в надлежащем порядке дорожно-транспортной сети, разрушаемой замерзающими грунтовыми водами, укрепление инженерных сооружений, страдающих от обильных снегопадов, обледенения и деформаций металла, вызываемых перепадом температур. Немалые убытки государство терпит в связи с ликвидацией ежегодных последствий ледостава и ледохода, паводковых наводнений, снежных лавин.

Освоение государственной территории, и прежде всего Сибири, — это борьба, естественно, не только с холодом, но и с пространством. Огромные территории, значительную часть которых занимают леса и болота, тяжело связать сухопутными дорогами. В прежние десятилетия их буквально прорубали через густые леса, заваливая топи местным грунтом, привозным песком, лесом. Подобная технология оказывалась бессильной перед замерзавшими грунтовыми водами, которые быстро приводили в негодность даже те дороги, которые строились в соответствии с западноевропейскими стандартами.

…Историю заселения России нередко называют «историей изгнания из Рая». Действительно, возникнув в «тепличных» условиях тропиков и субтропиков (толкователи Библии и Корана соотносят начальное место обитания Адама с Месопотамией), первая человеческая популяция (или популяции) медленно продвигалась в районы с менее благоприятным климатом, туда, где природа уже не могла, как прежде, «выгуливать людей на помочах» и требовала от них большой энергии и изощренности в налаживании жизни.

Среди историков распространена точка зрения, в соответствии с которой славяне, обитавшие первоначально в Центральной Европе, не смогли выдержать жесткого прессинга германских племен и были оттеснены дальше, на восток и северо-восток, хотя отдельным славянским этносам (чехам, полякам, балканским и полабским славянам) ценой различных уступок (стагнации самосознания, принятия католичества, «онемечивания») удалось закрепиться на месте. Для русских же, уходивших все дальше к «ледяным изотермам», «крестный путь на Голгофу Зимы» (выражение С. Рогачева) спустя тысячелетие оборвался у ледяного припая Северного Ледовитого и Тихого океанов, где экстремальные природные условия как нельзя лучше отражают понятие «евразийское неудобье».

Двоякое воздействие на социальные и экономические отношения всегда оказывали обширность территории и долго не исчерпывающийся резерв пригодных для освоения земельных площадей. Существует отнюдь не надуманная точка зрения, согласно которой наличие колоссальных неосвоенных территорий объективно выступало в роли консерванта общественных отношений, нивелируя необходимость их быстрого, серьезного и глубокого изменения. В старину резерв земель способствовал естественной пространственной диффузии социума, иногда спасал от грабительских недругов, а гораздо позже (при социализме) предоставлял молодежи романтическую возможность испытать себя на новостройках Сибири (осваивались сибирские земли, тогда как территории Европейской части СССР оставались в запустении). При этом простор и богатство природы позволяли жителям России веками воспроизводить экстенсивные формы существования и средства поддержания жизни.

Климатический детерминизм. Природная уникальность России заключается прежде всего в том, что она наиболее холодное северное государство мира. Этот достаточно грустный вывод приобрел особый оттенок после коллапса Советского Союза, когда Закавказье, Украина, Молдавия и Средняя Азия — южные территории с гораздо более благоприятными природными условиями и высоким биоклиматическим потенциалом — перестали быть составными частями некогда единого государства. Тот факт, что Саха (Якутия) — один из мировых полюсов холода — получает летом почти столько же тепла, сколько и расположенный много южнее Париж, мало о чем говорит. Индикатором климатической специфики России служит вовсе не июльская, а январская изотерма (+2°С в Париже и около –35°С в Якутске). Обращение к обычной климатической карте наглядно показывает, что соответствующие изотермы как бы удушают Россию и отгораживают ее от стран Западной Европы и Японии «ледяным забором».

Крупнейшие города России — Москва и Санкт-Петербург — расположены, соответственно, на параллелях южного Лабрадора и Аляски, ассоциирующихся с малоосвоенными, а то и вовсе незаселенными пространствами. В целом же Россия расположена к северу от 50-й параллели. При этом часто проводящаяся аналогия между природными условиями Канады и России не вполне корректна. Во-первых, полюс мирового холода северного полушария находится на севере евразийского материка, а не в Канаде (достаточно опять взглянуть на январскую изотерму). Во-вторых, главная полоса расселения Канады проходит вблизи границы США — на широтах между Крымом и Припятью (то есть на широте Украины), в то время как огромный контингент российских жителей обитает в экстремальных природных условиях, а жители Норильска и других северных районов — в условиях и вовсе беспрецедентных: жесточайшая зима представляет вполне реальную угрозу для жизни людей. В-третьих, основные земледельческие районы Канады — юг провинций Альберта, Манитоба и Саскачеван — хотя и соответствуют по широте центрально-черноземным областям, характеризуются более щадящим климатом и не относятся к зонам рискованного земледелия (в российском понимании).

Ярко выраженная континентальность климата, характеризующегося низкими зимними температурами, краткостью переходных сезонов (весны и осени), повышенной вероятностью заморозков в теплое время года, — главный лимитирующий фактор для российского сельского хозяйства.

По сумме температур вегетационного периода Российская Федерация заметно уступает юго-западным регионам бывшего СССР (Украине, Молдавии), республикам Средней Азии. На основной территории преобладает сумма температур от 1000° до 2000°, что по мировым стандартам не дотягивает даже до так называемого нижнего уровня рентабельности земледелия.

Для оценки экономических издержек, которые несет Российская Федерация из-за экстремальных климатических условий, Ф. Хилл и К. Гэдди предлагают использовать показатель температуры на душу населения (ТДН), который рассчитывается на основе средних январских температур, взвешенных относительно распределения населения. Расчеты авторов подтверждают тот более или менее очевидный факт, что Россия — самая холодная страна мира (–12,6 °С) и что по рассматриваемому показателю она явно обгоняет Канаду (–8,9 °С). Парадоксальный вывод авторов состоит в том, что в течение XX в. ТНД в России и Канаде смещались в противоположных направлениях: у нас показатель становился все хуже, в то время как в Канаде он улучшался в результате концентрации населения и промышленности в местах с наиболее благоприятным климатом. «Россия становилась холоднее, — констатирует А. Кокшаров, — поскольку миллионы человек насильственно или добровольно переселялись в Сибирь и другие холодные регионы. Способствовала этому и система планирования, ориентированная на равномерное размещение производительных сил по территории СССР, включая районы с экстремальным климатом. Вопрос “стоимости холода” для экономики — будь то отопление либо ускоренный износ техники — тогда в расчет не брался».

Хотя изобретенный американским авторами показатель температуры на душу населения и нельзя признать идеальным (жизнь в Сахаре вряд ли может считаться более комфортной, чем в Тюмени!), он, в сущности, верно акцентирует внимание на климатической специфике России.

Многолетняя мерзлота — «божий бич» для государства. Стоит лишь удивляться тому, что популярная и учебно-методическая литература, а также средства массовой информации окружают романтическим ореолом этот жуткий природный феномен, рассказывая больше о местах естественного захоронения в озерно-аллювиальных отложениях надпойменных террас мамонтов и шерстистых носорогов, нежели о том, что огромная часть национального богатства России в течение столетий периодически «съедается» многолетней мерзлотой.

По самым скромным подсчетам многолетняя мерзлота занимает около 9 млн км², то есть значительно больше половины территории страны.

Специфика природных условий страны связана также с мощным снеговым покровом, продолжительность залегания которого в разных районах зависит от количества осадков и тепла. Если в Краснодарском крае снежный период длится 1—2 месяца, то на Таймыре — до 260 дней. Наряду с полезным эффектом (снежный покров задерживает тепловое излучение земли, пополняет запасы грунтовой влаги и т.п.), снежный феномен сильно осложняет условия жизни.

Природа Европейской России и Западной Европы. Основной контингент населения и основные производственные мощности России сосредоточены в ее Европейской части. В этой связи логично сопоставить природную специфику этого региона с естественными условиями Западной Европы.

Снеговой покров у нас лежит длительное время — от трех-четырех (Волгоград, Москва) до шести-семи месяцев (Екатеринбург, Архангельск, Петербург), в то время как прибрежные страны Западной Европы вовсе не сталкиваются с таким явлением, как постоянный снеговой покров (он образуется при температуре ниже –3°С). Весна и осень там несравненно теплее и более растянуты во времени, что имеет огромное значение как для развития агросектора, так и для жизнедеятельности человека.

В странах Западной Европы, удельный вес снегового питания рек минимален, в связи с чем весенние половодья там явление чрезвычайно редкое. К тому же реки на Западе (за исключением Скандинавии) практически не замерзают, в то время как речные артерии Европейской России длительное время (от 3 до 7 месяцев) скованы льдом.

По обеспеченности минеральным сырьем и лесом Европейская Россия не уступает Западу. Крупные, хотя и изрядно оскудевшие минеральные богатства Урала, углеводородное топливо и сырье Севера, колоссальные ресурсы железа Курской магнитной аномалии и т.д. свидетельствуют о незаурядном минерально-ресурсном потенциале нашей страны. Еще более внушительны по своей ценности сохранившиеся, несмотря на бесхозяйственные вырубки, обширные массивы северных хвойных лесов — в этом отношении Россия традиционно превосходит другие европейские страны.

Холод и расселение жителей России. В сравнении с бывшим СССР изменилось местоположение географического центра страны и центра расселения. Если в бывшем едином государстве координаты географического центра составляли 57°25' с.ш. и 80°45' в.д., то в России они сместились на северо-восток — к 60°25' с.ш. и 97°30' в.д. В аналогичном направлении «передвинулся» и центр расселения граждан новой страны: с 52° с.ш. и 44° в.д. к 55°30' с.ш. и 45°30' в.д.

Весьма красноречива картина распределения населения на территории Советского Союза и новой России относительно географической широты местности (табл. 1; см. также графики на с. 14). Здесь обращает на себя внимание на первый взгляд несколько странное повышение доли жителей юга в новом государстве. Причины этого явления кроются в смещении «среднестатистической» параллели и резком уменьшении доли населения северного сектора РФ в сравнении с СССР. Об этом же свидетельствует и заметно понизившаяся здесь плотность населения. «Северность» географического положения России накладывает жесткие ограничения не только на возможности земледелия (в особенности зернового хозяйства), но и освоения территории вообще. Колоссальные издержки России в сравнении с подавляющим большинством высокоразвитых государств связаны, в частности, с защитой от холода.

Еще более детальные сравнительные сведения о распределении территории и размещении населения в зависимости от средней многолетней температуры января двух государств содержит таблица 2 (см. также график на с. 15). Здесь особенно бросается в глаза катастрофическое перераспределение контингентов населения в пределах наиболее щадящих минусовых температур января от –10 до 0°С. В СССР в пределах этой климатической ниши проживало более 150 млн человек (более 50% населения бывшей страны), в то время как в новой России — лишь около 40 млн (около 30% общей численности населения, или 13% от жителей бывшего Союза).