Преступление и наказание по Русской Правде

Русская Правда – один из самых древних памятников права русского государства. Не установлена точная дата ее появления, одни историки утверждают, что она была принята в 1072 г.[3], другие указывают период между 1036 и 1054 гг.[4]

Известны три редакции Русской Правды: Краткая, Пространная, Сокращённая. Древнейшей редакцией (не позднее 1054 г.) является Краткая Правда, состоящая из правды Ярослава Мудрого, Правды Ярославичей, Покона вирного, Урока мостников. Пространная редакция, датированная не ранее 1113 г. и связанная с именем Владимира Мономаха, разделяет Русскую Правду на Суд Ярослава и Устав Владимира Мономаха. Сокращенная редакция появилась в середине ХV в. из переработанной Пространной[5].

Именно в Пространной редакции Русской Правды нашли отражение нормы уголовного, гражданского права и процесса. Она основана на тексте Краткой Правды, уставе Владимира Мономаха, нормативных актах других киевских князей XI-XIII вв.

Понятия «преступление» в Русской Правде еще не определяется. Под преступлением, тем не менее, в то время признавали обиду, то есть причинение материального, физического или морального ущерба лицу. Понятия преступления как общественно опасного деяния ещё не сложилось. До Русской Правды церковные уставы, номоканон знали другое понятие преступления - «грех».

Признаков преступления (обиды) не существовало, точнее они не указывались в нормативно-правовых актах.

Объектами преступления по Русской Правде были личность и имущество. Под объектом уголовно-правовой охраны защищались не только права физических лиц, но и права государства и общественных союзов. Холоп не считался объектом подобной охраны: его можно было убить и убийца не нес никакой ответственности за это. Убийство без вины считалось деянием, влекущим штраф (урок) хозяину, а князю – виру 12 гривен как за причинение вреда имуществу.

Субъектом преступления являлись все, кроме опять же холопов. За холопов, составлявших собственность господ, отвечали хозяева. По мере того как холопы становились рабочей силой феодальных сеньорий и сажались на землю, их действия стали признаваться преступными и они подвергались ответственности, хотя и не в том объёме, как другие члены феодального общества[6].

В законе наметилось понятие «соучастник», но ещё не разделялись роли соучастников. В случае совершения преступления несколькими лицами ответственность для соучастников была установлена одинаковой, независимо от степени участия каждого из них в совершении преступления. Однако вопрос о том, применялся ли этот принцип об одинаковой ответственности наказания и при совершении других преступлений, остаётся открытым, поскольку источники не содержат никаких данных на этот счёт. Вероятно, в определённой мере различались виды соучастия. Во всяком случае, летопись рассказывает, что князь Василько Ростиславович казнил мужей, которые подстрекнули князя Давида Святославовича ослепить его. Из этого рассказа видно, что понятие подстрекательства существовало в представлениях людей того времени и наказывалась весьма строго[7].

Субъективная сторона преступления с внешней стороны рассматривалась в форме вины, умысла или неосторожности. Русская правда не дала данным понятия определения, однако учитывала наличие «злой воли» преступника. Некоторые исследователи Пространной правды находят, что статья 6 определяет субъективные моменты, волевое отношение преступника к последствиям своего деяния («убил или в сваде (то есть в ссоре), или в пиру явлено»), что типично для неосторожной формы вины, но формулировка статьи достаточно неопределенна.

Русская Правда классифицирует преступления по объекту следующим образом: преступления против личных прав – убийство и разбой. Убийство – это лишение жизни вообще; разбой – это убийство предумышленное или «душегубство».

Увечье – это преступление против жизни, так как потеря руки, ноги и т.п. означает смерть гражданскую, то есть покалеченный человек не может себя защитить в дальнейшем[8].

Преступления против свободы – это продажа в полное холопство полусвободного человека и лишение свободы по ложному обвинению.

Преступление против княжеской власти - измена. Отношения между князьями были основаны на договорах сюзеренитета - вассалитета. Нарушение этих договоров со стороны вассалов считалось нарушением верности и наказывалось со стороны князей лишением волости (удела). Измена со стороны бояр наказывалась смертной казнью.

Преступления против церкви. Известно, что феодальное законодательство усиленными карами охраняло церковь, её имущество и служителей. Но в Русской Правде не содержатся никаких статей о церковных преступлениях. Мало статей имеется и в церковных уставах. Однако в уставе Владимира, упоминаются о церковной татьбе, о разграблении могил, о посечении крестов, о вводе в церковь животных (собак) и птиц, о молении под овином, в рощах и у воды, о «ведовстве», то есть о колдовстве[9].

Также к преступлениям против веры относились: ограбление трупов, волхвование (волшебство, то есть общение с миром невидимым)[10].

В отношении имущественных преступлений Русская Правда признавала одинаково опасными кражу и грабеж, но разбоем считалось убийство из корыстных побуждений, то есть разбой был отнесен к преступлениям против жизни человека и гражданина (статья 7 Пространной редакции Русской Правды)[11].

Охране подвергалось имущество феодалов. Устанавливалась строгая ответственность за порчу межевых знаков, бортных деревьев (пчельников), пашенных межей. Суровое наказание следовало за поджог двора и гумна - поток и разграбление. Русская Правда подробно говорила об ответственности за кражу самых различных видов имущества (скота, зерна, ладьи и т.п.). Высшее наказание - поток и разграбление - устанавливалось за конокрадство[12].

Преступлениями против семьи и нравственности считались: брак с близкими по крови; двоежонство; двоемужие – наказывались и женщина, и ее второй муж; самовольный развод; принуждение родителями детей к браку с кем-то или отказ им к вступлению в брак; супружеская измена; изнасилование; похищение девиц; скотоложство.

Перечень преступлений против семьи и нравственности содержались как в Устава Владимира, так и в Уставе Ярослава, причём иногда виновные в этих преступлениях подлежали ответственности одновременно по суду епископа и суду князя, неся таким образом двойное наказание. К данным преступлениям относятся умыкание, пошибание (изнасилование) боярских жён и дочерей, самовольный развод с женой. Виновные в этих преступлениях подлежали денежному взысканию в зависимости от принадлежности жены и дочери[13].

Наказание именовалось «казнь» или «месть». Месть была обязательной, и мстить были обязаны родственники убитого. Месть осуществлялась либо до суда, но с последующим оправданием судом, или после суда, признававшего необходимость мести.

Из преступлений против личности наибольшее внимание уделялось именно убийству. Древнейшая часть Русской Правды (Правда Ярослава) признавала возможность кровной мести и только в случае отсутствия мстителей или нежелания родственников мстить за убийство устанавливала денежное взыскание.

Впоследствии месть заменяется денежным штрафом, который делился на штраф уголовный (в пользу властей) и штраф – вознаграждение потерпевшего. Так, за убийство виновный подвергался вире – штрафу в пользу князя и головничеству – штрафу в пользу родственников убитого; за другие преступления назначалась продажа (князю) и урок (потерпевшему).

Правда Ярославичей в связи с дальнейшим обострением классовой борьбы, учитывая интересы феодалов, отменила обычай кровной мести за убийство и ввела дифференцированные штрафы (в зависимости от социального положения убитого). За убийство привилегированных людей - «княжих мужей» (дружинников, княжеских слуг- «огнищан», «подъездных») устанавливался двойной уголовный штраф 80 гривен; за горожан, купцов, мечников - 40 гривен. За убийство холопа - 5 гривен как возмещение убытка хозяину[14].

Система наказания по Русской Правде достаточно проста.

Русская правда ничего не говорила об убийстве князя. Другие источники Киевского государства (летописи) свидетельствуют о безоговорочном применении в этом случае смертной казни. Смертная казнь применялась к восставшим против княжеской феодальной власти, к изменникам. Виновные в бесчестье (в оскорблении князей) также наказывались обезглавливанием. Видимо, смертная казнь в Киевском государстве была нормальным наказанием за некоторые виды преступлений, что закон счёл возможным не говорить о ней вообще[15].

Другой вид преступления составляло причинение телесных повреждений - нанесение увечий ран и побоев. Нанесение ран, отсечение руки, ноги, лишение глаза, нанесение побоев влекли за собой, по Русской Правде, уплату определённого штрафа князю и так называемого «урока» в пользу пострадавшего. Размер штрафов был настолько велик - 20, 12 гривен, что позволяет делать вывод, что зачастую потерпевшим был феодал[16].

Такой же вывод необходимо сделать и относительно преступления против чести. Преступления против чести подразделялись на оскорбление действием (вырывание бороды, усов, толкание влекли за собой большой штраф - 12 гривен); и оскорбление словом. В ХI - ХIII вв. киевская гривна представляла собой литой брусок серебра весом около 163 г. Вира могла быть и двойной (за убийство лиц, наиболее привилегированных) и полувирье, которая платилась за увечье. В тех случаях, когда убийца не был обнаружен, штраф уплачивала община (вервь), на территории которой обнаружили труп убитого[17].

Достаточно большие по размерам штрафы разоряли бедноту, городские низы и приводили их в кабалу к ростовщикам, боярам и купцам.

Вопросом об установлении наказуемости оскорбления словами, прежде всего, занималась церковь. Уже по церковному Уставу Владимира юрисдикции церкви подлежали "обозвание словом", говорящим о предосудительном поведении данного лица, о принадлежности его к числу еретиков и отравителей[18].

Позднее вира как наказание была заменена потоком и разграблением. Поток – это лишение виновного всех личных прав, то есть изгнание из общины. Разграбление – это лишение имущественных прав преступника и обращение в холопы его жены и детей. Наиболее ярким примером такого применения было наказание ряда неугодных Новгороду представителей администрации. Летопись рассказывает: «Заутра убища Семёна Борисовича, и дом его весь разграбиша, и сёла, и жену его Яша». Этому наказанию подвергали за убийство в разбое, поджог гумна, конокрадство[19].

В Русской Правде смертная казнь отсутствовала в системе наказаний, наиболее жесткой мерой государственного принуждения были поток и разграбление – применялись за убийство в разбое (статья 1 Русской Правды Пространной редакции). Но одновременно с защитой жизни человека данная мера наказания использовалась в качестве защиты частной собственности – по статье 35 за конокрадство и по статье 83 за поджог[20].

В Русской Правде в связи с послаблением общинных связей и усилением княжеской власти в Пространной редакции указана коллективная ответственность общины за преступления ее члена, но только в тех случаях, когда преступник участвовал, то есть мог нести финансовые тяготы вместе с общиной (статья 8).

Устанавливаются различные ставки штрафов за убийство представителей разных социальных групп, связанных с княжеским хозяйством. «Аже в княжи отроци, или в конюсе, или в поваре, то 40 гривен»[21].

Дифференцировались штрафы за убийство и других представителей княжеской администрации, но с учетом их социального положения – распорядителей работ по пашне, рядовичей, ремесленников, смердов, холопов.

13. А в сельскомь тивуне княже или в ратайнемь, то 12 гривен.

14. А за рядовича 5 гривен. Тако же и за бояреск.

15. О РЕМЕСТВЕНИКЕ И О РЕМЕСТВЕНИЦЕ. А за ремественика и за ремественицю, то 12 гривен[22].

Статья 46 пространной Правды указывает на дифференциацию ответственности с учетом сословной принадлежности и потерпевшего от преступления, и преступника, а именно хищение имущества у князя наказывалось строже, чем хищение у другого собственника. Вместе с тем, если кражу совершил холоп, не имеющий возможности платить «продажу», то за него должен платить его господин, но уже в двойной стоимости похищенного. Таким образом, получается, что вред, причиненный холопом, более тяжел, обиден, значителен, чем вред, причиненный свободным человеком (статьи 99 и 100 Пространной Правды).

Тюрьма (заточение). К этому наказанию прибегала только церковь.

Денежное взыскание. Выкуп. Данный вид наказания подвергался в названный период изменениям. Первоначально ведущей тенденцией было расширение применения выкупа, замена выкупом других видов наказания (расправы с обидчиком). В дальнейшем общее направление в развитие денежных взысканий состояло в замене выкупа, шедшего только пострадавшему или его ближайшим родственникам, денежным штрафом идущим князю (вира и продажа) и денежным вознаграждением, идущим пострадавшим от преступления (головничество, урок)[23].

В Пространной Правде уделяется внимание оценке степени общественной опасности деяния, а именно объективным признакам деяния – способу и месту совершения преступления. Повышенно опасными деяниями считались кража ночью из дома (статья 40), кража из закрытого помещения – скота из хлева, продуктов питания и изделий ремесла из клети (статья 41). Менее строго наказывалась кража скота в поле (статья 42).

40. О ТАТБЕ. Аже убиють кого у клети или у которое татбы, то убиють во пса место; аже ли и додержать света, то вести на княжь двор; оже ли убиють и, а уже будуть людие связана видели, то платити в томь 12 гривен.

41. Аже крадеть кто скот в хлебе или клеть, то (о)же будеть один, то платити ему 3 гривны и 30 кун; будеть ли их много, всем по 3 гривны и по 30 кун платит(и).

42. О ТАТБЕ ЖЕ. Аже крадеть скот на поли, или овце, или козы, ли свиньи, 60 кун; будеть ли их много, то всем по 60 кун[24].

Субъектом преступления по Русской Правде мог быть только человек. Возраст уголовной ответственности не определялся. Вменяемость в качестве второго признака субъекта не упоминалась, но, к примеру, присвоение найденного имущества признавалось преступлением только тогда, когда виновный «заповедал», то есть осознавал, заведомо, иными словами, до того, знал неправоту своего деяния[25].

Об уголовной ответственности только за осознанное действие говорит и тот факт, что исключается ответственность за причинение вреда здоровью в состоянии аффекта: «если кто ударит батогом… а оскорбленный, не стерпевши того, ткнет мечом, то вины ему в этом нет». Подобное деяние нельзя считать актом необходимой обороны, поскольку оборона осуществляется для отражения нападения, между тем действие в состоянии аффекта есть не что иное, как месть за обиду[26].

Н.С. Таганцев утверждал, что именно Русская Правда впервые закрепила положение о повторении преступлений (рецидиве), как отягчающем обстоятельстве[27]. Но Попов В.И., Филимонов В.Д. и Бытко Ю.И. считают, что впервые понятие «повторения преступлений» было сформулировано в 1397 году в статье 8 Псковской Судной грамоты и в статье 5 Двинской уставной грамоты[28].