Церковная реформа Никона. Возникновение старообрядчества

В 1652 году Никон, став патриархом, с присущей ему страстностью принялся проводить в жизнь реформу в обрядовой области, совершенно не затрагивая канонической. Вводимые Никоном реформы Церкви, имели трагические последствия: церковный раскол и конфликт между Церковью и государственной властью. Любимец царя Алексея Михайловича, которого чрезвычайно привлекала идея «Москва – третий Рим», Никон хотел осуществить через Москву «Вселенское православное Царство». Для этого, прежде всего, было необходимо провести унификацию богослужения.

В феврале 1653 года он приказал во всех московских церквах запретить верующим «творить поклоны» стоя на коленях, допускались только поясные поклоны. Крестное знамение допускалось только троеперстное. Позже патриарх решительно заменил на новые те старинные обряды, которые не совпадали с греческими: было предписано петь «аллилуйя» не два, а три раза; во время крестного хода двигаться не по солнцу, а против него; иначе стало писаться имя Христа - «Иисус» вместо традиционного «Исус». В 1653 - 1656 гг. проводилось также исправление богослужебных книг.[1] Официально необходимость в исправлениях мотивировалась на соборе 1654 г. тем, что в старопечатных книгах было много ошибок, вставок, и тем, что русский богослужебный чин очень существенно отличался от греческого. Для этого было собрано большое ко­личество греческих и славянских книг, в том числе и древних рукописных. Из-за наличия расхождений в текстах собранных книг справщики (с ведома Никона) взяли за основу текст, являвший­ся переводом на церковнославянский язык греческого служебника XVII в., который, в свою очередь, восхо­дил к тексту богослужебных книг XII—XV вв. По мере сравнения этой основы с древними славянскими рукописями в ее текст вносили отдельные исправления. В итоге в новом служебнике (сравнительно с прежними русскими служебниками) отдельные псалмы стали короче, другие - полнее. Новый служебник был одобрен церковным собором 1656 г. и вскоре опубликован.

 Летом 1654 года Никон занялся исправлением икон. По его приказу были отобраны у населения иконы, отличавшиеся некоторым реализмом. Он приказал выколоть глаза изображенным на таких иконах святым, или же соскоблить и заново переписать лики. Существенное значение для служителей церкви и верую­щих имело также исключение из служб, в основном из литургии, архиерейской молитвы. Это повлекло за собой значительное сокраще­ние объема текста, уко­рочение церковной службы и способствовало утвержде­нию «единогласия»[2].

Были изменены и сокращены чины миропомазания и крещения, покаяния, елеосвящения и брака. Больше всего изменений оказалось в литургии. В результате, когда Никон заменил старые книги и обряды новыми, получилось как бы введение «новой веры».

Большинство духовенства отнеслось к новоисправленным книгам отрицательно. К тому же среди приходского духовенства и монахов было много малограмотных, которым приходилось переучиваться с голоса, что было для них очень трудным делом. В таком же положении оказалось большинство городского духовенства и даже монастыри.

Реформа не касалась ни догматической, ни канонической сфер православия. В сути вероучения не произошло никаких изменений. И тем не менее реформы эти вызвали протест, а затем и раскол.

Случилось так, что в это время в Москве вспыхнула сильная эпидемия чумы. В народе поползли слухи о божьей каре за содеянное кощунство. А солнечное затмение 2 августа дало еще большую пищу для толков. Против реформ выступила часть самого духовенства. И у священников, и у мирян сохранилось языческое отношение к культу как к магическим, колдовским действиям, а в магии ничего менять нельзя. Возникло убеждение, что вводимая «новая вера», представляет собой отход от истинного христианства, подлинного православия, сохраняющегося только в России. Реформа воспринималась как проявление сатанинского начала. Движение протеста против реформы расширялось, выходило за рамки внутрицерковных отношений. По сути, возникновение старообрядчества было социальным протестом, выраженным в религиозной форме.

Стараясь помешать Никону, «ревнители» подали челобитную царю, в которой доказывали незаконность нововведений. В ответ на челобитную, Никон дал ход обвинениям и жалобам прихожан на членов кружка. Силы были неравны. Вскоре многие «ревнители древнего благочестия» были арестованы и сосланы. А некоторые лишены сана. Заточенные, униженные они лишь укреплялись в своем «подвиге», впадали в религиозный экстаз, пророчествовали[3].

Самомнение Никона и его активность росли вместе с успехами внешней политики России, так как в определе­нии ее курса он тоже принимал деятельное участие.

Но за неудачи 1656—1657 гг. во внешней политике окружение царя возложило вину на Никона. Началось охлаждение отношений между Царем и патриархом. Патриарха реже стали приглашать в царский дворец, Алексей Михайлович все чаще общался с ним с помощью посыльных из царедворцев и делал попытки ограничить его власть, с чем, конечно, не желал мириться Никон. Эту перемену использовали светские и духовные феода­лы. На Никона возводи­лись обвинения в нарушении законов, корыстолюбии и жестокости

Постепенно реформаторский пыл Никона стал остывать. Придворные интриги и чрезмерное самовластие привели к тому, что тщеславный Алексей Михайлович стал тяготиться патриархом. Конфликт произошел в 1658 году, после которого оскорбленный Никон отказался быть патриархом на Москве. Добровольный уход Никона с патриаршего престола был событием невиданным и воспринимался в обществе трагически. Но примирения, ожидавшегося Никоном после его демонстративного ухода и затворничества в монастыре не последовало. Царь с неприличной поспешностью принял его отставку. Никон, думавший лишь попугать Алексея Михайловича, попытался вернуть свой пост, но было уже поздно.

Церковная реформа, предпринятая Никоном, сочеталась в его деятельности с попыткой установления такого соотношения церковной и светской власти, при котором светская власть находилась бы в зависимости от церковной. Однако попытка Никона подчинить себе светскую власть провалилась. Он был низложен решением собора 1667 г., выразившим царскую волю. 12 декабря был объявлен окончательный приговор по делу Никона. Местом ссылки низложенного патриарха определили Ферапонтов монастырь. Но вопрос о соотношении «священства» и мирской власти оставался открытым. В конце концов, спорящие стороны пришли к компромиссному решению: «Царь имеет преимущество в делах гражданских, а патриарх – в церковных». Это решение осталось не скрепленным подписями участников собора и не вошло в состав официальных деяний собора 1666-1667 гг.

 Впоследствии Алексей Михайлович простил Никона и разрешил ему вернуться в Москву. В дороге Никон умер.