Глава 1. ВОЗНИКНОВЕНИЕ ЕРЕСИ

Инквизиция - её формирование и устройство

 

 

                                                                                          Выполнила:студентка 3 курса

                                                                       ОДО Мазитова О.В.

                                                                       Научный руководитль:

                                                                       Ментюгова Н.А.

 

Бирск-200 9

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ……………………………………………………………….	3- 6
Глава 1. ВОЗНИКНОВЕНИЕ ЕРЕСИ………………………………...	7 -1 5
1.1.Ересь…………………………………………………………………...	7 - 8
1.2.Вальденцы…………………………………………………………….	8 - 10
1.3.Катары………………………………………………………………...	10-1 2
1.4. Альбигойцы………………………………………………………….	1 2 -1 5
Глава 2. Установлениеинквизиции……………………….	1 6 - 31
2.1. Преследования………………………………………………………..	1 6 -1 8
2.2. Нищенствующие монахи…………………………………………...	1 8 - 20
2.3. Следствие……………………………………………………………..	20 -2 3
2.4. Наказания…………………………………………………………….	2 4 - 31
Заключение…………………………………………………………..	32 -3 3
Список использованных источников и литературы………………..	3 4 -35

 

      

 

 

 

  

  

  

 

ВВЕДЕНИЕ

    В X-XX вв.  Церковь стала владычицей всего христианского мира. Для поддержания своего положения  Церковь  нуждалась в централизации власти. Римская  кафедра  захватила  всемирную  юрисдикцию  и  подчинила своей воле волю епископов. Смиренный служитель алтаря был лишь орудием, при помощи которого папские декреты и епископские распоряжения  проводились  в  народ.

    Чтобы  удержать  верующих на правом пути, Церковь могла прибегнуть к духовным судам, которые были при каждой епископской кафедре. В жизни  человека было сравнительно мало таких вопросов, которые не затрагивали бы его совести,  следовательно,  не вызывали  бы вмешательства   духовного  суда.

    Забота о  сохранении  чистоты  душ  вызывала  постоянное  наблюдение за действительными или мнимыми  заблуждениями  каждого;     а это предоставляло  Церкви возможность вмешиваться в частную жизнь человека. Лицо духовного звания было подсудно только своим духовным судам,  которые не могли вынести смертного  приговора;  кроме того,  всегда можно было на решение духовного суда принести жалобу верховному судилищу Риму, а подобная апелляция часто была равносильна полной беззаконности[1].

    Все эти суды,  следствия,   доносы,  наказания  получили общее название – инквизиция. Слово инквизиция возникло от лат. inquisitio –розыск, расследование – специальные трибуналы католической церкви, созданные  для  борьбы  с  еретиками[2].

Инквизиция - один из тех исторических институтов, деятельность которого на протяжении многих веков оказывала огромное влияние на судьбы народов  Европы  и  Америки, препятствуя их борьбе за освобождение от социального  и духовного гнета. В чем секрет долговечности  этого  учреждения,  одно имя которого  внушало  ужас  всему христианскому миру?  В чем причина его возникновения и упадка? Кем были его руководители - "жертвами долга",   фанатиками,   готовыми пойти на самые чудовищные преступления,  чтобы защитить церковь от мнимых или подлинных врагов, или бездушными церковными полицейскими, послушно выполнявшими предписания своего начальства? Кем были жертвы?  Кого и за что преследовала инквизиция?

Неужели то “добро”, которое было совершенно инквизицией,  значительно перевешивает чашу “зла”, содеянного ею же? На эти и другие вопросы мы постараемся  найти  ответы  и  как  можно более детально разобраться в самой сущности инквизиции.

Не будет тайной,  что католическая церковь не терпела инакомыслия. Этому свидетельствует то, что на протяжении столетий в мире господствующего феодализма, костры инквизиции пылали там, где пробивались ростки нового, неизведанного, возвышался разум, возникала надежда на социальную справедливость. Имена многих людей, ученых, например  Джордано  Бруно стали символом верности патриотическому долгу и научным убеждениям.          

    Тема нашей курсовой работы «Инквизиция – её формирование и устройство». 

    Хотя со времен инквизиции прошло немало времени, интерес к данной теме не угасает, а наоборот – возрастает, причем не только специалистов – исследователей, но и  широкого круга читателей.

     Временные рамки данной курсовой работы охватывают X-XX века.

     Нижняя хронологическая рамка определяется падением Западной Римской империи, то есть с 476 года. Под верхней хронологической датой мы подразумеваем возникновение гражданского общества, то есть рубеж XII-XIII веков.

    Территориальные рамки обхватывают всю Западную Европу (Италия, Испания, Франция, Германия, Ирландия, Португалия).

    Цель данной курсовой работы – изучение истории возникновения и устройства инквизиции; для начала понять, что собой представляет, а затем уже оценивать её как позитивное или как негативное явление.        

    Исходя из цели,   можно поставить следующие задачи:

· Проанализировать социальную ситуацию перед образованием инквизиции.

· Выявить  внешние  и  внутренние  условия  возникновения инквизиции.

· Разобраться  в проблеме  устройства  инквизиции.

    На данную тему посвящена обширная литература, но это  не говорит об «исчерпанности» этого вопроса. В истории инквизиции есть еще что можно было бы открыть и изучить.

В процессе написания данной курсовой работы была использована следующая литература: «История инквизиции в Средние века»[3], «Инквизиция»[4], «Святая инквизиция»[5], «История инквизиции»[6], «Инквизиция: гении и злодеи» [7],  «История тайных обществ,  союзов  и орденов»[8], и  много  разных  и  интересных  статей. 

    Основополагающей литературой при написании курсовой работы является книга - монументальный трехтомный труд американского исследователя  Генри  Чарльза   Ли (1825-1909),  впервые  вышедший  в  свет в 1888г.,   основанная  на  обширном  документальном материале,  в том числе и на подлинных протоколах инквизиционных процессов, сохранившихся в архивах Европы.  В переводе на русский язык  «История инквизиции» была опубликована в 1911г. В Санкт-Петербурге в издательстве «Брокгауз - Эфрон» под редакцией известного также и в советское время историка  католической церкви  С. Г. Лозинского.   Русский перевод выполнил  А. В.  Башкиров   с перевода на французский язык.

    Данная  книга позволяет сохранять не только основное содержание и все главы авторского текста трехтомника, но также избавляет читателя от мелких подробностей. Даёт возможность  увидеть общую картину истории возникновения и деятельности инквизиции в Средние века, намного расширяя сведения о ней, которые читатель мог почерпнуть из общедоступных книг по  истории  Средневековья, католицизма и инквизиции,  выходивших  в  Советском  Союзе  и  России.

     Книга Г. Ч. Ли  не утратила актуальности и сегодня. Это, по выражению  В.О. Ключевского,  –  та История,  которая  ничему  не  учит,  но  наказывает  за  незнание  ее  уроков[9].

    Среди публицистов и исследователей данной темы можно выделить Н.В. Будур «Инквизиция:  гении  и  злодеи».   Книга  вышла  в  Москве  в 2006 году.

           Полнота  описания  автором  событий позволяет представить дух эпохи. Здесь раскрыты противоречия простого народа с Церковью, на основании которого можно видеть конспект основного течения истории,  и подойти к пониманию влияния инквизиции  на  ход  истории.

    Кроме этого в работе дано подробное описание преследования инквизиторов - еретиков, вальденсов, катар, альбигойцев, а также взаимоотношения  простого  народа  с  ересью.

    Помимо литературы при написании курсовой работы, были использованы также и источники. Самым основным из них является книга под названием «Молот ведьм». Перевод названия этой книги не совсем точен «Malleus Malefikarum» - скорее переводится не как «Молот ведьм», а как молот зловредов», так как мефициум – это причинение зла, вредительство. Книга написана монахом – доминиканцем Яковом Шпренгером (1436-1495) и деканом Кельнского университета приором Генрихом Кральером, на церковной латыни (1430-1505) в 1487.

«Молот ведьм» - бесспорно, основной и самый мрачный из всех трудов по демонологии. Он был общеобязательным кодексом объединявшим древние легенды о черной магии с церковной догмой о ереси, открывшим шлюзы потоку инквизиторской истерии столь широко, насколько это вообще мог сделать печатный труд. Его авторы стремились воплотить в действие библейское указание. Руководство для охоты на ведьм переиздавалось, по крайне мере 13 раз до 1520 года и еще не менее 16 изданий вышло между 1574 и 1669 годами.

Одним из важных трудов при написании курсовой так же является труд «Критическая история испанской инквизиции». Автором этой работы является Дон Хуан Антонио Льоренте. Это бывший секретарь инквизиции двора Фердинанда; сановник – инспектор школ и каноник первосветительской церкви города Таледо. В 1809 году ему было поручено стать во главе всего инквизиционного архива и приступить к работе по истории инквизиции в Испании. И 1812 году он опубликовал на испанском языке небольшой очерк по истории испанской инквизиции, который лег в основу его будущей знаменитой «Критическая история испанской инквизиции». Книга произвела огромное впечатление, была переведена на голландский, английский, итальянский и немецкие языки и в короткое время выдержала ряд изданий. Книга вызвала ряд возмущений со стороны духовенства. Автор книги подходит к католицизму и инквизиции не с атеистической точки зрения, а определенно с каталитической, которая сводится к требованию предоставления «национальной церкви» свободы и независимости путем устранения постоянного вмешательства во все дела римской курии и поддерживающих ее францисканцев и иезуитов.

Исходя из данной литературы и источников, нам удалось решить проблему, которая была поставлена перед нами – разобраться в истории возникновения и устройства инквизиции. На основе зарубежной истории проведена параллель между западными государствами, которая даёт соответствующие выводы по тому, как история и всевозможные факторы наложили большой отпечаток на становление и развитие инквизиции.

 

Глава 1. ВОЗНИКНОВЕНИЕ ЕРЕСИ

Ересь

Церковь,  стоявшая  так далеко от своего идеала и так небрежно относившаяся к своим обязанностям, очутилась перед новой, грозной опасностью грозившей в корне подорвать ее могущество.  Эта опасность - пробуждение  сознания  в  массах.  Это  движение  начинается уже в XII веке,  позже оно сделало Европу  центром науки,  искусства  и  вообще одним из основных центров мировой цивилизации.  Само  собой это развитие не могло не сопровождаться возникновением  сомнений и критики существующего порядка[10].  Как только люди начали рассматривать и обсуждать вопросы,  даже упоминать о которых раньше им не приходило в голову,  они с неизбежной очевидностью отметили огромную пропасть, лежавшую между учением Церкви и деяниями ее служителей,  между поведением священников и монахов и данными ими обетами. В лучших школах Европы ученики изучали древнегреческие, арабские, древнееврейские рукописи и черпали из этих щедрых источников новые идеи, понятия, знания. Крестовые походы тоже сыграли в этом деле немаловажную роль. Древние рукописи, привозимые из-за моря, произведения искусства и культуры -  все сыграло  свою  немаловажную роль в этой попытке возрождения.  Произошел мощный всплеск  интереса к наукам, таким как - физика, химия, геометрия, астрономия. Церковь прекрасно понимала всю опасность,  которую  несет  с  собой развитие наук[11].

   Но еще большую опасность представляло собой возрождение Римского права; начиная уже с середины XII в.  римское право изучалось во всех научных центрах Европы.  Люди с удивлением увидели,  что существует поразительно простая  и  в  тоже время справедливая  система  правосудия,   с которой  не шли ни в какое сравнение громоздкая,   несистематизированная система канонического права и грубое подобие правосудия феодального обычного права[12].

Появившиеся в это время ереси резко отличались от ранее существовавших ересей, измысленных высокоучеными богословами, посредством схоластических приемов.   Ересь этого периода первоначально распространялась в массах  простого  народа,  а уже затем ее принимали люди благородного происхождения. Удары,  поставившие существование церковной иерархии в действительную опасность,  были нанесены людьми темными, проповедовавшими между бедными и угнетенными,  которые чувствовали,   что Церковь не выполняла своего назначения,   видели,  что  в ее учение  вкралось  немало заблуждений[13].

Все ереси  той  эпохи можно было подразделить на две части: сектанты, твердо придерживавшиеся основных положений христианства, отрицая институт священников; манихеи, или дуальсты.  Среди сектантов принято выделять катаров, вальденцев и альбигойцев. Последние были практически уничтожены во время крестового похода против них.

 

Вальденцы

Более серьезным и продолжительным по своим резуль­татам было антицерковное движение, основателем которо­го в середине XII в. явился Петр Вальдо,   богатый  лионский купец без особого образования, но страстно желавший по­знать истины Священного Писания. Увлеченный евангельским идеалом,  он  распродал все свое движимое имущество, а деньги раздал бедным. Отныне он посвятил свою жизнь про­поведованию Евангелия; к нему стекалось множество пос­ледователей, которые проповедовали в церквах,  толковали писание на площадях и всюду находили слушателей,  тем более внимательных,  что духовенство  давно  уже забросило проповеди.  Себя они называли «Лионские Бедные».  Бернар Ги относит первые шаги П. Вальдо  к  1170 г.  Место и год смерти  Вальдо  не известны[14].

    Начав поучать народ слову Божию и толковать правила религии, призывая людей к покаянию и убеждая их стре­миться к вечному спасению, последователи Вальдо не ща­дили пороков и преступлений духовенства. Лионский архи­епископ запретил новым евангелистам проповедовать. Они ослушались и были отлучены от Церкви.  Но папа одоб­рил его обет нищеты и разрешил проповедовать. Позднее они просили у Рима разрешения основать орден проповедников,  но  им отказали, а вскоре предали их анафеме на Веронском соборе  1184 г.  Они не согласились отказаться от своей мис­сии  и  даже  не  считали  себя  отделившимися от Церкви.  Не­смотря на новое отлучение  на Нарбоннском соборе, они в 1190 г. согласились на публичный диспут в Нарбонне; ре­шение третейского суда было не в их пользу[15].

     Вальденсы отрицали систему индульгенций как выдумку духовенства. Они признавали три существенных требования нравственности, которые являются отличительным призна­ком их секты: всякая ложь есть смертный грех; всякая клят­ва,  даже и перед судом,   запрещена;   пролитие крови чело­веческой всегда недопустимо,   даже на войне и по приговору суда. Последнее положение заключало в себе учение о не­противлении злу.

    Сектанты были вдохновленными миссионерами; они переходили из страны в страну,  проповедуя свое учение и находя повсюду радушный прием,  особенно  среди  низших  классов,  готовых принять учение, сулившее им освобожде­ние от порочного духовенства.

    Число Лионских  Бедных  быстро росло по всей Европе; Церковь начала серьезно беспокоиться[16].

    По мере дальнейшего развития эта секта пришла к от­рицанию всех посредников, которых Церковь ставила меж­ду Богом и человеком. Вальденсы признава­ли, что вера без дел мертва, но добрые дела суть благочес­тие,  раскаяние,  любовь к ближнему и справедливость, а не хождение по святым местам,  механическое совершение обрядов, сооружение  церквей  и  почитание святых.

    Вальденская   церковная  организация  была очень прос­та. Мирянин мог исповедовать, крестить и проповедовать;  в некоторых общинах в Великий четверг каждый глава се­мьи причащал своих домашних,   освящая для этого хлеб и вино и сам,  раздавая их. Было,   впрочем,  и у них правильно организованное духовенство, члены которого,   «Совершен­ные», поучали и исповедовали верующих и  обращали неве­рующих. Они отрекались от всякой собственности и расста­вались со своими женами; некоторые из них с юных лет сохраняли самое строгое целомудрие;  жили они на добро­вольные подаяния народа. Мирянам разрешалось, уступая обстоятельствам, давать присягу. «Совершенные» должны были скорее умереть,   чем клясться[17].

    Религиозное учение вальденсов было, прежде всего, нравственное. Один вальденс на суде инквизиции в Тулузе сказал,  что наставники учили его «никогда не делать и не говорить ничего дурного;  не делать другому, чего не хочешь себе;   не лгать и не клясться». Все преследователи признава­ли, что образ жизни вальденсов достоин похвалы; один инквизитор сообщает: «Эти еретики отличаются нравами и языком,   ибо они скромны, воздержанны в речах.  Они не проявляют суетности в одежде,  которая всегда проста.  Они никогда не пускаются в торговлю,  боясь, что им придется обманывать и нарушать свое слово; они предпочитают жить личным трудом,   как простые рабочие.  Учителя их сапожни­ки.  Они не копят богатств,  довольствуясь необходимым.  Они умеренны и в пище и в питье.  Они не посещают ни каба­ков,   ни балов,  ни других  каких-либо   мест развлечения.  Они  умеют  сдерживать свой гнев,   всегда найдете вы их за рабо­той;  а  так как они -  то учат, то учатся, то у них остается мало времени на молитву.  Их можно еще узнать по ясности и скромности их выражений; они избегают в разговоре шу­ток,  пересудов, неприличных выражений, лжи и божбы.  Они даже не говорят "истинно" или "несомненно",  считая это равносильным клятве»[18].

    У вальденсов имелся так же полный перевод Библии на простонародный язык,   на который они опирались в своих проповедях,   и это являлось одним из самых сильных мотивов преследования их со стороны церкви.   Пассауский инквизитор сообщает,  что они знали наизусть всю книгу  Иова;   многие из вальденцев знали наизусть Евангелие и,  несмотря на всю простату,  были опасными противниками на диспутах.   Мужчины  и женщины,  молодые и старые,  все без устали учили и учились.   Вальденцы шли на смерть исключительно за свою любовь к Иисусу Христу и за ревностное исполнение заповедей Бога[19].  Враги обвиняли вальденсов,   как и большинство современных им еретических сект,  в полной сексуальной распущенности.  Однако к таким утверждениям не стоит относиться слишком серьезно.  Против вальденсов так же были выпущены эдикты светской власти,  в которых все еретики объявлялись врагами государства,  и это являлось одним из первых примеров преследования еретиков со стороны государства[20].

 

Катары

  Отличительной чертой религиозного настроения XI-XII вв.  было то, что самая горячая ненависть,  к Риму основываясь на веровании,  которое едва ли можно назвать христианским; это учение  распространялась  так быстро  и  сохранялось так упорно, несмотря на все принимаемые против него меры,  что,  однако угрожало даже самому существованию католицизма. В эпоху,  когда людские страдания были почти общим уделом,  люди были склонны объяснять учение дуализма (вечной борьбы добра и зла) происхождение зла.  Широко распространенное и глубоко укоренившиеся убеждение, что христианство удалилось от своего прообраза и должно погибнуть, уступив место новой религии, может в значительной степени объяснить то бескорыстное рвение, которое  вызвал  неодуализм  среди людей бедных  и неграмотных.  

    Еще в первые века существования христианства возникла дуалистическая ересь – манихейство (по имени основателя секты Манеса). Манихеи и преемники их ереси с VII в.  –  павликиане отождествили добро с духом,  а зло с материей. В учении павликиан можно найти два равносильных начала: Бог и сатана,  из которых первый был творцом мира невидимого,  духовного и вечного, а второго – мира видимого, вещественного и тленного.  Иегова Ветхого Завета – это Сатана,  а пророки и патриархи – его темные слуги,  и поэтому надо отвергнуть все книги  Ветхого Завета. Новый Завет является истинным Священным Писанием, но Христос не был человеком; это был призрак,  фантом. Сын Бога, Он только, по-видимому,  родился от Девы Марии,  но в действительности сошел с неба, чтобы   разрушить культ Сатаны.   Переселение души обеспечивает награду добрым и наказание злым. Таковы основные положения учения  павликиан, которыми тождественны основные положения учения катаров  –  дуалистов XI – XIII вв.[21]

    Катаризм  был верованием чисто  антисацердотальным. Он отрицал весь церковный строй как нечто бесполезное;  в глазах его римская церковь была синагогой Сатаны,  спасение в которой немыслимо.  Исходя из этого, он отрицал таинства, обедни, предстательство Девы Марии и святых, чистилище,  мощи,   иконы,   кресты,   святую воду,  индульгенции  и вообще все то,  что,   по словам священников,  обеспечивало  верным вечное спасение. Равным образом, катары осуждали десятинный налог и приношения, которые делали для духовенства прибыльным делом присвоенную ими себе заботу о спасении душ.  Считая себя церковью Христовой,  катары полагали,  что они имеют право взять и разрешить, данное Иисусом Христом его ученикам; духовное крещение смывало все грехи, но молитва не имела никакой силы, если грешник продолжал грешить[22].

    Богослужение катары проводили на латыни,   но Священное писание переводили на простонародный язык, что сыграло свою роль в популяризации этой секты.  Катары называли себя просто «катары» (по-гречески «чистые»). Имя «патарены»,   по-видимому,  появилось впервые в Милане в середине XI в,   во время гражданских войн,  возникших вследствие желания пап ввести целибат среди женатого духовенства Милана. В романских наречьях  «pates»  значит  «старое белье»;  тряпичники назывались в Ломбардии «патары»; квартал в Милане,  населенный ими, назывался «Патария».  Во время смуты XI в.  паписты  поддерживали тайные сношения с населением квартала Патария, и поэтому их противники прозвали их патпринами, имя,  которое они присвоили сами себе[23].

    Поначалу иерархия духовных чинов у катаров отсутствовала.  Но по мере роста их общин возникла насущная необходимость в упорядоченной системе богослужения. Как и у вальденсов, духовенство катаров представляло собой особую касту совершенных, людей полностью ушедших от соблазнов мира.

    У катаров были следующие церковные чины (в порядке убывания): епископ,  Filius Major,  Filius Minor,  дьякон. Верование катаров предполагало предельный аскетизм:  запрет на употребление пищи животного происхождения,  запрет на любые физические контакты между представителями  различных полов и  прочие из этого же ряда. Таинства были недействительными,  если совершались руками, оскверненными грехом.

Гнев  церкви против этой секты был оправдан,  так как,  распространись это верование по всей Европе, то через каких-нибудь нескольких десятков лет вся территория превратилась бы в пустыню.

Церковь не могла положиться в столь "благочестивом" деле на светскую власть,  которая была лишком занята своими собственными делами.   С целью преследования ереси был учрежден  институт инквизиции[24].

 

Альбигойцы

    Ересь,  которая впоследствии была названа альбигойской  (по названию городка Альби в Лангедоке – одном из ее сильнейших форпостов),  начала просачиваться в Европу из Восточной империи в начале XI века. О происхождении этой секты существует множество противоречивых гипотез: неко­торые историки ут­верждают, что она яв­ляется продолжением манихейства в язычес­кой империи,  другие придерживаются того мнения,  что это дуали­стическая секта, явно отличающаяся от ма­нихейства.  Нам важно отметить,  что дуализм был важной чертой философии альбигой­цев и что почти все современные писате­ли рассматривали ее именно как продолже­ние манихейства[25].

    Прочное существование ереси на юге Франции больше всего беспокоило римскую курию. Римская церковь опасалась потерять южные провинции Франции, хотя альбигойцы никогда силой не распространяли свою веру; но Церковь не могла разделять с кем-либо свое господство над душами людей и поэтому преследовала инаковерующих[26].

    Альбигойцы не верят в то, что наш Бог мог обретать человеческую внешность во время своей мирской жизни.  С другой стороны,  они счи­тают, что,  будучи ниже самого Бога,  он был попросту вы­сочайшим из ангелов. Отрицая его божественность,  они также отрицали его человечность.  Вслед за этим они де­лали вывод о том,   что люди не могли не только убить его,   но и ранить. А потому никакого распятия и воскресения быть не могло.   Вся история страстей Господних и распя­тия — вымысел.

    С их точки зрения, Непорочная Богородица обладает таким же божественным телом, как и сам Христос. Они утверждают, что она только с виду была женщиной, а на самом деле не имела определенного пола.

    Теологические учения секты, как и большинство видов ереси, в основном были негативными. К Католической церкви альбигойцы относились с ненавистью и искренним презрением.  Они заявляли,  что Папы Римские были пре­емниками Константина,  а не святого Петра,  который и в Риме никогда в жизни не бывал. Церковь была Алой Женщиной из Апокалипсиса, «захмелевшей от крови свя­тых и от страданий Иисуса». Святые Дары — детские игрушки. Пресуществление — безумное богохульство,   потому что Церковь посмела утверждать,   будто Христос мог существовать в виде хлеба и вина — созданиях злого духа. Католики осмеливаются заявлять,  что получают те­ло Христа в виде Святых Даров, словно     Христос  может    попасть  человеку     в  желудок. Новые еретики  особенно  отрицательно  относились ко всем   формам    символизма,  к почитанию мощей и креста. Признавая (исключительно для того, чтобы поспорить),  что было все-таки какое-то распятие,  при котором мате­риальное тело Христа переносило пытки, точнее,  нет,   было убито,  они настаивают на том,   что крест следует рассматривать исключительно как деревянное изделие,  на котором Христа заставили перенести некоторые стра­дания. Поэтому крест нельзя превозносить, а надо пре­зирать и оскорблять его. «Я бы с радостью, — сказал один из их писателей, — изрубил крест топором и бро­сил бы его в костер,  чтобы вода в котелке поскорее заки­пела»[27].

    Следуя дуалистическим принципам, они также ут­верждали, что деторождение — это дело рук дьявола. Беременная женщина считалась одержимой дьяволом,   и если она вдруг умирала,  то была обречена на вечное проклятие. Брак был грехом худшим,   чем блуд,   потому что супруги не знают стыда. Поэтому приветствовалось все, что могло привести к прерыванию естественного процесса деторождения; даже инцест и извращения считались предпочтительнее брака, потому что при них не совершалось самого большого греха — деторожде­ния. Таким образом, никто не мог получить «consolamentum», не разорвав предварительно брачных отноше­ний. А для «идеальных»,  получающих «consolamentum»,   считалось греховным даже притрагиваться к жен­щине. «Если до вас дотрагивается женщина, — говорил один из их оракулов — вы должны три дня поститься на хлебе и воде,   а если вы прикоснулись  к женщине,  то вам следует держать тот же пост целых  девять дней»[28].

    Альбигойцы объявили себя истинной Церковью Христовой,   вне ко­торой не спасется никто. Папа Римский у них был Ан­тихристом, а Католическая церковь — Вавилонской блудницей. И,  наконец,   была у них еще одна церемония,   имену­емая  «endura».  Будучи своего рода пародией на соборо­вание  «consolamentum»  также являлось процедурой,  не­обходимой для посвящения в «идеальные».  Вы получа­ли его на смертном одре,   что, таким образом,   гаранти­ровало вам вечное блаженство,  которое могло сильно отличаться от вашей прежней жизни. Так что любой больной, получивший  «consolamentum»  и ненароком по­чувствовавший себя лучше, рисковал быть навеки про­клят. При таких обстоятельствах «идеальные» застав­ляли родных не давать больному пищи или даже заби­рали его в свой дом,  чтобы в мире уморить там голодом. Все это,  разумеется,   делалось для спасения души боль­ных,  потому что альбигойцы опасались того,   что,   вы­здоровев,  бывший больной почти наверняка откажется от строгого аскетизма,  которого должны придержи­ваться «идеальные»,  к числу которых он был автомати­чески причислен благодаря «consolamentum». Причем это не было делом необычным.  Дело дошло до того,   что «endura» погубила в Лангедоке больше людей,  чем ин­квизиция.  Один из «идеальных»  по имени  Раймон Бе­ло,  дав больной девочке «consolamentum», приказал, чтобы ей ни при каких обстоятельствах не давали ни ку­сочка еды. Бело часто захаживал в дом больной, чтобы убедиться в том,  что его распоряжение строго выполня­ется;  девочка умерла через несколько дней. Многие до­бровольно соглашались на «endura». Женщина по име­ни  Монталива  до смерти морила себя голодом целых шесть недель; одна жительница Тулузы после несколь­ких неудачных попыток покончить с собой посредством яда или кровопускания,  добилась наконец своего,  на­глотавшись битого стекла;  некий Гийом Сабатье отправился на тот свет после добровольного семинедельного поста[29].       

     Таковой была эта удивительная смесь языческого ду­ализма, приправленная евангельским учением и отвра­тительной антисоциальной этикой, объявившая себя причастной к чистому христианству ранней Церкви, ко­торая вошла в Европу через Болгарию и Ломбардию, распространилась по северной Италии, Лангедоку и Арагону, а потом через Францию, Бельгию и Герма­нию проникла к берегам Балтики[30].

 

      В перид раннего Средневековья Западная Европа, в отличи от Византии, не испытывала заметных религиозных преследований, что во многом было обусловлено отсутствием массовых гетеродоксальных движений до XI века. Средний век пенитенциалы не рассматривали ересь в категориях уголовного права. Так, в Poenitentiale Bigotianum (1-я четверть XIII века) ересь расценивалась как грех тщеславия (vane Gloria), а пенитенциал Федора Тарсийского за ересь предполагал наложение епитемии на 12 лет. ¹

   В сформировавшейся к IX веку новой общности европейских народов (Christianitas) государство и Церковь начали рассматриваться как единое целое, поэтому впоследствии короли нередко были инициаторами борьбы против еретиков и “ведьм” (так как часто действию последних приписывались природны катаклизмы, неурожаи и др.); при этом многие епископы и богословы (Герхох Райхерсбергский, епископ Вазо Льежский и др.) выступали против подобных расправ. Бернард Клервоский писал, что еретиков “следует улавливать с помощью аргументов, а не оружия” (“Capiantur non armis, sed argumentis”).²

   Начало формирования Инквизиции, как особого   института, было связано со стремлением Католической Церкви ввести в юридические рамки и поставить под контроль законодатльный процесс над еретиками. Возникновение Инквизиции в Католической Церкви было обусловлено также появление Западной Европе крупных гетеродоксальных движений (катаров, альбигойце вальденсов) и решений византийского права,прежде всего Кодекс Юстиниана. Вопрос о применении уголовного права против сторонников гетеродоксальных движений особенно остро встал в связи с тем,                 что они часто не останавливались перед населением ради реализации своих идей,  в том числе оскверняли храмы и убивали священников.

      

_________________

¹Bernardo di Como. Lucerna inquisitiorum haereticae pravitatis.-Mi.,1566.-p.185.

²Documens pour server a I’histoire de I’inquisition dans le Languedoc/Ed.C.Douais.-P.,1900.-p.116.
Глава 2. Установлениеинквизиции

Преследования

    Самым опасным мятежником явился теоретик, высказывавший сомнения относительно догматической правильности мнений лица высшего чем он,  в церковной иерархии; и если ему удавалось собрать около себя учеников, то он становился главой еретического направления. Там,  где еретиков было достаточно много, чтобы образовать общину, они не обращали никакого внимания  на то, что их отсекали от Церкви. Результатом было то, что этих сектантов стали преследовать с большей жестокостью, чем самых закоренелых преступников. Уже одно то, что они отказались склониться перед признанным авторитетом,  явилось тяжким преступлением.

  Ересь уничтожалась без всякого снисхождения, включительно до костра,  который впервые был принят на Константинопольском соборе 1143г.,   при патриархе Михаиле  Оксисте (1143-1146),   как мера наказания для богомилов. Нередко инициатива преследования исходила от светской власти[31].

    В X-XI вв. и даже в  начале XII в. отношение Церкви к ереси было колеблющим: то строго преследовали еретиков, то относились к ним снисходительно;  все зависело от характера прелата,  ведшего  дело. Таким же неопределенным был взгляд,  каким  наказаниям  подвергать  еретиков:  их то сжигали живыми, то приговаривали к тюремному заключению, а  имущество конфисковывали. Но по мере того, как разгорелась борьба с ересью, наказания становились более жестокими.

    При преследовании ереси духовный суд не выносил смертных приговоров;  он  ограничивался признанием обвиненного еретиком,        после чего он отпускал,   т.е. предавал в руки светской власти,  лицемерно при этом,  заклиная ее отнестись к нему снисходительно, пощадить его жизнь и не проливать его крови. Тем не менее, инквизиторы обрекали в форму закона, что всякий, даже только подозреваемый в недостаточно энергичном преследовании еретиков, сам совершал преступление, равное ереси,  и заслуживает такого же наказания[32].

    Колебания в отношениях Церкви к еретикам,  проявленное в XI-XII вв., совершенно пропало к  XIII в. Всякий, вера которого покажется сомнительной, должен был считаться еретиком; то же относится и к схизматикам, которые, принимая все догматы религии, не оказывают римской Церкви должного повиновения.  И  те  и  другие  должны быть силой приведены в лоно католической Церкви. Ересью объявлялась и небрежность в соблюдении пап­ских декреталий,  так  как  в  этом сказывается неуважение к папской власти.

 

    Вскоре устанавливаются следующие правила. Еретикам не должно быть оказываемо никакого снисхождения. Церковь в своем милосердии дважды обра­щается к ним с увещаниями;  если они и после этого про­должают упорствовать, то они должны быть выданы свет­ской власти и изъяты из общества людей посредством смертной казни[33].

    Однако Церковь в своем милосердии всегда готова при­нять еретика, даже много раз изменявшего вере;  она готова  наложить  на  него  покаяние, чтобы  дать ему возможность снискать жизнь вечную;  но  кротость  к  одним не должна исключать строгости к другим. Так,  всякий еретик,  каю­щийся     в своих заблуждениях и отрекающийся от них в пер­вый раз, должен быть подвергнут покаянию и ему должна быть оставлена жизнь.   Но  если он снова впадет в ересь,  хотя на него и можно наложить покаяние, чтобы спасти его душу, то он,  тем не менее, должен быть казнен смертью. Не избегали  гнева  Церкви  даже  мертвые.   Человек,  скрывший свое беззаконие и умерший смертью христиани­на,  не должен был покоиться на освященной земле, за него не должны были молиться верные;  он  не  только избежал наказания,  но  его  имущество,   подлежавшее конфискации в пользу Церкви и государства, незаконно перешло к его наследникам, и его следовало