Правоотношение федерации и ее субъектов.

Я уже рассказывала о разграничение власти между федерацией и ее субъектами и об исключительных полномочиях федерального центра, с точки зрения строения федеративного государства. С точки зрения правового устройства, предметы ведения и полномочия в федеративном государстве, можно разделить на следующие виды:[27]

1. исключительные полномочия и предметы ведения федерации

2. исключительные полномочия и предметы ведения субъектов федерации

3. совместные полномочия и предметы ведения федерации и субъектов федерации (конкурирующая компетенция)

4. остаточные полномочия.

Из сочетания этих видов предметов ведения и полномочий, складываются разнообразные способы их разграничения:

1. Конституции некоторых стран устанавливают исключительную компетенцию федерации, а все остальные полномочия передаются субъектам федерации. Так, в соответствие с 10 поправкой к Конституции США, «полномочия, не делегированные США настоящей Конституцией и не запрещенные для отдельных штатов, сохраняются, соответственно, за штатами либо народом». Исключительная сфера ведения федерации обычно исчерпывающим образом определена в тексте федеральной конституции[28].

2. В конституции страны устанавливаются две сферы ведения и полномочий: и федерации и ее субъектов, а не перечисленные в конституции полномочия относят либо к федерации, либо к ее субъектам. К исключительному ведению субъектов федерации, как правило, относится местное самоуправление; местные предприятия; местные налоги и сборы; вопросы общественного порядка, культуры, здравоохранения, коммунального обслуживания, городского устройства, выплаты пособий престарелым и инвалидам и др.

 3. В конституции страны перечислены три сферы полномочий и предметов ведения. Кроме полномочий и предметов ведения федерации иее субъектов указывается еще сфера совместного ведения. Последнюю, в некоторых странах

 

называют совпадающей или конкурирующей компетенцией. Такой способ применяется в ФРГ, Индии и других странах. Так, основной закон ФРГ устанавливает, что в «сфере исключительной законодательной компетенции федерации земли обладают правом законодательства тогда, когда специально управомочены на это федеральным законом» (ст. 71)[29]. «В сфере конкурирующего законодательной компетенции федерации земли обладают правом законодательства лишь тогда, когда федерация не использует данных ей законодательством прав» (ст. 72). «Осуществление государственных полномочий и выполнение государственных задач принадлежит землям, поскольку настоящий основной закон не допускает иного регулирования» (ст.30). При этом «Федеральное право имеет перевес над правом земель» (ст.31).

4. Конституции устанавливают перечень ведения и полномочий федерации, и сферу совместного ведения федерации, и ее субъектов. Перечня полномочий и предметов ведения субъектов федерации при этом не дается.

В некоторых странах установлены особые способы разграничения предметов ведения и полномочий между федерацией и ее субъектами , которые трудно отнести к перечисленным выше. Так, в конституции Австрии указываются:[30]

- вопросы, по которым законодательная и исполнительная деятельность осуществляется федеральными органами

- вопросы, по которым законодательство относится к ведению федеральных органов, а исполнение к органам субъектов федерации

- вопросы, по которым федеральные органы устанавливают основы законодательства, а органы субъектов федерации принимают законы

- вопросы, по которым издание и исполнение законов находится в ведение субъектов федерации.

Из всего вышеперечисленного можно сделать вывод, что в законотворческой сфере федеративных государств, разграничение полномочий между федеральным центром и субъектами федерации осуществляется несколькими способами:[31]

1. Федерация устанавливает общие принципы законодательства, а субъекты федерации издают законы, конкретизирующие эти принципы.

 

 

2. Субъекты федерации имеют право принимать законы только в том случае, если по этому вопросу уже принят федеральный закон

3. И федерация, и ее субъекты принимают законы по вопросам совместного ведения, но соблюдается приоритет федерального закона

4. В случае отсутствия федерального закона субъекты федерации осуществляют законодательную деятельность в полном объеме с учетом своей специфики.

В Российской Федерации в сфере совместного ведения и федерация, и ее субъекты принимают законы, при этом акты субъектов федерации не могут противоречить федеральным законам. Кроме того, между органами государственной власти федерации и органами власти ее субъектов заключаются договоры о разграничение предметов ведения и полномочий, в которых конкретизируются конституционные положения. [32]

 

§3. Особенности федеративного устройства Российской Федерации.

 

Приобретя в 1990 г. статус независимого государства, Россия получила стартовые условия и уникальный шанс для формирования принципиально новых федеративных отношений. И в этом направление был сделан крупный шаг: 31 марта 1992 г. регионами России (за исключением Татарстана и Чечни), был подписан Федеративный Договор[33]. Этот документ сыграл исключительно важную роль в прорыве от унитарного государства к федеративному.

Федеративный договор включает в себя три близких по содержанию договора о разграничении предметов ведения между федеральными органами государственной власти и органами власти субъектов федерации трех типов:

- республик в составе Российской Федерации

- краев, областей, городов федерального значения- Москвы и Санкт-Петербурга

- автономной области и автономных округов.

Статус федерации в России, включает важнейшие черты ее федеративной государственности. Он характеризуется, прежде всего тем, что РФ является суверенным государством, полноправным субъектом международного сообщества, обладающим высшей властью в отношение всей своей территории, за исключением тех полномочий, которые в соответствие с федеральной конституцией находятся в ведение органов власти субъектов федерации.[34]

Российская Федерация имеет единое гражданство, единые федеральные органы государственной власти, единую денежную и кредитную систему, единый государственный бюджет и систему налогов; право на международные отношения с иностранными государствами.

Разграничение предметов ведения и полномочий между Российской Федерацией и ее субъектами осуществляются на основе Конституции РФ, Федеративного Договора и иных договоров между федерацией и ее субъектами. Эти акты определяют:[35]

 

 

1.Исключительные предметы ведения и полномочияРФ.

2.Предметы и полномочия совместного ведения РФ и ее субъектов.

3.Исключительные предметы ведения и полномочия субъектов федерации. В ст. 71 Конституции РФ установлены исключительные предметы ведения и полномочия РФ.[36]            В частности - это принятие и изменение федерального законодательства, контроль за его исполнением; федеративное устройство и территория РФ; регулирование и защита прав и свобод человека и гражданина; установление федеральных органов государственной власти; установление основ федеральной политики; установление правовых основ единого рынка; финансовое, валютное, таможенное регулирование; федеральный бюджет, налоги и сборы; определение статуса и защита государственной границы; судоустройство, прокуратура, уголовное, уголовно- процессуальное, гражданское, гражданско-процессуальное законодательство, амнистия и помилование; стандарты, эталоны, метрическая система и др.

Другие имеющиеся у федерации полномочия, установленные в ст. 72 Конституции РФ, она осуществляет совместно с субъектами федерации. К ним, в частности, относятся вопросы обеспечения соответствия нормативно-правовых актов субъектов федерации Конституции РФ и иным федеральным законам; защита прав и свобод человека и гражданина; охрана окружающей среды; административное, административно- процессуальное, трудовое, семейное, жилищное, земельное, водное, лесное законодательство; координация международных и внешнеэкономических связей субъектов РФ.

По вопросам, которые находятся вне пределов ведения РФ и совместного ведения, субъекты федерации принимают законы по собственному усмотрению, т. е. отсутствие федерального закона, по вопросам совместного ведения не является препятствием для урегулирования этого вопроса субъектом федерации.[37] В случае противоречия между федеральным законом и нормативно-правовым актом по вопросам ведения субъектов федерации действует нормативно- правовой акт субъекта федерации. Коллизии, которые возникают между федеральными законами и законами субъектов федерации, разрешаются путем сравнения юридической силы актов вступивших в коллизию Конституционным судом РФ.

 

 

Итак, государственная власть в федерациях имеет дуалистический характер. Правовой статус субъектов федерации характеризуетсятем, что они в праве осуществлять любую деятельность на своей территории, если она не противоречит федеральному законодательству, и не нарушает права федерального центра, и других субъектов федерации. Важнейшей формой участия субъектов федерации, в решении федеральных вопросов, является формирование верхней палаты федерального парламента. Приобретя в 1990 г. статус независимого государства, Россия получила стартовые условия и уникальный шанс для формирования принципиально новых федеративных отношений. Статус федерации в России, включает важнейшие черты ее федеративной государственности. Он характеризуется, прежде всего, тем, что РФ является суверенным государством, полноправным субъектом международного сообщества, обладающим высшей властью в отношение всей своей территории, за исключением тех полномочий, которые в соответствие с федеральной конституцией находятся в ведение органов власти субъектов федерации.

 

 

ГЛАВА III. ПРОБЛЕМЫ СОВРЕМЕННОГО ФЕДЕРАЛИЗМА.

§1. Степень централизации власти в унитарном и федеративном государстве.

 

Степень централизации государства определяется объемом и содержанием полномочий, преданных для решения центральной власти или местным властям. При этом, разная степень централизации может наблюдаться как в федеративных, так и в унитарных государствах. Понимание федерации, как менее централизованного государства, по отношению к унитарному представляется значительным упрощением проблемы. В этом смысле интересными представляются выводы дореволюционного ученого А.С. Ященко, полагавшего, что для федерации как особой формы государственного устройства характерен только “способ организации правительственных властей”, вопросы же о том, какие права принадлежат властям субъектов РФ, а какие - общефедеральной власти, сущности федеративного государства, не касается[38].

Действительно, разграничение полномочий на местные и общегосударственные, проводится в абсолютно любом государстве. Это есть не следствие принципа федерализма, а способ организации управления в масштабах государства, при котором часть вопросов должна решаться на общегосударственном уровне, а часть вопросов удобней решать в локальных сообществах. А.Гамильтон, Д.Мэдисон и Дж. Джей в “Федералисте” высказывали точку зрения, что федеральному правительству просто невыгодно заниматься вопросами “мелких краж и заборов”, что децентрализация полномочий продиктована самой сущностью осуществления государственной власти[39].

Но это же утверждение в полной мере относится и к унитарному государству. А значит, создание унитарного государства вместо федерации вовсе не обязательно приводит к большей централизации власти. Пример федеративного США и унитарной Испании являются ярким подтверждением данного тезиса. Поэтому, достаточно дискуссионной представляется характеристика федерализма как “структурно оформленной дисперсии полномочий между различными государственными органами – своего рода властными центрами”[40]. Дисперсия полномочий наблюдается и в унитарном государстве, причем не только по

 

вертикали, но и по горизонтали – между органами законодательной, исполнительной и судебной власти. В случае же с федерацией, логичней говорить не о дисперсии полномочий, а о структурно оформленном союзе независимых властных центров разного территориального уровня.

Иной аргумент, доказывающий самостоятельную ценность федеративного государства, становится очевидным при рассмотрении ее с позиции исторической перспективы. В этой связи, в литературе достаточно часто встречается точка зрения о том, что конфедерация имеет тяготение перейти в федеральное государство, а последнее — в унитарное государство.[41]

“Федерализм как компромисс, как переходная форма не может быть политическим идеалом; идеал — унитарное государство”, - полагает Б.С. Эбзеев [42]. Однако данная схема является не только не абсолютной, но даже весьма редкой. Унитарное государство — это самостоятельная форма, которая отнюдь не служит обязательным результатом преобразования из федеративной формы. Более того, такие случаи чрезвычайно редки.

 

§2. Вопрос об устойчивости федеративных государств

Между тем, традиции рассмотрения федерации как временной, переходной формы, на пути построения действительно единого государства, во многом были свойственны всей советской науке Конституционного права. Но данное положение, включенное первоначально в Программу большевистской партии (в 1919 году), в последующие редакции Программы КПСС не входило. Однако парадокс здесь состоял в том, что, исключив это положение из своей Программы, официально выступая за всемерное использование возможностей, заложенных в принципе федерализма, КПСС фактически привела страну к “полному политическому единству”, то есть к унитаризму.[43]

Выбор большевиками федеративной формы организации российского, а затем и советского государства был продиктован, исключительно одним соображением – невозможностью сохранения России как унитарного государства. В условиях, когда создание федерации является единственным средством сохранения единого государства, такая форма становится предпочтительнее унитаризма, обреченного на кризис. Известно, что за последние двадцать лет в Италии, уже несколько раз возникала инициатива проведения референдума о преобразовании государства в федерацию. И хотя указанный референдум так и не был проведен, причины такой инициативы невозможны - внутриполитические трудности, которые испытывает Италия в рамках унитарного государства.[44]

Что же касается конфедерации, то она действительно выступала в качестве переходной формы, которую последовательно прошли США (с 1776 года по 1787 год), Швейцария (с 1815 года по 1848 год), Германия (с 1815 года по 1864 год) и некоторые другие страны. Конфедерация в этих странах проявила себя временным, неустойчивым союзом, созданным на основе преобладания сильных государств над более слабыми (показательно в этом плане положение Пруссии в Германском союзе), объединяемым зачастую насильственным путем, в процессе преодоления сопротивления тех государств, которые не хотели объединения (победа Северо-Американских штатов над Южными в гражданской войне; борьба прогрессивных сил в Швейцарии против Зондербунда — особого союза семи

 

католических кантонов, стремившихся к отделению).

Если говорить наиболее обобщенно, то причины преобразования конфедерации в федеративное государство сводятся, во-первых, к необходимости учреждения сильной власти, поскольку условия ее развития противоречат тому положению, когда центральная власть ничего не значит для субъектов конфедерации; вместо нескольких параллельно существующих суверенных властей в федерации имеется лишь одна суверенная власть — общегосударственная, но образуемая особым образом, специфическим именно для данной политической формы[45]. Во-вторых, причина состоит в необходимости создания централизованного государства, способного преодолеть раздробленность отдельных частей и обеспечить политическое единство, исключающее “парад суверенитетов”. Отцы-основатели американской конституции специально обращали внимание на то, что нужно остерегаться как самой немыслимой утопии, самого опрометчивого из всех начинаний дробления страны на части под предлогом сохранения нашей свободы и содействия нашему счастью. К тому же этим целям отнюдь не противоречат “попытки создать большую республику”. [46] Наконец, в-третьих, создание федерации определяется необходимостью образования единого экономического пространства, в пределах которого будет преодолен замкнутый характер хозяйства отдельных субъектов, не могущих в силу этого включиться в расширенное воспроизводство в масштабе всей страны.

Таким образом, преобразование конфедерации в федерацию служит проявлением мирового интеграционного процесса. Еще  А.Г. Зубов писал, что федерализм есть выражение политической интеграции человеческих обществ, одно из политических средств достижения истинно органического единства. Конфедерация — лишь этап, первая стадия на пути этого единства. Она представляет собой союз одних правительств а не народов соответствующих государств, а потому не дает никаких гарантий устойчивости и действенности своей политики[47]. Строго говоря, конфедерация — не единое союзное государство, а союз независимых государств, заключивших договор для осуществления общих целей и задач. Государства в этом союзе не утрачивают своей независимости и суверенитета, они располагают правами нуллификации и сецессии Все это обусловливает стремление наделить центральную власть независимостью от

 

власти субъектов, придать ей необходимые права по обеспечению союзного законодательства и союзной политики, то есть преобразовать слабый и аморфный союз в федеративное государство. Значительным своеобразием в этом отношении характеризовался процесс образования советской федерации. По мнению советских исследователей, объединительное движение народов России за образование Союза ССР началось непосредственно со стадии становления и развития федеративных отношений между РСФСР и другими независимыми республиками, минуя стадию конфедерации[48].

Однако это точка зрения не была единственной. Еще в 20-е годы, в юридической литературе был высказан взгляд, согласно которому до образования СССР существовала своеобразная конфедерация независимых республик[49]. Сторонники этого взгляда распространяли на отношения республик все те юридические признаки, которые были характерны для процесса создания классических западных федераций.

Указанные процессы,  побудили некоторых авторов говорить о цикличности форм государственного устройства, о неизбежности преобразования одних из них в другие. Так, М.Н. Марченко пишет: “Любое федеративное, равно как и унитарное государство имеет свое начало – период зарождения и становления, свой апогей – период наивысшего развития и расцвета, и, соответственно, период увядания и заката, свой конец. Так было, например, с федеративным устройством советского государства – СССР. Так происходит с федерацией Югославией, … и неизбежно в будущем с ныне процветающими федерациями США, Канады и других промышленно развитых стран”[50].

Характерно, что автор патриотично не включил Российскую Федерацию в число “обреченных” государств. Между тем, такие исторические пророчества вызывают значительный скепсис. Для преобразования форм государственного устройства должны быть в наличие соответствующие юридические и политические причины. Однако, политическая конъюнктура скорее подчиняется сложным системам случайных факторов и вряд ли может быть объяснена и тем более предсказана на основе формально-юридических причин. Без анализа же таких причин выводы о

 

цикличности форм государственного устройства превращаются в подобие схоластического философского утверждения о том, что “все сущее бренно”.

Юридическая же практика показывает возможность существования как устойчивых, по крайней мере в течении нескольких столетий федераций (например, США, Швейцария), так и государств, изменивших свою форму государственного устройства несколько раз, в течении последнего века (Чехословакия, Россия).[51] Вряд ли такое различие может быть внятно объяснено тем, что время одних “уже подошло”, а других – нет. А если такое различие опирается на конкретные политико-юридические причины, то значит, их можно проанализировать и ответить на вопрос о том, в чем заключается разница между различными федеративными государствами и какие правовые факторы способствуют их стабильности, а какие – наоборот.  

Ограничимся выводом о том, что федерация, как и унитарное государство, может быть, и бывает вполне устойчивым государством. Неизбежная же цикличность смен конфедеративно-федеративно-унитарных форм политико-территориальной организации представляется некоторой исторической натяжкой.

 

 

§3. Демократичность федеративной формы государственного устройства

 

Устойчивость федерации, как формы государственного устройства во многом основывается на особом характере устройства общефедерального правительства, в котором воплощены как представительство населения, так и представительство субъектов федерации. В этой связи можно сказать, что федерация является по своей природе более демократическим образованием, чем унитарное государство. Известное утверждение гласит даже, что федерация есть демократия в территориальном аспекте ее выражения.

Л.М. Карапетян полагает, что “федерация как структура, созданная однопорядковыми в смысле их равноправия образованиями, более, чем унитарное государство, способна противостоять тоталитаристским тенденциям, нередко свойственным органам центральной власти любого государства. Унитарное же государство лишено таких противовесов центру, какие имеет федерация в лице ее составных частей. При этом также нужно учитывать, что в федеративном государстве органы, имеющие право принимать решения и издавать законодательные акты, как правило, больше зависят от воли населения, чем соответствующие органы унитарного государства”[52].

Демократичность федеративной формы государственного устройства отмечает и многие иные авторы[53]. Б.С. Эбзеев раскрывает демократический потенциал федерации, через пять основных целей федерализма: примирение единства и разнообразия; защита от тирании центрального правительства; создание условий для участия населения в политическом процессе на нескольких уровнях власти; повышение эффективности центрального правительства через региональную конкуренцию; стимулирование новаторских идей в региональных правительствах[54].

Конечно же, не следует преувеличивать демократический потенциал федерализма. Демократические политические режимы вполне существуют и в унитарных государствах – Франции, Великобритании, Дании, Швеции. С другой стороны, ряд федераций – Индия, Объединенные Арабские Эмираты, Пакистан – могут быть причислены к странам развитой демократии, лишь с достаточной

 

 

степенью условности.[55] Однако сама тенденция налицо: федеративные государства в любом случае основаны на принципе согласия, на консенсусе общегосударственной и региональных политических элит, а значит не могут превратиться в централизованную диктатуру не потеряв своего федеративного характера. Данное следствие принципа федерализма конечно же не означает автоматического возникновения развитой системы народовластия, но, по крайней мере, служит надежной гарантией от крайних форм тоталитаризма.

На это свойство федерализма обращает внимание и В. Е. Чиркин: “федеральная структура, во-первых, как правило, способствует выработке консенсуса в решении спорных проблем, а во-вторых, - благодаря ей у конфликтующих сторон имеются шансы легитимным путем отстаивать свои позиции… Это качество государства, основанного на федеративных принципах, несомненно повышает его эффективность, увеличивает социальную стабильность, снижает уровень конфликтного потенциала, присутствующего в обществе”[56]. Причем, Т.В. Коржихина полагает, что демократизация государственно-властных отношений особенно свойственна современным федерациям[57].

Наконец, в литературе обращается внимание на еще оно важное свойство любого федеративного государства – а именно, большая эффективность самих властных структур в федеративном государстве, большая приближенность их к населению, что должно способствовать уменьшению слоя бюрократии. Разветвленная структура государственной власти в федеративных государствах вкупе с присущими развитому гражданскому обществу многочисленными общественными организмами, стимулирует, по мнению ряда авторов, общественную активность населения, что создает определенные препятствия на пути усиления влияния бюрократии[58].

Однако, такие выводы представляются достаточно дискуссионными. Вряд ли существуют однозначные аргументы, свидетельствующие о том, что федеративная форма государственного устройства позволяет значительно сократить бюрократический аппарат, по сравнению с унитарным, Как было уже отмечено, двух и более уровневая организация государственной власти свойственна отнюдь не

 

только федеративным государствам, но и практически любому унитарному государству. Отличия унитарной и федеративной форм государственного устройства здесь проводятся не по факту наличия региональных органов власти, а по их природе, политической функции, порядку формирования и так далее[59].

Более того, при прочих равных условиях, федеративные государства даже более, по моему мнению, склонны к увеличению бюрократического аппарата. Происходит это по двум причинам, Во-первых, если в унитарных государствах создание региональных органов власти преследует прежде всего функциональную цель – рассредоточение полномочий, то органы власти субъектов федерации несут и политическую нагрузку – представление субъекта, как относительно самостоятельного политического образования, что вызывает необходимость создания дополнительных властных структур. Во-вторых, практически в каждом федеративном государстве на уровне субъектов существуют и отдельные общефедеральные органы власти, На них лежат функции реализации некоторых исключительных полномочий федерации и контроль за конституционностью и законностью осуществления государственной власти субъектов федерации[60].

Конечно, бесконтрольная централизованная власть в унитарном государстве еще больше свойственна к обюрокрачиванию. Однако нам представляется, что факторами, оказывающими решающее влияние на уровень бюрократии в государстве оказывается не форма государственного устройства, а высокий уровень правосознания, политико-правовой культуры в обществе, эффективность работы правоохранительных органов, наличие устойчивых демократических традиций, наконец, упомянутый выше “высокий уровень развития гражданского общества”. Однако, вряд ли можно всерьез утверждать, что федерация подразумевает наличие всех указанных факторов.

  На основании выше изложенного, можно сделать следующий вывод, что степень централизации государства определяется объемом и содержанием полномочий, преданных для решения центральной власти или местным властям. Причины преобразования конфедерации в федеративное государство сводятся, во-первых, к необходимости учреждения сильной власти, во-вторых, причина состоит в необходимости создания централизованного государства, способного преодолеть раздробленность отдельных частей и обеспечить политическое единство, в-

 

третьих, создание федерации определяется необходимостью образования единого экономического пространства. Федерация, как и унитарное государство, может быть, и бывает вполне устойчивым государством. Неизбежная же цикличность смен конфедеративно-федеративно-унитарных форм политико-территориальной организации представляется некоторой исторической натяжкой. Устойчивость федерации, как формы государственного устройства во многом основывается на особом характере устройства общефедерального правительства, в котором воплощены как представительство населения, так и представительство субъектов федерации. Федеративные государства в любом случае основаны на принципе согласия, на консенсусе общегосударственной и региональных политических элит, а значит не могут превратиться в централизованную диктатуру не потеряв своего федеративного характера.

 

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Итак, я подведу итог своему исследованию: федеративное государство является суверенным государством, объединяющим территорию своих субъектов на договорной или конституционной основе. Управление в федеративном государстве основано на дуализме государственной и правовой системы, проявляющегося в разделение полномочий и предметов ведения между федерацией и ее субъектами, которое основано на федеральных законах и договорах между федерацией и ее субъектами. Но напомню - федерация всегда имеет приоритет осуществления государственной власти на своей территории.

Мое исследование подошло к концу. Я постаралась проанализировать большое количество разнообразных нормативных и литературных источников и, думаю, смогла представить объективную, лишенную политических и иных предрассудков работу, на тему «Федерация – как  форма государственного устройства». Я в своей работе, обобщила разные знания о государственно-территориальном устройстве в науках «Теории государства и права» и «Конституционного права». На базе этих знаний, я не могла не попытаться дать ответы, на затронутые мной общегосударственные вопросы, вплотную связанные с федерализмом.

Главным из этих вопросов до сих пор остается вопрос сецессии - выхода субъектов из состава федерации. Попытки сецессии обычно подавлялись вооруженным путем. Вспомним из истории, Гражданскую войну в США (1861- 1865 гг.), распад Югославии, вызвавший кровопролитную гражданскую войну, так называемую «Чеченскую компанию», продолжавшуюся в России два года. Бывают, правда, и мирные сецессии: выход Сингапура из Малайзии (1965 г.), распад Чехословакии и СССР(1991 г.). Кровопролитием, не редко заканчивается прямое вмешательство федерации в дела своего субъекта. Законодатели всячески игнорируют общеправовой институт самоопределения наций, по которому каждая нация вправе сама выбирать свой путь развития. При таких расхождениях теории права, и его практики, и образуются неправовые законы, которые ни к чему хорошему не приводят.

Но мне хочется закончить свою работу на оптимистической ноте. Ведь федерация - это самая молодая, и самая прогрессивная форма государственно-территориального устройства. И пока, можно сказать только одно: время все расставит на свои места и в федеральных, и в общемировых отношениях.