Разрушение общины и развитие частной собственности. Крестьянский банк и политика переселения

Первым экономическим шагом Столыпина в аграрной реформе России является то, что он предложил в междумский период – 9 ноября 1906 года новый аграрный закон со скромным названием «О дополнении некоторых постановлений действующего закона, касающегося крестьянского землевладения и землепользования».

 Суть указа от 9 ноября сводилась, в принципе к ликвидации крестьянской общины. Столыпин разрешал всем желающим крестьянам со своими наделами выделиться в отдельное хозяйство – «отруб», т.е. самостоятельное хозяйство на территории общины или вообще уйти на отдельные от общины земли - на хутора. И в первом, и во втором случае земли выделялись в один участок. Однако крестьяне получали не только разрешение на выход из общины, но и поощрялись к этому. Указ разрешал домохозяевам, имевшим земли больше норм душевого владения, взять из общины земли больше. А именно земли тех, кто умер после последнего передела земель, а они по закону должны были проходить не реже 25 лет. За каждым домохозяином, переходившим от общинного владения землей к личному, сохраняли все участки земли, находившиеся в его пользовании как арендные, в случае отсутствия передела в последние 24 года. За 24 года получился большой довесок земли богатым крестьянам, которые, как правило, арендовали земли, (у бедняцкого хозяйства на аренду средств не было). П.А.Столыпин реформировал крестьянское хозяйство, оставляя в незыблемости помещичье землевладение.

Указ 9 ноября трактовался как выбор между крестьянином-бездельником и крестьянином-хозяином в пользу последнего. Правительство «желает видеть крестьянина богатым, зажиточным, т.к., где достаток, там, конечно, и просвещение, там и настоящая свобода». Чтобы подчеркнуть генеральное значение избранного курса и твердую решимость претворить его в жизнь, Столыпин использовал в одной из своих речей фразу: «Противникам государственности хотелось бы избрать путь радикализма, путь освобождения культурных традиций. Им нужны великие потрясения, нам нужна великая Россия!»[13]^. Из всех крылатых фраз эта, как показало время, в его ораторском арсенале оказалась лучшей и наиболее политически эффектной.

Обсуждение указа 9 ноября 1906 года началось в Думе 23 октября 1908 года, т.е. спустя два года после того, как он вошел в жизнь. Обсуждение его шло более полугода. «Если кто действительно желает обращения нашего государства в правовое, то не может высказаться против личной собственности на землю, поскольку только такая собственность выведет крестьянина из нужды, сделает из него свободную личность» и «община, худо ли, бедно, но все же защищала крестьян от быстрого и массового обезземеливания, которым грозил столыпинский указ». Именно эти две мысли противостояли друг другу в течение полугода.

Важнейшими инструментами разрушения общины и насаждения мелкой личной собственности были крестьянский банк и переселение.

«Вбить клин», заставить прекратить переделы, наделать хуторов и отрубов на общинных землях – все эти идеи подспудно или открыто были выражены в проекте Гурко. Но когда Гурко был уволен со службы, едва ли не главной заботой председателя Совета министров становилось положение, в которое попал Крестьянский поземельный банк. Масштаб его операций по закупке земли в это время возрос почти в три раза. Многие помещики спешили расстаться со своими имениями. В 1905-1907 гг. банк скупил свыше 2,7 млн. десятин земли. В его распоряжение перешли государственные и удельные земли. Между тем крестьяне, рассчитывая на ликвидацию помещичьего землевладения в ближайшем будущем, не очень охотно делали покупки. С ноября 1905 г. по начало мая 1907 г. банк продал всего около 170 тыс. десятин. В его руках оказалось очень много земли, к хозяйственному управлению которой он не был приспособлен. Для его поддержки правительство использовало даже накопления пенсионных касс. Деятельность Крестьянского банка вызывала растущее раздражение среди помещиков. Это проявилось в резких выпадах против него на III съезде уполномоченных дворянских обществ в марте-апреле 1907 г. Делегаты были недовольны тем, что банк продает землю только крестьянам (хотя помещики были не прочь воспользоваться его услугами как покупатели). Их беспокоило также то, что банк не совсем еще отказался от продаж земли сельским обществам (хотя он старался продавать землю в основном отдельным крестьянам цельными участками).

 В это же время крестьяне весьма неохотно выходили из общины и укрепляли свои наделы. Ходил слух, будто тем, кто выйдет из общины, не будет прирезки земли от помещиков. Только после окончания революции аграрная реформа пошла быстрее. Прежде всего, правительство предприняло энергичные действия по ликвидации земельных запасов Крестьянского банка. 13 июня 1907 г. этот вопрос разбирался в Совете министров, было решено образовать на местах временные отделения Совета банка, передав им ряд важных полномочий.

В результате принятых мер и изменения общей обстановки в стране, дела Крестьянскою банка пошли лучше. Всего за 1907-1915 гг. из фонда банка было продано 3909 тыс. десятин, разделенных примерно на 280 тыс. хуторских и отрубных участков. До 1911 г. объем продаж ежегодно возрастал, а затем начал снижаться. Это объяснялось, во-первых, тем, что в ходе реализации указа 9 ноября 1906 г. на рынок было выкинуто большое количество дешевой надельной «крестьянской» земли, а во-вторых, тем, что с окончанием революции помещики резко сократили продажу своих земель. Оказалось, что подавление революции, в конце концов, не пошло на пользу созданию хуторов и отрубов на банковских землях, а реализация проекта Гурко сильно подрезала это дело. Оно заняло видное, но все же второстепенное место в аграрной политике правительства. Между тем именно это направление политики было наиболее близко Столыпину. Вопрос о том, как распределялись покупки банковских хуторов и отрубов среди различных слоев крестьянства, исследован недостаточно. По некоторым прикидкам, богатая верхушка среди покупателей составляла всего 5-6 %. Остальные принадлежали к среднему крестьянству и бедноте. Ее попытки закрепиться на землях банка объяснялись довольно просто. Многие помещичьи земли, из года в год сдававшиеся в аренду одним и тем же обществам, стали как бы частью их надела. Продажа их Крестьянскому банку ударила в первую очередь по малоземельным хозяевам. Между тем банк давал ссуду в размере до 90-99% стоимости участка. Продажа укрепленного надела обычно позволяла уплатить первый взнос. Некоторые земства оказывали помощь по обзаведению на хуторах. Все это толкало бедноту на банковские земли, а банк, имея убытки от содержания купленных земель на своем балансе, не был разборчив в выборе клиентов. Ступив на банковскую землю, крестьянин как бы восстанавливал для себя те изнурительные и бесконечные выкупные платежи, которые под давлением революции правительство отменило с 1 января 1907 г. Вскоре появились недоимки по банковским выплатам. Как и прежде, власти вынуждены были прибегать к рассрочкам. Но появилось и нечто такое, чего крестьянин раньше не знал: продажа с молотка всего хозяйства. С 1908 по 1914 г. таким путем было продано 11,4 тыс. участков. Это, по-видимому, было, прежде всего, мерой устрашения. И основная часть бедноты, надо думать, осталась на своих хуторах и отрубах. Для нее, однако, продолжалась та же жизнь («перебиться», «продержаться», «дотянуть»), какую она вела в общине. Впрочем, это не исключает того, что на банковских землях появились и достаточно крепкие фермерские хозяйства. С этой точки зрения, землеустройство на банковских землях было перспективнее, чем на надельных. Однако, как уже говорилось, таких хозяйств изначально было немного. 

Важную часть реформы составила переселенческая политика. Столыпин хотел ослабить земельную нужду в Центральной России, Прибалтике, представлявшую собой взрывоопасную силу. Было организовано широкое и добровольное переселение крестьян на государственные земли в восточных районах страны. На черноземах Сибири возникли эстонские, латышские, литовские, украинские деревни[14].

Возможности широкого развития переселения были заложены уже в законе 6 июня 1904 года. Этот закон вводил свободу переселения без льгот, а правительству давалось право принимать решения об открытии свободного льготного переселения из отдельных местностей империи, «выселение из которых признавалось особо желательным». По указу 10 марта 1906 года право переселения крестьян было предоставлено всем желающим без ограничений.

При переселении крестьян в Сибирь им предоставлялись надельные земли по 15 дес. на мужскую душу. Кроме земли правительство предоставляло переселенцам льготный проезд и провоз скота и машин по Транссибирской железнодорожной магистрали, выдавало ссуды и безвозмездные кредиты на обзаведение, на строительство мельниц и церквей в новых поселениях. Оно организовывало агрономическую и ветеринарную службу, строило колодцы и склады для орудий труда[15].

Наиболее высокими темпами переселение развивалось в первые годы после революции 1905 года. В последующий период этот процесс несколько замедлился. Первая мировая война перекрыла переселенческий поток (см. таблицу № 1 ).

Таблица № 1

Динамика переселения в Сибирь в дореволюционной России[16]

Итоги переселенческой компании были следующими.

Во-первых, за данный период был осуществлен громадный скачок в экономическом и социальном развитии Сибири. Также население данного региона за годы колонизации увеличилось на 153 %. Если до переселения в Сибирь происходило сокращение посевных площадей, то за 1906-1913 годы они были расширены на 80%, в то время как в европейской части России на 6,2%. По темпам развития животноводства Сибирь также обгоняла европейскую часть России.