Стадии совершения преступления в истории советского уголовного законодательства

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ. 3

1. Стадии совершения преступления в истории советского уголовного законодательства. 5

2. Стадии совершения преступления в российской науке уголовного права. 9

3. Дискуссия об оснований уголовной ответственности за неоконченное преступление в советской доктрине уголовного права. 12

4. Дискуссия о природе добровольного отказа в доктрине советского уголовного права. 19

ЗАКЛЮЧЕНИЕ. 24

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ.. 25

ВВЕДЕНИЕ

Преступление как разновидность поведения человека протяженно во времени и пространстве, обладает его психофизиологическими и психическими свойствами. Физической активности в виде действия либо воздержания от него (бездействия) предшествует психологический процесс мотивации, определение цели (целеполагания) и принятие решения.

Конечным итогом механизма мотивации и целеполагания является принятие решения по свободному выбору – совершать либо не совершать определенное деяние.

Преступное поведение отличается от непреступного не по механизму детерминации, а по содержанию. Цели, мотивы, принятие решения направлены на совершение общественно опасного деяния. Они формируют вину – умысел либо неосторожность как психическое отношение к общественно опасному деянию.

Термин «стадии совершения преступлений» не содержится в современном Уголовном кодексе РФ, не использовался он в законах царской России и не сразу нашел свое место в законодательных актах советского периода. Законы включали лишь нормы об отдельных этапах совершения преступления и разрешали вопросы, связанные с их наказуемостью.

В доктрине уголовного права всегда активно исследовался вопрос о стадиях совершения преступления, а также вопросы наказания за неоконченное преступление.

Целью настоящей работы является анализ точек зрения советских ученых, исследующих уголовно-правовые проблемы квалификации неоконченных преступлений.

К задачам можно отнести следующие:

- анализ развития норм советского уголовного законодательства о стадиях совершения преступления;

- анализ дискуссии советских ученых-специалистов в области уголовного права по поводу стадий совершения преступлений;

- анализ дискуссии в доктрине советского уголовного права по поводу оснований уголовной ответственности за совершение неоконченного преступления;

- анализ дискуссии по поводу определения сущности добровольного отказа от совершения преступления в доктрине советского уголовного права.

В работе проанализированы труды ведущих ученых советского периода, таких как А. А. Герцензона, Н. Д. Дурманова, Н. Ф. Кузнецовой, С. В. Познышева, П. А. Фефелова и многих других.

Таким образом, данная работа представляет собой анализ учения о стадиях совершения преступления в доктрине советского уголовного права.

Стадии совершения преступления в истории советского уголовного законодательства

Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года включало 13 статей, содержащих нормы о понятиях оконченного и неоконченного преступлений (ст. 8-12, 117-121, 127-128). Статья 8 данного закона определяла преступление как последовательно развивающееся противоправное поведение лица, включающее несколько его этапов: «при суждении о преступлениях умышленных принимаются в уважении и различаются: один лишь чрез что-либо обнаруженный умысел, приготовление к приведению оного в действо, покушение на совершение и самое совершение преступления»[1].

В первых, нормативно-правовых актах Советской России, которые имели специфичную форму, в виде декретов, постановлений, воззваний, содержались призывы к беспощадному подавлению контрреволюционных выступлений, в том числе «попыток анархии со стороны пьяниц, хулиганов, контрреволюционных юнкеров, корниловцев»[2].

В постановлении ВЦИК от 5 января 1918 года тоже употребляется термин «попытка», но уже применительно к совершению конкретного преступления: «... всякая попытка со стороны кого бы то ни было или какого бы то ни было учреждения присвоить себе те или иные функции государственной власти будет рассматриваться как контрреволюционное действие... «[3].

Но уже со средины 1918 года термин «попытка» не употребляется в правовых актах Советской России, его заменяет термин «покушение». В Декретах СНК от 8 мая 1918 года «О взяточничестве»[4] и от 22 июля 1918 года «О спекуляции»[5] говорилось о наказуемости покушения на получение или дачу взятки, на совершение деяния образующего понятие спекуляции, как оконченного преступления. Такая же формулировка содержалась в постановлении СНК «О набатном звоне»[6] от 30 июля 1918 года.

В постановлении Кассационного отдела ВЦИК от 6 октября 1918 года, определяющем подсудность Революционных трибуналов, впервые употребляется термин: «приготовительная стадия»[7].

Таким образом, устанавливая уголовную ответственность за совершение тех или иных преступлений, законодательство первых лет Советской власти в некоторых случаях связывает их наказуемость не только с совершением оконченного преступления, но с его стадией: приготовления и с покушением на совершение преступления.

В отношении покушения не применялся термин «стадия», поскольку нередко покушение понималось как оконченное преступление, например, террористические акты определялись в уголовно-правовых актах тех лет как террористические покушения[8]. Наказуемым признавалось лишь покушение, без какого-либо смягчения наказания.

Принятые 12 декабря 1919 года «Руководящие начала по уголовному праву РСФСР» были результатом обобщения судебно-трибунальской практики за первые два года существования Советского государства и представляли собой первую систематизацию всех изданных ранее правовых актов[9].

«Руководящие начала» впервые сформулировали исходные принципы и положения построения Общей части будущего уголовного кодекса, многие из которых поныне содержатся в уголовном законе.

Раздел IV этого нормативно-правового акта назывался «О стадиях осуществления преступления» и включал четыре статьи (ст. 17-20), в которых впервые определялось понятие оконченного преступления (ст. 17), покушения на преступление (ст. 18) и приготовления к совершению преступления (ст. 19). Определялся порядок назначения мер репрессии за приготовление и покушение, ст. 20 выделяла только один критерий – степень опасности преступника, что было характерно для того времени, и указывала, что «стадия не влияет на меру репрессии».

Но в дальнейшем термин «стадии совершения преступления» не применялся в законодательстве Советской России. Первый УК РСФСР, принятый в мае 1922 года,[10] в разделе II «Общие начала применения наказания» содержал три статьи (ст. 12, 13, 14 УК), в которых более подробно, чем ранее, определялось приготовление, словосочетание «создание условий для совершения преступления» появилось тогда впервые в ст. 12 УК 1922 года, устанавливалась наказуемость приготовления лишь в том случае, когда оно «само по себе является наказуемым действием». При определении покушения (ст. 13 УК), было указано, что это есть деяние, направленное на совершение преступления, но виновный либо не выполнил то, что задумал, или выполнил все, что задумал, но преступный результат не наступил. Таким образом, впервые в законе было установлено, что покушение совершается только с прямым умыслом и что покушение может быть оконченным и неоконченным. Статья 14 УК предусматривала наказуемость покушения как оконченного преступления.

Обращает на себя внимание некоторая непоследовательность законодателя, приготовление к преступлению признается ненаказуемым, но дается подробное описание его признаков, которые, конечно, необходимы для разграничения приготовления и покушения.

Но уже через год, в июле 1923 года, в ст. 12 УК были внесены изменения[11]. Приготовление по-прежнему считалось ненаказуемым, но суду предоставлялось право применять меры социальной защиты, если привлекаемые за приготовление лица будут признаны судам социально-опасными[12].

«Основные начала уголовного законодательства СССР и союзных республик», принятые 31 октября 1924 года[13], предписывали судам при выборе мер социальной защиты руководствоваться не только степенью опасности лица, как это указывалось ранее, но и степенью осуществления преступного намерения, то есть с учетом стадий совершения преступления и близости наступления общественно опасных последствий.

Уголовный кодекс 1926 года[14], в ст. 19, окончательно разрешил вопрос о наказуемости приготовления, которое, как и покушение, преследуется как совершенное преступление. При этом суд «должен руководствоваться степенью опасности лица, совершившего покушение или приготовление, подготовленности преступления и близостью наступления его последствий, а также рассмотрением причин, в силу которых преступление не было доведено до конца». Впервые было сформулировано понятие добровольного отказа от начатого преступления, но добровольно не доведенного до конца.

Уголовный кодекс 1960 года, принятый 27 октября 1960 года[15], в ст. 15, определял понятия приготовления и покушения, существенно уточнил их субъективные признаки. Приготовлением признавалось, в том числе, иное умышленное создание условий для совершения преступления, а покушением – умышленные действия, непосредственно направленные на совершение преступления. Таким образом, признавалось, что приготовление и покушение могут быть совершены только с прямым умыслом. Но по-прежнему не признавалось обязательного смягчения наказания за совершение приготовления или покушения. Ст. 16 УК содержало понятие добровольного отказа.