Но что же в таком случае она собой представляет?

"Ну хоть и не наука, — писал Шлик, — но, однако, нечто на­столько значительное и большое, что она может также впредь, как и раньше, почитаться королевой наук; стоит ли писать, что королева наук сама должна быть наукой. Мы узнаем теперь в ней — и этим положи­тельно отметили великий переворот современности — вместо системы знаний систему действий; она есть та самая деятельность, благодаря которой устанавливается или обнаруживается смысл высказываний"

Новый взгляд на сущность философии был выдвинут Б.Расселом, а затем разработан Л.Витгенштейном. В "Логико-философском тракта­те", изданном в 1921 г., Витгенштейн высказал все основные положения будущей доктрины логического позитивизма.

— “Вся философия есть "критика языка"”.

— "Цель философии — логическое прояснение мыслей".

— "Философия не теория, а деятельность".

— "Философская работа состоит по существу из разъяснений".

— “Результаты философии не некоторое количество "фило­софских предложений", но прояснение предложений”.

- "Философия должна прояснять и строго разграничивать мысли, которые без этого являются как бы темными и расплывчатыми"

  Важнейшей особенностью истолкования природы философии ло­гическими позитивистами является подчеркивание ими ее научности

Философия непременно должна быть научной. Но как это возможно, если она не может быть наукой?

Оказывается, в этом требовании нет ничего противоречивого. Научность философии определяется тем, что она в качестве объекта своей аналитической деятельности имеет утверждения науки, а кроме того, и сама эта деятельность осуществляется средствами вполне науч­ными — методами современной математической логики.

Р.Карнап видит в этом две важнейшие черты новой философии, отличающие ее от традиционной

"Первая отличительная черта, — пишет он, — состоит в том, что эго философствование осуществляется в тесной связи с эмпири­ческой наукой, даже вообще только в ней, так что философия как особая область познания наряду или над эмпирической наукой уже не признается. Вторая отличительная черта указывает,в чем состоит философский труд в эмпирической науке, в прояснении ее предложений через логический анализ, в частно­сти, в разложении предложений на части (понятия), постепенном сведении понятий к базисным понятиям и постепенном сведении предложений к базисным предложениям. Из этой постановки задачи следует значение логики для философского труда; она уже не есть только философская дисциплина наряду с другими, а мы можем прямо заявить ЛОГИКА ЕСТЬ МЕТОД ФИЛОСОФСТ­ВОВАНИЯ".

Логический анализ предложений науки имеет две функции, нега­тивную и позитивную.

-Первая направлена на то, чтобы элиминировать из науч­ного обихода бессмысленные понятия и предложения, устранить псевдопроблемы, не допустить проникновения в науку различных модификаций метафизического мышле­ния и его продуктов.

-Вторая, позитивная функция заключается в том, чтобы прояснять логическую структуру теорий эмпирических наук и математики, посредством их аксиоматизации выяв­лять реальное эмпирическое содержание используемых в науке понятий и методов, прояснять действительные на­учные утверждения.

Потребность в этих функциях возникает в силу того, что научная деятельность представляет собой естественный процесс, характеризуе­мый как проявлением различного рода стихийностей внутри самой науки, так и воздействием на нее различных внешних факторов.

Ученый широко пользуется обыденным языком, включающим в себя значительный компонент неопределенности.

Его деятельность всегда имеет определенную психологическую окраску.

В силу различных социально-исторических причин он оказывается обремененным скарбом понятий и проблем традиционной фило­софии.

Наука постоянно находится под воздействием внешних по отно­шению к ее сущности религиозных и политических интересов.

Задача философа — выявить то, что присуще науке как таковой в соответствии с ее природой. А этого можно достичь, считают логические позитивисты, только на пути логической рекон­струкции науки.

Необходимость логического анализа науки стала, по мнению логических позитивистов, особенно ясной в настоящее время. Ее вычле­нение было прямым результатом естественной дифференциации труда ученого, порожденной бурным развитием науки.

"До нашего поколения, — писал Х.Рейхенбах, — еще не было такого, чтобы вырос новый класс философов, натренированных в технике наук, включая математику, и которые сконцентрирова­лись на философском анализе. Эти люди видели, что необходимо новое распределение работы, что научные исследования не оста­вляют человеку достаточно времени, чтобы делать работу логи­ческого анализа, и, наоборот, логический анализ требует концентрации, которая не оставляет времени научной работе, — концентрации, которая вследствие своего стремления к про­яснению больше, чем к открытию, может даже мешать научной производительности. Профессиональные философы науки явля­ются продуктом ее развития".

Так обосновывают свою новую философию виднейшие предста­вители логического позитивизма. При этом логике отводится совер­шенно исключительная роль. Как говорил Рейхенбах, философские мучения "можно успокоить только с помощью урока логики". Те же, кто питает к ней неприязнь, пусть не стремятся достигнуть успехов в философии. Их удел другой. Пусть эти люди попробуют приложить свои способности "в менее абстрактных применениях силы человече­ского разума".

5. ПРОТИВОСТОЯНИЕ ПОЗИТИВИЗМУ

Однако эти идеи позитивизма не находят признания у современ­ных ученых. Выдающиеся представители науки XX в столь же реши­тельно, как и их предшественники, утверждают, что целью их теоретической деятельности является постижение закономерностей ми­роздания.

Позитивисты же прилагают немало сил, чтобы убедить своих оппонентов, что Коперник, Кеплер, Ньютон, Максвелл, Больцман, Дарвин, Менделеев и другие творцы науки якобы наивно верили в возможность познания объективной реальности просто потому, что правильного и аргументированного понимания сущности научного зна­ния еще не было.

Но как объяснить мощную солидарность современных деятеле” науки с учеными прошлого?

"Разумеется, все сходятся на том, — писал А.Эйнштейн, — что наука должна устанавливать связь между опытными фактами с тем, чтобы на основании уже имеющегося опыта мы могли предсказывать дальнейшее развитие событий". По мнению же позитивистов, замечает он, "единственная цель науки состоит в как можно более полном решении этой задачи". Однако я не уверен, что столь примитивный идеал мог бы зажечь такую сильную исследовательскую страсть, которая и явилась причиной подлинно великих достижений. "Без веры в то, что возможно охватить реальность нашими теоретическими построениями, без веры во внутреннюю гармонию нашего мира, — утверждает А.Эйнштейн, — не могло быть никакой науки. Эта вера есть и всегда останется основным мотивом всякого научного творчества".

Наука XX в. с особенной ясностью обнаруживает свои прочные связи с философией, которые раньше едва осознавались.

"В наше время, — писал А.Эйнштейн, — физик вынужден зани­маться философскими проблемами в гораздо большей степени, чем это приходилось делать физикам предыдущих поколений. К этому физиков вынуждают трудности их собственной науки"

Ученые прошлого привыкли говорить об эмпирических данных как об абсолютно достоверном фундаменте науки, который формиру­ется в результате непосредственного восприятия действительности. Использование различных приборов и устройств рассматривалось лишь как простое усиление органов чувств человека. Однако в современной науке, и особенно в физике, стало ясно, что эмпириче­ское познание всегда в принципе включает в себя и теоретические представления.

"То, что вы видите в сильный микроскоп, созерцаете через телескоп, спектроскоп или воспринимаете посредством того или иного усилительного устройства, — все это требует интерпрета­ции", — писал М.Борн.

Само по себе показание прибора не может рассматриваться как научный факт. Оно становится им лишь тогда, когда соотносится с изучаемым объектом, что обязательно предполагает обращение к теори­ям, описывающим работу используемых приборов и различных экспе­риментальных приспособлений.

С другой стороны, стало ясно, что и теории весьма непросто связаны с объектами, которые они призваны описывать.

Научная теория — это такое гносеологическое образование, ко­торое несет на себе не только черты объекта познания, но и специфические характеристики знания и процесса познания. Поэтому она неизбежно содержит в себе как онтологический, так и гносеологический компонент.

Если цель научного познания заключается в том, чтобы проник­нуть в сущность явлений и описать объективную реальность, а в этом убеждены подавляющее большинство ученых, то одной из важнейших задач, стоящих перед исследователем, является построение интерпрета­ции научной теории, в которой она получила бы соответствующее онтологическое и гносеологическое истолкование. Только после этой работы научная теория превращается в знание, в то время как без такой интерпретации она представляет собой лишь технический аппарат, при помощи которого можно формально манипулировать с эмпирическими данными.

Однако выявление онтологического и гносеологического содер­жания теории не может осуществляться без определенных представле­ний об общих характеристиках бытия и процесса его познания. Поэтому ученый не может достичь своей цели, игнорируя философию.

Это обстоятельство вполне осознается выдающимися учеными нашего времени.

Так, например, А.Эйнштейн писал, что "наука без теории познания (насколько это вообще мыслимо) становится примитивной и путаной". А М.Борн считал, что "физика, свободная от метафизических гипотез, невозможна".

По мере развития науки, усложнения ее задач все больше выяв­ляется необходимость в специальном исследовании ее философских оснований.

“В мельчайших системах, как и в самых больших, — писал М.Борн, — в атомах, как и в звездах, мы встречаем явления, которые ничем не напоминают привычные явления и которые могут быть описаны только с помощью абстрактных концепций. Здесь никакими хитростями не удается избежать вопроса о существовании объективного, не зависящего от наблюдателя ми­ра, мира "по ту сторону" явлений”.

Поэтому, по мнению М.Борна, современная физика никак не может обойтись без обращения к философии, осуществляющей "иссле­дование общих черт структуры мира и наших методов проникновения в эту структуру".

А вот что говорит по этому поводу один из самых крупных специалистов по философии науки, К Поппер: "Философы-аналитики полагают, что или вообще не существу­ет подлинных философских проблем, или что философские проблемы, если таковые все же есть, являются всего лишь проблемами лингвистического употребления или значения слов. Я же, однако, считаю, что имеется по крайней мере одна действительная философская проблема, которой интересуется любой мыслящий человек. Это проблема космологии — проблема познания мира, включая и нас самих (и наше знание) как часть этого мира. Вся наука, по моему мнению, есть космология, и для меня значение философии не в меньшей степени, чем науки, состоит исключительно в том вкладе, который она вносит в ее разработку. Во всяком случае для меня и философия и наука потеряли бы всякую привлекательность, если бы они перестали заниматься этим".

        VIII. ФУНКЦИИ НАУЧНОГО ИССЛЕДОВАНИЯ

        1. "ЗНАТЬ, ЧТОБЫ ПРЕДВИДЕТЬ"

Каковы функции научного исследования? О.Конт обозначил их с помощью такого афористического изречения: "Знать, чтобы предвидеть".

Думается, можно принять его в качестве исходной точки при рассмотрении поставленного вопроса. С помощью последующих разъяс­нений, уточнений и поправок мы сможем постепенно перейти от этого афоризма к развернутому представлению о функциях научного исследо­вания.